Эванеско (Evanesco)

— Онии-сан, потренируйся со мной! — выбежав из дома, я накинулась на брата, запрыгнув тому на спину. Мальчишка поддержал меня за ноги и удобнее устроил, чтобы я не упала. А я бы и не упала, но какая разница? — Ты обещал мне тренировку еще в прошлое полнолуние! В глаза светило яркое солнце, я жмурилась, но продолжала смотреть на обжигающий диск в голубом небе. — Ладно, идём, неугомонная девчонка, — согласился брат и сделал пару высоких прыжков на большое расстояние. — Девчонка? Эй! Не смешно! Мадара! Не смей меня так называть! — дёрнула за ухо брата, чтобы не забывался. — Как маленький, честное слово! Ты так-то меня старше, а всё играешься! Услышат! — Никто не услышит! — ответил Мадара, но огляделся, мало ли… — Отец на собрании клана. Какой смелый ребёнок! Отчего тогда громкость голоса до шёпота снизил? Приказы нарушать лучше бесшумно, да? — Это не важно. У всего есть уши, Мадара онии-сан. Нас могут случайно подслушать, а могут специально, — пожалуй мне лучше многих известно об этом, я мангу читала и аниме благодаря Гарри смотрела. Сколько техник вражеских существует? Сколько ориентированных на разведывательную деятельность? Мне дурно становится! Вон, у того же Гаары, который ещё не родился в этом мире, был целый глаз из песка. Представляю, как это вживую жутко выглядит! — Хорошо, хорошо, — легко согласился Мадара, наверное, чтобы я не настаивала. Не бередила память ни ему, ни себе, напоминанием, отчего стоит запрет на обращение ко мне как к девочке. Да… после всех смертей в нашей семье, отец своим указом изменил мою жизнь раз и навсегда. Нет больше младшей дочери главы клана, которую защищают братья. Есть младший сын, опора для наследника, защитник клана, боевая единица, и никак иначе. С его точки зрения, это верное решение, старейшины поддержали. Вот только Мадаре не нравится, да и мне тоже, но куда нам слово поперёк отца говорить? Напрягает. Это я пока пятилетка пол проще скрывать, а стану старше, сколько возникнет трудностей? Да и вообще, такая жесткая дискриминация! Никогда не одобряла любые формы притеснения по половому, магическому и расовому признаку. Неисправима… Я могу быть сильной и постоять за себя будучи девушкой. Вот только мои возмущения остаются при мне. Никто не прислушается, а я давно осознала, что из меня активист и борец за права угнетённых аховый. Да и нужды в этом нет. Вообще-то, в нашем клане есть женщины воины, но их на миссии если и выпускают, то только с печатью, чтоб не родили на стороне, так сказать в целях сохранения генофонда. Их вообще по пальцам пересчитать можно. Девять. Девять куноичи, четыре из которых вдовы. Две к несчастью в детстве получили увечья, при нападении врагов на деревню, и с ними же комплексы. Но поговаривают, что дурь рано или поздно выйдет, проснётся потребность в семье. У нас девочек жёсткий недобор. На всех мужчин в клане не хватает, даже несмотря на высокую среди них смертность. Многожёнство не про Учих, у нас бы лучше прижился матриархат, но что-то не заладилось. У тех куноичи уже и есть женихи, понимающие и сильные. Ненавязчиво ухаживают, оберегают и ждут, когда девушки навоюются. Из оставшихся одна мстит за вырезанные глаза. Сильная духом и телом девушка по имени Хэруки-сан. Выжила и восстановилась. Ей кстати поставили донорские глаза, того самого шиноби, который и попытался выкрасть шаринганы, но даже сохранить их сволочь не смог, запечатывающий свиток оказался без фуин сохранности! Идиотизм. На что он рассчитывал? Ну и оставшиеся куноичи — сестры, дочери нашего старейшины. Старик (ну я бы того мужчину стариком не назвала если честно) решил, что раз сына боги не дали, то и нет никакой разницы мальчик там, девочка…. В общем теперь сёстры входят в тридцатку сильнейших шиноби клана, и я просто обязана их превзойти годам к десяти. Мне отец приказал… Круто… да, Гарри? Представляла ли ты, что я стану когда-нибудь ниндзя? Я точно нет. Подумала на досуге… А может Изуна из аниме, тоже была девушкой? У нас язык с особенностью, можно и не догадаться кто с тобой говорит. Может от того и внешность миловидная автором была нарисована? А уступила Тобираме, потому что день был не подходящий? У меня вот в быту волшебницы в «те самые дни» настроение, как и магия скакали не дай Мерлин экзамен! Вот и Изуна проиграла битву, а потом и вовсе психанула — «Не верь им, брат… все Сенджу козлы… забери мои шаринганы…» О чём я вообще думаю? Но, Мерлин! А если я права, то какой же сильной была сестра Мадары?! Разве я смею подвести память о ней и не стать такой же? Я стану лучше. Мне не привыкать кровь из носа добиваться превосходных результатов. Разница лишь в том, что раньше я не выкладывалась физически, теперь же рву жилы так, чтобы не подставить брата в случае встречи с врагом. Прикрыть спину дорогого человека. Принять бой и победить. Мадара, я тебя не подведу. Мы друг у друга одни остались. Одни… Не получается обходить стороной воспоминания о нашей потере, как бы я ни обещала это делать Мадаре… Не могу… Не могу! Как же больно терять. Как больно помнить их всех так чётко и ясно, словно виделась час назад в последний раз… Что такое физическая боль, Гарри? Это пшик, ничто, по сравнению с тем, как горит душа. Как пылают лёгкие и рвёт глотку немой крик. Как хочется выцарапать глаза из глазниц, чтобы больше не видеть мир без тех, кого больше нет, Гарри. Моя память — мой враг. Я помню всё! Всё, Гарри! — Что ты? — перетянул меня со спины себе на коленки брат, плюхнувшись под дерево на траву. Обнял крепко-крепко. Это так здорово, когда у тебя есть тот, кто чувствует тебя без слов. Есть старшие братья! Были… О, Мерлин, я не переживу, если ещё и Мадару потеряю! За что мне всё это? Чёртовы шиноби со своими желаниями убивать! Не понимаю взрослых посылающих детей в бой… — Малышка, у тебя вновь глаза полны слёз, — в голосе брата забота и участие, от того сдерживаться и не разрыдаться практически невозможно. — Отец же не видит, — шмыгнула и спрятала лицо в складках кимоно брата. Нащупала ладошкой подаренную Изамой подвеску и сжала в кулак. Я сильная. Я справлюсь. Не надо больше слёз. — Не видит… Да, отец терпеть не может слёзы. Слёзы — признак слабости. А я не смею позорить клан своим недостойным поведением. Я больше не девчонка, а опора и поддержка брата. Даже если ты разбился на миллион осколков ты обязан подняться. Ты Учиха. Твоя гордость родилась раньше тебя. Ты не смеешь просто забыться во сне прячась от боли. — У всего есть глаза! — с издёвкой заметил братишка и погладил меня по голове. Такой заботливый, тёплый. Родной человечек. Единственный. — Так мы тренироваться пришли или сопли по мне размазывать? — Да ну тебя! — улыбнулась через силу. За последний год, только Мадара удостаивался улыбки. Смог добиться того, чтобы я вышла из депрессии, прекратила съедать себя заживо. Закинула руку на голову брату и стала чесать затылок. Он так любит, когда я это делаю. Найти бы где массажер-чесалку для кожи головы. Помню у меня был такой, вызывал мурашки по всему телу. Мадаре бы понравилось. Он любит, когда я копаюсь, словно обезьяна в его волосах. — Ещё хочу! — воскликнул братишка, когда я убрала руку. Невозможный! Такая мордашка обиженная! Рядом с ним даже дышать легче. Клюнула губами в щёку, крепко обняла за шею. Так же быстро отпустила, чтобы не нарваться. — Неа! — показала язык. И вообще, надолго меня не хватает. У Мадары слишком тяжёлые и жёсткие волосы, пропитанные чакрой. У меня пальцы устают! Об его патлы даже кунай тупится! Он поэтому не напрягается, просто отращивает волосы. — Ну, Изуна! — попытался переубедить меня мальчишка. — Ну уж нет. Так не пойдёт, онии-сан. В последний раз мы так и не потренировались, когда ты лёг и устроил свою голову у меня на ногах. Целый час дремал, пока я тебе косички плела! Пыталась… А потом убежал на задание. — Изуна… — продолжал канючить брат, намерившийся отдохнуть в моей компании. Отца же рядом нет. Я скала! Меня таким не прошибёшь! — Тренировка! — с хлопком исчезла, чтобы появиться на другом конце поля. — Давай! Хватит бездельничать, пора тренироваться! Ты обещал! Знаешь, перемещение — это мой конёк. После аппарации с его отвратительными ощущениями, я перемещаюсь Шуншином как дышу — легко и непринуждённо. Пф… да для меня перемещение и замена — основополагающие техники! Я просто мастер в этом! И не потому что трусиха. Просто ещё не развила нужную скорость для битвы с тем же Мадарой. — Изуна! — брат поднялся и сложил руки на груди. — Опять шуншин? Будешь от меня всю тренировку бегать? — Я не бегаю! Я совершаю стратегические отступления для анализа полученной информации и выбора эффективной тактики для победы над противником! — задрала нос и так же, как и брат скрестила руки на груди. Тело пятилетки! Мадара меня в два раза выше! — Пф… — не оценил мою речь Учиха. Слишком хорошо меня знает, как и отец. Признаюсь, я боюсь. Не до ужаса, не до дрожи в коленях, но мне всё же страшно. От того и сваливаю в один миг при любой опасности, чтобы на своих условиях вступить в бой. В основном на дальних дистанциях используя метательное оружие, взрывные печати. Мои шаринганы дались мне большой ценой. Наложили на меня огромную ответственность. Я получила возможность быстро развиваться, чтобы не быть обузой, но всё ещё недостаточно, чтобы сражаться с братом на равных. Отец не одобряет мои тактики. Таскает меня третий месяц с собой на вылазки, сталкивает с врагами. Всучил в руки катану. Наверное, чтобы искоренить любой страх, а мне уже дурно от обилия крови вокруг. Приходится надевать на лицо маску отрешённости. Быть холодной и абсолютно непоколебимой в своём ледяном панцире. Иначе сорвусь в истерику просто. Благо есть с кого пример брать. Учиха за пределами клана носят одно и тоже лицо ледяного равнодушия и гордого спокойствия. Лишь во время боя дают волю эмоциям, доказывая свою отмороженность врагам. Помнишь, Гарри, Дафну со Слизерина — Ледяную королеву? Она по сравнению со мной теперешней просто крайне эмоциональный подросток во время бунта гормонов. По моему лицу едва ли что-то можно понять тем, у кого нет шарингана, разумеется. Среди своих мы Учиха оттаиваем, но не всегда и не все. Вот мой отец ходячий пример того, что улыбаться достаточно пару раз в год и только по особым случаям. Чёрт… не дотянулась. Не попала… Отскакиваю и вновь принимаю боевую стойку. — Танцуем! — говорит брат и в мгновение появляется рядом, чтобы нанести удар, который я всё же успеваю заметить и заблокировать. Если тебе любопытно, то я немного расскажу о себе новой, Гарри. За этот год я полностью изменилась. Я больше не ребёнок, которым как можно дольше мечтала оставаться. Я сильный боец для своего возраста. У меня пробуждённый шаринган в два томоэ. Я должна считаться гением, но таким не являюсь. У меня высокие стандарты. Я не дотягиваю до Изаму. Мадара сильнее меня без шарингана, а может всё дело в нашей с ним разнице в возрасте? Мне пять, а ему недавно исполнилось десять. Что ещё рассказать? Я представитель главной ветви Учиха, поэтому мои силы воспринимают как должное ещё и принижаются достижения. Мои базовые техники: перемещение, маскировка, замена, вместо Огненного шара, — её обязан разучить представитель клана Учиха сразу же как только начнёт управлять своей чакрой. Ну тут я облажалась. Не сразу поборола недоверие к огню, после наших с тобой приключений. Помнишь? Дракон, адское пламя, пожар в Хогвартсе… и… … боль, которая была похожа на самосожжение, когда не стало братьев. Огненным шаром не плюнула сразу же, какое упущение… Ха-ха-ха… позор… Ну и что?! Зато мне печати складывать не нужно чтобы исчезнуть. Когда вижу на горизонте хоть кого-то из старейшин, готовых «пожалеть» меня не полноценную, так испаряюсь. Отец и старики жестоки. Наверное, мотивируют таким образом неразумного ребёнка. Психологическое давление оказывают, чтобы я развивалась быстрее и физически догнала возможности собственных глаз. Признаюсь, их тактика рабочая. Но есть же ещё и дети, которых не затыкают родители и просто недовольные личности. Как это бесит… «Не разучил первой техникой Огненный шар. Позорище Учих!» «И это ребёнок главной ветви…» «Изуна, ты меня разочаровываешь…» — а это уже любимая фраза отца. Мне теперь при каждом случае напоминают упущение. Я словно какой-то закон нарушила! Да чтоб вас всех! Исправилась. На сегодня я в использовании пламени превзошла всех детей своего возраста и много старше, а меня всё тычут носом как котёнка в то, что я трусиха. Тычут и тычут… Раздражают! Ладно, может они и правы. — Выше ногу. Сильнее бей! — указывал на ошибки Мадара, когда мы вновь сошлись в рукопашную. — Недостаточно быстро! Ещё! Я тебя уже четыре раза убил бы, Изуна! Это неприемлемо! Недостаточно просто скопировать мой стиль, его необходимо подстроить под себя! «Убил бы!» — бьётся в голове брошенная братом фраза. Мы все убийцы, Гарри. И я рву жилы, чтобы предотвратить это. Я недостаточно сильна, чтобы позволить себе оставлять врагов в живых. А убивать я не хочу и не собираюсь! Выжму из себя всё, но стану настолько великим воином, что, во-первых, слабые не захотят со мной связываться, а сильные не смогут ничего мне противопоставить. Плевать. Пусть что хотят то и говорят соклановцы, отец и брат! Мой единственный, оставшийся брат Мадара. Пусть после боя будут поверженные враги мучиться разрывом шаблона, ведь я со своей недосягаемой высоты, со всем пафосом героя аниме и манги, смогу даровать им жизнь, не оглядываясь на неодобрения старейшин. И плевать мне на прародителя клана Учиха с его высокомерием. Я же не Индра. Мне ещё с той чёрной кляксой разбираться… Тц… Ничто и никто не заставят меня стать палачом! Может, на моём примере воин, не будет убивать неопытного ребёнка, с которым вступил в бой? Сохранит жизнь брату или сыну врага, мальчишке, который мог бы живым вернуться домой. — Опять в облаках витаешь? — возмутился Мадара, когда едва не порезал мне руку кунаем. Действительно зазевалась. Так не пойдёт! — Изуна! — болезненный удар с ноги в живот, и я лечу, но успеваю сгруппироваться. Приземлилась. Пригнулась, пропуская руку брата над собой. Ушла в сторону. Защита. Нанести ответный удар… … больно приложилась спиной об дерево, но быстро оклемалась и встала в боевую стойку. — Всё, я собралась, продолжим! — сосредоточилась и пошла в наступление. Недостаточно скорости! Надо усилить тренировки! — Я вижу, — не поверил брат. — Давай уже! Говорю же, что готова! Нападай! — мои глаза приобрели красный цвет и два томоэ. — Тогда танцуем! — усмехнулся Мадара и сорвался с места ускоряясь пуще прежнего. Да как он это делает? Я его всё равно достану! Я смогу! Я буду первой! Лучшей в нашем клане! Ну может среди девушек…

***

— Имото, — тихо позвал меня Мадара глубокой ночью. Я лежала под одеялом на футоне в нашей комнате, а отец, если верить моим ощущениям сидел на веранде со своим другом Анайо-саном и, возможно, пил саке. Повод был. Вчера в пух и прах разбили клан Исибаси. Я, насмотревшись на техники их воинов, многое обдумала и решила, что стану развиваться в направлении стихии Земли. Предрасположенность есть. Шаринган запомнил печати. Остальное за мной. А ещё больше не существует дня моего рождения. Этот день объявлен траурным для нашей семьи. Сегодня ровно три года как братья не вернулись домой. Три года, как Кэтсу и Исаму нет с нами. Теперь они вместе с Изаму на небесах, а может в желудке бога Смерти, я не знаю. — Ты чего, онии-сан? — резко села и повернулась к мальчишке. — Ты чего такой растрёпанный? Опять спать лёг с мокрыми волосами? — зевнула, понимая, что ничего не случилось. Не стоит так нервничать. Пора прекратить дёргаться в эту ночь от каждого шороха и активировать шаринган. Мне уже семь лет. Не маленькая. — Не спится, — признался братишка и попытался пригладить непослушные, чёрные волосы рукой, которые лезли в лицо, но понятное дело безуспешно. Мадара, как и я сидел, накрыв ноги одеялом и смотрел в окно. — Сон не идёт. — Ко мне тоже… Прислушалась к ночи. Шумно покачивались ветки на ветру. Стрекотали сверчки, им нет разницы ночь или день, неугомонные создания! Их не интересуют странные люди, которые живут по соседству, и тем более им всё равно, что эти существа чувствуют. Но насекомые дарят свою музыку и отчего-то становится легче. Подтянула одной рукой свой футон к месту сна брата и вновь залезла под одеяло. Прохладно. Хорошо бы согреться! — Ложись, — подтянул меня к себе Мадара. Крепко обняла человека, к которому привязалась всей душой. Наверное, поэтому я всё реже обращаюсь к тебе, Гарри. Боюсь, что ты меня услышишь и заберёшь из этого мира. Парадокс. Вот хочу вернуться домой и уже боюсь, что моё желание исполнится. Странно, да? Я его не оставлю. Нет. Даже не надейся. — Что тебя беспокоит? — спросила, когда почувствовала, что братишка успокоился и стал дышать ровнее, тише. Сегодня Мадара вернулся с «тренировки в лесу» непривычно задумчивый. Интересно, что там у них с Хаширамой произошло? Ведь знаю наверняка, он с ним давненько дружбу водит! — Изуна, как думаешь, возможен ли мир…? — замолчал, не решаясь продолжить говорить дальше, а может это и был весь вопрос? — Ты имеешь ввиду отсутствие склок и вражды, разногласий и ссор? — шёпотом спросила, но братишка не ответил. Мы некоторое время лежали и я, надумав всякого сказала: — Прости, Мадара, но у меня не получается создать мир в доме, я не найду тебе ответа. Возможно, если бы с нами была мама… если бы она была жива, то в нашей семье был мир и отец проводил бы с нами вечера в тишине и спокойствии. У Айяно-сан куда как лучше получалось, чем у меня… — прикусила губу. Я знаю, что беспокоит брата. — Отец хочет сделать своих детей сильными и сделает, чего бы это ему ни стоило. Я чувствую, что он не хочет нас потерять. Не хочет больше смерти своих детей, Мадара. Мальчишка дёрнулся, и я почувствовала, что он недоволен и зол. Зол на отца. — Мадара, отец глава клана. У него много дел и он постоянно на нервах. Слишком много стычек на границах клана. Не удивительно, что он срывается на нас, но всё же чаще на врагов. И сегодня мы все на взводе. — Его ненависть стала слишком осязаема, — прижал меня к себе крепче мальчишка, но так, чтобы не задеть мою руку, которую сегодня вечером во время тренировки сломал отец. Ничего. День-два и заживёт, а я ещё неделю буду нервировать Таджиму, демонстративно оберегая правую руку от нагрузки. Он же не знает, что помимо чакры, меня ещё и магия лечит. Иначе бы срок заживления длился значительно дольше. Магия не выходит наружу, нет детских выбросов благодаря контролю, но я чувствую её, и уже сейчас пускаю в дело. Укрепляю тело, способствую увеличению объёма чакры, разрабатываю каналы, стимулирую глаза. Опыт, знаешь ли, Гарри. Я была маленькой Гермионой, маглорождённой не знающей ничего о магии, и своего первого магического выброса сильно испугалась. Я заперла силу в голове, от того и память, наверное, стала идеальной. Боялась опытов в подвалах спецслужб. Я всегда умела себя накручивать. А виной тому библиотека деда с полкой посвящённой истории зверств и опытов, проводимых во время войны учёными Гитлеровской Германии. Я же не знала тогда о Гриндевальде и магии. Хорошо обскуром не стала… Да… Теперь магия — это моё подспорье и будь уверена, Гарри, я научусь колдовать без палочки, так же легко, как способна складывая печати, а иногда и без печатей использовать техники! Вот только научусь проводить её без магического проводника, а то волшебная палочка мне как ниндзя будет только мешать. — Сложно его понять, — высказался Мадара, осторожно проведя пальцем по зафиксированной между дощечек руке. — Что бы могло его изменить? — Отцу было бы проще, брось он упиваться своей болью… — Это возможно? — спросил Мадара и завозился, ещё удобнее устраивая меня в своих объятиях. — Это необходимо, ради самого себя, ради тех, кто рядом… онии-сан, ты меня душишь! — попыталась немного ослабить его хватку, так как в лёгких уже почти воздуха не осталось. — Прости… — повернулся так, чтобы мне было удобно устроить голову на его руке. — Так лучше? — Ага… — как же спать хочется. Пригрелась, наверное. — Мне до сих пор неприятно думать, как ты переживал за меня, пока я ходила в трауре, слепая эгоистка. Тебе же тоже было сложно. Я… я понимала, что никому от этого не легче, но не могла ничего поделать… — И всё же справилась. — Благодаря тебе. — Как ты думаешь, Изуна, можно ли собрать враждующие кланы и объединить в одной деревне? Сделать союзниками? — тихо спросил брат, когда я начинала уже засыпать. — Насильно? — уточнила на всякий случай и зевнула. Спать хотелось сильно. Вымоталась я сегодня знатно, защищаясь от меча отца. Обидно, правда… Мужчина даже не вспотел, пока я вокруг него прыгала! Он от того видимо и психанул, ударив меня так, что в двух местах кость переломилась. Я просто обязана уметь держать катану одной рукой. Уверенно! Завтра начну наблюдать за тренировками Анайо-сана — мастера меча. — Насильно мил не будешь… — зевнула. — Нет, разумеется, там всё будет по-другому. Кланы должны захотеть, главное положить начало. Я хочу создать место, где детям не придётся умирать… Там я смогу приглядывать за тобой, Изуна, — поцеловал меня в макушку братишка. О, Мерлин, он же ещё сам совсем ребёнок. И нет мне оправдания, в том, что я младше его физически. Это я должна проявлять о нём заботу! Не он! — Мадара, — сжала ладонь брата. — Я стану сильной и помогу тебе объединить весь мир, если ты захочешь, но я не знаю, как мы поселим «мир» в сердца тех, кого объединим. — Личным примером? — наугад по всей видимости брякнул мальчишка и возможно оказался прав. — Для начала, надо стать теми, с кого этот пример захотят брать, — ещё раз зевнула. — Спи… и отцу не нравится, что ты периодически пропадаешь. Он хотел бы, чтобы ты присутствовал на собраниях клана чаще. — Имото… я бы познакомил тебя… с… — резко замолчал. — С кем? — переспросила уже почти засыпая. — Забудь. Спи…  — Эй… — Потом. — Ты мне расскажешь… аааах… — выпытать бы… но какой там, Мадара не боится щекотки. Да и сон так сладок и близок. А ответ я, наверное, знаю…