Райская персиковая роща

Вэй Усянь много чего пробовал в своей жизни — были и плохие вещи, и хорошие. Иногда откровенно сомнительные, иногда — абсолютно бессмысленные. Жить он предпочитал по собственным разумениям и часто действовал так, как велело сердце, а не общественные настроения. Выгоду, конечно, подобный подход приносил редко, поэтому Вэй Усянь по большей части почти никогда не задумывался над этим. Его собственная мать учила его помнить лишь добро и выкидывать из памяти все, что могло расстроить. Своеобразное, конечно, это было родительское наставление, но Вэй Усянь не жаловался. Иным днём он даже подумывал применить это в воспитании собственной дочери, но всегда отказывался. Юньлань не была его полной копией, на ней могли и не сработать такие методики. Да и всё-таки она росла не просто обычным ребёнком двух бродячих заклинателей, а наследницей клана. Так что в любом случае воспитывать ее Вэй Усянь должен был с учетом всех условий. Вэй Усянь тяжко вздохнул, в его руке покоилась практически полная чаша с чаем. Вот уже целый час он сидел на крыльце цзинши и наблюдал, как Юньлань лениво наглаживала упитанного белого кролика. Любила его дочь эти мохнатые комочки, и дня не было, чтобы Юньлань обделила вниманием кроличье царство. Вэй Усянь ещё раз вздохнул и отставил давно остывший чай подальше. В последнее время он часто проваливался в тягучие разрозненные размышления. После признания Юньлань о прошлой жизни Вэй Усянь не мог не предаваться самым разнообразным мыслям. Не то чтобы откровение их с Лань Ванцзи дочери что-то поменяло в их отношениях, – Вэй Усянь ещё в тот знаменательный день понял, что его чувства ни капли не изменились, – скорее он пытался смотреть на вещи иначе. И ради этого — не стеснялся подробно расспрашивать Юньлань обо всем. Ведь если не знать о том, как человек рос, с какими людьми дружил и что любил делать, то как его можно вообще было понять? Вэй Усянь помнил тот откровенный разговор с дочерью четко, до последнего слова и не раз, уже после, разговаривал об этом с Лань Ванцзи. Раньше характер Лань Юньлань он считал причудливым сочетанием из любопытства самого Вэй Усяня и осознанности Лань Ванцзи, но теперь… — Папа, — вдруг прибежала к нему Юньлань. Ее лицо чуть раскраснелось на ярком солнце — зачаток ядра едва ли мог регулировать температуру тела. — Что-то случилось? Я тебе махала, но ты не отреагировал. Вэй Усянь недоуменно на нее взглянул. Неужели он так напряженно размышлял, — по сути просто катал одну мысль и так и сяк, — что не заметил махания? — Так, подожди, — он вдруг вспомнил одну важную вещь, прищурился и указал пальцем на Юньлань, — солнце уже высоко, тебе разве на занятия не пора? Юньлань мигом надула щеки, выпятила губы и громко выпустила изо рта задержанный там воздух. Уроки Лань Цижэня она не любила, ей больше приходились по душе вечерние часы, когда Вэй Усянь с Лань Ванцзи на пару углублённо учили ее языку. Такие занятия имели попеременный успех и Вэй Усянь не знал кто больше наслаждался разгадыванием того, какими логическими путями Юньлань мыслила — он или Лань Ванцзи. Порой до неё сходу доходило значение самых сложных и причудливых высокопарных пословиц, она слёту ухватывала самую суть, но иногда бывало и так, что Юньлань не могла понять сущий пустяк. — И где Чу Тао? — припомнил Вэй Усянь. Чу Тао был пунктуальным до мгновения, не отлипал от Юньлань ни на шаг и считал своим священным долгом следить, чтобы Юньлань никуда не ушла без него и не «вляпалась». Бедный ребёнок, подумал Вэй Усянь, стережёт ее целыми днями. — У Тао-Тао тренировки с мечом. — недовольно отозвалась Юньлань, — Без меня. Третий учитель Лань сказал, что пока мне не хватает проходимости меридиан. Сказал, что возможно начнёт учить меня с наступлением холодов. Как будто я совсем глупая! Юньлань нахохлилась и всем видом продемонстрировала как она была недовольна таким раскладом. Вэй Усянь давно уяснил, что Юньлань ужасно любила холодное оружие и до сих пор, раз в пару недель, пробовала свои силы на Бичэне. Выглядело это до безумия смешно, но Вэй Усянь понимал — если Юньлань будет в состоянии продержать в руке Бичэнь дольше, чем на пару вздохов, это означало, что ее тело достаточно окрепло, чтобы заняться искусством боя всерьёз. Бичэнь, несмотря на кажущуюся изящность, весил много. Для такого меча нужны были не только сильные меридианы и золотое ядро, но и банально тренированные мышцы рук. — Думаю, он просто не хочет меня учить. А я ведь не прошу сразу сложные приемы! Но хотя бы с основ можно было начать. — фыркнула Юньлань и присела рядышком, дабы привалиться к боку Вэй Усяня. — Я понимаю, что это нахальство и жадность, ведь и ты, и отец потихоньку натаскиваете меня и Тао-Тао, но он-то об этом не знает! И при этом этот старикашка с радостью согласился обучать Чу Тао! Не думала, что когда-нибудь скажу это в таких условиях, но… Престарелый зануда! Вэй Усянь озадаченно нахмурился. Это правда, что в Облачных Глубинах существовала упорядоченная строгая система обучения. Вэй Усянь и сам помнил как сдавал письменный экзамен по генеалогии великих кланов, способах борьбы с разного вида тварями и прочего. Но это касалось только теории! Во времена юности Вэй Усяня каждый учащийся в Гусу Лань мог выбрать себе учителя фехтования по своим собственным соображениям. Их всегда насчитывалось семь-восемь человек и эти люди все были весьма искусны в своём ремесле. Вэй Усянь припомнил, что недавно, на днях к нему и Лань Ванцзи подходил Чу Тао. Ему это тогда показалось странным, ведь обычно озвучиванием решений занималась Юньлань, а Чу Тао просто отмалчивался за ее спиной. Тогда слова Чу Тао о том, что он начал заниматься с учителем фехтования не особо задержались у Вэй Усяня в голове. Названное имя было абсолютно незнакомо, поэтому Вэй Усянь не стал глубоко раздумывать. Он в тот момент просто взглянул на лицо Лань Ванцзи и, вроде бы, нашел там безмолвное разрешение, поэтому с легкой душой тут же одобрил выбор. Юньлань тем временем злилась уже по-настоящему. — Старик, застрявший в своём понимании идеала, да ещё и предвзятый до ужаса! Нет, я понимаю, я девочка, к тому же ещё… как там они говорили… С сомнительной кровью, но это! Это что вообще?! Одно дело, когда они просто шепчутся по углам и другое дело, если намеренно меня ущемляют! Вэй Усянь тут же обхватил руками Юньлань и принялся успокаивающе наглаживать дочь по голове. — Тише. Я понял. Мы с Лань Чжанем разберёмся. — он подтащил Юньлань ближе и уткнулся носом в макушку, — и кстати… «Шепчутся»? О чем? Вэй Усяню стало интересно. О чем ещё могли шептаться немногочисленные несогласные в клане? На его памяти он и сам трижды слышал и про запретные техники соблазнения (чистый абсурд по мнению Вэй Усяня), и про кровавые ритуалы и прочее, прочее, прочее… неужели даже спустя семь лет им не надоело? Нет, Вэй Усянь отлично осознавал, что девочку-наследницу мало кто сразу станет признавать, об этом он несколько лет говорил с Лань Ванцзи. Недовольны были в основном те, кому уже перевалило за семьдесят. По большей части старейшины клана, что не оставляли надежду в конце концов женить Лань Сичэня и получить наследника. Внутри повеяло глухим раздражением. Мало им было получить от Лань Ванцзи в тот печальный день гибели Вэй Усяня, мало им было тщательно сокрытых, но, тем не менее, понятных угроз от Лань Сичэня, так теперь они решили намеренно не дать наследнице на тигра взобраться? Зря Вэй Усянь решил, что все успокоилось. — Им не нравится, что я буду главой. Главой-женщиной. В том смысле, что я по их мнению приведу Гусу Лань к краху. Ну и о том, что я противоестественный ребёнок. Вэй Усянь порадовался, что сейчас Юньлань не могла видеть его выражение лица. Он старался не думать о том, как старейшины ему предлагали убить Юньлань внутри него. Не прямо, даже не иносказательно, лишь красноречивым в своём отвращении взглядом. И ведь Вэй Усянь даже предъявить ничего не мог! У них был уговор: пока об происхождении Юньлань знали только старейшины клана, все молча отводили глаза и держали любопытных в неведении. Он слишком увлёкся прошлой жизнью Юньлань, тем самым совершенно позабыв, что и эта жизнь была не менее важна. — Хм, — вдруг спокойным голосом произнесла она, — а если я с отцом приду, это будет считаться ябедничеством? И почему Тао-Тао выбрал именно этого мерзкого старика… Это было интересно и Вэй Усяню. Чу Тао далеко не глупый мальчик и точно имел свои причины для такого решения. Надо бы Вэй Усяню с ним переговорить… Он хлопнул Юньлань по спине, пригладил волосы и легконько оттянул пухлую щеку в сторону. — Если ты придешь с Лань Чжанем, он посчитает, что ты объявила ему войну. Я так понимаю, ты попросилась учиться у третьего учителя Лань из… из чего? Солидарности? Вредности? — Из вредной жадности. — хихикнула Юньлань и выглядела она уже намного более умиротворённо, — Хотела просто сравнить. Я же не дура — перебивать то, чему вы меня уже научили производственным стерильным стилем старика. Одно-два занятия и я бы слилась под благовидным предлогом. Ммм, как вариант, могла сказать, что дедушка мне занятий прибавил и «простите, пожалуйста, у меня действительно больше нет свободного времени». Производственный, стерильный… Вэй Усяню точно скоро придётся заводить отдельный словарь. Так-то он и Лань Ванцзи Юньлань прекрасно понимали — оба легко и интуитивно угадывали значение по выражению лица и интонации, но… Ладно, Вэй Усяню оставалось только смириться — дочурка действительно была не дура и использовала все эти слова только в семье. Вэй Усянь ущипнул ее еще раз. Боги, иногда он действительно страшился того, насколько грамотно их с Лань Ванцзи дочь использовала юный возраст для своих целей. Не единожды он замечал как Юньлань строила из себя слегка наивное, простодушное дитя, чьи действия не вызывали ничего, кроме лишенной всякой подозрительности мысли: «это же ребёнок!». Вэй Усянь мог видеть всю двойную или даже тройную подоплёку у каждого слова, но лишь потому что знал о истинной личности дочери. — Ладно, госпожа-интриганка, извольте на эти самые занятия с дедушкой пойти. Раз уж Чу Тао не может проследить, то это бремя возьму на себя я. — насмешливо произнёс Вэй Усянь и сморщился. — Ужас, я звучу как безответственный отец. Юньлань прыснула от смеха, но сдержалась, не захохотала и просто быстро поцеловала Вэй Усяня в щеку. — Прекрати, пап. Ты лучший. Лучше тебя разве что отец, — Юньлань ярко улыбнулась, почти точь в точь улыбкой Вэй Усяня и коротко, но крепко его обняла, — Увидимся вечером!