Райская персиковая роща

День выдался тяжёлым и выматывающим. Голова казалась чугунной, горло слегка пощипывало от слишком долгих и, порой, многоступенчатых объяснений, но это ни в коей мере не уменьшило довольство Вэй Усяня от проделанной работы. Учить юных, ещё по-детски наивных адептов он любил и искренне наслаждался своим статусом учителя. О, эти чистые, без капли сомнений пухленькие лица! Эти прекрасные внимательные глаза! Вэй Усянь обожал это время почти так же сильно, как часы, что он посвящал тихой домашней трапезе незадолго до отхода ко сну. В нем всегда была эта тяга к преподаванию; для него, сколько он себя помнил, сам процесс учения приносил немалое удовольствие и неважно кого Вэй Усянь просвещал: что шиди, что дети простолюдинов, что неопытные заклинатели не отличались друг от друга. Он с довольством хмыкнул и кашлянул, чувствуя как медленно утихал дискомфорт в горле. Даже для Вэй Усяня сегодняшний день несколько превысил то количество слов, что он мог беспрепятственно выдать в окружающий мир. Близился вечер, а вместе с ним и вечерние холодные ветра. Пусть сезон Больших Снегов и остался далеко позади, однако горы делали своё дело — к ночи в цзинши нужно было разжигать две, а то и три жаровни. Вэй Усянь прибавил шаг и старался не ёжиться. Ногами он чувствовал насколько земля все ещё была холодна, а руки его покраснели и чуть покалывали. Хотелось в тепло. Хотелось обнять Лань Ванцзи, обнять Юньлань, потрепать по волосам Чу Тао и, наконец, влить в себя чашку горячего чая. За целый день, проведенный то тут, то там, в ворохе дел, Вэй Усянь успел соскучиться до боли в груди. Вскоре показалось родное крыльцо цзинши; приглушенно горели желтым два фонаря, висящие с двух концов крыши и доносились тихие звуки гуциня. Неуверенные, с паузами, будто тот, кто играл, не до конца представлял полную мелодию. «Спокойствие души» — сходу определил Вэй Усянь. Эту композицию в исполнении Лань Ванцзи он слышал много раз в самых разных ситуациях: во время редких приступов тошноты, когда Юньлань, будучи еще не рождённой, никак не успокаивалась, во время обеда, когда надо было уложить дочь как можно быстрее, во время… — Ай! — детский обиженный возглас вырвал Вэй Усяня из накативших воспоминаний и он едва ли не бегом добрался до дверей и в беспокойстве распахнул их. Умом он понимал, что ничего страшного не случилось, что там внутри Лань Ванцзи, что Юньлань у них девочка воспитанная и не станет трогать гуцинь без присутствия кого-то из них, но… — Что такое? — выдохнул Вэй Усянь и почти сразу нашёл взглядом Лань Ванцзи. Тот сидел у восточной стены, где по обыкновению лежал на специальной подставке гуцинь и держал в руке ладошку дочери, внимательно ту осматривая. Видимо слишком сильно натянула струну и та больно щелкнула по ещё нежной детской коже. Ну, хоть не порезалась. Вэй Усянь позволил смешку слететь с языка — надувшаяся Юньлань выглядела уморительно. Особенно для него! Чертами лица Юньлань пошла именно в Лань Ванцзи и эти надутые щечки на пару с насупленными бровями сразили Вэй Усяня в самое сердце. — Папа! — с радостью поприветствовала Юньлань, улыбнувшись ему так, что сразу становилось ясно — тоже соскучилась. — Вэй Ин, — тихо отозвался Лань Ванцзи и отпустил детскую ладошку из своей руки, — все в порядке. Учу А-Юнь азам. Вэй Усянь скептически посмотрел на гуцинь, оценил спокойствие Лань Ванцзи, присел сбоку от дочери и легонько щелкнул Юньлань по носу. — Опять не устоял перед этими глазками? — насмешливо спросил он, обращаясь скорее к Лань Ванцзи, нежели к Юньлань, — Она ещё мала для взрослого гуциня. Юньлань тяжко вздохнула. Насупленное выражение исчезло, руками она потянулась к Вэй Усяню и он тут же притянул ее в объятия. Вдохнул ее запах над макушкой, поправил заплетенные волосы и узелок ленты и принялся поглаживать дочь по спине. Ситуация для Вэй Усяня была яснее некуда. Юньлань скорее всего честно попросила Лань Ванцзи «познакомить» ее с гуцинем, а сам Лань Ванцзи не счёл нужным отказать. (И плевать Лань Ванцзи хотел, что есть учителя, заточенные на музыке) Воцарилась тишина и приятным облаком окутала всех троих. На сердце стало тепло и умиротворенно. Вэй Усянь чувствовал буквально кожей насколько сильно в нем кипела любовь к таким вот моментам, насколько счастлив он был в это самое мгновение. Единственное, что беспокоило мысли… — А где наш третий ребёнок? — спустя несколько минут безмолвных объятий с дочерью спросил Вэй Усянь. Первого ребёнка он ещё вчера спровадил на ночную охоту в компании Лань Цзинъи и ещё парочки адептов, второго ребёнка он держал в руках, а третьего… — У него же вроде занятия с третьим учителем Лань после обеда? — Чу Тао предупредил меня, что вернётся к отбою. — задумчиво ответил Лань Ванцзи и бросил на Вэй Усяня тёплый взгляд. — Как прошел день? — М-м… Выматывающе? – он покачал Юньлань в объятиях как в первые ее годы, – Ох, эти дети растут и у них все больше вопросов! Такие любопытные. Особенно Лань Хао, вот уж где я сомневаюсь в его наследии. Абсолютно не похож на Лань, разве что музыкальностью в вас пошел. Хм. – он оборвал сам себя. Было как-то подозрительно тихо, будто бы Юньлань… «Неужто опять засыпает?» Вэй Усянь на пробу прошёлся пальцами по ее рёбрам и прищурился в ожидании реакции. Короткий визг Юньлань, не ожидавшей такого «подарочка» от папы потонул в его смехе. Похоже, что привычки, прилипшие к их дочери с младого возраста, все ещё цвели пышным цветом. Она все так же быстро засыпала в объятиях своих родителей. — Это нечестно! — воскликнула Юньлань и быстро выпуталась из рук Вэй Усяня, — Папа, это не по правилам! В его горле запузырился смех ещё большей силы. Какие правила?! Для Вэй Усяня в этом доме их не существовало! Он поднял руки на уровень лица и шутливо перебрал пальцами: — Слишком поздно, я уже настроился! — и потянулся к дочери, отчего она с вскриком кинулась Лань Ванцзи за спину и спряталась. Благо, размеры позволяли ей полностью укрыться за фигурой своего отца. Лань Ванцзи же взирал на все это с удивительно мягкими глазами и даже не двигался, будто простое наблюдение за их семейными играми поднимало ему настроение. Что, впрочем было почти правдой. — Я дяде Чэну пожалуюсь! — осторожно выглянула Юньлань из-за плеча Лань Ванцзи, — Я серьезно! Пожалуюсь! Вэй Усянь фыркнул, медленно поднялся на ноги и сделал шаг, изображая не то карикатурного цзянши, не то ещё какую нечисть. — Из всех возможных вариантов моя дочурка выбрала самый ужасный, — едва ли с гордостью пропел Вэй Усянь и снова «зловеще» перебрал пальцами, — Цзян Чэн ещё тот любитель поизмываться, так что… — он бросился вперёд, — беги! Юньлань и побежала. Умудрилась кувырком откатиться от Лань Ванцзи, в последний момент уходя от рук Вэй Усяня, и остановилась у чайного столика. На ее лице отчётливо читались напряжённые размышления — куда и по какой траектории ей двигаться дальше. — Почему ужасный? — ей всё-таки было интересно, — Дядя Чэн любит меня. На лицо Вэй Усяня наползла широкая улыбка. Ох, как же Юньлань была наивна! Пусть и помнила она свою прошлую жизнь, пусть и мыслила в некоторых аспектах как взрослый человек, но Цзян Чэна она знала исключительно как дядю и не видела насколько иногда его характер походил на характер Вэй Усяня. Взять хотя бы их юношество! Сколько раз Цзян Чэн спихивал его в воду или кусты крапивы? Сколько раз разрисовывал его лицо чернилами, пользуясь тем, что ранним утром Вэй Усянь имел силы только в постели перевернуться? Воистину, Юньлань ещё многого не знала о своём дяде. — Потому что узнай Цзян Чэн об этом, то первым делом он это проверит. — веселясь, сообщил Вэй Усянь и рассмеялся, увидев с каким недоверием распахнулись глаза дочери. Он бросил любопытный взгляд на Лань Ванцзи и встретил лишь безмятежность что в позе, что в выражении лица. Будто говорил: «продолжайте, а я посмотрю». Вэй Усянь сделал шаг, потом ещё один, и наконец бросился в атаку. Юньлань лишь пискнула, однако успела избежать цепкой хватки и юрко, ломаной линией припустила по цзинши. И пусть на ее лице было написано негодование, Вэй Усянь чувствовал, что Юньлань нравилась их игра. — Сейчас поймаю!.. — воскликнул он, но снова упустил. Хотя, если говорить честно, не особо и старался. Побегали они знатно. Оба раскраснелись, лента на лбу Юньлань съехала и она, недолго думая, спряталась там, где Вэй Усянь ее не достал бы — в объятиях Лань Ванцзи. — Эй, это нечестно! — деланно возмутился он и ткнул в их сторону, запоздало замечая искорки смеха на дне глаз Лань Ванцзи. — Вэй Ин тоже играл нечестно, — прозвучало с изрядной долей выразительности. Так, как умел один только Лань Ванцзи. — Вот-вот! — тут же подтвердила Юньлань и крепче обхватила Лань Ванцзи руками. Пробурчала куда-то в шею, — детский сад… Вэй Усянь выгнул бровь и усмехнулся: — Ты смотри, Лань Чжань, наш ребёнок забыл, кто ее на ночь укладывает. Юньлань, видимо впечатлившись перспективой, обернулась и печально заломила бровки домиком. — Папа, это жестоко! — ее голос задрожал, губы надулись и если бы Вэй Усянь не знал свою дочь, он бы даже поверил. Однако… сопротивляться этому долго он не мог. — Ладно-ладно, я не буду. — Обещаешь? — тут же потребовала Юньлань и Вэй Усянь рассмеялся. Дочурка характером пошла в него — определённо. — Обещаю. Юньлань, едва услышав так необходимое ей подтверждение, тут же слезла с коленей невозмутимого Лань Ванцзи и принялась за уборку — как бы они не пытались быть аккуратными, все же кое-где они умудрились что-то свалить. Вэй Усянь принялся за уборку тоже — раз уж они вдвоём тут бегали без продыху, то и убираться тоже должны вместе. — Я не боюсь щекотки, Лань Чжань тоже… — вслух проговорил он, поправляя чайный столик, — откуда это у тебя? Юньлань замерла — ее руки как раз тянулись перевязать сбившуюся ленту. — Из прошлого, полагаю, — спокойно отозвалась она. Лицо у Юньлань приобрело странное выражение и Вэй Усянь неосознанно весь подобрался. Что-то ему подсказывало, что думала Юньлань вовсе не о щекотке. — Сколько себя помню я всегда боялась щекотки. Говорят, щекотки боятся те, кто очень ревнив. Не знаю, насколько это правда. — рассеянно сказала она и внезапно поежилась. — А ещё я ужасно боюсь насекомых. Вроде тараканов. И пауков. Брр. Вэй Усянь мысленно сделал себе пометку и переглянулся с Лань Ванцзи. Это было что-то новенькое… Стук в дверь оказался неожиданным для всех, кроме Лань Ванцзи. Тот грациозно поднялся на ноги и пояснил: — Время ужина. — Чу Тао ещё нет, — нахмурилась Юньлань, — я его вообще весь день не видела. И вчера тоже. — Он вернётся к отбою, — отозвался Лань Ванцзи и впустил юного адепта Лань с большим подносом в руках. От Вэй Усяня не укрылось ни то, как Юньлань на секунду поджала губы, ни то как сверкнули недовольством ее глаза. В который уже раз она с ужасающей силой напоминала самого Вэй Усяня в юношестве?.. — Поговорим об этом позже, — решил он и уже беззаботным тоном продолжил, — я ужасно голодный и соскучился по своей принцессе. Ну-ка, рассказывай, как у моей малышки прошёл день? Чем тебя сегодня баловал Лань Чжань, кроме гуциня?..