Цепная реакция

      Взаимодействие с Ликвидатором не прошло бесследно. Гарри некоторое время избегал встреч с Реддлом, опасаясь, что его втянули в нехорошие игры. А ничем положительным подобное кончиться не могло. Староста словно бы и понимал, в чем дело, и к перерыву в отношениях отнесся спокойно, не устраивал разборок, не было никаких вопросов, упреков, будто по-настоящему понимал. Так простые парочки себя не ведут. Это совершенно не вязалось с образом приличного студента, которого без предупреждения стали игнорировать. Никто бы не отнесся к поведению Поттера так… Равнодушно-дружелюбно.       А после того, как невольно взглянув на лицо Тома, Поттер опять обнаружил странный шрам, даже начал подумывать о полном разрыве отношений. Что-то не так. Но парень абсолютно не знал, что именно. Было нечто на краю сознания, только ухватиться за последний кусочек мозаики не хватало знаний. И желания.       Гарри любил Тома, несмотря на подозрения, переживания и страх. И он не хотел убедиться в его причастности ко злу, кажется, это разобьет сердце.       Не происходило ничего странного, ничего плохого, Ликвидатор больше не появлялся в школе, и Поттер, наконец, подсел к Реддлу на одном из занятий. Он тихо выдохнул, когда под столом на его бедро опустилась рука. — Как настроение? — беззаботным тоном поинтересовался староста, склоняясь и заглядывая гриффиндорцу в лицо. Гарри односложно кивнул и робко улыбнулся, извиняясь одним лишь взглядом. Не мог он рассказать причину своего бегства. Том и не спрашивал. На его лице было знание. Шрама на подбородке не оказалось. — Чудесно. Тогда я запланирую нам встречу этим вечером. Поттер вновь кивнул, и чужая рука убралась с его ноги прочь. Началась пара.       Он назвал бы сразу несколько точек отсчета, и этот вечер не был исключением. Нечто взорвалось после него, началось, развилось, переключилось. Гарри думал об отношениях с Томом Реддлом в частности. После — в общности. Под конец — снова в частности. Не винил его ни в чем, в конечном итоге. Немного себя, немного алкоголь, еще меньше правила, о которых никогда с особой тщательностью не задумывался.       Они сидели на трансфигурированной софе, негромко разговаривая о недавней новости в газетах об очередном пункте мирного договора. Том выглядел бесконечно расслабленным, умиротворенным и чарующе спокойным. Гарри хотел бы чувствовать себя так же, но отчего-то нервничал. Волшебники вновь пили алкоголь, но ограничились одной бутылкой шампанского.       Поттер смотрел на нее и узнавал сладковатый вкус. Перед глазами вспыхивали губы старосты, плотно обхватывающие горлышко, капельки напитка на светлой коже, ее пряный солоноватый запах, смешанный с парфюмом. Ему казалось, Том прямо сейчас просто провоцировал, намеренно используя тот же алкоголь, напоминая о буйном разврате, что был несколько недель назад. Они никогда о нем не говорили, словно отгораживаясь от своего поведения, полного непотребства и похоти. Гарри помнил, как трогал член Тома через одежду. Удивительно, но за все это время они так и не поцеловались по-настоящему. «Смешно, теперь я завидую той бутылке, что касалась губ Реддла. Жаль, я не бутылка,» — появились пьяные мысли. — «Он мог бы не выливать шампанское, а кончить на лицо. Тогда я поймал бы ртом все до капли. А если бы он наполнил бутылку своей спермой, я бы с удовольствием из нее…»       Сидевший рядом парень подавился попавшим не в то горло алкоголем и закашлялся. Гарри посмотрел на него с удивлением и услужливо похлопал по спине, а рассеянные мысли развеялись, впрочем, не прогоняя прочь легкое возбуждение. Посмотрев на открытую и чистую от его следов шею Реддла, оно усилилось. — Гарри, — хрипло произнес староста, смотря куда-то в сторону. — Может, нам уже достаточно алкоголя? Гриффиндорец пожал плечами, отставляя фужер в сторону. Его щеки слегка заалели. Он был счастлив, что градус не брал так сильно, что все возбуждающие мысли не становились озвученными словами. Голова слегка побаливала, но это не мешало наслаждаться вечером. «Хочу взять его член в свой рот,» — продолжил размышлять Гарри, ощущая приятные волны в паху от этих заманчивых прекрасных идей. — «Думал ли он об этом, когда пропихивал чертову бутылку туда? Я мог бы отсосать прямо тогда, в ту ночь. Мне кажется, Том бы не отказал. Боже, я хочу подрочить себе прямо сейчас.» — О чем ты думаешь? Отвлекшись, парень сосредоточил взгляд на лице старосты, чуть теряясь: было там нечто звериное и темное. Поттер улыбнулся: — О тебе? Безо всякого предупреждения на его колено опустилась рука, сжимая через ткань брюк. Он в секунду понял, что сейчас будет. Не было не единого удивления о действиях Тома, о его решениях. Подавшись вперед, навстречу, парень приобнял Реддла за талию и прикрыл веки, мягко сталкиваясь с чужими губами. Волшебника всего затрясло, в груди взорвался теплый шарик, опаляя каждую клеточку тела, Гарри прижался ближе, обхватывая второго мага уже обеими руками.       Он простонал, когда в рот толкнулся язык Тома, а широкая ладонь старосты плавно перетекла на пах, крепко обхватывая твердеющий пенис. Черт возьми, это их первый поцелуй. Гарри плавился, жарко отвечая, чуть стукаясь своими зубами о чужие, мелко толкаясь навстречу чувственным сжатиям на члене. Парень ощутил, как Реддл отклоняется назад, и незамедлительно подался навстречу, остро не желая прекращать поцелуй, но рука старосты продолжала поглаживать пах, и он продолжал отступать, пока ноги не оказались полностью подняты на софу и пока Гарри вновь не оседлал его бедра, склоняясь в мокром продолжительном сплетении языков.       Осознав положение, волшебник оторвался от покрасневшего рта, разглядывая припухшие губы, блестящие от смешанной воедино слюны. Гарри завороженно коснулся мягкой кожи пальцами, скользя по подбородку, к скулам, обратно ко рту. Он тихо простонал, когда Том раскрыл ширинку на штанах, неспешно, но уверенно расстегивая следом пуговичку и ремень. Подняв взгляд, увидел ласковую насмешку в темных глазах, пробравшую до самых костей. Реддл ухмыльнулся и стрельнул ими в сторону отставленной бутылки. Поттер приоткрыл рот, медленно переводя глаза на нее, а щеки мучительно раскраснелись от прошивающего нутро желания. Недавние мысли всколыхнулись разом. Словно помешательство.       Гриффиндорец потянулся к бутылке и на пару секунд припал к ней ртом, втягивая в себя несколько глотков алкоголя и перекатывая языком мелкие пузырики газа. Дыхание сбилось окончательно. Он приподнял бутылку и медленно опрокинул, тонкой струйкой выливая золотистый алкоголь на подставленное лицо. Гарри не глядя поставил шампанское обратно, склоняясь и с очередным стоном проходясь по мокрой коже языком, с немыслимой дрожью слыша ответный утробный звук из рта Реддла. Поттер вновь толкнулся бедрами, задевая ягодицами напряженный член слизеринца, когда его рука забралась под трусы и обхватила пенис, начав ритмичные быстрые поглаживания. Черт возьми.       Он рассчитывал на простой поцелуй, а теперь облизывает все лицо в приступе странного и вдохновленного помешательства. Том позволяет это делать с ним. Уткнувшись в итоге в приглашающе раскрытый рот, Гарри выдыхает туда неразборчивую благодарность, смешанную с мольбой, и пальцы на подрагивающем члене усиливают движения. Парень прикусил нижнюю губу Реддла, жмуря глаза, чувствуя, как в паху скапливается острое напряжение, перерастающее в пульсирующие волны оргазма, поддерживаемые долгим низким стоном. Все еще потряхиваемый этими ощущениями, волшебник разжал зубы, отстраняясь и одурманено смотря на покрытое слюной раскрасневшееся лицо. Уловив чужое внимание, Том пошло ухмыльнулся, чуть отодвигаясь в сторону и сталкивая вялого парня со своих бедер. Он уже сам взял в руки бутылку, с удовольствием отпивая оттуда, а затем широко раздвинул ноги, проливая остаток содержимого прямо на свою промежность.       Поттер сглотнул, не веря, и опустился вниз, прижимаясь лицом к паху старосты. Над головой раздался удовлетворенный стон, а на макушку опустилась рука, вдавливая голову волшебника сильнее. Гарри распахнул рот, обхватывая зубами эрегированный орган и несильно сдавливая, вызывая повторный звук удовольствия. На языке перекатывался вкус алкоголя, но парню требовалось другое, большее. Ширинка неприятно царапала лицо, и вскоре волшебник отстранился, спешно расстегивая на Реддле его штаны и мгновенно вжимаясь лицом во влажную ткань нижнего белья. Это было куда нежнее и мягче, чем чертовы брюки и железный замок, позволяя двигаться на промежности увереннее, не опасаясь разодрать себе кожу. Кажется, действия Гарри понравились Тому намного больше, судя по шумному дыханию и поощрительному прикосновению пальцев на затылке: теперь они не давили, не направляли, и Поттер, очевидно, делал все правильно, то, как и хотел любовник.       Вновь раскрывая рот, но уже не используя зубы, парень с силой сдавил ствол члена губами, добавляя крепко прижавшийся язык. Голову сильно повело от несдержанного стона. По голосу над головой, уже никак не контролируемого. У Гарри не было никакого опыта по отсасыванию членов. Немного в поцелуях, немного в объятиях. Он делал то, что понравилось бы самому, для этого никакого опыта вовсе не требовалось.       Стимулировать член через взмокшую ткань трусов своим ртом — прошивало нервы насквозь, Гарри считал это гораздо более эротичным и возбуждающим, чем дрочка или даже минет. Быть может, даже тем оттягивающим момент настоящей интимности фактом — Поттер даже не видел половой орган Реддла, не обхватывал пальцами, не чувствовал бархатистость его кожи. «Нотка неудовлетворенности», наверное, будет более точным описанием.       Парень надавил лицом чуть сильнее, принявшись размеренно тереться по всей длине, понимая, что одного языка через ткань Тому будет недостаточно. Дыхание снова сбилось, затрудняясь из-за плотно вжатого в пах носа, и вместо раздражения, сознание откликнулось неожиданном удовольствием. «Боже, я так его хочу,» — мысленно попросил волшебник, спускаясь ниже и втягивая в рот одно яичко вместе с тканью белья, вырывая потрясающий утробный стон и усиленное давление руки на голову. — «Я хочу коснуться сильнее, пожалуйста, пожалуйста.» — Да, — хрипло позволил Реддл, вдавив голову Поттера в себя болезненно для них обоих. Гарри простонал в голос облегченную радость, запуская одну ладонь под рубашку парня, скользя по торсу к груди, другой же оглаживая внутреннюю сторону бедра, разрешая двигать и направлять свою голову самостоятельно, расслабляя плечи и шею для удобства. «Да,» — вторило сознание гриффиндорца словам Тома, и Поттер приоткрыл рот, опаляя подрагивающий орган горячим прерывистым дыханием, проходясь по ткани языком, слизывая сладкий алкоголь и солоноватый предэякулят, проступивший сквозь белье. — «Да, да, да, дай мне это, прошу.»       Стон перерос в болезненный, когда чужие пальцы немилосердно сжали волосы на макушке, бедра слизеринца резко подались вверх, и рука с силой вжала лицо в промежность. Том замер, издавая продолжительное низкое шипение, проваливаясь в оргазм, не позволяя Поттеру отстраниться от себя.       Разжав пальцы спустя несколько секунд, тело расслабилось, и Гарри смог повернуть голову влево, хватая ртом воздух и практически ничего не соображая, все такой же одурманенный и потрясенный этой близостью.       Он не воспротивился, когда Реддл потянул на себя непослушное тело, находя губами чужой рот и вовлекая в глубокий и уже медленный поцелуй. Оторвавшись от Поттера, он заглянул в его глаза, рассматривая эмоции. — Удивительно, что раньше ты ни с кем не занимался сексом. Горячий мальчик, — прошептал староста, а когда Гарри ощутимо напрягся, продолжил: — Не сложно понять, что ты девственник. — Это проблема? Том с ухмылкой пригладил покрасневшее от жесткого трения лицо кончиками пальцев. — Едва ли теперь я кому-либо позволю дать тебе первый опыт. Поттер непонимающе фыркнул, скатываясь с тела парня и укладываясь рядом. Дыхание практически восстановилось, но алкогольный дурман заставлял сознание клониться в сон. Истому сбил толчок локтя в бок, заставив вопросительно замычать. Реддл навис сверху, и его плотоядная ухмылка стала еще шире: — А ведь у тебя завтра первой парой Темные Искусства с моим отцом. Тебе не стоит пропускать занятие. Требуется некоторое время, но я рассчитал все правильно. — Что? Раскрыв глаза, Гарри уставился на совершенно невинное и очаровательное лицо. Разве что все еще блестящее от слюны, и настороженность, подозрение сменились весельем. Том немного раздраженно провел тыльной стороной ладони по щеке, но отвращения в нем не считывалось. Скорее, недовольство, что Поттер отвлекается от разговора. — Я сказал, чтобы ты не смел пропускать пару. — Звучит, как приказ, — волшебник вновь прикрыл глаза, не впечатляясь. Том ничего на это не ответил.       Выспаться не удалось. Вернувшись в башню, Гарри не успел добраться до своей спальни, как его настигла невысокая фигура в черной мантии и маске. Несмотря на темноту ночи, на плащ, на все скрывающие личину элементы одежды, Поттер узнал в Ликвидаторе свою мать.       Она поманила его пальцем в сторону дивана, и волшебник с усталым вздохом последовал за ней. К сожалению, даже зная, что за маской скрывается светлое, доброе и любящее существо, что никогда не навредит, грудь сдавило знакомым страхом. — Гарри, слушай внимательно, — крепко обняв своего сына, зашептала Лили. — Это не официальный приказ, и ты можешь спокойно проигнорировать мои слова, я пришла как мать. Гарри, любимый, пожалуйста, не пересекайся с Томом Реддлом, больше не взаимодействуй с ним, не… — она разочарованно застонала, а Гарри готов был провалиться под землю от оглушительного стыда. Ликвидаторы свободно читали мысли и мелькающие картинки воспоминаний. — Опоздала. — Что не так, мадам? — обращаться в менее официальном тоне язык не поворачивался. Сквозь тяжелый звон стучащей в ушах крови парень выдавил из себя: — Я встречаюсь с ним. — Все так, — немедленно отозвалась женщина, но ее руки дрогнули. — Я взволнована, как твой родитель и опекун. Я желаю добра, прошу. Не отвечай, все не важно. Я так рада тебя видеть, любимый. Гарри пролежал без сна остаток ночи, пытаясь разобраться в поведении матери и ее предостережении. Поэтому на первую пару колдун отправился совершенно измотанный и помятый. Это действительно было занятие с Томом Реддлом старшим. Оно не совмещено со слизеринцами, и парень испытывал смутное облегчение, что не придется под прицелом суровых глаз сидеть за одной партой со старостой. Проворачивать гомосексуальные любовные отношения на виду у родителя — уму не постижимо.       Профессор не был злым или жестоким, но строгим — определенно. И при виде клевавшего носом гриффиндорца, его лицо помрачнело.       Удивительно, но мужчина ничего не сказал, не отчитал за внешний вид, позволяя Поттеру дремать прямо на уроке в сидячем положении и открытыми глазами. Он очнулся только тогда, когда размеренное гудение низкого голоса странным образом сорвалось на фальцет и затихло. Гарри перевел осмысленный взгляд на профессора, и озадаченным выглядел не только он один. Все гриффиндорцы обратили свое внимание в сторону доски, где стоял взрослый волшебник.       Мужчина стоял побледневший и застывший, с совершенно потрясенным взглядом расширенных глаз. Заминка продолжилась недолго, и Реддл старший поспешил вернуться к чтению темы о ритуалах с кровью единорога. Впрочем, это продолжалось недолго, и речь прервалась вновь. Казалось, он немного задыхался. И Гарри мог поклясться, что на острых скулах выступил румянец, так сильно напоминавший румянец сына.       Профессор медленно поднял глаза на удивленного Поттера, встречаясь с ним потяжелевшим взглядом. Парень откинулся на спинку стула, не понимая, что сейчас сделал не так. Он пригладил волосы пальцами, рассеянно отворачиваясь куда-то в сторону. «Может, заболел. Господи, я думаю только о том, что как-то себя выдал. Я умру, если профессор как-то выяснит, что этой ночью я самозабвенно терся лицом о промежность его сына. О, боже, он меня прикончит у всех на виду.»       Преподаватель с хрипом прокашлялся, и Поттер все же остановился на болезни. В итоге, Реддл продолжил чтение скомканным странно низким голосом, часто прерываясь и переводя дыхание, пока одна из девушек робко не предложила сходить в Больничное Крыло. Отец Тома ответил нечто резкое и холодное, заставив ту замолчать, что всех сильно удивило: раньше преподаватель не позволял себе грубить так явно. Гарри украдкой следил за поведением мужчины, замечая его побелевшие пальцы, сомкнутые на корешке учебника, капельки пота на висках, совсем нездоровый вид. Какой упрямый тип. Ему действительно стоит обратиться к колдомедику, а не то свалится прямо сейчас. А кому тащить мужика? Парням. И, возможно, самому Поттеру, который, видите ли, встречается с Реддлом младшим и лижет его восхитительный горячий член.       Мысли плавно перетекли на события прошлой ночи, и на губах появилась мечтательная улыбка. Удивительно эротично. Гарри подумал, что если удастся получить еще одну близость с Томом, то он попросит сесть слизеринца на свое лицо. Тогда не придется давить рукой на затылок, а использовать для этого трения весь вес немаленького тела, а потом…       Он вздрогнул, когда профессор Темных Искусств резко захлопнул учебник, а после процедил сквозь зубы тихим неровным голосом: — Пара отменяется. Домашнее задание: составить эссе о методах безопасной добычи крови взрослого единорога. Мистер Поттер… — гриффиндорец встревоженно замер. — Задержитесь. В голове тут же всплыла странная фраза старосты. Не пропускать пару с его отцом.       Неужели профессор Реддл что-то узнал? Нет. Нет, Том не мог так поступить. Слегка напуганный, волшебник кивнул, оставаясь на своем месте и с тоской глядя как обрадованные неожиданным свободным окном сокурсники спешно собираются прочь. Рон бросил ему поддерживающий утешительный взгляд, тоже покидая кабинет.       В итоге, через пару минут класс наполнился тишиной: Поттер остался один на один с преподавателем. Тот недолго молчал, по ощущением маленьких уколов по коже, пристально разглядывая своего студента. — Могу ли я спросить, мистер Поттер, — совсем тихо начал колдун, и Гарри невольно втянул голову в плечи, заставив тем самым мужчину замолчать. Затем звук неспешных шагов, и гриффиндорец поднял взгляд на остановившегося у его парты Реддла. — Вам понравилось? — он склонился ниже, изучая непонимание, страх, напряжение и расстройство. — А может, вы хотите еще? «С ним все в порядке? По-моему, он спятил, нужно вызвать…» — Не понимаете, — пробормотал себе под нос профессор, его щеки все еще пылали, а лоб поблескивал от пота. — Так я напомню. Он поднял над побледневшим подростком свою волшебную палочку, и Гарри понял лишь одно: все. Месть отца настигла его. Это никак не объясняло странные слова Реддла, но было единственным логичным объяснением чужого давящего взгляда темных и таких знакомых глаз. — Effunde vinum. Поттер застыл, когда его головы коснулось нечто холодное, а затем по лицу тонкой струйкой стекло нечто жидкое, пахнущее… Вином. Воспоминания ударили вновь. Мужчина знал о произошедшем. Тело казалось наполненным ватой, слабостью, подчиненное потрясенным шоком. — О, кажется я перепутал даты, — подбородок подцепили пальцы, и парень вскинул на мужчину затравленный взгляд, готовый оправдываться и нападать одновременно. Губы профессора на этом действии медленно растеклись в нездоровой улыбке. Он повторил: — Effunde vinum. Из поднятой палочки такой же струей полился алкоголь на его собственное лицо, прорезая влажную бледную кожу ярко-бордовой полосой, мгновенно пачкая одежду, падая вниз, разбиваясь каплями на лице Гарри. Подросток медленно поднялся на ноги, нашаривая свою сумку и отступая. В голове опустело. Нужно было бежать отсюда. Просто уносить ноги. Происходит нечто страшное, нездоровое, не имеющее никакого отношения к отцам, сыновьям и отношениям. Ничего общего с чем-то человеческим.       Похмелье. После ночи первого свидания у преподавателя было тяжелое похмелье. Шрам на подбородке Тома Реддла то появлялся, то исчезал. Личность Ликвидатора. Просьба Тома обязательно появиться на паре своего отца. Холодеющий воздух в присутствии всех их, морозящий кожу, вызывающий головную боль. Предупреждение матери.       Профессор замер. Взгляд его неуловимо переменился. Гарри обомлел, встречая понимание: чтение мыслей. Отступление было замечено знакомой насмешливой ухмылкой, резанувшей по нутру. — Знаете, мистер Поттер, — негромко произнес мужчина, и из его голоса пропали жуткие эмоции, тогда как тяжелый пристальный взгляд не выражал ничего хорошего. — Ваша мать права. Не стоило заводить знакомство с Томом Реддлом. Не то чтобы теперь это имеет большое значение. Поттер осознал, что не получается и рта раскрыть, и на пробу подумал изо всех сил: Кто вы? Кто вы? Кто вы?       Присутствие гладкой поверхности двери за спиной отрезвило. Они в школе. Парень в безопасности, ничего ему не грозит в присутствии Альбуса Дамблдора, если преподаватель задумал зло. В коридорах шумят студенты. Можно попробовать вызвать домового эльфа. Можно попробовать ввязаться в дуэль.       Гарри глянул на взрослого волшебника с вызовом, не собираясь отчитываться за собственные мысли и готовый кинуться в бессмысленную атаку загнанного в угол зверя. Если его хотят убить, то убегать…       Реддл повернул голову в сторону, фыркая. Поттер с неверием рассмотрел в его вновь разрумянившихся скулах, блестевших глазах и подрагиваемых губах веселье. И прямо сейчас колдун попросту сдерживал смех. — «Такой хорошенький», почему я не удивлен, — весело поддел неизвестно кого и зачем профессор, подходя ближе. — Мистер Поттер, никто не намеревается причинять вам вреда и уж тем более не стоит становиться мне врагом. С вами играют в кошки-мышки, а вы принимаете игру за чистую монету. Это немного обидно, знаете ли. — Играют? — хрипло проговорил Гарри, совсем запутавшись и растерявшись. От Реддла не ощущалось зла. Мысли снова сбились, а затылок холодило покалыванием неприятной магии. — В основном, — доверительно ответил второй чародей. — Хотя нежные чувства моего сына стали неожиданностью для нас всех. К сожалению, — голос стал серьезным, а взгляд темных глаз пытливым. — Цепную реакцию… Круги на воде от самого центра, от начала, никто предусмотреть не мог. — Не понимаю, — вырвалось у гриффиндорца. Что за бессмысленный разговор? «Нежные чувства его сына, нежные чувства его сына.»       Поттер тряхнул головой, прогоняя до жара в груди приятные мысли, а взгляд зеленых глаз в который раз переполнился недоверием. Какие еще игры могут быть между преподавателем и студентом? Ему это не нужно совсем. Не нужно никаких проблем, неприятностей, и наживать врага в лице этого пугающего человека… Ни за что. — А разве у вас есть враги? И никогда об этом не задумывались? — улыбнулся Реддл, бессовестно считывая каждую мысль и даже не пытаясь скрыть свои подлые умения. Заметив чужое легкое узнавание в лице, преподаватель подошел еще ближе, с интересом рассматривая стоящего перед ним студента. — Хотите совет? Поттер не ответил, хмурясь и смотря исподлобья. Страха почему-то больше не было. — Ширинку застегните, — шепнул мужчина, опустив ладонь на пах парня, неторопливо нащупывая язычок молнии и с медлительной нежностью чиркая его вверх. Пальцы слегка сжались, скользнув ниже, но через мгновение рука пропала. — И старайтесь избегать эротических фантазий на моих лекциях, если не хотите, чтобы я воплотил их в реальность, — он отступил, кивая на дверь. — Всего доброго.       Быть более оглушенным и растерянным, чем в те минуты, Поттер не мог. Мысли сильно путались, но память не была стерта, повреждена, что вызывало смутное облегчение. Да, он все так же видел странности, несостыковки и, напротив, чудовищные совпадения, но… Тут легилименция, подростковые гормоны, сыграла мнительность? Голова болела, кожу немного морозило. Он совсем не сопротивлялся, когда чьи-то руки обвили грудную клетку и затянули в пустующий кабинет. В нос ударил запах знакомого парфюма, и Поттер прикрыл глаза, опуская лицо на чужое широкое плечо. «Нежные чувства его сына.»       Гарри ласково обвил талию старосты в ответ и прижался губами к горячей шее, и Реддл, не размыкая тесных объятий, пятится назад и садится на парту, усиливая соприкосновения крепким захватом ног вокруг бедер. Поттер позволил себе полностью сместить вес на грудную клетку слизеринца, так и не раскрывая век.       Все казалось настолько глупым и неестественным, что гриффиндорец видел смысл лишь в последнем поступке профессора Реддла, чем с недовольством поделился: — Твой отец меня домогался. И он мысли читает. Том удовлетворенно улыбнулся, погладив макушку волшебника своей щекой, стискивая колени сильнее на торсе Поттера. Он невесомо пробежался пальцами по шее Гарри, оглаживая теплую кожу и пробираясь за ворот школьной рубашки, ослабляя галстук. — Все станет лучше, обещаю, — староста сильно горбится и задирает голову второго мага наверх, покрывая мягкие губы медленными тягучими поцелуями, продолжая оглаживать шею и ощупывать позвонки. И Гарри ему верил.       Через неделю он сидел на Темных Искусствах, как на иголках. Присутствие рядом Тома нисколько не успокаивало. Слизеринец заранее утянул их двоих на заднюю парту, где принялся нечто поспешно записывать, судя по абсолютному невниманию на собственного отца, нечто постороннее. Гарри настороженно наблюдал за читающим лекцию профессором, который мирно расхаживал по кабинету, наполняя его гудением баритона. На парня он и вовсе не обращал никакого внимания, как, впрочем, и на остальных учеников. Тихий голос всех их околдовывал, и ни перешептываний, ни лишних телодвижений, ни отвлеканий на Темных Искусствах никогда не было.       Поттер хмуро чиркал пером по пергаменту, нанося туда перемешанных с кляксами змеек. На пятой пальцы вздрогнули, и волшебник весь обмер, когда мерно звучащий голос профессора Реддла стал приближаться, заставив гриффиндорца оторвать от парты взгляд. Он не смел пошевелиться, понимая, что выдаст себя любым нервным движением, свой страх и непонимание.       Мужчина плавно обогнул парту, за которой сидели парни, и остановился прямо за спиной застывшего волшебника. Гарри оставался абсолютно беззвучен, когда на его щеку опустился кончик теплого пальца. Реддл продолжал зачитывать лекцию, не меняя темп речи, словно бы ничего и не происходило, словно бы его палец не скользнул на скулу, вновь замирая на мгновенно разгорячившейся коже.       Он провел дальше, к шее, накрывая ее целой ладонью, и Поттер глубоко вздохнул, собираясь прервать этот ужас, как его рот плотно закрыла другая ладонь преподавателя, обрывая протест на корню. Студенты сидели, уткнувшись в свои конспекты, не обращая на них никакого внимания, мужчина продолжал спокойно зачитывать свой урок, зажимая рот гриффиндорца, другой рукой мягко оглаживая горло, стекая пальцами к дернувшемуся кадыку.       Гарри медленно перевел взгляд вправо, натыкаясь на улыбающееся лицо Тома. Тот подпер голову рукой, наблюдая за действиями своего отца и никак не прерывая насилие, совершенно спокойный и довольный. Поттер просто опустил веки, думая, что сейчас умрет. В нем не было ни капли обиды, обвинений, упрека, и Гарри понятия не имел, почему. Казалось, подсознание работало на опережение, ведая куда большее, чем парень мог додумать сейчас сам.       Он почувствовал, как сердце забилось чаще, когда ласкающая шею ладонь стекла вниз, под ворот рубашки, чуть вращаясь, чтобы ослабить галстук, и проникая еще ниже. Гарри сжал свои трясущиеся пальцы в кулаки, едва слышно простонав в чужие пальцы, которые все еще крепко и плотно зажимали его рот. Кисть огладила быстро вздымающуюся грудную клетку круговыми движениями, медленно вернулась обратно, вновь обхватывая шею и на этот раз несильно ее стискивая на пару секунд. Поттер с шумом втянул воздух носом, зажмурившись еще сильнее, чуть замотав головой, прося остановиться. И профессор неожиданно послушался, напоследок пригладив лицо и отступая прочь.       Парень долго сидел в той же позе, силясь восстановить дыхание и прийти в себя. — Мистер Поттер, задержитесь, — после звона колокола потребовал Реддл. Гарри моментально подскочил на ноги, но поднявшийся следом староста с силой надавил на его плечи, и парень с грохотом упал обратно на стул, зашипев и панически зыркнув на Тома. Тот строго пригрозил пальцем: — Ты обязан слушаться своего профессора. Дождавшись, пока все гриффиндорцы и слизеринцы не выйдут прочь, мужчина вытащил из стола какой-то сверток и вернулся к парте, за которой все еще сидели парни. Он сел на край стола, протягивая Поттеру… Что это? Он непонимающим и затравленным взглядом уставился на предмет, принимая его после секундной заминки. — Разверните. Внутри оказались толстые носки бирюзового цвета с рисунком из снитчей. Затылок опалило холодом, распространяя в голове липкий густой туман спокойствия. — Гарри, будет еще лучше, — прозвучал голос, и гриффиндорец уже не мог сказать, кому он принадлежал. Им обоим. Одновременно. Одному. Это все было одинаковым. Профессор Реддл обхватил лицо Поттера обеими ладонями и приподнял его, задирая вверх, сам склоняясь ниже и вовлекая парня в глубокий поцелуй.