***
Принцесса Луна стояла у окна своего кабинета и смотрела в ночь. На письменном столе стояло блюдце, на котором исходила паром чашка горячего кофе, под потолком сияли магические лампы, со стен на соправительницу смотрели портреты жеребцов и кобыл всех трёх рас, которые когда-то были выдающимися личностями, вошедшими в историю Эквестрии за свои заслуги. После осторожного стука входная дверь открылась и в помещение вошла синяя единорожка, одетая в остроконечную шляпу и плащ со звёздами. Встав в нескольких шагах от письменного стола, она торжественно отчеканила: — Великая и могучая шпионка Трикс ноль-ноль-семь, по вашему приказу прибыла. «Ох уж эти контрабандные фильмы из мира людей», — закатила глаза к потолку принцесса ночи, но всё же сдержалась от того, чтобы одёрнуть подчинённую, затем развернулась к волшебнице и смерила её взглядом, заставив подтянуться и сглотнуть. — Сегодня ночью, меньше часа назад, мою сестру похитили. — Известно, кто злоумышленник? — встрепенулась иллюзионистка. — Я готова отправиться прямо сейчас… — Нет, — прервала словестный поток тёмно-синяя аликорница, но затем смягчившимся тоном пояснила: — Лестии ничто не угрожает: её похитил наш сосед, который хочет захватить половину Эквестрии дипломатическим путём. Пояснять, что это значит, нужно? — Трикси поняла, — пару раз моргнув, единорожка кивнула. — Я должна пробраться на территорию врага, освободить принцессу и притвориться ею, чтобы никто не заподозрил подмены? «Вот ещё. Сестра мне за такую подставу точно благодарна не будет. Первый жеребец за тысячу лет решился проявить к ней своё внимание, а тут какая-то единорожка лезет, чтобы всё испортить», — вспомнив о том, скольких усилий ей стоило, чтобы это похищение прошло успешно, аликорница мысленно скривилась (её порой поражала бестолковость дворцовой стражи, но на этот раз преступники оказались им под стать). — Нет, — отрицательно качнула головой Луна. — Пока мы будем вести переговоры, ты будешь изображать Сонлестию во дворце. Тебе придётся спать по двадцать два часа в день, питаться чаем и сладостями, ну и посещать собрания правительства. Если справишься — награда будет велика!..***
Появившись в холле чёрного замка, предводитель похитителей отпустил своих помощников отдыхать, а сам направился в подземную темницу, чтобы бросить там свою пленницу на день-два. В конце концов, ему было нужно, чтобы Сонлестия стала более сговорчивой, а как говорил учебник психологии для чайников: «Чтобы сделать разумного счастливым, у него сперва нужно всё отнять, а потом вернуть, как было… или чуточку хуже». Камера без окон, с решёткой вместо двери, а также соломенным тюфяком, который заменял постель, была приготовлена заранее: она находилась в самом конце мрачного коридора, оформленного в тёмно-серых тонах, освещённого фиолетовыми кристаллами и охраняемого стражниками в подавляющих разум шлемах. Другие камеры, расположенные в правой и левой стенах, в это время года пустовали… так как у подданных ещё не наступило ни весеннее, ни осеннее обострение революционизма, из-за которого они то устраивали забастовки, то штурмовали резиденцию своего короля. «А в последний раз вообще потребовали выдавать рабочим, трудящимся в кристальных шахтах, шлемы, как у гвардейцев! Ещё и мотивировали это тем, что безвольные шахтёры, выполняющие монотонную скучную работу, будут эффективнее, чем загоняемые насильно заключённые. Да если они не будут понимать своего положения и испытывать усталости, то какое же это наказание?!» — возмущённо фыркнув, жеребец высоко вскинул голову (подобная наглость заставляла чувствовать себя… странно). Добравшись до временного места содержания принцессы, единорог открыл решётку и воспользовался телекинезом, чтобы перенести мешок в камеру, развязать его горловину и вытряхнуть содержимое на тюфяк. Белая аликорница, всё ещё жующая соску, так и не проснувшись после всех минувших событий, свернулась клубком и продолжила спать. — Ты будешь находиться здесь, пока твоя сестра не согласится на мои условия! — провозгласил жеребец, с лязгом захлопнул решётку и расхохотался… чтобы почти сразу замолчать. — Ах, так? Делаешь вид, что спишь? Посмотрим, как ты запоёшь через несколько дней, которые тебе придётся питаться водой и чёрствым хлебом! Резко отвернувшись, король-чародей зашагал прочь, по пути всё же не забыв отдать пару приказов безмолвным истуканам. «Вот ведь невоспитанная пони! Будто бы и не знает, как должна вести себя порядочная похищенная принцесса!» — сердито думал единорог, топая уже по лестнице на верхние этажи замка (нужно было подготовить покои, куда будет переведена Сонлестия после того, как она проникнется своим незавидным положением).***
Войдя в светлый тронный зал, где возле тронного возвышения полукругом стояли кресла советников, находящаяся под личиной Сонлестии Трикси поприветствовала «маленьких пони», каждый из которых был старше её почти вдвое. Грациозно пройдя по красной ковровой дорожке, она поднялась на положенное принцессе место, уселась поудобнее и объявила: — Очередное собрание Малого Совета Эквестрии объявляю открытым. Канцлер, зачитайте список вопросов, требующих нашего решения. Со своего места поднялся белый единорог с полосатой чёрно-белой гривой, при взгляде с расстояния кажущейся монотонно-серой. Поклонившись фальшивой принцессе, он начал говорить: — Как прикажете, Ваше Высочество… При помощи телекинеза выудив из сумки, лежавшей рядом с его сидением, большой свиток, жеребец прокашлялся и стал читать монотонным скучным голосом, перечисляя важнейшие вопросы, которые требовали обсуждения. Сперва Трикси ещё пыталась его слушать, изображая сон с открытыми глазами, но в какой-то момент действительно задремала в сидячем положении… — …Вы смеётесь? — шёпотом возмущался жёлтый земнопони с шикарными усами, являющийся министром сельского хозяйства. — Ваш налог в пять процентов на продукты питания, продаваемые фермерами в столице — это слишком. — А я говорю, что ваш налог в пять процентов — это слишком мало, — в тон ему возражал зелёный единорог, как раз и заведующий грузовыми перевозками по стране. — Мне нужно выплачивать зарплату подчинённым и модифицировать оборудование, чтобы шагать в ногу со временем… — …Новая реформа образования никуда не годится, канцлер, — размахивая передними ногами, шептала красная пегаска. — Все эти драконы, минотавры, яки… что они понимают в нашей работе? Почему мы должны позволять им учиться в наших школах и подстраивать систему образования под другие народы? — Потому, что это насквозь политический ход, — проворчал в ответ жеребец с полосатой гривой. — Я сам не в восторге от того, что происходит, но мне популярно указали, что моё дело — работа министерства образования, но никак не внешняя политика. Нам остаётся только думать, как минимизировать вред, наносимый нашей стране хлынувшими из-за границ «студентами». — Хм… Может быть, стоит выпустить на улицы больше стражи, чтобы пони чувствовали себя защищёнными? — предложил капитан гвардии. — Скорее всего это воспримут, как жест недоверия к приезжим, — вздохнул Нейсей. — Нужно организовывать новый орган регулирования взаимоотношений коренных жителей Эквестрии и приезжих. У меня уже есть черновые намётки плана по созданию Дисциплинарного Комитета, но нам придётся потратить уйму времени и сил на то, чтобы обучить специалистов, которые должны совмещать в себе психологов, адвокатов и силу самообороны. — Последнее можно предоставить моим ребятам: просто дадим «ДисКому» полномочия вызывать стражу для поддержки в особенно острых ситуациях, — предложил гвардеец, почесал затылок и добавил: — Вызывать, но не приказывать страже. — Всё равно нужна строгая вертикаль, чтобы пони знали, кому подчиняться в тех или иных ситуациях, — заговорила красная пони. — Если просто создать этот ваш «ДисКом», но не прописать их полномочия, мы получим вторую стражу. И что-то мне подсказывает, что две структуры будут бороться между собой за финансирование, а их работу придётся выполнять вообще кому-то третьему… Если её вообще будут выполнять… «Невероятно. Это и вправду работает. А я думала, что принцесса Луна просто шутит о сне во время совещаний», — думала про себя замаскированная под белого аликорна единорожка, изображая умиротворённый сон, в то время как высокопоставленные пони, стараясь не повышать голоса (чтобы не разбудить Сонлестию), решали вопросы государственной важности.***
Поставив на стол в рабочем кабинете серебряную подставку, на которую водрузила большой хрустальный шар, Луна устроилась в удобном кресле и включила устройство связи. Какое-то время внутри сферы клубился серый туман, который резко уплотнился и превратился в голову вполне узнаваемого единорога. — Что с моей сестрой, Сомбла? — хмуро спросила принцесса ночи, на самом деле прямо в этот момент ощущающая, что Сонлестии ничто не угрожает (всё же она находилась в её царстве и чувствовала себя вполне счастливой). — Гостит в моих покоях, Луна, — усмехнулся собеседник. — И да: здравствуй. — Я хочу её увидеть, — потребовала тёмно-синяя аликорница. — Иначе переговоров не будет. — Эй-эй… Условия здесь выставляю я. — Поговорим, когда ты будешь на это готов, — отрезала Луна и потянулась копытцем к шару, чтобы его отключить. — Стой! — всполошился жеребец, округляя глаза. — Ты совсем не волнуешься о том, что я могу сделать с твоей сестрой? — Ты её похитил и поместил в свои покои, — задумчиво потёрла подбородок принцесса ночи. — Я читала любовный роман, который начинался точно так же. — Мы не в книжке про влюблённых томных злодеятелей, — огрызнулся жеребец. — Если ты не будешь принимать мои слова всерьёз… — Да как же тебя понять, если ты ничего не говоришь? — вскинула брови аликорница. — Раз ты даже свои требования ещё не придумал, то слушай моё предложение: устрой трансляцию Сонлестии в Эквестрию, а я начну готовить свадьбу. — Какую ещё свадьбу? — опешил Сомбла. — Ту самую, на которой ты возьмёшь на себя ответственность за всё, что сделал, — категорично ответила крылато-рогатая кобыла. — Как честный и благородный жеребец… — Да ничего я твоей сестре не делал! — вспыхнул единорог. — Значит, сделаешь, — безмятежно парировала Луна. — Наверняка ты уже распланировал всякие «мероприятия»… — Нет, — рыкнул жеребец. — Ничего я с ней делать не собираюсь! И вообще… — Не верю, — теперь уже принцесса ночи прервала собеседника, скрестив передние ноги на груди. — Ты похитил самую завидную невесту Эквестрии — и не планируешь сделать с ней «ничего»? Теперь это так называется? — Гр-р-р, — хрустальный шар даже задрожал от рыка Сомблы. — Я сделаю тебе эту прямую трансляцию, и ты сама убедишься, что я с ней ничего не делал. — Вот и чудно, — растянула губы в улыбке тёмно-синяя аликорница. — Жду сигнала. Конец связи.***
После разговора с Луной, который прошёл совсем не так, как планировалось, Сомбла сделал небольшой перерыв на перекус, чтобы собраться с мыслями. В это время слуги подготовили покои, в которых можно будет без опаски содержать аликорна, при этом ведя прямую трансляцию для её сестры (темница для этой цели не подходила, так как Луна, почувствовав угрозу для старшей кобылы, могла начать полноценную войну… что лишило бы похитителя шанса добиться успеха дипломатией). «Полцарства мы приобретём, дипломатическим путём», — мысленно повторил жеребец, спускаясь обратно в темницу. Молчаливые стражи продолжали охранять коридоры и камеры, в одной из коих мирно сопела большая белая пони, словно бы и не подозревающая о том, что с ней случилось. Её похититель, встав перед решёткой, задумчиво уставился на мерно вздымающийся и опадающий белоснежный бок кобылы, накрывшей голову крылом и поджавшей к животу все четыре ноги. «Прямо ангелок… Каким чудовищем нужно быть, чтобы её разбудить? Сейчас узнаем», — умилённая улыбка на морде жеребца сменилась хищным оскалом, а глаза вспыхнули двумя яркими огоньками. — Рота, подъём!!! — трубным голосом проревел Сомбла, заставив эхо многократно отражаться от стен, из-за чего даже зомбированные стражи закачались на задрожавших ногах. Принцесса дневного сна подскочила на копыта, широко расставив ноги и расправив крылья, тут же начав крутить головой в попытке понять, что вообще происходит. Однако же из-за того, что у неё во рту всё ещё находилась соска, на глазах — тканевая накладка, а на роге — мячик, выглядело это довольно комично. — Хе-хе-ха-ха-ой!.. — начав смеяться, единорог никак не ожидал, что аликорница метко плюнет соской ему в лоб, что было пусть и не больно, но крайне внезапно, из-за чего похититель обидно плюхнулся на круп. — А-а-а! — в панике закричала Сонлестия. — Я ничего не вижу!.. — Шоры сними, — буркнул Сомбла, вновь поднимаясь на ноги, недовольным взглядом окинув неподвижных охранников, которые пусть и видели его позор, но благодаря шлемам не смогли на это отреагировать. «Нужно стереть им память. Или казнить? Нет… пока что обойдусь памятью», — приняв это решение, жеребец вернул внимание кобыле, что уселась на поджатые задние ноги и передними копытцами сняла с глаз накладку. — Точно. Хи-хи… — осмотревшись по сторонам, облегчённо выдохнувшая пони увидела единорога и нахмурилась. — Я уже не в Кантерлоте? — Да, — широко усмехнулся похититель. — Ты меня выкрал? — вновь уточнила Сонлестия. — Да, — самодовольно отозвался Сомбла. — Теперь ты собираешься воспользоваться мной, дабы совершать всяческие непотребства? — изобразив испуг на мордочке спросила аликорница. — Д… Гхм, — Сомбла откашлялся и ответил: — Нет. — Жа-а-аль… — с искренним разочарованием выдохнула большая белая пони. — Когда обед? «Что-то мне подсказывает, что я ещё пожалею о том, что похитил именно её», — мысленно поморщился жеребец.***
«Вот ведь… плоский хлебушек. И когда эти сны с полным погружением прекратятся?» — тяжело вздохнув, усилием воли прогоняя из головы образы видения, отпечатавшегося в разуме с пугающей чёткостью, Сергей открыл глаза и осмотрелся. Вокруг находилась спальня второго подземного этажа бункера, куда Лисину после полугодового периода изоляции позволила вернуться Селестия, до последнего момента опасавшаяся худшего из исходов, при котором он уже являлся технозомби, просто притворяющимся Греем Фоксом. И с одной стороны мужчина хотел бы обидеться на крылато-рогатую солнцепони, но с другой… как отец, который зубами и ногтями порвал бы любого, кто посмел бы угрожать его дочери, он принцессу очень даже понимал. В конце концов шестеро жеребят, милых, забавных и искренних до невозможности, за все эти месяцы и для него стали членами семьи. Повернувшись на бок, Лис посмотрел на прижавшихся друг к другу боками разноцветных малышей, которым можно было дать от пяти до восьми лет субъективного возраста. Всё же из-за ускоренного взросления, которому были подвергнуты первые коренные жители бункера, готовящиеся стать его персоналом и родителями для последующих поколений, фраза о том, насколько же быстро растут дети, была особенно актуальной. «Ещё немного — и они начнут ругаться матом, спорить, ходить на дискотеки, обращать внимание на различия между мальчиками и девочками… а скучного старика совсем позабудут», — мысленно всплакнул попаданец, умиляясь видом сладко сопящих жеребят, кажущихся просто бесчестно милыми. Полежав ещё немного, Сергей осторожно сполз с кровати, после чего бесшумно двинулся в сторону ванной комнаты, подтягивая белые пижамные штаны. Лишь когда за его спиной закрылась дверь, отсекая мужчину от спальни, он смог немного расслабиться, не боясь случайным неловким движением создать звук, который разбудит шестерых гиперактивных пони (по словам Селестии, все жеребята были суетливыми, любопытными и шумными, но из-за ускоренного роста у этой шестёрки данная характеристика была умножена вдвое-втрое). Подойдя к раковине с зеркалом, использовать которую приходилось, чуть наклонившись, Лисин включил воду и, сложив ладони лодочкой, несколько раз ополоснул морду-лицо, смывая последние намёки на сонливость. Отфыркавшись и взглянув на своё отражение, он усмехнулся и произнёс: — Доброе утро. Кто на свете всех милее?.. Зеркало пошло рябью, через секунду превращаясь в экран, с которого на Лиса смотрела голова белой аликорницы, находящаяся на фоне ванны с розовой пеной. — Наверное… Каденс, — задумчиво изрекла пони, подмигнула собеседнику и поздоровалась: — Доброе утро, Грей. Как спалось? — Селя, я же просил не связываться со мной через экраны в ванной и туалете, — закатил глаза попаданец, впрочем, не испытывающий никакого негатива (так как уже устал обращать внимание на такие мелочи). — Снился опять какой-то бред: король Сомбла похитил Сонлестию, чтобы получить половину Эквестрии как свадебный подарок. И ему в этом помогала Луна… — Хи-хи… Ах она негодница! — Селестия погрозила невидимому потолку вынырнувшим из пены копытцем. — Как она посмела не изменить имя вместе со всеми?! — Очень смешно, — буркнул Сергей, ещё раз ополаскивая лицо, после чего взялся за щётку и зубной состав. — Лучше скажи, что ты об этом думаешь? — Ну… Похищение невесты — это одна из старых традиций некоторых народов Эквуса, — высунув из пены и второе переднее копытце, принцесса дня стала помахивать ими в воздухе. — В разное время этим грешили грифоны, гиппогрифы, даже пони… А похищение принцесс — любимый вид спорта у драконов людских легенд. — А если серьёзно? — вопросительно выгнул брови Лис, держа щётку перед мордой-лицом. — Могу предположить, что это либо какие-то воспоминания, которые просыпаются у тебя о прошлых жизнях, либо ты каким-то образом видишь то, что происходит в других мирах, — ответила белая аликорница. — Луна ведь так и не смогла остановить эти сны? — Не смогла, — подтвердил мужчина, затем сунул щётку в рот и начал чистить зубы, а после того, как прополоскал челюсти водой, добавил: — Она сказала, что я должен либо смириться, либо сам научиться это контролировать. А ещё посоветовала постараться прочувствовать магию, которую применяют единороги в этих снах, чтобы самому иметь возможность ей научиться. — Отличная идея, — похвалила крылато-рогатая кобыла свою сестру (уж точно не попаданца). — Старсвирл, создав первое зеркало для перехода между мирами, немало заклинаний подсмотрел у своих отражений… Правда, рассказал он об этом значительно позже, из-за чего в истории все эти открытия были записаны на его имя. «Ничто человеческое нам не чуждо? В том числе и тщеславие», — мысленно хмыкнул мужчина, возвращаясь к утренним процедурам.***
— Итак… хулиганы, лентяи и обжоры… — прохаживаясь вдоль строя из шести жеребят, Сергей заложил руки за спину и высоко поднял подбородок. — Слушайте список дел на сегодня. Маленькие пони, стоя у стены в коридоре второго этажа бункера, немигающими взглядами следили за своим родителем, навострёнными ушами ловя каждое слово. Лисин же, остановившись во время очередного прохождения вдоль строя, развернулся к ним лицом и, расставив ноги на ширине плеч заговорил громким голосом: — Уборка на кухне… — Я! — шагнула вперёд Сюрпрайз. — Мытьё полов… — Я! — вновь воскликнула розовая пегасочка. — Стирка постельного белья… — Я! — сделав ещё один шаг вперёд, произнесла крылатая пони. — Для тебя, диверсантка ты моя пушистая, на всю неделю запланированы отдельные работы, — под смешки других жеребят твёрдо заявил мужчина, чем заставил Сюрпрайз обиженно насупиться, опустить ушки и поджать крылья. — Тишина. — Папа, — позвала Солярис, а когда Лис сконцентрировал на ней взгляд, попросила: — Огласи весь список. — Я… — поднял вверх правое переднее копытце Темпест Блю. — Я в туалет хочу. — Можешь идти, — разрешил попаданец, после чего жеребчика буквально ветром сдуло. — Кому-нибудь ещё нужно справить нужду? Малыши переглянулись, после чего вверх поднялись ещё четыре копытца, что заставило Сергея мысленно закатить глаза. Однако же внешне он ничем не выдал своих эмоций, вместо этого произнеся: — Перерыв десять минут. Маленький табунок тут же разбежался, цокая копытцами по полу коридора, а на месте осталась одна лишь розовая пегаска, выглядящая чем-то расстроенной. Лисин, мысленно выругав себя за излишнюю резкость, присел на корточки перед кобылкой и положил ей на макушку ладонь, растрепав гриву. — Не обижайся, сахарная, — постарался как можно теплее улыбнуться Лисин. — Сама подумай: кому ещё я могу доверить готовку? — Угум, — кивнула крылатая пони. «Эх… Что-то я совсем заигрался», — промелькнуло в голове у мужчины, после чего он подхватил пискнувшую кобылку на руки, крепко её обнимая, тут же почувствовав, как его собственную шею обхватывают её передние ножки, а мордочка утыкается в левую щёку.***
— Почему мы вообще этим занимаемся? — недовольно пробормотал Темпест Блю, медленно и печально шагающий по коридору, таща за собой широкую и длинную щётку, при помощи ремней закреплённую, словно какая-то сбруя. — Совместный труд для общей пользы объединяет, — отозвался Симба, двигающийся рядом с братом, будучи запряжённым во вторую щётку. — Да и вообще… это лучше, чем если бы нам пришлось стирать. — Угу, — пегас неохотно кивнул, а затем простонал, закатив глаза к потолку: — Но это так ску-у-учно… — Папа говорит, что если с фантазией подойти к работе, то любое дело можно превратить в нечто интересное, — поучительно заметил единорожек. — И как мытьё полов может быть чем-то интересным? — скептически покосился на собеседника летун, затем резко остановился и нахмурился, после чего на его мордочке появилась радостная улыбка. — Что я придумал… — Блю? — подозрительным тоном окликнул брата второй жеребёнок, но тот уже скинул с себя сбрую, а затем запрыгнул на щётку, слегка продавившуюся под его весом. — Ты что задумал? — Я с фантазией подхожу к работе, — потопав по достаточно широкой поверхности, крылатый жеребчик широко расставил и чуть согнул ноги, копытцами цепляясь за щётку, и начал махать крыльями. — И-и-и-и… Да! Уборочный инвентарь, оставляя за собой влажный след, сперва медленно и будто бы неохотно, но затем всё быстрее и быстрее стал набирать скорость, увозя Темпеста вперёд. Наблюдавший за этим единорожек только и мог, что открыть рот и выпучить глаза, одновременно с тем опустив уши. — Догоняй! — крикнул Блю, непрерывно продолжающий взмахивать крыльями. — Но я же не пегас! — возмутился Симба, на что в ответ получил только задорный смех. — Ах, так? Скинув свою сбрую, единорожек забрался на щётку и упёрся в её края широко расставленными ногами, наклонил голову и сосредоточился на собственной магии. — Ну-у-у… Работай же! Золотистое сияние окутало щётку, а спустя ещё пару секунд, когда радостные возгласы летуна звучали уже с другого конца коридора, уборочный инвентарь резко рванул с места, едва не сбросив своего наездника. Рассмеявшись, жёлтый жеребчик начал нагонять брата, в порыве чувств закричав: — Врёшь! Не уйдёшь! — А?.. — обернувшись на крик, голубой летун увидел погоню, на что ответил радостной улыбкой и словами: — Попробуй догони! Взмахи крыльями усилились, двери и повороты стали мелькать едва ли не в два раза быстрее, но волшебник всё равно нагонял пегаса. От натуги Темпест даже покраснел мордочкой, закусил нижнюю губу и напрягся всем телом… Из динамиков под потолком звучал голос мамы, сперва встревоженный, затем — растерянный, а потом и рассерженный, но смысла слов жеребёнок уже не разбирал. «Я не проиграю!», — яркой вспышкой пронеслась мысль в голове Блю, после чего крылья хлопнули особенно громко, щётка рванула вперёд ещё быстрее, а по коридору пронёсся порыв ветра. В сиянии магии на бёдрах Темпеста появились изображения турбин, за которыми тянулся реактивный след, но этого так никто и не заметил. Зато крылатый жеребёнок увидел быстро приближающуюся стену, что заставило широко распахнуть глаза в испуге, так как остановиться он явно не успевал. — А-а-а-а! — закричал Блю. — Стой! — испуганно пискнул Симба, в тот же миг применяя телекинез на брате, чтобы хоть как-то его остановить. Жёлтый единорожек настолько испугался, что вложил в одно-единственное действие сразу и всю магическую силу, и волю, и эмоции. Он не ощутил того, как уже на его крупе отпечатались рисунки в виде разнонаправленных стрелок, зато эффект сработавшего стихийного заклинания оценил в полной мере: щётка голубого пегаса продолжила стремительно нестись, но уже не к стене, а в обратную сторону. Братья столкнулись, их транспортные средства перевернулись… а затем всё закончилось. Лёжа на полу, малыши тяжело дышали, стараясь осознать произошедшее, а когда адреналин немного схлынул, на жеребчиков обрушились боль от ушибов и запоздалый страх. К тому моменту, как они начали плакать, рядом уже оказались двое пониботов, гусеничный минотавр, а со стороны кухни бежал Грей Фокс…***
— И как тебя отрезать? — нахмурив бровки, спросила у бруска масла Сюрпрайз, забравшаяся на кухонный стол (что стало возможным из-за того, что папа куда-то убежал). Пятикилограммовый кирпич солнечного цвета не ответил, продолжая невозмутимо лежать на подносе овальной формы, края коего были украшены рисунком в виде цветов. — Дорогая, подожди, пока вернётся Грей, — попросила Селестия, голос которой раздался откуда-то из-под потолка. — Ну или давай, я тебе помогу? — Не-е-ет, — замотала головой розовая пегасочка, затем схватила зубами металлическую лопатку и заявила: — Я фама фпрафлюфь. — Хорошо-хорошо, — преувеличенно серьёзно изрекла принцесса дня. — Только будь осторожна. Гордо вздёрнув носик, крылатая кобылка подошла к подносу с куском масла, перехватила лопатку передними копытцами и со звонким «Хея!», подслушанным в каком-то фильме про бойцов понь-фу, воткнула её почти в середину кирпича. Навалившись на инструмент всем весом, маленькая пони заставила его погрузиться на треть длины… на чём успехи и закончились. — Ну… — Сюрпрайз поднатужилась, расправила крылья и вздёрнула ушки торчком. — Давай же!.. Кусок масла упрямо сопротивлялся, не желая прорезаться дальше, как и отпускать лопатку. Однако же пегасочка не сдавалась, вкладывая в это действие всю свою невеликую силу, всю волю и желание… — Да! — воскликнула крылатая пони, едва кусок масла всё же раскололся на две части, а сама она, потеряв равновесие, перекувырнулась через голову и свалилась со стола. — Ауч… — Сюрпрайз! — воскликнула белая аликорница, направляя одного из роботов к названной дочери. — Я в порядке, мам, — отозвалась крылатая кобылка, поднимаясь на ноги и осматриваясь в поисках своего инструмента, который обнаружился здесь же. — Ха! Ничто в мире не станет препятствием для меня и моего верного орудия кулинарии! Обед будет приготовлен!.. С этими словами Сюрпрайз вскинула лопатку, удерживаемую правым передним копытцем, широко улыбнулась и подняла взгляд вверх. Тут же её круп будто бы что-то обожгло, что было скорее неожиданно, нежели больно, а когда она обернулась посмотреть, в чём дело, то увидела рисунок в виде золотой лопатки. — Е-е-е-ей! — кобылка подскочила вверх, активно замахав крыльями, после чего закричала: — Мама, смотри! Я совсем взрослая!..***
«Ни на минуту нельзя отвернуться», — мысленно проворчал Сергей, наклеивая лечебные пластыри на мордочки жеребят. — Хорошо, что вы хотя бы очки догадались надеть, — вздохнул Лисин, критично осматривая свою работу. Сам мужчина, Строуберри Джем и Грин Стоун находились в смотровой, расположенной на втором этаже рядом с жилым блоком. Здесь имелись как кушетки для уколов и осмотров, так и доска для проверки зрения, а в столе дежурного медика обнаружились аптечки. Этот пост предназначался для того, чтобы в случае необходимости получить таблетку или сделать перевязку пони не приходилось бегать в госпитальное крыло… — Что вы можете сказать в своё оправдание? — закончив работу, сложив руки на груди и нахмурив брови, спросил Лис. — Ну… — невнятно промычал жеребчик, сидящий на самом краю кушетки, правой передней ногой почесав нос, на который был налеплен ватный кружок, вымоченный в заживляющем составе. — Мы больше не будем? — захлопала глазками кобылка, мордочку коей украшали два ватных кружка, прилепленные к щекам. «Прямо Пикачу получилась», — мысленно хмыкнул попаданец, внешне стараясь не выдавать своих эмоций (всё же если не показать подопечным, что расстроен их поступком, то можно было потерять воспитательный эффект). — Ладно тебе, Грей, — мягким голосом прозвучали слова Селестии. — Они же извинились. — Селя… — выдохнул Сергей, подняв взгляд к потолку. — А если бы они глаза повредили? Химики доморощенные… — Я за всем наблюдала, — заметила принцесса дня. — Ничего плохого не случилось бы. — Как с Симбой и Темпестом? — иронично уточнил Лисин, после чего добавил с чётко отмеренным ядом в голосе: — Им твой присмотр очень помог. — Грей… — попыталась успокоить мужчину белая аликорница, но тот явно не желал её слушать. — Селестия, я понимаю, что многого не понимаю… и готов смириться, что за всем уследить невозможно, — заложив руки за спину, Лис стал прохаживаться перед кушеткой вправо-влево, заставляя жеребят поворачивать головы, чтобы продолжать следить за собой. — Но вот чего мне понять никак не удаётся, так это того, почему ты позволила мелким играть в химиков?! — Мы хотели получить кьютимарки… — попыталась вступиться за маму красная земнопони, но под суровым взглядом отца прижала ушки и вжала голову в плечи. — Прости, пап. — А теперь ты послушай, Грей Фокс, — тон принцессы дня стал более жёстким. — Ты прав — кое-что тебе действительно не понять. В том числе это касается и желания жеребёнка получить кьютимарку. И лучше уж они будут заниматься поисками под моим присмотром, соблюдая технику безопасности, чем начнут скрываться и действительно рисковать собой. Мужчина набрал в грудь воздуха, собираясь произнести обличительную тираду, но вместо этого просто выдохнул и махнул рукой. Следующие его слова прозвучали устало и обречённо, будто бы он уже смирился с тем, что в этот раз от него ничто не зависит: — Сегодня отдыхайте. К счастью, ничего серьёзного не пострадало. Понурившиеся маленькие пони спустились с кушетки и, опустив головы, потрусили к выходу. Стоило же им скрыться за створкой, с шелестом закрывшейся позади их хвостов, как из динамиков, расположенных под потолком, снова послышался кобылий голос: — Грей, спасибо тебе за то, что волнуешься о жеребятах. Но пойми: некоторые шишки необходимо набивать самостоятельно, чтобы знать, как делать не надо. В конце концов, можно знать, что огонь горячий, но не понимать того, что означает «горячо». — Знаешь, Селя… — усевшись на край кушетки, где совсем недавно сидели малыши, Лисин растёр морду-лицо ладонями. — Иногда мне хочется тебя выпороть. — Ай-яй-яй… Семейное насилие — это очень дурной пример для подрастающего поколения, — добавив словам капельку веселья, констатировала аликорница, а после непродолжительной паузы добавила: — Но если тебе так этого хочется, то после того, как я выберусь из капсулы, ты сможешь исполнить свою мечту. В ответ на это Лис снова вздохнул, дёрнул ушами и принялся массировать уставшие глаза через закрытые веки.***
Сидя на коврике, расстеленном на полу одной из спален, маленькая единорожка напряжённо хмурила бровки и подёргивала ушами. Её веки были плотно закрыты, губы поджаты, а из носа вырывалось шумное сопение. — Солярис, расслабься, — присев на корточки позади сиреневой пони с синими гривой и хвостом, Сергей положил ладонь ей на макушку. — Магия — это не мышца, которую нужно напрягать всем телом. Напряжение мышц тут далеко вторично. — А как же «В здоровом теле — здоровый дух»? — открыв один глаз, кобылка повернула голову и скосила взгляд на отца. — Физические тренировки сказываются на душевном состоянии: когда маг чувствует физическую силу, он становится более уверенным в себе, благодаря чему шанс на успех магических манипуляций повышается, — поучительным тоном заявил Лисин, в роли учителя магии чувствующий себя крайне странно и неловко (в конце концов, сам он пока что так и не добился значимых успехов). «Чтобы казаться мудрым наставником, нужно находиться всего на шаг впереди ученика», — мысленно усмехнулся мужчина. — Главное для единорога — это его разум и воля, а уже потом идут физическая сила и всё остальное, — Лис убрал руку с головы маленькой пони, поднялся на ноги и отошёл к столу, с которого взял лист бумаги, испещрённый точками. — Попытайся соединить эти точки линиями из магии, а затем заполни получившиеся треугольники непрозрачными плоскостями. Готова? — Угум, — решительно кивнув, молодая волшебница нахмурилась, наклонила голову и заставила рог светиться, концентрируя своё внимание на чёрных точках. — Начни с одной, затем добавь вторую, потом — третью… — ровным, уверенным голосом вещал попаданец, ловя себя на мысли, что совершенно не подходит на роль мудрого сенсея. «Селестия… Могла бы и сама этим заняться, а не требовать учить их меня. Я, конечно, знаю, что обучая других, многое понимаешь лучше, но…», — додумать свою мысль Сергей не успел, так как бумага в его руках съёжилась и распалась ровными кусочками, а в воздухе повисла синяя конструкция в виде шестилучевой звезды. — Папа! — широко распахнувшая глаза Солярис подскочила на все четыре копытца. — У меня получилось?! — А-ага, — выдавил из себя улыбку Лисин, чувствующий лёгкую дрожь в пальцах, которые тут же сцепил в замок перед грудью, чтобы не тревожить малышку. — Ты — умница. Талант! — Пф-ф… — единорожка смущённо потупилась, правым передним копытцем шаркнув по полу. — Скажешь тоже… — И скажу, — уверенно кивнул мужчина, обходя так и продолжающую висеть в воздухе конструкцию, чтобы подойдя к волшебнице вплотную, присесть на одно колено и подхватить её на руки. — Феноменальная космическая мощь в компактной упаковке. — Папа… Прекрати, — вяло задёргалась Солярис, потерявшая контроль над своим заклинанием. — Я не такая. — Ну ладно, — неохотно отпустив малышку на пол, Лис поднялся во весь рост, указал правой рукой в потолок и заявил: — Полуфеноменальная, внекосмическая… И не надо на меня так смотреть. Я, между прочим, серьёзно. И вообще… повтори-ка теперь без трафарета. Согласно кивнув, кобылка сосредоточилась и, заставив рог светиться, создала в воздухе шестилучевую звезду в виде плоскости. Немного подумав, она разделила конструкцию на отдельные треугольники, которые закрутились между собой и составили новую фигуру в виде восьмигранника. В этот самый момент помещение озарила вспышка, после которой на крупе Солярис остались рисунки щитов, состоящих из отдельных треугольников, складывающихся в узор шестилучевой звезды…***
— Иногда мне кажется, что ты надо мной издеваешься, — разглядывая новый защитный костюм и потирая подбородок пальцами правой руки изрёк Сергей. — Но потом я вспоминаю, кто ты… и понимаю, что ты абсолютно серьёзно… издеваешься. — С чего ты взял, Грей? — изображение Селестии, находящееся на экране браслета, надетого на правую руку, невинно захлопало глазками. — Сперва подстава с едой, затем — подгузник, ну а теперь… это, — Лисин взмахнул рукой, указывая на удерживаемый гусеничным минотавром чёрный блестящий скафандр, похожий на латексный костюм для БДСМ. — Скажи, какие ассоциации подобный дизайн должен вызывать у человека? — Ох, Грей… — принцесса дня приложила к мордочке копытце, трагично закатив глаза. — Ты такой мнительный. — Я почти верю тебе, Селя, — человек сложил руки на груди, упрямо вскинул голову и добавил удручённо: — И это меня пугает. — Пошутили и будет, — перешла на серьёзный тон белая аликорница. — Подобный дизайн костюма, по всем расчётам, меньше всего будет стеснять движения и лучше всего обеспечит защиту от розового тумана. Кроме того, слой теплоизоляции не даст тебе замёрзнуть во время нахождения наверху, как и случайно пробудить наномашины от спячки собственным теплом. Ну, а чёрный он потому… что мне было лень его красить. — Ладно — верю, — всё же сдался Лис. — Хотя другой бы не поверил. — Ты ранишь меня в самое сердце, — возмутилась крылато-рогатая пони. — А ты переигрываешь, — отрезал попаданец, после чего осмотрел атриум, где кроме него, пары пониботов и гусеничного минотавра больше никого не было. — Уж прости, но на королеву драмы ты не тянешь. — Не больно-то и хотелось, — проворчала Селестия, после чего вновь вернулась к серьёзному тону. — Грей… я боюсь. — Чего боишься? — не понял Сергей, уже начав стягивать с себя рубашку и штаны, чтобы упаковаться в скафандр. — Я боюсь, что с тобой опять что-нибудь случится, — понизив голос, заявила принцесса дня. — Я… Это ведь из-за меня ты в прошлый раз… — Пр-р-р… Придержи поней, Селя, — запрыгав на одной ноге, мужчина откинул последний элемент гардероба, мешавший облачению в БДСМный костюм (своей наготы он уже давно не стеснялся). — Во-первых, я сам хотел пойти на эту операцию, ну а во-вторых, именно мне перепали все «плюшки» от этого мероприятия. В конце концов, в иной обстановке мы бы не узнали, что туман — это рой наномашин, которые моя шкура может интегрировать в себя, занимаясь саморемонтом. Сейчас я и вовсе сам стал инициатором операции, так как если мы всё правильно поняли, то после поглощения новой порции тумана пижама окончательно восстановится и вернёт мне нормальную внешность, после чего можно будет без страха попасть на прозекторский стол возвращаться домой. Так что не придумывай себе лишнего: не всё в этом мире зависит от тебя. — Я… понимаю, — белая аликорница помолчала, а затем продолжила беседу, опустив ушки: — Но что, если мы всё же ошиблись? Что я скажу жеребятам, если их отец не вернётся? — Селя… — Лис посмотрел на маленький экран, встретившись с печальными глазами собеседницы, из-за чего слова буквально застряли в его горле. — Мы ведь оба знали, что я здесь не навсегда. Мне… тоже тяжело осознавать, что придётся уйти, оставив мелких на такую безответственную пони, как ты… — Эй! Я вовсе не безответственная! — вздёрнув ушки, обиженно насупилась крылато-рогатая кобыла. — У меня, между прочим, намного более богатый опыт воспитания жеребят. — Тем более, — попаданец подмигнул собеседнице, дёрнув ушами. — Там, в моём мире, у меня дочь, работа, друзья… Я здесь просто гость, причём слишком сильно задержавшийся. — Ты — часть нашей семьи, Грей, — твёрдо ответила Селестия. — Для меня ты стал больше, чем помощником и просто другом, а для жеребят вовсе нет другого отца. Этот мир такой же твой дом, как и наш. «Ты ведь не могла этого не сказать? Не могла оставить всё, как раньше?» — на секунду Лисин разозлился, но тут же успокоился и улыбнулся, чувствуя себя постаревшим лет на десять. — Спасибо, Селя, — улыбка мужчины стала чуть естественнее, а голос обрёл больше бодрости: — Да и вообще, чего это ты расклеилась? Я ведь не сегодня возвращаюсь домой. Нужно ещё тумана набрать, опыты провести… — Ты сам говорил, что Луна и Твайлайт проводят эксперименты с наномашинами собственного производства, — заметила белая аликорница. — Может быть, дождёшься их? Это будет явно более безопасно. — Селя, давай не будем об этом? — добавив в голос недовольства, попросил Лис. — Дай лучше мне одеться, а то тут что-то прохладно стало.***
Лифт поднялся в помещение верхнего шлюза и створка открылась. Сергей, облачённый в облегающий блестящий чёрный костюм, с прозрачной маской на морде-лице и стеклянным колпачком на роге, применив заклинание фонарика, шагнул вперёд, разгоняя клубящуюся вокруг темноту. Холода он не чувствовал, воздуха в запасе было достаточно, магия работала послушно и легко… «Великий маг с фокусом под названием «фонарик». Могу отправиться на первый курс Хогвартса: «люмос» и «левиосу» уже освоил», — мысленно посмеявшись над своей самоиронией, Лисин чуть встряхнул пластиковое ведро, которое держал в правой руке. Отлитые из кристалла флакончики мелодично звякнули, кисточки и лопаточки заскребли по стенкам своими рукоятками. Под ногами ощущался гладкий, словно лёд и твёрдый, как камень, пол, в свете сияния рога кажущийся бледно-розовым. «Быстрее начну — быстрее закончу», — подбодрил себя мужчина, присев на корточки и поставив ведро рядом с собой. Пальцы правой руки нащупали первый флакон, ладонь левой руки схватилась за металлический скребок. Повертев инструмент в руке, Лис опустил его к полу и начал счищать необычайно прочный слой затвердевшего облака. «Вспоминаются истории Задорнова об армии о том, как молодой военнослужащий просит прислать ему электрическую зубную щётку, так как обычная налёт рядом с кроватью старшины не берёт», — не то чтобы у самого попаданца не было забавных историй со времён службы, но происходили они не так часто, как могло бы показаться (о попытке их компании при помощи радиостанции дозвониться до секса по телефону он никому не рассказывал). Заметив, что небольшое количество отделённой от пола стружки начало превращаться в туман, Сергей поспешно вооружился широкой кисточкой, при помощи которой переместил вещество на лопаточку, а уже оттуда — в флакон. После этого оставалось только закрыть крышку, вырезанную из чего-то вроде хрусталя. Первый флакон отправился в ведро, а Лисин решил перейти на новое место, так как у старого началась реакция по пробуждению облака. Немного подумав, он решил не пытаться проверить надёжность этого костюма путём погружения руки в облако, так как это грозило срывом операции. Однако же заметку мужчина про себя сделал, решив вернуться к этому несколько позже. К счастью, второй флакон был заполнен менее чем на десятую часть меньше чем за четверть часа. Столько же времени понадобилось и на третий сосуд, после чего Лису оставалось любоваться переливами розового тумана в маленьких резервуарах. «Консервированный конец света. Стоит ли вообще нести это вниз? Надеюсь, что Селестия всё же знает, что делает», — на всякий случай покрутив каждый флакон в руках, проверяя отсутствие трещин или утечек, попаданец сложил инструменты в ведро и направился обратно в лифт. Вторая вылазка в верхний шлюз прошла, определённо, намного более удачно...***
— И всё равно, Грей: я — против, — тяжёлым голосом заявила Селестия, уже в сотый раз выражая своё недовольство задумкой друга. В изоляторе нижнего шлюза уже был установлен прозрачный куб полтора на полтора метра, состоящий из пластин, соединённых посредством геля, застывающего до состояния стекла. Вокруг испытательного бокса были установлены баллоны с неким составом, который быстро испарялся и при этом понижал температуру воздуха, что было необходимым условием, чтобы в случае непредвиденной ситуации туман не вырвался наружу. — Селя, мы с тобой уже много раз это обсуждали… — одетый в одни только короткие белые штаны, Сергей готовился войти в куб, куда чуть ранее был помещён один из флаконов, добытых в верхнем шлюзе. — И с тех пор моё мнение не изменилось, — нетерпеливо прервала его принцесса дня. — Ты упёртый, безмозглый, бессердечный… — Я тоже тебя люблю, — в свою очередь прервал собеседницу Лисин, после чего посмотрел в угол, где находилась одна из камер, и грустно улыбнулся. — Это шанс, Селя. Реальный шанс мне вернуться домой… Понимаешь? — Я понимаю, что это реальный шанс самоубиться, — проворчала белая аликорница, после чего добавила: — Иди уже. Но если ты погибнешь по своей глупости — я тебя не прощу. «И всё же, Селестия, ты — хороший друг. А вот я… Про себя я такого сказать не могу», — войдя в бокс, для чего пришлось пригнуться, мужчина плотно закрыл за собой дверь, а затем сел на пол рядом с флаконом. Было ли ему страшно? Несомненно. Если бы он не знал точно, что один раз уже пережил знакомство с этой опасной штукой, то ни за что не пошёл бы на подобный риск. Но сейчас шансы на успех были слишком велики, чтобы позволять себе бездействовать, при этом уже проведя в этом мире несколько довольно долгих лет. «Я уже начинаю считать, что разговаривать с роботами — это нормально. Как бы не одичать окончательно», — хмыкнув, Лис решительно взялся за флакон, а затем отвернул крышку. Перевернув сосуд, попаданец заставил его содержимое упасть на раскрытую ладонь правой руки, при этом даже не заметив того, что прижал уши к голове и до боли стиснул челюсти. Несколько секунд ничего не происходило, но затем перед глазами замелькали сообщения о том, что получены новые образцы наноагентов, которые тут же были интегрированы в организм. «И-и-и… всё?» — даже как-то разочарованно сам у себя спросил Сергей, краем сознания успев подумать, что надо бы войти в состояние медитации. === Функциональность восстановлена на сто процентов. Запуск трансформации носителя в первоначальную форму начнётся через десять секунд. Примите удобное физиологическое положение… === — Стой… Как это выключить? Я не готов! — даже растерялся от подобной поспешности Лисин, но ему всё же хватило ума, чтобы улечься на пол на спину, пусть для этого и пришлось согнуть ноги в коленях. — Сработало! «Надеюсь, Селестия поймёт, что именно я хочу сказать. Не хотелось бы проснуться в замороженном помещении… Если в этом случае я вообще проснусь», — чуть нервно подумал мужчина, ощутив как по всему телу вспыхнул зуд, а сознание начало куда-то уплывать. — Удачи, Грей! — уже затухающим сознанием услышал Лис, прежде чем мир для него перестал существовать окончательно.***
Секунды складывались в минуты, ну а те в свою очередь превращались в часы безмолвного ожидания. Камеры, расположенные в верхних углах изолятора, неотрывно смотрели на прозрачный бокс, где лежало тело Грей Фокса, за минувшие годы совместного проживания ставшего… кем-то вроде любимого брата для Селестии (всё же своим особенным пони она его не воспринимала, но и простым другом назвать уже не могла). Для этого эксперимента, от одной мысли о котором по спине принцессы дня пробегал фантомный холодок, заставляющий память раз за разом подкидывать далеко не самые приятные образы из не столь уж и давнего прошлого, было выбрано ночное время суток, чтобы лишний раз не тревожить жеребят. Впрочем, если бы это зависело только от воли белой аликорницы, она вовсе запретила бы серому жеребцу рисковать собой, но… «На что я бы пошла, чтобы вернуться к Луне?» — раз за разом возникал в разуме крылато-рогатой кобылы один и тот же вопрос, заставляющий чувствовать себя лицемеркой (за тысячу лет разлуки она много раз была готова бросить всё, но так ничего и не предприняла из-за отсутствия даже слабой надежды на успех). И вот теперь Грей лежал почти неподвижно, выдавая факт своей жизни только движением грудной клетки, мерно вздымающейся и опадающей при вдохах и выдохах. Из-за эффекта маскировки, о котором рассказывал её друг, Селестия не могла понять, что происходит с его телом, да и происходит ли вообще что-нибудь. Воспользоваться же сканирующим оборудованием мешала угроза того, что это может навредить процессу восстановления… в чём бы он ни заключался. «Только попробуй погибнуть, глупый жеребец. Я же тебя из-под земли достану и сама придушу за такую глупость», — мысленно пообещала принцесса дня, в очередной раз сверяясь с электронным хронометром. В самом бункере царили тишина и покой: жеребята спали в своей комнате, сбившись в тесную кучку поверх одеял на кровати; роботы застыли у стен неподвижными статуями; большинство осветителей погасли, либо же работали на минимуме мощности… и лишь в воздуховодах продолжалось мерное гудение небольших моторов. Белая аликорница понимала, что ей нужно на что-то отвлечься, чтобы время шло быстрее, но не могла себя заставить заниматься посторонними делами. И вот наконец, спустя пять тревожных часов, Грей Фокс пошевелился, со стоном перекатился со спины на бок, затем перевернулся на живот и упёрся передними конечностями в пол, чтобы с их помощью принять сидячее положение, при этом поджав под себя задние конечности. Пошевелив плечами и покрутив головой, он осмотрелся чуть внимательнее, а затем улыбнулся. — Как всё прошло? — спросила Селестия, привлекая внимание друга к тому, что он здесь находится не один (хотя, как думала пони, его вовсе уже не волнует то, что одиночество стало непозволительной роскошью). — Всё закончилось хорошо, Селя, — ответил младший почти брат, затем поднял передние конечности к шее… и расстегнул молнию до середины груди, после чего стянул с головы капюшон, открывая взгляду аликорницы абсолютно лысую голову с плоской мордой, выпирающим носом, маленькими круглыми ушами. — Как же я соскучился по этому ощущению… — Гхм, — крылато-рогатая кобыла изобразила покашливание, а когда собеседник уставился на одну из камер через стенку прозрачного куба, добавила: — Это выглядит так, будто ты снял с себя шкуру. Будь добр: не появляйся в таком виде перед жеребятами. Я не хочу, чтобы их мучали кошмары. — М… Ладно, — почесав затылок, Фокс согласился с доводом собеседницы. — Ты, наверное, права.***
— И-и-и-и! — сидя в надувном круге, к которому была привязана короткая верёвка, Сюрпрайз весело пищала во весь голос, при этом позволяя раскрытым крыльям развеваться под действием встречного ветра (не такого уж и большого из-за низкой скорости отца). Грей Фокс, с раннего утра решивший провести время с жеребятами, для коих устроили выходной в их обучении, бежал по коридору второго этажа бункера, притормаживая только на поворотах, чтобы маленькую пони не сильно заносило. Рядом со столовой своей очереди ждали братья и сёстры, просто радующиеся возможности немного повеселиться и побездельничать… в отличие от пегаски, не чувствуя никакой тревожной тоски, что тяжёлым камнем давила на грудь. Впрочем, крылатая кобылка была достаточно умной, чтобы не заставлять других волноваться… После заездов на надувном круге, жители убежища переместились в столовую, где гусеничный минотавр уже накрыл стол, а мама-Селестия включила музыку и развесила украшения (при помощи роботов, конечно, но кого это волнует?). К удивлению родственников, уже считающих себя достаточно взрослыми, вопреки обыкновению Сюрпрайз не стала занимать любимое место, а забралась на колени к папе и состроила самую жалобную мордашку, из-за чего он попросту не смог решиться её прогнать. Они ели торт, пили вкусный чай, болтали и шутили, слушали музыку… а потом играли в настольные игры. Всё было хорошо, но молодая летунья всё сильнее волновалась, что уже не удавалось скрыть. В конце концов она просто обняла родителя и уткнулась мордочкой ему в грудь, подсознательно чувствуя какую-то неправильность. Веселье постепенно сошло на «нет» и тогда, обняв розовую кобылку, Грей Фокс начал неприятный разговор: — Ребята, вы же знаете, что я всех вас очень люблю? Ответом ему были смущённые улыбки, кивки, невнятное бормотание (Сюрпрайз так и не оторвалась от шёрстки родителя, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы). Старший же жеребец на всё это только тяжело вздохнул и продолжил говорить: — У меня появилось новое задание… и я ухожу сегодня. — А ты скоро вернёшься? — спросила Солярис, буквально сняв этот вопрос с языка Симбы, при этом глядя на родителя большими любопытными глазами. — Я… — серый единорог замялся, чуть крепче обнял крылатую пони, но всё же ответил: — Я не знаю. Постараюсь вернуться… как можно быстрее, но… — Тебе обязательно уходить? — серьёзно спросила Строуберри Джем. — У меня есть обязанности, милая, — ответил Грей, отводя взгляд от названной дочери. — Вы уже взрослые, ответственные и самостоятельные пони. Так что я без страха могу оставить на вас Селестию: вы ведь за ней присмотрите? Ответом снова были кивки и смешки, и лишь одна летунья жалобно произнесла: — Не уходи, папа. — Прости, сахарная, — потеревшись носом о кудрявую макушку, жеребец отстранил крылатую пони и посмотрел ей в глаза, блестящие от готовых вырваться слёз. — Мне очень нужно идти. Сюрпрайз лишь шмыгнула носом, зажмурилась, а потом снова уткнулась отцу в грудь, до конца вечера так и просидев. В итоге она уснула, после чего Фокс уложил жеребят спать и, выглядя измотанным до состояния половой тряпки, побрёл к лифту на первый этаж. В атриуме его уже дожидался понибот с сумкой, в которую Лис уложил немногочисленные пожитки, которые собирался попытаться забрать с собой в мир людей. Селестия, наблюдавшая за ним через камеры, практически ничего не говорила и не пыталась его отговорить, пусть и очень хотела не дать своему другу уйти. Выйдя в нижний шлюз, мужчина запихнул сумку под пижаму на уровень живота, из-за чего стал выглядеть карикатурным толстяком, после этого присел на корточки у стены и закрыл глаза, спиной опираясь о стену. Его сознание легко скользнуло в состояние транса, благодаря чему удалось вызвать интерфейс пижамы, который охотно предоставил доступ к функции телепортации домой. — Селестия… — начал было говорить Лис, но был перебит. — Ничего не обещай, Грей Фокс, — произнесла принцесса дня через динамики. — Я была рада с тобой познакомиться и стать твоим другом, и буду рада вновь тебя увидеть в будущем. Но… случиться может всё, что угодно. Так что… ничего не обещай. Удачи тебе и лёгкой дороги. — Спасибо, — отозвался Сергей, чувствуя досаду на самого себя, печаль и лёгкий страх. «Хорошо, что Луна может проникать во сны жеребят. Хотя бы без связи они не останутся», — боясь передумать, Лисин мысленно нажал на кнопку активации переноса, а в следующий миг его сознание померкло…