* * *
Великая и Похмельная Трикси проснулась, лёжа на деревянных нарах, укрытых тонким шерстяным одеялом. Её голова гудела и казалась особенно тяжёлой, перед глазами всё расплывалось, однако тело чувствовало себя на удивление хорошо: будто бы и не было чрезмерных возлияний и последующих приключений на один бирюзовый круп… «А что, собственно говоря, было?», — прикрыв глаза, единорожка, после ухода из Школы Одарённых Единорогов зарабатывавшая себе на жизнь тем, чем мечтала с раннего жеребячества, попутно путешествуя и знакомясь с новыми пони, постаралась восстановить хронологию событий. Она прибыла в Лас-Пегас на ежегодный фестиваль, когда кроме местных артистов городская администрация нанимала многочисленных приезжих музыкантов, певцов, фокусников, чтобы превратить каждую площадь в открытый театр. В этом городе и без того каждый день был словно праздник (в конце концов, именно сюда приезжал каждый пятый эквестриец, чтобы спустить свои накопления на разнообразные развлечения), но фестиваль всё равно оставался чем-то особенным. Кроме того, отличившимся новичкам предлагали присоединиться к постоянным работникам, дабы расширить репертуар. Сама Великая Трикси зарегистрировалась в администрации, получила свой номерок, где были указаны место и время для выступления, после чего отправилась на стоянку для фургонов. Снимать комнаты на постоялых дворах она не любила, да и в Лас-Пегасе в дни фестиваля найти комнату было почти невозможно. Спать же на импровизированной кровати, состоящей из пары больших сундуков, укрытых толстым матрасом, уже вошло в привычку… Само выступление прошло на «ура»: публика, конечно, была избалованная, но сложность фокусов, совершённых без магии, а также красоту магических иллюзий оценили почти все. Небольшой фейерверк, а также раздача бесплатных леденцов для жеребят (купленных специально для такого случая по пути к городу развлечений) помогли окончательно покорить сердца зрителей. «Все любят бесплатные угощения. Тем более в таком дорогом месте как Лас-Пегас», — с каплей самодовольства подумала Луламун, возвращаясь к воспоминаниям. А дальше произошло что-то странное: вот Трикси оттаскивает свой фургончик на стоянку, запирает его и, полюбовавшись на приглашение посетить администрацию для переговоров о заключении более долгого контракта, собирается пойти в таверну и пропустить стаканчик-другой сидра. В планах было присмотреть ещё и одинокого жеребца, желающего приятно провести время без обязательств, чтобы на утро ни у кого не было претензий. …Не то, чтобы Великая и Могучая фокусница собиралась надолго задерживаться в Лас-Пегасе: всё же она любила кочевую жизнь и не мыслила себя без дороги под копытами. Однако же сам факт приглашения уже означал, что её признали, а потому было бы невежливо проигнорировать такой жест, чтобы не лишиться возможности выступать на открытых площадках в будущем… …На моменте отбытия от фургончика воспоминания обрывались и возобновлялись лишь с пробуждением в небольшой камере-одиночке. Что нужно было натворить, чтобы попасть сюда, Трикси даже не подозревала. Однако же тот факт, что кроме больной, словно с похмелья головы, её ничто больше не тревожит, всё же наводил на мысли о не слишком плохих последствиях гулянки. «Всё. Больше никакого сидра. И никаких настоек от минотавров-грифонов-яков. Особенно яков», — пообещала себе фокусница, осторожно переворачиваясь на бок. Камера оказалась небольшой: в ней как раз помещалась одна лежанка, раковина с краном в углу, а также дверь, открывающаяся внутрь. Последний элемент обстановки выглядел массивным и деревянным, имел открывающееся окошко и… всё. Даже кольца для того, чтобы потянуть створку на себя с внутренней стороны, не имелось. «Ах, так? Ну я вам…», — что именно хотела сделать Трикси, осталось тайной даже для неё, так как мысли попросту не успели сформироваться в голове, когда заструившаяся по рогу магия наткнулась на неожиданную преграду. — Гнилое сено, — выругалась бирюзовая единорожка, правой передней ногой потрогала рог, на который была навинчена массивная металлическая гайка, а затем ощутила, как досада, раздражение и надежда куда-то улетучиваются, словно бы уходя в слив для воды в той самой раковине, а на их месте остаются обида и горечь. — Чего я такого сделала?! Почему всегда Трикси… Затихший голос окончательно оборвался всхлипом, а кобылка постаралась свернуться клубком и укрыть голову передними ногами. Она, конечно же, любила путешествия, новые места, новые знакомства, но образ жизни бродячей фокусницы совершенно не предполагал крепких знакомств хоть с кем-то. В лучшем случае у неё были знакомые, с которыми при встрече можно будет обмолвиться парой фраз, да жеребцы, что сперва хвастаются своими похождениями, а затем делают вид, будто никогда раньше не виделись. Само собой, что даже самые стойкие пони нуждались в компании, в которой можно не притворяться и не скрывать свой характер. После долгого одиночества во время переходов возникало сильнейшее желание оказаться в центре внимания, что позволяли почувствовать выступления на сцене… Однако сейчас чувство одиночества навалилось на фокусницу с такой силой, что она сама не заметила, как разрыдалась в голос. Момента, когда в камере она оказалась не одна, Луламун не заметила: сейчас она просто лежала и плакала, чувствуя обиду и одиночество, а вот уже шмыгает носом, уткнувшись в шёрстку на шее какой-то жёлтой земнопони, что стоит рядом и гладит её по гриве. И только осознание, что происходящее очень неправильно, заставило бирюзовую единорожку поспешно успокоиться, беря себя в копыта. — Вот и хорошо, милочка, — добродушно улыбнулась пони в бело-золотой форме стражи Лас-Пегаса, отпуская заключённую и отступая на шаг назад. — Стало легче? — Угу, — смущённо отозвалась Трикси, шмыгая носом, приняв сидячее положение на краю лежанки (смотреть в сторону неожиданной гостьи ей было трудно, так как она не привыкла показывать себя такой… слабой). — Простите… — Пустое, милочка, — отмахнулась собеседница. — Меня зовут Саншилд. Ну да это не важно. Тебя ожидают конвоиры с повозкой до Кантерлота. Мы их попытались попридержать, но эти бэтпони… На последних словах стражница неприязненно поморщилась, заставляя фокусницу вспомнить о том, что в Эквестрии уже не первый день правит Найтмер Мун, которой служат жуткие перепончатокрылые пегасы. По слухам же, эти ночные летуны хватают всех, кого подозревают хоть в чём-то неправильном, после чего бедолаг никто не видит (конечно же, никто не мог назвать имён пропавших, но все знали о том, что так дела и обстоят). «Неужели… Неужели пришла моя очередь? Но… за что?», — новая волна ужаса охватила волшебницу, из-за чего её начало потряхивать. — Но я… Трикси ничего не сделала! — нервный возглас вырвался из горла, когда Луламун зажмурилась и почувствовала, как по щекам вновь потекла предательская влага. — Ничего… Трикси ни в чём не виновата… К стыду бирюзовой единорожки, Саншилд снова пришлось её успокаивать, а затем помогать умываться. Попутно стражница рассказала, что совсем недавно (буквально вчера ночью) пришёл приказ на обнаружение и захват Беатрикс Луламун, также известной как Великая и Могучая Трикси. И не успела путешественница возмутиться произволу, как услышала обвинение, которое ей вменяют… — Ч-чего? — широко распахнутыми в неверии глазами бирюзовая единорожка уставилась на свою собеседницу, от шока перейдя с крика на шёпот: — Какой призыв монстра из другого мира, для… для… этого? Да я и магии-то такой не знаю! Последнее восклицание было криком души, после чего Саншилд пришлось убеждать начавшую задыхаться то ли от негодования, то ли от паники Трикси в том, что она ей верит, но вот дуболомов из ночной гвардии переубедить не может. Жёлтая пони обещала, что они во всём разберутся, но для этого придётся отправиться в Кантерлот. Постепенно Трикси вернула самообладание, но лишь для того, чтобы смутиться: всё же её поведение было слишком эмоциональным, и если во время отыгрыша роли на сцене этому следовало только радоваться, то при разговоре со служительницей закона стоило бы быть сдержаннее. Впрочем, на этот раз бирюзовой единорожке повезло, так как сопровождающую для неё выделили более чем понимающую, да ещё, как выяснилось перед самым выходом из камеры, присутствовавшую во время выступления. Так что фокусница попросту не имела никакого морального права хотя бы не оставить автограф. Прогулка по длинному мрачному коридору, раскрашенному в бледно-зелёный цвет, что должно было успокаивать заключённых (но вместо этого напоминало о больницах), окончилась перед широкими двойными дверями, за коими находился внутренний двор отделения стражи Лас-Пегаса. Стражница, задержавшая конвоируемую кобылку, посоветовала не разговаривать с бэтпони больше необходимого, быстро и чётко выполнять распоряжения, а после прибытия в столицу — потребовать государственного защитника, право на которого имел каждый гражданин Эквестрии. «Могла бы об этом не напоминать. Я же не совсем дура», — чуточку обиженно подумала Луламун, но за совет всё же поблагодарила, успев проникнуться к новой знакомой искренней симпатией. Вот двери распахнулись, и взгляду артистки предстал внутренний двор, выложенный квадратными белыми плитами, окружённый высокими стенами настоящей крепости… пусть и только двухэтажной. Здесь же она увидела перепончатокрылых летунов, облачённых в тёмно-фиолетовую броню, коих сопровождала пара хмурых единорогов, расположившихся рядом с закрытой небесной колесницей. Вся бравада бирюзовой единорожки тут же пропала, а ноги стали ощущаться словно ватные. Впрочем, она сумела сохранить самообладание и, когда клыкастый жеребец с вертикальными зрачками приказал грузиться в повозку, направилась к приставленному трапу, стараясь глядеть только прямо перед собой…* * *
«А я уж думал, что с этими снами покончено», — мысленно посетовал Сергей, разлепляя глаза и устремляя взор в потолок, всё ещё видя истаивающие образы черепашек ниндзя с их учителем, которые управляли поварами при помощи их же волос. Данный сон нельзя было назвать кошмаром, да и был он скорее уж похож на более привычный обычный сюр, выданный переутомившимся разумом, а не события параллельного мира, куда удалось заглянуть при помощи пижамы. Впрочем, учитывая наличие магии, существование разумных четвероногих копытных и прочие события, что уже довелось ему пережить за всё время своих приключений, нельзя было окончательно отбрасывать вероятность возможности существования абсолютно всего (вплоть до квадратной морской губки, живущей в ананасе на дне океана, работающей в кафе, принадлежащем жадному крабу). «Вот такого счастья мне точно не надо», — констатировал про себя Лисин, усилием воли отбрасывая нарисованные воображением образы. Опустив взгляд, мужчина увидел мордочку Найтмер Мун, которая уложила голову ему на грудь и мирно сопела с умиротворённым выражением. Грива иссиня-чёрной аликорницы слабо колыхалась, стелясь по одеялу словно туман, в котором мерцали яркие искорки звёзд, а прижатые ушки слегка подёргивались во сне. Всё это выглядело весьма мило и чуточку забавно, вызывая желание погладить пони по шее, от чего усилием воли пришлось себя удерживать. «Найтмер, конечно, не злобствует и вообще… ведёт себя насколько возможно сдержанно, но и наглеть не стоит. Хах… А ведь если вспомнить последние годы, то она — первая особа противоположного пола, с которой я сплю в одной постели на регулярной основе. Не удивлюсь, если это уже стало причиной для сплетен во дворце», — на губах Лиса появилась лёгкая улыбка, а сам он почувствовал некоторое огорчение от того, что использующая его в качестве подушки-обнимашки подруга не человек (хотя в настоящий момент фурри тоже выглядела бы более чем привлекательно). Тут же в голове промелькнуло понимание, что сама владычица ночи видит его как пони, но попаданец поспешил себя убедить в том, что никаких романтических мыслей на его счёт крылато-рогатая пони не имеет. В конце концов, даже то, что они спали в одной постели — это вынужденная мера, вызванная нестабильным состоянием нынешней правительницы Эквестрии, нуждающейся в дружеской поддержке и заботе, а не чём-то ином. «Можно было бы, конечно, напрямую спросить, но не хочу расстраивать Найтмер своими опасениями. А то ещё решит, что я хочу к ней «шары подкатить». И плакали тогда все успехи по налаживанию обстановки и подготовке лечения», — констатировал человек, вновь обращая внимание на умиротворённую мордочку подруги. В этот самый момент веки аликорницы дрогнули, а затем глаза открылись, и в лицо Сергея уставились два ярких изумруда, которые в определённой степени можно было назвать ведьмиными глазами. Прошла секунда, и губы Найтмер растянулись в смущённой, но при этом довольной, словно у наевшейся сметаны кошки, улыбке. Когда же она приподняла голову, её грива начала колыхаться заметно сильнее, а стоило ей открыть рот, чтобы что-то сказать, как слова превратились в широкий зевок, демонстрирующий белоснежные острые зубы. «Прямо волчий капкан», — с усмешкой подумал Лисин, оценив набор кусалок подруги, тут же щёлкнувшей челюстями и прикрывшейся маховыми перьями правого крыла в смущении (при виде этого снова захотелось её потрепать если не по макушке, то хотя бы за щёку). — Добрый вечер, Найтмер, — первым нарушил молчание мужчина. — Как спалось?* * *
Владычице ночи снился сон, в котором она чувствовала себя абсолютно свободной, безмятежной и довольной жизнью. Вообще не так уж и часто она позволяла себе просто спать, при этом не контролируя образы того, что окружало её в эфирном плане, но от того всякий раз это становилось чем-то особенным и запоминающимся. В конце концов, даже чем-то самым любимым в итоге можно было пресытиться… Ей снилась прогулка по ночному лесу: дикому и непокорному, опасному, но от того ещё более завораживающему и прекрасному своей хищной красотой. Тут и там расцветали яркие цветы, способные зачаровать неподготовленного путника узорами на лепестках или пыльцой, вгоняющей сознание в гипнотический транс; нижние ветви деревьев переплетались между собой, создавая подобия мостиков между высокими толстыми стволами; толстые узловатые корни выступали из земли, порой перекидывались через ручьи и реки, образовывали небольшие туннели и переправы; многочисленные кусты, чьи листья сверкали алмазными каплями росы, тянулись к путникам тонкими веточками с острыми отравленными иголками… Отдельного упоминания заслуживали тени, скользящие на краю зрения, ухающие совы, доносящиеся из крон деревьев потрескивания, стук и шелест, а также жёлтые звериные глаза, то и дело выглядывающие из густой тьмы (воображение у иссиня-чёрной аликорницы было богатым, а разум достаточно сильным, дабы прорисовывать мельчайшие детали помимо воли хозяйки). Однако самым главным во всём этом великолепии было то, что рядом с Найтмер шагал ОН! Высокий и поджарый, с платиновой гривой и алыми глазами, ничуть её не опасающийся… но вместе с тем нуждающийся в её заботе и поддержке жеребец, чьи голос и взгляды заставляли сердце трепетать, щёки пылать от смущения, смеяться над шутками… словно какую-то малолетнюю кобылку. Затем они вышли из-под крон леса к широкому оврагу, заменяющему замковый ров, через который был перекинут единственный подвесной мост. Свет луны и звёзд тут же озарил Грея, очерчивая жеребцовую стать, придавая ему дополнительный шарм… «Ах, если бы не было этого моста, то мне самой пришлось бы отнести его в замок», — подумала про себя владычица ночи, замешкалась ещё на секунду и вспышкой магии заставила канаты оборваться, отправляя дощатое полотно в полёт на самое дно. — И зачем это было сделано? — вопросительно приподнял бровь Фокс, глядя на неё своими рубиновыми глазами. — Он мне не нравился, — нашла самое простое оправдание иссиня-чёрная аликорница. — Прикажу сделать другой мост. Каменный и со статуями. — Хах… Но как мы теперь попадём внутрь? — спросил серый единорог, наклонив голову. — Я летать не умею. — Зато я умею, — игриво улыбнулась правительница Эквестрии, после чего опустилась на колени и, мотнув головой, велела: — Забирайся. Тебе оказана великая честь… Гордись! — Как скажешь, Найтмер, — жарко шепнул на ухо крылато-рогатой кобыле Грей, затем обошёл её со стороны хвоста и… опустил копыта на круп, сжимая его на уровне кьютимарок. — Кажется, мне потребуется некоторое время, чтобы сделать это. — Я… подожду, — чувствуя жар, ударивший в мордочку, сглотнув, отозвалась владычица ночи. — Не трать зря время! — Как скажешь, дорогая, — отозвался жеребец, оглаживая её кьютимарки, заставляя хвост подёргиваться и отгибаться. — Смотри, за нами наблюдают твои гвардейцы. Последние слова Фокса прозвучали прямо в ухо иссиня-чёрной аликорницы, ощутившей вес единорога на своей спине (при этом она совершенно забыла о том, что разница в их росте не позволяла подобного). — Пусть смотрят, — ответила пони решительно, отбрасывая стыд и сомнения. — Сделай это… …А затем Найтмер открыла глаза, обнаружив себя лежащей на постели в покоях, занятых ею после изгнания Селестии. Грей находился здесь же, но лежал на спине и приобнимал её за плечи, в то время как фантомная тяжесть стремительно истаивала, как и туман в голове, заставляя мысли проясниться. От осознания, что всё это был лишь сон, с реальностью имеющий не так много общего, как хотелось бы, Найтмер Мун хотела рычать и плакать… но вместо этого только зевнула и улыбнулась своему очень близкому другу. В конце концов, у неё ведь ещё будет возможность воплотить сон в реальность? «Но без посторонних наблюдателей. Тут моё воображение дало маху. Вот уж чего я точно не хочу, так это устраивать подобные концерты всяким там… Никому. Ну… разве что… Нет! И вообще, мне ещё нужно кончить с государственными делами: будь ты проклята на вечную диету на овсяной каше, Селестия, за то, что развила такую бюрократию!», — справившись со своими эмоциями, притом отчаянно надеясь, что серый единорог ничего подозрительного не учует, владычица кошмаров подскочила на ноги и распахнула телекинезом двери, ведущие на балкон. — Пора сменить день на ночь, — объявила кобыла. — Грей, прикажи подать ужин!* * *
«Вкушаю яства, приготовленные королевскими поварами, при этом сидя на кровати в спальне императрицы-принцессы-завоевательницы. Как тут не возгордиться собой? Только вот что-то мне подсказывает, что если Найтмер узнает мою истинную природу… будет плохо», — эти мысли уже не в первый раз посещали голову Сергея, но от того они не становились менее злободневными, что заставляло держать себя в тонусе и сохранять бдительность. На этот раз владычице ночи и её близкому помощнику подали кашу с кусочками фруктов, крепкий чай с пирожными в форме корзиночек и эклеров… и всё. Однако же, будто бы компенсируя малое количество блюд, порции, в особенности та, что предназначалась аликорнице, являлись действительно большими. В этот раз во время трапезы они не разговаривали, думая каждый о чём-то своём, но Лисин при этом не забывал наблюдать за хозяйкой покоев, стараясь определить её настроение. Сама же иссиня-чёрная пони, полуприкрыв зелёные глаза, с задумчивым видом облизывала сперва ложку, а затем и длинным языком вычерпывала из корзиночек крем, отправляя его в рот так, что умудрилась измазать губы. При этом её спина казалась излишне напряжённой, а крылья плотно прижимались к бокам. — Найтмер, что-то случилось? — всё же спросил мужчина, отпивая чай из большой широкой чашки. — С чего ты взял, Грей? — удивлённо приподняла бровки кобыла, ловко облизнувшись при этом. — Ты кажешься напряжённой, — ответил Лис. — Это не моё дело, — поспешно добавил он, — но если тебе нужна помощь или просто хочется выговориться, я всегда к твоим услугам. — Спасибо, Грей, я очень это ценю, — благодарно улыбнулась зажмурившаяся Найтмер. — Но со мной правда всё в порядке. А помощь… Если ты не знаешь способа, как победить бюрократию, которую развела предательница… — Боюсь, что с этим даже магия помочь бессильна, — развёл руками Лисин. — У меня дома без соответствующей бумажки никуда. Могу только посоветовать завести побольше секретарей, которые будут отфильтровывать поступающие документы по степени важности. — Где бы ещё взять достаточно умелых и верных помощников, — вздохнула владычица ночи с грустью, но тут же встрепенулась и улыбнулась попаданцу. — Не забивай себе голову, Грей. Я со всем обязательно справлюсь. — Я в этом не сомневаюсь, — заверил собеседницу человек. После завершения трапезы, когда слуги увезли передвижной столик, а иссиня-чёрная аликорница удалилась по своим государственным делам, Сергей ещё какое-то время оставался один и, стоя на балконе королевских покоев, смотрел вдаль, на утопающий в темноте горизонт ночной Эквестрии. Невзирая на то, что всё вроде бы шло успешно, на душе у него «скребли кошки», причину чего никак не удавалось понять. Из-за этого появление сперва Старлайт, а затем и Литлл Винг со Стилл Харт было воспринято как спасение от самокопаний. — Доброй ночи, Грей, — мило улыбнулась белая пегаска, выглядящая умиротворённой и расслабленной, словно буддистка, которая познала дзен. — Привет, Винг, Харт, — отозвался мужчина, задержавший взгляд на прикроватном столике с пустым флаконом из-под зелья. — Как спалось? «О чём-то я забыл. О чём-то важном…», — запустив правую руку в искусственную гриву, Лис начал массировать основание черепа, стараясь стимулировать работу мозга. — Крепко и спокойно, — отозвалась белая пегаска. — Так что… мы с Харти полны сил и готовы к труду. — …И обороне, — добавил попаданец с лёгкой усмешкой. — И это тоже, — серьёзно кивнула летунья. — Какая у нас задача сегодня? — уточнила бывшая дневная гвардейка, чьё внимание тоже привлёк флакон. — Я уже распорядилась приготовить колесницу для путешествий, — заявила Глиммер. — А заодно собрала досье на клан Пай. Мы можем ознакомиться с ним уже в полёте… как только Твайлайт появится. — А это разве не… — начала было говорить Стилл Харт, но во входную дверь раздался стук, заставивший её замолчать. — Простите за опоздание, — ввалилась в спальню Найтмер Мун Спаркл, выглядящая несколько помятой, что только подчёркивалось кругами вокруг покрасневших глаз. — Мне очень-очень жаль…* * *
Пинкамина Пай проснулась… Не то, чтобы это было чем-то удивительным или хотя бы необычным, в конце концов она занималась этим последние восемнадцать лет не меньше раза в день, а с недавних пор ночь, с разной степенью успешности. Однако же в этот раз, пусть жёсткая кровать в спальне, окно без штор и деревянные стены дома казались всё теми же, некое чувство в груди предупреждало о переменах. Работа с кристаллами, временами — взрывоопасными, каждого члена семейства Пай вынуждала развивать свою интуицию, а родители учили к ней прислушиваться и верно расшифровывать порой самые непонятные сигналы. К примеру, если у старшей сестры Мод начинала чесаться правая задняя нога, то это означало возможный обвал шахты, в которой выращивались розовые камни… В этот раз ощущение, возникшее у розовой земнопони, было крайне необычным, из-за чего она даже растерялась на несколько секунд. Однако же сколько бы кобылка ни лежала на своей кровати, усиленно вороша память на предмет чего-то хоть отдалённо похожего, успехом это так и не обернулось. — Опять какая-то хвостня, — недовольно проворчала Пинкамина, слезая со своей лежанки и потягиваясь всем телом. — В прошлый раз Найтмер Мун вернулась и день на ночь поменяла… Что теперь? На самом деле семейству Пай в целом и одной обладательнице розовой шёрстки, длинной прямой гривы, а также кьютимарки в виде привязанного к камню воздушного шара в частности было как-то всё равно, в какое время суток работать на ферме. К счастью, кристаллы, в отличие от разного рода растений и зверьков, коих разводили «нормальные» фермеры, являлись не такими уж и прихотливыми к свету. Даже с едой у них проблем не намечалось, так как съедобные солёные камушки, и хлоп-камни, растущие на побегах плюща в специальных пещерах, никак не отреагировали на чехарду светил в небесах. Застелив постель, первым делом Пинкамина отправилась во двор, где под углом крыши стояла бочка с дождевой водой и висел глубокий ковш. К несчастью для молодой земнопони, осадки в последний раз выпадали три дня назад, так что резервуар уже показывал дно и намекал, что уже завтра придётся ополаскиваться не достаточно тёплой жидкостью, а водой из колодца. «Ну или можно потратить сегодня время перед сном, чтобы натаскать воды в бочку», — подумала кобылка, выливая на голову первый ковш воды, с удовольствием отфыркиваясь и жмуря глаза (полноценно помыться она собиралась только завтра, когда отец растопит печь в бане, чтобы жаром прогреть тело). Закончив водные процедуры, напившись и вернув ковш на положенное ему место, земнопони отжала гриву и направилась в дом. Родители уже находились на кухне, как и Мод, а вот остальные члены семьи ещё только просыпались. Воспользовавшись удачно подвернувшейся возможностью, чтобы не тревожить никого лишнего своими опасениями, Пинкамина рассказала о появившемся у неё непонятном чувстве. К сожалению, ни отец, ни мама, ни даже сестра не знали, что может означать это странное распирающее чувство в груди, но посоветовали быть сегодня особенно осторожной и осмотрительной, а в случае чего-то необычного — сразу бежать домой. После некоторых колебаний общим советом было решено рассказать о возможной угрозе всем… Дальнейший завтрак прошёл без неожиданностей: немного подсоленные хлоп-камни, залитые кипячёной водой, задорно хрустели на зубах, ложки стучали по дну глубоких мисок, в царящей тишине громко тикали настенные часы с маятником. Порой в такие моменты розовой земнопони казалось, что чего-то не хватает… но потом она обводила взглядом мордочки членов семьи и понимала, что все на месте. Ну, а к молчанию во время еды она привыкла с раннего жеребячества, да и не представляла себе, что где-то может быть по-другому. После ужина (или всё же завтрака?), сгрузив посуду в таз для мытья, почти вся семья Пай, за исключением дежурного по уборке, направилась на каменные плантации. Кому-то из них предстояло обойти грядки, кому-то перевернуть глиняные комья, в коих дозревали самоцветы, ну а кто-то должен был пойти в пещеры… В конце концов на ферме, даже каменной, работать приходилось абсолютно всем, без жалоб и права на регулярные выходные.* * *
Небесная колесница, запряжённая троицей бэтпони (и сопровождаемая ещё двумя тройками, чуть отставшими и разлетевшимися в стороны), покинув Кантерлот, устремилась в сторону Каменной фермы, расположенной не слишком далеко от Понивилля. Лисин, как и его спутницы, привычно устроились на диванчиках и стали готовиться к переговорам. В их отряде не хватало Рейнбоу Дэш, которая до сих пор оставалась в гостях у Флаттершай, что вполне устраивало Лиса, пусть он и был бы совсем не против помощи радужногривой пегаски. В конце концов, в оригинальной истории этого мира спортсменка очень неплохо общалась с вечериночной пони, о чём можно судить хотя бы по серии с розыгрышами и Гильдой. «И снова я провожу параллели с мультфильмом. Чувствую, однажды мне это встанет боком», — подумал про себя мужчина, выжидательно глядя на единорожек напротив (измученный вид Твайлайт напрягал, но сделать с этим можно было не столь уж и многое). — Как-то не шибко много информации тебе удалось собрать, — заметила Литлл Винг, разглядывая тонкую стопку листов, извлечённую из перемётной сумки Старлайт. — Пай — крайне замкнутая семья, — ответила та с ноткой досады в голосе. — Они редко покидают свою ферму, выходят на контакт с торговцами два раза в месяц и… всё. Повезло, что их дочери хотя бы в школе появляются, чтобы сдавать экзамены. — Дочери? Их много? — уточнила Стилл Харт, сидящая слева от Сергея, тогда как её подруга заняла место с другой стороны. — У-у-у… Ещё конкур-р-рентки, — насупилась белая пегаска, а когда на неё обратились взгляды других пони и человека, невинно захлопала глазами заявив: — Я просто шучу. — Гхм, — кашлянула Старлайт, возвращая внимание к себе и показала первый лист с портретом. — Отец семейства — Игнеус Рок Пай. Высшего образования не имеет, является потомственным кристаллургом, приверженец Пути Земнопони. С картинки на Лисина смотрел коричневый жеребец с жёлтыми глазами и серой гривой, одетый в шляпу. Его морда была хмурой и сосредоточенной, а взгляд будто бы спрашивал: «Ну и чего тебе надо?». — Характер скверный, не женат, — автоматически вырвалось у мужчины, тут же себя одёрнувшего. — Вообще-то нет, — отозвалась Глиммер, приняв это за вопрос. — По поводу характера что-то сказать сложно, но жена у него есть. Клауди Кварц — студентка геологического университета Хуфингтона, отчисленная со второго курса по собственному желанию. Произошло это как раз после того, как она ездила на практику на каменную ферму, где и познакомилась со своим нынешним мужем. — Семья в обмен на карьеру, — вздохнула летунья, покосившаяся на Лиса. — Ну-у-у… не могу сказать, что совсем её не понимаю. — У семьи Пай четыре дочери, включая интересующую нас Пинкамину Диану Пай, — продолжила говорить Старлайт, откладывая картинку белой земнопони с ожерельем из прозрачных камней на шее. — Старшая из всех — Мод Пай: студентка первого года обучения геологического университета Хуфингтона, с отличием закончившая общеобразовательную начальную школу. Характер спокойный, скромный. В личном деле есть пометка, что она очень любит камни. «Я бы сказал даже больше… Но в её случае это действительно страсть, как у бросающегося в самую глубокую глушь археолога, желающего откопать очередную древность», — подумал Сергей, наблюдая за едва удерживающей глаза открытыми Спаркл. — Харт, ты бы не могла?.. — шёпотом спросил Лисин у белой единорожки, кивком указывая на сиреневую пони с синей гривой. Бывшая дневная гвардейка на секунду задумалась, после чего слегка кивнула головой. Этот своеобразный диалог не остался незамеченным Винг, однако же крылатая пони предпочла промолчать, одновременно с тем слушая монолог Старлайт. Тем временем Глиммер отложила изображение серой земнопони с тёмно-фиолетовой гривой, чтобы поднять следующий портрет, где была изображена светло-серая кобылка с тёмно-серой гривой, закрывающей один глаз. — Марбл Пай — ученица выпускного класса общеобразовательной школы, — объявила волшебница. — Характер скромный, стеснительный. Более ничем, даже оценками, не выделяется. Ну и последняя сестра Пинкамины — Лаймстоун Пай. В школе ещё не учится. Серо-фиолетовая кобылка с тёмно-серой гривой казалась хмурой, а её глаза выражали невысказанный вызов. Из мультфильма же выходило, что она должна быть наиболее агрессивной из всех членов семьи… В этот самый момент Твайлайт медленно сползла по спинке сидения, уложила голову на бедро Старлайт и засопела. Стилл Харт лишь удовлетворённо блеснула стёклами очков, а Винг гордо выпятила грудь, будто бы это она усыпила волшебницу. — Могла бы и сама рассказать, если у меня выходит настолько скучно, — закатила глаза Старлайт, убирая последний листок в стопку других портретов. — Я не в обиде, но вы могли бы как-нибудь предупредить. Последние её слова явно были предназначены для попаданца и его рогатой охранительницы, что заставило человека немного смутиться.* * *
С трёх сторон каменная ферма была окружена горами разной высоты, с четвёртой же находились невысокие холмы, через которые проходила ветка железной дороги. В лунном свете здешние пейзажи смотрелись довольно необычно и даже завораживающе: никакой растительности на километры вокруг, ряды округлых валунов тут и там, один длинный двухэтажный дом, окружённый несколькими сараями примерно в середине, и… всё. «Наверное, так могла бы выглядеть лунная дача», — подумал про себя Сергей, обозревая владения семейства Пай в процессе того, как небесная колесница заходила на посадку. Едва колёса транспортного средства коснулись грунтовой дороги, а несколько уставшие летуны, пробежав ещё некоторое расстояние, сложили крылья и остановились, команда по спасению мира начала выбираться со своих мест. После некоторых колебаний, молчаливым решением Лисина и остальных кобыл было решено, что Твайлайт будить не нужно, ибо выглядела она действительно неважно. По этой причине упряжные летуны получили приказ остаться рядом с колесницей и обеспечивать охрану. «Надеюсь, она не сильно расстроится или рассердится, если проснётся во время нашего отсутствия», — подумал мужчина, взглянув на свернувшуюся калачиком на одном из сидений единорожку. — Как я выгляжу? — пригладив искусственную гриву, Лис, спрыгнувший на утоптанный до каменного состояния грунт, встал перед своими спутницами. — Отвратительно, — припечатала человека Старлайт, тут же продолжив: — Ни делового костюма, ни аксессуаров. В таком виде ни в коем случае нельзя идти на деловые переговоры. — А… почему ты раньше молчала? — несколько опешил человек от такой отповеди. — Те, с кем мы обычно встречаемся, явно не оценят расфуфыренного павлина на пороге своего дома, — вклинилась в беседу Литлл Винг. — Так что, Грей, не забивай себе голову. Стар просто дуется из-за Твайлайт. — И ничего я не дуюсь, — возразила Глиммер. — У меня спросили, и я ответила. — Только забыла сказать, что упомянутые тобой атрибуты нужны для встреч на государственном уровне, — блеснула очками Стилл Харт. — Да ещё для встреч с теми, кто тоже носят подобные… наряды. — Ладно, — хлопнув в ладоши, заставив кобылок посмотреть на себя, Сергей решил не тянуть зря время. — Если всё в порядке… В порядке же? — Приемлемо, — кивнула бывшая заключённая дворцовых темниц. — Тогда идёмте, — махнул рукой Лисин, первым направляясь к каменному же дому, возвышающемуся на фоне «лунной поверхности». «Кто ходит в гости по ночам? Тот грубиян, козёл и хам!», — мысленно пропел мужчина, приближаясь к невысокому крыльцу, старательно составляя в голове план разговора. Настроение Лиса, невзирая ни на что, находилось на весьма неплохом уровне. Где-то в душе даже вспыхнул азарт от желания познакомиться с местной Пинки… В конце концов, именно эта пони выделялась из всех, даже когда авторы фанатских историй не наделяли её сверхъестественными способностями. На первый стук в дверь никто не отреагировал, так что попаданцу пришлось повторить, но чуточку громче. Лишь после этого внутри дома раздался топот, а затем створка распахнулась, открывая взглядам гостей дымчато-серую, почти белую в неверном свете луны земнопони. — Чем могу помочь, мистер?.. — изобразив на мордочке улыбку, пусть и выглядящую довольно блёклой, осведомилась мать семейства. — Миссис Клауди Кварц? — на всякий случай всё же уточнил Сергей, а когда пони кивнула, продолжил: — Грей Фокс. Мои спутницы — Старлайт Глиммер, Литлл Винг и Стилл Харт. У нас важное дело к вашей дочери — Пинкамине Пай. Она дома?* * *
Светло-серая земнопони внимательно осмотрела гостей, коими являлись две единорожки, пегаска и жеребец-единорог (симпатичный, довольно подтянутый для рогатика, но, к сожалению, не во вкусе дочек). То, что у волшебника, вероятно, уже были отношения с другими кобылами, фермершу совершенно не смущало: в конце концов, это у её мужа были строгие взгляды на семейные отношения. В следующий момент Клауди вспомнила слова Пинкамины о её предчувствии, из-за чего настроение сразу же поползло вниз, подозрительность подняла голову, а бровки сдвинулись на переносице. Конечно же, далеко не факт, что интуиция предупреждала именно о неприятностях, но в условиях работы с кристаллами, некоторые из коих норовят лопнуть при неосторожной работе, именно в сторону личной безопасности чувствительность и тренируется. Так что, кем бы гости ни оказались на самом деле, они могли нести опасность для её сахарной пышечки… «Может быть, отправить их куда подальше? Так ведь не уйдут. Ещё и единороги… Отведу-ка я их к остальным: там, в случае чего, все вместе и отлягаем», — бесхитростно решила Кварц, но тут же себя остановила напоминанием, что сперва нужно побольше узнать о гостях (а то ведь нехорошо получится, если они пришли с каким-нибудь полезным делом). — Проходите в дом; вы, наверное, устали? — отступив в сторону, серая земнопони изобразила приглашающий жест. — Мои дочери и муж сейчас работают, но скоро вернутся. Не стоит им мешать: это может быть небезопасно. Как, вы сказали, вас зовут? — Благодарим, — вновь отозвался серый единорог, очаровательно улыбнувшись фермерше, которая на мгновение пожалела о том, что земнопони отошли от традиции разбавления крови (в условиях, когда всю страну можно пересечь на поезде за несколько дней, подкладывать кобылок под гостящих в поселении жеребцов уже нецелесообразно и вообще осуждается). — Грей Фокс. Мои спутницы — Литлл Винг, Стилл Харт, Старлайт Глиммер. — Очень приятно познакомиться, — чуть радушнее отозвалась Клауди, первой направляясь на кухню. — Желаете чаю? Вы, наверное, голодные: сейчас я что-нибудь придумаю на скорое копыто… Проведя гостей в комнату с длинным семейным столом, задавая наводящие вопросы и попутно расставляя глубокие миски, в которые были насыпаны хлоп-камушки, тут же залитые горячей водой, Клауди узнала о том, что гости прибыли из Кантерлота, а кобылы являются охраной и помощницами жеребца. И пусть осознание, что они могут нести угрозу минимум одной дочке, не позволяло расслабиться, в своей голове она сделала пометку, что табунок у Фокса если и есть, то остался далеко и ревностью не страдает. «Это хорошо. Жаль только, что он не во вкусе Мод: бедняжке с её характером будет трудно найти себе пару. Уж больно холодной она выглядит, а жеребцы обычно не стараются смотреть дальше внешнего образа, довольствуясь первым впечатлением. И ведь не объяснишь никому, что у камушка под её панцирем из холодности и отчуждённости на самом деле скрывается чуткая и ранимая душа, жаждущая романтики и заботы», — помотав головой, светло-серая земнопони выбросила из головы посторонние мысли и вернула всё внимание гостям. — Почему вы не кушаете? — вопрос фермерши заставил гостей смутиться, Грей уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот самый миг Винг захрустела камушками на зубах. — М-м-м… — пегаска задумчиво пошевелила ушами. — Интересный вкус. Чем-то на хлопья похоже. — Я, когда в первый раз их попробовала, тоже сильно удивилась, — поделилась фермерша. — Мы выращиваем хлоп-камушки на пещерной плантации, урожай собираем раз в пять-семь дней. Если поливать их водой с солью, то вкус получается солёным, а если растворять сахар, то, соответственно, сладким. Раньше я экспериментировала: добавляла в подкормку перец, луковый сок, некоторые масла… но результат получался на любителя. Да и редко у нас бывают торговцы с чем-то подходящим. Пока она говорила, остальные пони тоже попробовали традиционное угощение семейства Пай. И если кобылы ели угощение вполне спокойно, жеребец явно чувствовал себя как-то… странно. — Благодарю, — наконец изрёк Фокс. — Для меня это слишком экзотично. «Жаль. С Камушком он точно не сойдётся», — отметила про себя Клауди, но вслух, разумеется, ничего подобного не сказала, вместо этого поспешив заверить жеребца в том, что ничего страшного не случилось, попутно убирая его миску. — Так что же вас привело в наш тихий уголок? — вновь вернувшись за стол, хозяйка дома решила перейти к основному вопросу. — Поймите меня правильно: я волнуюсь о дочери. Она ведь не ввязалась в какие-то неприятности? — Гхм… — серый единорог кашлянул, взглянул на своих спутниц, но те активно работали челюстями и делали вид, будто очень увлечены этим занятием. — Не знаю, поверите ли вы мне, но Пинки… Пинкамина Пай нам нужна для того, чтобы спасти Эквестрию.