* * *
Сидя на большой плоской подушке скрестив перед собой ноги, Сергей опирался локтями о край серо-серебряного стола в форме полумесяца и, устроив подбородок на сцепленных в замок кистях рук, немигающим взглядом смотрел на проектор магических иллюзий. Прямо перед ним, над устройством в виде большого белого диска висели сразу два изображения: слева — маленькая полупрозрачная сиреневая единорожка, а справа — данные с одного из терминалов центра наблюдения за полётом. — …Сегодняшний день войдёт в историю: впервые без помощи могущественных артефактов пони смогли отправить беспилотный летательный аппарат за пределы Эквуса, — возбуждённо (и смущённо) говорила Твайлайт Спаркл, едва не пританцовывая на месте. — Совсем скоро «Старсвирл-Четыре» выйдет на траекторию движения луны, и ещё до рассвета седьмого дня принцесса Селестия получит первую посылку из Эквестрии! — Насколько я могу судить, серьёзных проблем не возникло, — заметил Лисин с удовлетворением, чувствуя глухую досаду в душе из-за того, что не мог наблюдать запуск собственными глазами. «Стоило, наверное, ещё раз активировать подавление эмоций, чтобы лично прибыть на стартовую площадку. Но — нет… „Это может повлиять на процесс лечения“», — мысленно передразнил одну слишком заботливую принцессу мужчина, утешающий себя хотя бы тем, что первым из людей побывал на другой планете (и сделал ещё много чего самым первым… о чём никогда не узнают потомки). — Мелкие недоработки, не отразившиеся на итоговом результате, будут устранены к следующему запуску, — пообещала Спаркл. — Спасибо, Грей. Я даже не представляю, что бы мы делали без твоей помощи. — Ну, во-первых, Твайлайт, мы все работали не жалея себя, а потому этот успех — в равной степени общая заслуга, — отозвался Лис, совершенно не кривя душой, так как пусть он и старался помогать в каждом деле, но процесс серьёзно усложнялся невозможностью работать в окружении пони, из-за чего приходилось сидеть в кабинетах и отдельных мастерских. — А во-вторых, впереди ещё посадка на луну, а потому — отставить расслабляться. Сейчас я свяжусь с её величеством, и мы перейдём к следующему этапу. — Есть отставить расслабляться, — шутливо вытянувшись по стойке смирно, отозвалась хранительница Элемента Магии. — Предположительное время полёта «Старсвирла-Четыре» — семь полных суток. М… Коллеги спрашивают, можем ли мы отметить успешный запуск? — Празднуйте, — хмыкнул человек, а в следующую секунду изображение Спаркл оказалось осыпано блёстками, после чего раздался шум дудок и трещоток. — Конец связи. Изображение единорожки исчезло, а Сергей шумно медленно выдохнул, чувствуя разочарование из-за того, что пропустил не только историческое событие, произошедшее в Понивилле, но и очередную вечеринку личного состава центра полётов. Понимание, что прибудь он туда лично, то чувствовал бы себя… не слишком комфортно, ничуть не облегчало ощущение от вынужденной самоизоляции. «Хорошо, что хотя бы из комнаты выходить не запрещают. При желании можно даже в саду погулять… в том его участке, который будет ограждён от других посетителей. Хах! Какой-нибудь сторонний наблюдатель, не зная подтекста, мог бы решить будто я — заразный больной, с коим нельзя контактировать» Лисин потёр ладонью нижнюю часть лица (единственный участок тела, не скрытый пижамой), отстранился от стола и потянулся всем телом, после чего размял пальцы словно пианист. За пять лет тренировок, которым не мешали ни прогулки на воздухе, ни встречи с друзьями, ни кинематограф, в Эквестрии всё ещё существующий в зачаточном уровне, хотя новые технологии и обещали это изменить в самом скором времени, мужчина успел натренировать несколько магических фокусов вроде телекинеза, иллюзий, ну и электрического разряда. Первый навык был самым элементарным по меркам единорогов, да и пижама с ним помогала; второе направление магического искусства требовало развитого воображения и самую каплю сил, что отлично подходило для Лиса; третье заклинание он выбрал из-за того, что просто не мог не попробовать себя в роли ситха. Кроме того, ему было необходимо иметь средство самозащиты, которое не было бы завязано на небоевые функции пижамы вроде ускоренного обучения языкам. — Абсолютная власть… хе-хе-хе, — рассмеялся человек, вытянув перед собой руки со сжатыми в кулаки кистями, после чего оттопырил указательные пальцы и заставил в воздухе промелькнуть тусклый разряд магической молнии. — Эх… Противник от такого разве что почешется. «Тренироваться ещё и тренироваться. Но всё же как классно чувствовать себя всамделишним магом» Попаданец, чтобы убедиться в собственных силах, специально запирался в ванной комнате и отзывал пижаму в инвентарь, после чего применял изученные заклинания, на что уходило несколько больше сил, чем с помощью артефакта. При редких и коротких личных встречах, во время которых Сергею приходилось тщательно себя контролировать, Луна радовалась его успехам в магии так, словно бы они были её собственными. А ещё принцессу ночи удивляло то, что Грей Фокс может применять заклинания копытами (каковыми пони виделись кисти рук), из-за чего она в какой-то момент загорелась идеей создать новую школу магии для пегасов и земнопони. Инициатива, к печали тёмно-синей аликорны, пока что почти не принесла успехов, но она не унывала и продолжала выделять небольшую часть бюджета на это направление, делясь мечтами о том, как все эквестрийцы шагнут в новую эру. «Мультяшная Старлайт прыгала бы от восторга: сама правительница королевства решила уравнять всех пони в возможностях» Усмехнувшись собственным мыслям, мужчина развернул правую ладонь внутренней стороной вверх и сконцентрировался, создавая на ней иллюзию бабочки. Процесс состоял из нескольких этапов: прорисовка существа в своём воображении, его воплощение при помощи изменённого заклинания света, а затем наделение управляющим конструктом, благодаря коему происходила имитация движений. Развитие магии иллюзий помогло преодолеть некий психологический барьер и в чарах щита, которые даже во сне раньше получались хрупкими как стекло. Сейчас барьер создавался достаточно быстро, но без помощи пижамы отнимал слишком много сил и не превышал размеров канализационного люка. А идея о клинке с мономолекулярной заточкой, образующемся при соединении двух плоских щитов, и вовсе провалилась… вероятно из-за того, что человеческий мозг отказывался себе это представлять, а края магического поля не могли похвастаться прочностью. Вот на ладони появилась будто бы бумажная жёлтая бабочка, которая бесшумно взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Выглядело это настолько фальшиво, что не смогло бы обмануть и ребёнка, но во всяком случае результат уже был не нулевой. «Нужно будет поблагодарить Великую и Могучую Ученицу Луны за совет о том, что иллюзию сперва следует нарисовать на бумаге несколько раз, со всех возможных сторон и с максимумом деталей» Не то, чтобы Лис сдружился с Трикси, да и сама бирюзовая единорожка старалась не взаимодействовать с человеком слишком часто, но волей-неволей они общались из-за работы над одними проектами, а там они иногда и на обсуждение других интересных вопросов переходили. Писк устройства связи о получении сообщения отвлёк попаданца от его занятия, из-за чего бабочка распалась. Досадливо поморщившись, человек опустил взгляд на плоский диск и положил правую ладонь на устройство, похожее на увеличенный телевизионный пульт с большими кнопками-кристаллами. — И что там у нас?.. Над плоским диском возник график, под которым появился список необходимых вычислений с данными, полученными «Старсвирлом-Четыре». Пусть никаких сопроводительных слов в сообщении не было, но нетрудно было понять то, чего хотят учёные, по всей видимости, не попавшие на стихийно образовавшуюся вечеринку. «Я не просто попаданец, а ещё и продвинутый вычислитель», — мысленно хмыкнул Лисин, после чего за три удара сердца достиг состояния, необходимого для работы с интерфейсом пижамы, вызвал функцию визуального копирования увиденных объектов, а затем запустил расчёты. Как это работало, Лис понимал не до конца, но какое-то время назад он заметил, что после длительных расчётов голова начинала гудеть, но, когда человек попробовал вычислять что-то самостоятельно, он с удивлением отметил, что подобные расчёты начали проще даваться. Сейчас то, что раньше он вычислял на бумаге, Сергей мог легко вычислить в уме. Достав из стола чистый лист бумаги, мужчина поднёс к ней ладонь и снова сосредоточился. Вскоре от его кисти по плоской поверхности распространилось голубоватое сияние, в коем можно было заметить тонкие чёрные линии и знаки, а затем он мысленно отдал команду «печать». Тут же произошла магическая вспышка, а в воздухе неуловимо запахло озоном и жжёной бумагой. «Если нормальные принтеры печатают краской, то я, по всей видимости, выжигаю электричеством… ну или чем-то похожим» Лис поднял листок на уровень глаз и пробежался взглядом по ровным строчкам символов. Поначалу бумагу он прожигал насквозь, пришлось брать поплотнее листы, и после нескольких попыток стало получаться, чтобы бумага не прожигалась насквозь, а также не прилипала. Писать на языке пони Сергей так нормально и не научился — почерк у него был ужасный. А так было проще и быстрее. Эту функцию пижамы попаданец обнаружил примерно четыре года назад, когда, как и во многие другие одинокие вечерне-утренние часы, ковырялся во встроенном справочнике. Оказалось, что артефакт имеет в себе вычислитель (что логично, если верить теории пространственной магии), способный в самые краткие сроки производить сложнейшие цифровые манипуляции, а также проводить короткие симуляции ситуаций. Единственным ограничением оставались количество одновременных действий, ну и запас доступной магии. — Эх… Сколько бы сил это мне сохранило, узнай я о подобном раньше. Стоило представить, насколько ускорилась бы работа в родном мире, человек только вздохнул и, подумав ещё немного, решил никому из своих начальников, оставшихся на Земле, о таких возможностях не рассказывать — и без того подозрений во всяком нехорошем успел нахватать. «А ведь некоторые наши нынешние разработки уже обходят земные технологии чуть ли не на голову», — подумал Сергей, опустив взгляд на диск устройства связи, куда уже положил листок с вычислениями лицевой стороной вниз, и нажал кнопку пульта, активировавшую функцию съёмки, а затем и отправки графического сообщения. Пони сумели обойти множество этапов создания устройств связи — от радиоприёмников, при помощи коих происходили совещания ещё какие-то два года назад и которые считались последним словом техники, до аналога голографических проекторов из фантастических фильмов о будущем. Последнее стало возможным благодаря алхимикам Зебрики, которые научились выращивать магические кристаллы, существующие не в четырёх привычных всем измерениях (долготе, широте, высоте и времени), а в пяти. Благодаря этому свойству искусственный минерал, даже если его разделить на несколько неравных кусков, на атомном уровне остаётся единым целым, что открывает невероятный простор для фантазии. Изначально зебры выращивали кристаллы в форме цилиндров, которые использовали как передатчики импульсных сигналов: местный аналог азбуки Морзе был не слишком удобен, но позволял многократно ускорить процесс передачи сообщений. Затем полосатые мастера, с подачи идеи Лисина через Луну, стали производить иглы для проигрывателей, благодаря чему стало возможно мгновенно передавать речь. Ну и совсем недавно началось производство полностью прозрачных кристаллов в форме линзы, которые разделялись на две симметричные половинки. Таким образом в устройстве связи Лиса находились несколько объективов магических камер, а также проекторы, создающие объёмные иллюзии. Из-за того, что кристалл-линзу с максимальной эффективностью можно разделить только на две части, пони и зебры договорились о строительстве коммуникационных центров, где будут находиться вторые половинки каждого артефакта, чтобы имелась возможность произвести соединение между неограниченным числом абонентов. Впрочем, в отличие от первой версии минерала, прозрачная его версия была более требовательной к ресурсам и труду, в результате чего в общий доступ голографические проекторы поступят очень нескоро, а стоить будут не меньше хорошего ноутбука. Само собой, мужчина не мог пройти мимо такой «плюшки»: на правах помощника принцессы ночи он получил как инструкцию по выращиванию, так и некоторое количество материалов для экспериментов. К сожалению для человечества, с высокой долей вероятности ничего подобного на Земле произвести не получится из-за отсутствия нужных элементов в периодической таблице. Стоило же представить себе головную боль, которую придётся испытать при попытке объяснить, откуда достал столь необычный материал человеческим учёным, как энтузиазм становиться прогрессором на родине стремительно угасал. «Пусть мне и не стать Менделеевым, ну или Ньютоном на Земле, зато эта штука помогает общаться с пони без негативных эффектов», — мысленно утешил себя Сергей. Луна крайне серьёзно восприняла взятые на себя обязанности по восстановлению душевного равновесия Лисина: она, конечно, не отстранила Винг и Харт, хотя и подумывала об этом пару раз, но решила ограничиться расширением личной охраны за счёт бэтпони; на должность прислуги во дворец набрали группу жеребцов, заменив ими горничных, которые следят за порядком в комнатах Лиса; раз в два-пять дней приходит Флаттершай, чтобы просто поговорить за чаем, рассказать последние сплетни и поинтересоваться самочувствием. Всё же, как выяснилось опытным путём, жёлтая пегасочка оказалась единственной кобылкой, в которой несмотря ни на что подсознание мужчины не видело угрозы, вызывая в нём отцовские инстинкты, а не приступы паники, и воспринимая её даже чуточку лучше, чем четвероногих представителей своего пола, что заставляло тёмно-синюю аликорну завидовать, о чём она сама призналась во время одной из коротких бесед. «Главное, чтобы на почве зависти к хранительнице Элемента Доброты… или уже Надежды? Впрочем — не важно. Главное, чтобы у Луны из-за этого не появилась очередная навязчивая идея. Я в неё, конечно, верю, но возникновения новой Найтмер опасаюсь», — промелькнуло в голове человека, после чего он решительно поднялся из-за стола и, подойдя к окну вплотную, устремил свой взгляд в голубые небеса. — Жаль, что у пижамы нету крыльев, — произнёс попаданец совсем тихо. — Летать здорово и во сне, а в реальности… Даже Флаттершай от этого балдеет. За минувшие пять лет розовогривая пегасочка заметно изменилась: она всё ещё оставалась скромной и робкой кобылкой, но в ней чувствовался внутренний стержень, да и по словам подруг, в самых опасных ситуациях именно жёлтая пони помогала сохранять самообладание. Внешне перемены ограничились тем, что летунья набрала мышечной массы и округлилась, превратившись в настоящую красотку по понячьим меркам, мягко отказывающую всем кольтфрендам, предлагавшим ей более близкие чем дружба отношения. В то же время она закончила курсы психологии и оказания первой помощи, а теперь заочно училась на ветеринара и планировала открыть собственное агентство поддержки для нуждающихся, а также приют для зверушек, попавших в трудную ситуацию. — Если я им не помогу, то им уже никто не поможет, — утверждала Флаттершай. Подобная целеустремлённость от бывшей затворницы, боявшейся выйти из собственной комнаты и встретиться с незнакомцем, радовала Сергея, в то же время вызывая чувство стыда за себя самого. Он, конечно, не шарахался от каждого звука, поддерживал себя в хорошей физической форме (чему способствовала пижама), но не мог отделаться от ощущения, что они с Флаттершай поменялись ролями. У него даже была «старшая сестра» Луна, готовая защищать «младшего брата» от реальных и выдуманных угроз… «Только если Флаттершай в обществе Зефира чувствовала себя комфортно, то про нас с Луной такого не сказать. Стыдоба: взрослый мужик, а не могу себя контролировать», — раздражённо сжав кулаки, Лисин медленно выдохнул и прикрыл глаза. Конечно, у него были логичные причины опасаться тех же единорогов: всё же невзирая на свои успехи в изучении заклинаний, мужчина оставался почти беззащитен против магии. Только вот на жеребцов столь острый страх не распространялся, а вот пегаски и земнопони в список угроз подсознание внести не забыло. И подобная избирательность, откровенно говоря, раздражала… «Во дворце даже начали ходить слухи, что Луна окружила меня слугами-жеребцами, так как ревнует к другим кобылам. И ведь не объяснить им, что между нами ничего такого нет… Впрочем, было бы куда хуже, если бы нервная реакция у меня была на всех без разбора» Вновь глянув на небо по ту сторону окна, человек встряхнулся и постарался взбодриться. — Нужно съесть что-нибудь сладкое. Тортик заказать, что ли? А то Селестия вернётся, а повара забыли, как готовить её любимое блюдо.* * *
— …Это была последняя тема, требующая вашего непосредственного внимания, ваше высочество, — объявила сапфировая земнопони, чья шёрстка мерцала в отсветах магических осветителей, а также преломляла свет настолько, что кобылка казалась почти прозрачной. — К завтрашнему дню мы подготовим новый список вопросов. Вас устроит заседание… в шесть часов вечера? — Вполне, — розовая аликорна кивнула и устало улыбнулась. — Благодарю за труд, Сапфир Шот. Советники, спасибо и вам за вашу службу. На этом заседание окончено. Приятного отдыха. В помещении сразу поднялся шум: жеребцы и кобылы высказывали ответные благодарности, желали приятного дня, со скрипом отодвигали от длинного стола, словно бы выточенного из огромного рубина, удобные деревянные кресла с бархатной обивкой, доставленные из Эквестрии по железной дороге. Розовая аликорна была единственной, кто оставалась сидеть на своём месте, лёгкими кивками отвечая на фразы советников и министров, нестройной толпой тянущейся к двойным створкам выхода из совещательной. Наконец, когда кроме неё внутри остался только бледно-серый пожилой земнопони в тёмно-фиолетовой ливрее, она произнесла: — Лонг, пусть в малой изумрудной столовой накроют обед. И предупреди, чтобы меня не беспокоили хотя бы минут десять. — Да, ваше высочество, — дворецкий чинно кивнул и тоже вышел за порог, предусмотрительно закрыв за собой высокие створки, сверкающие небесной голубизной и зеркальной гладкостью, на фоне коих особенно отчётливо выделялись изображения соединённых половинок Кристального Сердца — ещё одного артефакта древности, вновь обретённого пони после тысячелетия забвения. — У-у-у… Почему никто меня не предупреждал, что править так утомительно? — откинувшись на спинку своего кресла, оформленного как подобие кристального трона, но из лёгкой древесины, Кейденс потянулась передними ногами вверх, а нижние вытянула под столом, из-за чего слегка съехала вниз. — И ведь пожаловаться могу только себе, чтобы не разрушать образ принцессы в глазах пони. Воспользовавшись телекинезом, крылато-рогатая кобылка подняла с головы золотую корону с крупным кристаллом в центре, инкрустированную по краям небольшими драгоценными камнями, поставила её на стол перед собой и с ощутимым облегчением пошевелила ушами. На губах сама собой расцвела лёгкая улыбка, а веки попытались закрыться, чтобы дать глазам отдохнуть… — Фр-р-р, — встряхнувшись и наморщив носик, Кейденс опёрлась передними копытцами о подлокотники и подтянула себя вверх, задними ногами отталкиваясь от пола. — Нужно взбодриться. У меня сегодня ещё куча дел… Поднявшись из своего сидения и бросив взгляд на рубиновый стол, выращенный из искусственного кристалла, чтобы подчёркивать величие Сомбры на фоне остальных кристаллийцев, принцесса любви магией задвинула кресла на положенные им места. Следом она расцепила застёжку в виде сердца на груди и отправила королевскую мантию с высоким воротником на высокую резную спинку своего малого трона. Почувствовавшие свободу крылья распахнулись, а спина выгнулась совсем по-кошачьи, отчего пони даже зажмурилась. Вновь распахнув глаза, розовая аликорна встала в полный рост и пару раз подпрыгнула на месте, после чего посмотрела на большой портрет, занимающий едва ли не всю заднюю стену совещательной. С поверхности картины на неё взирала величественная, мудрая и милосердная… Ми Аморе Каденза, облачённая в опостылевшие корону и мантию. При этом стоило признать, что желающие угодить новой правительнице художники, после возвращения Кристального сердца вспомнившие о том, как прежний король карал всех неугодных ему подданных, изрядно приукрасили свою работу. В конце концов настолько доброго, мудрого и понимающего взгляда розовая аликорна за собой никогда не замечала. «Под суровым, но справедливым взглядом правителя, даже если он — просто картинка на стене, подчинённые работают на двадцать процентов усерднее», — вспомнились принцессе любви слова Грея Фокса, коему и принадлежало предложение развесить изображения аликорнов в каждом сколь-нибудь значимом административном помещении. — И ведь работает, — хмыкнула крылорогая кобылка, вспомнив, как подслушала разговор горничных, одна из коих жаловалась другой, что не может уединиться с женихом в его кабинете из-за того, что, цитата: «Чувство, будто принцесса подглядывает, осуждает… а в самый ответственный момент — начнёт давать советы». Мотнув головой, стараясь избавиться от глупых мыслей, Кейденс начала свою ежедневную разминку: помахала ушами, покрутила головой, несколько раз распахнула и сложила крылья, немного прогарцевала на месте и потрясла крупом, как в танце с Твайлайт. После первого цикла упражнений пришло время повторения, в процессе чего аликорна в самом деле начала пританцовывать и негромко напевать себе под нос незатейливую песенку… — Ваше высочество! — ворвавшаяся в помещение Сапфир Шот замерла, широко распахнутыми глазами глядя на застывшую в нелепой позе розовую крылато-рогатую кобылку. «Хвостец», — мысленно выругалась правительница Эквестрийской Автономной Области, сохранившей за собой название Кристальная империя. Поспешно приняв наиболее приличествующий вид, Кейденс применила заклинание укладки гривы и приглаживания шёрстки, затем при помощи телекинеза надела на голову корону, а на спину накинула мантию. — Ты ничего не видела. Ясно? — Абсолютно ясно, ваше высочество, — отмерев, земнопони закивала головой как болванчик. — Я ничего не видела. — Чего ты не видела? — требовательно осведомилась розовая аликорна, выгнув бровки и шагнув к подчинённой. — Я не видела, как вы трясёте крупом перед своим портретом, — честно ответила помощница, тут же прижав копытце к губам. «О Селестия… Какая же стыдоба», — чувствуя, как краснеет, розовая аликорна отвела взгляд. — Что у тебя случилось? — попытка перевести разговор на менее опасную тему получилась какой-то лихорадочной, что кобылка поспешила исправить: — Ты бы не стала прерывать мой отдых без причины. — Да, ваше высочество, — взбодрилась собеседница и тут же изогнула шею, доставая из висящей на боку сумки свиток. — Только что пришла радиограмма из Эквестрии. Старсвирл Четвёртый успешно совершил взлёт и движется к точке рандеву с Луной. — Это здорово! — искренне обрадовалась розовая аликорна, тут же перехватывая свиток телекинезом и подбегая к столу, чтобы внимательнее вчитаться в послание. — Ваше высочество, можно мне задать вопрос? — скромно спросила Сапфир Шот. — Если это не моё дело — я не настаиваю, — тут же торопливо добавила пони. «Столько времени прошло, а они до сих пор опасаются, что я начну наказывать даже за слова… как Сомбра», — с печалью и лёгкой досадой, которым не позволила отразиться на мордочке, подумала принцесса любви. — Конечно, — прозвучал ответ вслух. — Тебя что-то беспокоит? — Не то, чтобы… — земнопони замялась, набралась смелости и выпалила: — Кто такой Старсвирл Четвёртый и почему он встречается с императрицей Луной, если она — невеста мастера Фокса? — «Старсвирл-Четыре» — это не имя пони… — Кейденс сделала паузу, сама не понимая причин такого своего поведения, а продолжила только после того, как в глазах собеседницы стала отражаться бурная работа фантазии. — «Старсвирл-Четыре» — это космический аппарат, запущенный в сторону ночного светила. — А… Оу. Простите, — Сапфир смутилась и спрятала глаза за упавшей на мордочку чёлкой. — Могу я быть свободна? У меня ещё много… обязанностей, которым нужно уделить внимание. — Разумеется, дорогая, — улыбнулась принцесса любви, прищурилась и, когда собеседница уже собиралась выбежать за дверь, добавила: — Передавай им привет. Земнопони оступилась, покраснела, пробормотала благодарности и всё же убежала, оставляя розовую аликорну одну. Двери за её хвостом захлопнулись, по помещению пронёсся звук эха… — Кажется, я поняла, зачем тётушка Селестия смущает своих помощников, — развернув послание, крылато-рогатая пони стала бегать глазами по строкам текста, вдумчиво вникая в каждую деталь письма, опасаясь пропустить хоть что-то. — Йей! Радостный возглас правительницы Кристальной империи сопровождался победным танцем, который она прервала на половине движения, покосившись на дверь — всё же второй раз подряд попадаться на глаза подданным во время столь легкомысленного поведения не стоило. — Нужно закрывать двери, — напомнила себе Кейденс, вспоминая, как они с Шайнингом, около года назад увлеклись работой над законодательством города, из-за чего только чудом не попались на глаза дворецкому в неприличном виде. «А может быть, издать закон, по которому нужно стучать перед входом в любую комнату?», — задумалась принцесса любви. Воображение тут же нарисовало картину горничной, стоящей перед пустой спальней, не решаясь зайти из-за отсутствия ответа… — Это было бы забавно… первую пару раз, — постучала себя копытцем по подбородку принцесса любви, но тут же сменила задумчивость на радость, отбрасывая всякие несвоевременные глупости. — Старсвирл уже летит, тётушка. Совсем скоро ты получишь посылку, и мы наконец-то сможем поговорить. Розовая аликорна старалась занимать себя работой настолько, чтобы не позволять себе задумываться о судьбе тётушки слишком уж часто. Она понимала, что Селестия — взрослый и могущественный аликорн, которого долгим заключением в одиночестве не сломить (в крайнем случае — можно уйти в спячку), но от одной только мысли о её судьбе становилось не по себе. Известие же, что план спасения сделал очередной рывок, приблизив пони к возвращению принцессы дня на огромный шаг, сумело отогнать клубящиеся на грани сознания дурные мысли. «Луна делает всё, что возможно. В аналогичных условиях тётушка Селестия вовсе не справилась и была вынуждена ждать», — напомнила себе крылато-рогатая пони, сворачивая свиток в трубочку и направляясь к выходу. Успешный запуск «Старсвирла-Четыре» означал, что в скором будущем Твайлайт потребуются все сотрудники центра полётов. А это в свою очередь означало, что выходные персонала будут перенесены, а то и отменены, из-за чего свидание с Шайнингом может быть сорвано. «Свидание с мужем. Но… это даже придаёт пикантность нашей семейной жизни», — улыбнулась своим мыслям кобылка, вынужденная ждать от выходных и до выходных, чтобы увидеть жеребца, покорившего её сердце. А ведь если бы не портальная магия, позволяющая перемещаться на столь большие расстояния, встречи были бы ещё реже… Выйдя в коридор и кивнув гвардейцам, правительница древнего города зашагала по направлению к тронному залу, время от времени останавливаясь рядом с картинами далёкого прошлого, гобеленами, а то и просто окнами, откуда открывался по-настоящему завораживающий вид. Казалось, что только вчера они отбили это место у безумного короля-чародея, а сегодня уже племянница императрицы Эквестрии практически тащит отставших от времени пони в наступившее будущее, рассказывая не только о технологических и магических, но и культурных достижениях. Нет, даже если бы Кейденс предложили, она никогда не согласилась бы изменить прошлое, чтобы не становиться правительницей с кучей обязанностей, привязанной к одному месту необходимостью поддерживать работу артефакта. В конце концов, пусть из-за своего долга принцесса любви разлучена с мужем не меньше каждых пяти из семи дней, но вид радостных мордочек, искренний смех жеребят и прочие свидетельства положительных перемен доказывают, что всё это не зря. А когда вернётся тётушка Селестия и они помирятся с Луной, розовая аликорна заберёт Шайнинга с его работы и официально посадит на трон рядом с собой, чтобы больше никогда не отпускать. «А потом, когда мы придумаем, как заряжать Сердце на больший срок, ну или наконец-то доделаем вычислитель для порталов — отправимся в кругосветное путешествие. Я обязательно хочу побывать на самой высокой из гор Драконьего Хребта, спуститься на плоту по самой длинной реке мира, нырнуть в город морепони и увидеть пузырьковые картины своими глазами. Но самое главное — делать это не в одиночку» Взгляд Кейденс упал на пару пожилых кристальных земнопони, шагающих между похожими на отдельные башенки и маленькие дворцы кристальными домами, на мордочках у коих играли тёплые улыбки. Вид искренней любви, прошедшей через века, поддерживавшей и сохранявшей жителей города-государства в самые тяжёлые времена тирании Сомбры, вызвал приятное тепло в груди. Розовая аликорна была искренне счастлива за своих подданных, чуть-чуть им завидовала и… старалась не позволить страху поселиться в своём сердце. Но невзирая на все усилия, временами в голову проникали мысли о том, что её любимый… смертен. Прежде, когда Эквестрией правила принцесса Селестия, её названная племянница не задумывалась о подобных вещах: она знала, что белая крылато-рогатая пони пережила многих, но это словно бы никак не отразилось на правительнице. Ситуация изменилась, когда Найтмер Мун захватила власть и погрузила мир в ночь, что буквально вынудило испытать настоящий страх, всех причин которого молодая аликорна тогда так и не поняла. Лишь когда императрица Луна была исцелена полностью, и их отношения из «королева — подчинённый» перешли в более дружеские, произошёл разговор, заставивший изменить взгляды на жизнь. Нет, владычица ночи не лезла своей собеседнице в душу ради того, чтобы заронить семена сомнений, но самих её рассказов хватало, чтобы проникнуться невесёлыми перспективами. Ведь из-за того, что она — принцесса, над которой время не властно, почти все друзья, любимые и просто знакомые постепенно состарятся, а потом их не станет. Печально, но применимо к самим аликорнам совет, звучащий как «Будь с ним рядом здесь и сейчас, чтобы потом ни о чём не жалеть и помнить лишь хорошее» не работал от слова «совсем». Луна, будучи ещё молодой (возможно даже как Кейденс сейчас), была влюблена в одного пони… с которым они не могли быть по самым разным причинам. Её названная племянница, словно бы шагая по следам от копыт старшей подруги, тоже была вынуждена ставить нужды государства над собственными чувствами. «Принцесса любви, жертвующая личной любовью ради любви к народу». Тёплая улыбка на губах крылато-рогатой пони стала грустной, но пони сделала над собой усилие и отогнала печаль, вместо этого, постаравшись представить воссоединение с любимым после короткого, но столь тягостного расставания. Названная тётушка наверняка пошла бы навстречу Кейденс и избавила Шайнинга от службы, чтобы он мог жить в Кристальной империи уже сейчас, а не когда-нибудь потом. В конце концов жеребец уже доказал, что не выступает против нынешней власти, пусть абсолютного доверия у тёмно-синей принцессы не сыскал. Только вот… как бы он сам себя чувствовал в таком случае? «Винил бы себя за то, что сидит в уюте и безопасности вместо того, чтобы приносить настоящую пользу. Ведь даже получи он полную амнистию, пока не будет разрешён конфликт между старшими принцессами, единственная официальная должность, которую ему можно будет доверить — королевский наложник. Иначе реваншисты постараются воспользоваться капитаном гвардии Селестии в своих целях, выставляя его как знамя…» От последних мыслей у принцессы любви разболелась голова, и она отвернулась от окна, внутренне костеря придворные интриги и аристократические заморочки. Нет, как бы ей ни хотелось обратного, Шайнинг Армора следовало оставить на его нынешней должности. Тем более, что только ему можно было доверить охрану столь важного объекта — единственного космодрома Эквестрии. «Чем дольше расставания, тем тягостнее ожидание… но слаще каждая встреча». Прикрыв глаза, чувствуя, как губы всё же складываются в тёплую мечтательную улыбку, розовая аликорна погрузилась в воспоминания о том дне, когда самый особенный пони сделал её счастливейшей из кобылок во всём мире. И, пожалуй, только другие Кейденс в других Эквестриях могли бы понять пережитые ею в тот момент чувства. Это день был первым с момента воцарения Луны, когда официальный государственный праздник проводили при свете солнца: в Кантерлот съехались государственные деятели, популярные артисты и музыканты, предприниматели со всей Эквестрии и из-за её пределов. На всех площадях почти без перерыва выступали фокусники, иллюзионисты, акробаты, мимы, барды и актёры, шефство над коими взяла Беатрикс Луламун, продемонстрировавшая как личное мастерство, так и талант организатора. Немалую помощь в этом ей оказал личный опыт, полученный во время самостоятельных странствий по королевству. Кейденс в дни подготовки была сама не своя: её рассеянность достигла такого уровня, что если бы горничные не следовали за розовой аликорной хвостиком, то она вполне могла бы забыть посещать завтраки, обеды и ужины. Особенно незаменимой стала неприметная Квин Маск, устроившаяся на подработку в этот напряжённый период, а сразу после церемонии тихо и незаметно уволившаяся, оставив на память подарок в виде набора для нанесения грима. Значительно позже принцесса любви узнала, что во время самой церемонии, прошедшей на площади перед дворцом, столица была наводнена стражей в гражданских костюмах. Жениха же с невестой вовсе охраняли бэтпони, скрывающиеся под иллюзией дневных пегасов в ярких ливреях пажей. Даже Грей Фокс, состояние которого не было секретом ни для кого из обитателей дворца, прервал своё затворничество и лично поздравил молодожёнов. Впрочем, надолго он всё равно не задержался и вскоре вновь скрылся с глаз толпы, успешно породив новую волну сплетен среди слуг и дворян. К стыду своему Кейденс, ещё некоторое время находившаяся на пике личного счастья, омрачённого только отсутствием названной тётушки рядом, вспомнила о временной помощнице спустя целый месяц. Однако найти её не сумели, да и заполненные при найме документы куда-то пропали, из-за чего нельзя было узнать даже место рождения. «Жаль. Квин показалась мне очень образованной и бойкой кобылкой. Она бы точно прижилась при дворе, если бы постаралась. Да и её помощь уж точно не стала бы лишней», — вспомнив как они с Шайнингом учились накладывать грим, в процессе не раз измазавшись в красках от ушей и до копыт, крылато-рогатая пони негромко хихикнула. Со свадьбы мысли Кейденс вернулись к тому, что срок жизни Шайнинга, а также Твайлайт и многих, очень многих других ограничен. И пусть до того момента, когда им придётся расстаться раз и навсегда, пройдут ещё многие десятилетия, сердце уже сейчас беспокойно трепетало в груди. Однажды, тестируя систему аудиосвязи, розовая аликорна разговорилась с Греем о том, какие способы получения бессмертия он знает. Принцесса, разумеется, постаралась завуалировать свой интерес простым любопытством, так как серый единорог всё же был из другого мира, но долго притворяться не смогла. Впрочем, жеребец не стал её укорять за попытку обмана, вполне доброжелательно рассказав о нескольких методиках… известных лишь в теории. В первую очередь особенный пони Луны стал рассказывать о том, что клетки живых организмов имеют свойство делиться, из-за чего и происходит старение животных. У аликорнов, как он предположил, механизм старения либо вовсе отключён, либо как-то хитро обходится, в чём может крыться секрет если не вечной жизни, то долгожительства для всех остальных. «Магические микроскопы, которые производят в Кристальной империи, конечно, хороши, но всё ещё недостаточно мощны. Когда же мы сможем увидеть эти таинственные цепочки ДНК, может стать слишком поздно». Увы, Грей Фокс не мог толком объяснить, как должен работать нужный микроскоп, да и в медицине он понимал меньше других специалистов, и это сильно расстраивало рогокрылую пони. По какой-то причине озвученную мысль о том, чтобы превратить в аликорна Шайнинга, Грей встретил непонятным весельем, заявив, что трансформацию в кобылку Армор может и не оценить. Особенно, если это будет одностороннее и необратимое превращение с обязательной перекраской в синий, зелёный или сиреневый цвет. В мире серого единорога существовала история о том, как некий волшебник сохранял молодость, заставляя стареть свой портрет. К сожалению, Кейденс, сколь бы долго она ни искала подобные упоминания в библиотеках Кантерлота, а потом и Кристальной империи, пришлось признать факт, что в другом мире волшебство представляют как-то неправильно. Третий вариант, озвученный Фоксом, оказался наиболее реалистичным и… неоднозначным: для его реализации требовалось привлечь шаманов зебр, а также где-то добыть молодое тело. И если первое, в связи с плотным сотрудничеством вокруг космической программы и развития других технологий, смотрелось вполне выполнимым, то второе… «Если я о таком хотя бы заикнусь, то Шайнинг меня сам выпорет до такой степени, что мне на круп будет не сесть минимум месяц», — констатировала про себя принцесса любви, после того как её перестало передёргивать от мысли, что для продления жизни мужа нужно лишить жизни кого-то другого. К счастью, у Грея имелось предложение о том, как обойти необходимость совершать преступление: требовалось лишь создать запасные тела-двойники, в которые потом будет переноситься душа любимого. Фокс называл их клонами, описал примерную технологию выращивания и предупредил, что единственный эксперимент, проведённый на овце (как только бедняжка на это согласилась?!), закончился скорой гибелью полученного подопытного. Несмотря на то, что эксперименты в мире Грея были признаны негуманными, после чего их запретили во всех странах мира, розовая аликорна уцепилась за идею всеми копытами. Таким образом сперва в Кантерлоте, а потом и в Кристальной империи появились исследовательские лаборатории, куда приглашались волшебники, шаманы, алхимики и доктора едва ли не со всего мира. Главным же условием, по которому императрица Луна разрешила их работу, был запрет создания разумных одушевлённых существ. «Каждое живое существо, обладающее самосознанием, приравнивается к пони и имеет право на защиту жизни, свободы, здоровья», — всплыл в голове Кейденс текст закона, изданного после того как клонирование оказалось разрешено. Благодаря стремлению Луны следовать не только букве, но и духу издаваемых ей же (или принятых Селестией) правил, идея с использованием озёрных клонов, создаваемых зеркальным озером, расположенным в пещере на территории Вечнодикого леса, была запрещена, а сам объект взяли под охрану. До сих пор шли дебаты, можно ли использовать это наследие времён правления Дискорда для того, чтобы увеличить количество учёных с редкими талантами, так как с одной стороны это позволяло ускорить работу едва ли не во всех областях, а с другой — вставал вопрос этичности и безопасности. Ведь вряд ли дух хаоса мог оставить что-нибудь безопасное. «Двойники, сходящие с ума; злые двойники с навязчивыми идеями, притворяющиеся обычными пони; двойники с плохим здоровьем, вынужденные мучиться, а не жить полноценно»… Стоило только представить себе себя, неспособную подняться с постели из-за болезни, постоянно сопровождающую её укоряющим взглядом, как шёрстка на загривке принцессы любви вставала дыбом. За своими мыслями крылато-рогатая пони и не заметила, как дошла до тронного зала, вход в который охраняли двое гвардейцев с копьями. Молча изобразив приветственный салют, жеребцы распахнули тяжёлые на вид створки, открывая вид на красную ковровую дорожку, что тянулась от порога и до тронного возвышения. — Спасибо, — поблагодарила подданных Кейденс, привычно, но от того ничуть не менее искренне улыбнувшись им. — Служим Империи, ваше высочество! — хором гаркнули стражники, буквально светясь от гордости… ну или это просто свет так падал на их кристальную шёрстку, отражаясь особенно яркими бликами. Проследовав в тронный зал, где висели знамёна города и Эквестрии, розовая аликорна погрузилась в воспоминания о том, как впервые оказалась здесь, чтобы столкнуться с древним королём-чародеем, а затем и занять кристальный трон… Всё началось вскоре после свадьбы: не успел закончиться медовый месяц, который они с Шайнингом планировали провести частично в Мэйнхэттене, а частично в Эпплвуде, как из Кантерлота пришёл приказ возвращаться немедленно. То же указание получили и хранительницы Элементов Гармонии, с которыми принцесса любви и её новоявленный муж планировали встретиться в Лас-Пегасе, куда почему-то не хотели пускать Пинки Пай. Впрочем, письмо от императрицы решило эту проблему, хотя розовой пони и запретили играть в азартные игры. К моменту прибытия в столицу, накрытую мощным магическим куполом и патрулируемую ночными гвардейцами вместе с Вандерболтами, тёмно-синяя аликорна развила кипучую деятельность: она успела отдать приказы о мобилизации резервистов обеих гвардий, организации городских ополчений, отправила шифрограммы правителям союзных государств. Когда же принцесса любви попыталась разрядить обстановку шуткой «Ты словно к войне готовишься», ей был дан категоричный ответ: «Это я и делаю». Оказалось, что с северных границ пришло известие о возвращении города-государства, исчезнувшего с карт мира более тысячи лет назад во время сражения принцесс-аликорнов и короля-тирана Сомбры. Владычица ночи, как участница тех давних событий, рассказала, что этот маг был невероятно могущественным для единорога, обладал крайне неудобной для противостояния магией, а самое страшное — использовал специальные шлемы, чтобы лишать воли пони, дабы отправлять их на войну. Таким образом каждое захваченное поселение становилось для него новым мобилизационным ресурсом, как и захваченные в сражениях пленники, вынужденные направлять оружие против недавних соратников. Во время устроенного совещания Луна поведала о том, как они с Селестией бросили вызов тирану и почти проиграли. В тот раз она погрузилась в тёмные эмоции особенно сильно и почти потеряла над собой контроль, превратившись в ту самую Найтмер Мун. Не то, чтобы это многократно увеличило объём её сил, но вот рисунок противостояния резко изменился, а новые приёмы (вроде превращения в дым), применяемые абсолютно инстинктивно и в крайне удачные моменты, показали, что единорог не так уж и хорош в ситуациях, когда у него нет времени подготовиться. О том, чем закончилось сражение повелительница снов могла судить из рассказов сестры, так как сама многое забыла, а на что-то и вовсе не обращала внимания. Когда же она пришла в себя — города-государства уже не было на положенном месте, что стало неприятным ударом как по самооценке, так и по репутации. Впрочем, на эту тему правительница Эквестрии распространяться не стала… Тёмно-синяя аликорна поведала, что из себя представляет Сомбра, продемонстрировала несколько заклинаний магии кристаллов и теней, а затем стала отдавать приказы. По её плану первыми в город отправлялись сама императрица с отрядом верных гвардейцев, чтобы отвлечь на себя внимание врага, который после более чем тысячелетнего изгнания должен был находиться в не самой лучшей форме, а в это время хранительницы Элементов Гармонии, Кейденс и Шайнинг, а также Стилл Харт и Литтл Винг, пользуясь чарами маскировки, проникали в сам город и воздвигали над ним защитный барьер. Таким образом противник отсекался от возможности использовать горожан, а его армия либо теряла доступ к снабжению, либо оказывалась отрезана от господина. Если тирана не удавалось победить сразу, то из Эквестрии подтягивались гвардейские полки, которым оставалось добраться до города-государства и пройти под купол, чтобы начать крепить оборону. Когда же Грей Фокс, участвующий в совещании через аудиосвязь, заметил, что они кое-что забыли, старшая крылато-рогатая пони заявила, что они со всем прекрасно справятся сами и ему не о чём волноваться. Однако серый единорог умудрился удивить высокое собрание: сперва он заявил, что и сам в бой не рвётся, так как понимает свою несостоятельность как боевого чародея, а затем напомнил, что сам прибыл из крайне дальних земель, в следствие чего имеет жизненно важную информацию. Таким образом заинтриговав как императрицу, так и принцессу с прочими приближёнными, Фокс рассказал о Кристальном сердце, что хранится в тайном логове тёмного мага, вход в которое скрыт где-то в тронном зале. Дальнейшие события развивались как по сценарию: авангард, возглавляемый лично Луной, на всём разгоне влетел в Сомбру, отправившегося перехватывать опасного врага. В это время под барьером Шайнинга, замаскированным иллюзией Твайлайт (которую та выучила, общаясь с Трикси), команда ХЭГ и самой Кейденс проникла в город-государство, ворвалась в башню-дворец, не задерживаясь на улицах среди каких-то серых пони, и, не встретив сопротивления, заняла тронный зал. Едва принцесса любви подняла магический купол, владычица ночи сразу же отступила под его защиту, тем самым оставляя своего противника бессильно бесноваться снаружи. Отряд, оказавшийся запертым в городе с кучей ничего не понимающих, неспособных вспомнить даже собственные имена жеребцов и кобыл, разделился: обе аликорны, Шайнинг Армор и Твайлайт Спаркл взяли на себя обязанность попеременно поддерживать щит, а также найти вход в таинственное логово, о котором говорил Грей, а остальные эквестрийки отправились устраивать кристальную ярмарку, что устраивалась для перезарядки артефакта позитивными эмоциями. «Очень полезно иметь осведомителя, который знает, как развивалась история в других мирах», — мысленно констатировала розовая крылато-рогатая кобыла. Несмотря на то, что Грей указал примерное место расположения входа, дверь они искали достаточно долго — почти десять часов. А затем, когда принцессу любви на троне сменила владычица ночи, произошло кое-что необычное: Яго перевёл речь Энжела, кролика Флаттершай, который тоже пробудил память о прошлой жизни, заявившего, что если бы он стал где-то прятать рычаг открытия потайного хода, то сделал бы это там, где проводит больше всего времени. «И ведь он видел, что мы уставшие и злые, но при этом всё равно не смог обойтись без того, чтобы продемонстрировать своё превосходство, — недовольно поморщилась розовая аликорна, уже который раз вспоминая самодовольную кроличью морду, когда они наконец разгадали загадку, всякий раз вызывающую непреодолимое желание накормить его лимоном. — Как Флаттершай с ним только уживается?!» Впрочем, за помощь, оказанную уже во время прохождения ловушек, коими король-чародей наполнил подступы к Кристальному сердцу, Кейденс была вынуждена милостиво простить Энжелу его высокомерие, а также наградить за особые заслуги перед Короной. Кто же знал, что он окажется невосприимчив к иллюзии бесконечной лестницы, где едва не застряли Твайлайт, Луна и Шайнинг, а потом едва ли не со смехом пройдёт зеркальную дверь, показывающую страшнейшие ужасы, которые может придумать посмотревший в своё отражение? Позже Яго перевёл слова Энжела, заявившего тогда: «Я не вижу кошмаров, так как самое страшное начинается, когда приходит пора просыпаться». Тем временем в городе постепенно набирала обороты ярмарка, привлекающая всё больше горожан. Пинки Пай, пользуясь своим богатым опытом вечеринок, мелькала то тут, то там, умудряясь присутствовать едва ли не в дюжине мест одновременно, тогда как Флаттершай продемонстрировала вокальные данные, разжигая огонь в сердцах слушателей. Но звёздами программы всё равно стали Рейнбоу Дэш и Литтл Винг, облачившиеся в порядком устаревшие рыцарские доспехи и получившие уважительный предлог, чтобы померяться силами, сталкиваясь вновь и вновь, ломая копья и гремя щитами. Отряд, отправившийся за Кристальным сердцем, преодолел все препятствия, которые после показывающих кошмары дверей смотрелись блёкло. Даже чёрные кристаллы, попытавшиеся окружить пони в подобие решётки, сами по себе оставались мелким неудобством, так как предполагалось, что, пока похититель будет выбираться из ловушки, успеет вернуться сам Сомбра. В результате того, что артефакт был найден в кратчайшие сроки, а король-тиран был оставлен бесноваться за пределами защитного купола, никто не помешал эквестрийцам доставить Сердце на положенное ему место на главной площади. Кристальные пони, к тому моменту заметно оживившиеся и даже обрётшие некоторую яркость, при виде реликвии своего народа вспыхнули столь ярко, что на миг стало больно глазам, а затем во все стороны ударила волна магии, прошедшая ураганом во все стороны, придавая жеребцам и кобылам яркий кристальный блеск. Даже сама Кейденс сияла после этого несколько дней, увы, после эффект спал, и она снова стала выглядеть как обычно, как и хранительницы Элементов Гармонии, среди коих этому огорчилась только Рэрити. В личном разговоре Луна призналась, что ей грустно из-за невозможности показать всё это Грею. Но она торжественно обещала, что устроит ему экскурсию лично, как только он наконец-то поправится и сможет чувствовать себя в обществе других пони достаточно уверенно. «Надеюсь, что это всё же произойдёт как можно раньше», — пронеслась мысль в голове розовой аликорны, наконец-то добравшейся до тронного возвышения, чтобы взойти на положенное ей протоколом место. Время, отведённое на отдых, закончилось, а это значило, что нужно возвращаться к решению бесконечного потока проблем.* * *
Солнечный свет врывался в панорамное окно, занимающее всю внешнюю стену кабинета, заливая собой широкий письменный стол и кресло с высокой спинкой. На полу помещения лежал упругий зелёный ковёр, вдоль стен стояли стеллажи, заполненные аккуратными папками разной толщины, под самым потолком крепились небольшие динамики, в настоящий момент не издающие ни одного постороннего звука. — …Мадам Посредник, своими ценами вы выкручиваете мне руки! — высоким, хриплым жеребцовым голосом воскликнуло похожее на небольшой чемодан устройство радиосвязи, установленное на столешницу. — Подумайте обо всех тех сиротах, которых я мог бы накормить за эти деньги; о бездомных, дожидающихся завершения строительства общежитий; о больных, которым не хватает мест в больницах! Бюджет моей маленькой страны не рассчитан на подобные расходы! — Я всегда думаю о бедняжках, нуждающихся в наших помощи, присмотре и мудрых советах, — растянув губы в ласковой улыбке, пусть собеседник и не мог этого видеть, стройная (даже худая) высокая чёрная единорожка с зелёной гривой, откинувшаяся на спинку кресла и облокотившаяся на правый подлокотник, печально вздохнула. — Мне ведь тоже приходится заботиться о многочисленных малышах, которые постоянно хотят кушать и нуждаются во внимании мамы… Пожалуй, единственное чем я могу вам помочь без ущерба для себя — это не продавать информацию о двигателе Санбёрст-Грея. Тем более, Зебрика готова заплатить на двадцать процентов больше. — Ах ты жадная, подлая, эгоистичная, мелочная мерзавка! — вызверился собеседник, слова которого сопровождались звуком падения чего-то тяжёлого. — Да чтоб ты облезла, исхудала и… и… Вытянув перед собой левую переднюю ногу, кобылка заставила её покрыться всполохами изумрудного пламени, а когда оно опало — стала разглядывать покрытую хитином конечность, красующуюся несколькими физиологическими отверстиями. — Это значит «Я согласен на установленную вами цену»? — вежливо поинтересовалась кобыла, возвращая ноге прежний вид, голосом демонстрируя лёгкую заинтересованность, граничащую со скукой. — Тц, — недовольно цыкнул собеседник. — Получишь ты свои битсы, вымогательница. И я очень надеюсь, что эта информация того стоит! Иначе… — Уверяю вас, ваше величество, вы не пожалеете о нашей сделке, — перебила его хозяйка кабинета, в зелёных глазах которой сверкнул нехороший огонёк. — С вами свяжутся мои помощники. Всего хорошего. — Стой, я ещё не… — телекинетическое поле переключило небольшой рычажок, и радиостанция замолкла, обрывая короля Шторма посреди слова. — И как только такие идиоты добираются до власти? Или это власть делает их настолько наглыми и самоуверенными? — потерев подбородок передним копытцем, чёрная кобылка фыркнула и прикрыла глаза, после чего вдавила кнопку устройства связи, соединяющего с приёмной. — Оцеллия, вызови ко мне Фарингса… и принеси чай с печеньем. — Сию минуту, ваше величество, — отозвался коммуникатор тоненьким голоском бирюзовой кобылки-единорожки, под которую маскировалась секретарша Кризалис. — Вы приказывали не беспокоить во время переговоров, но двадцать минут назад пришёл пакет из Кристальной империи. Судя по печати капитана Торакса — ничего срочного. Желаете ознакомиться? — Хм… неси, — решила королева чейнджлингов. — Под чай и это сойдёт. Отключив устройство связи, чёрная единорожка выпрямилась и, вытянув передние ноги вверх, с удовольствием выгнула спину. К сожалению для перевёртыша, в этом облике у неё не было крыльев, которые можно расправить во всю ширь, из-за чего создавалось ощущение лёгкой неполноценности… ну или скованности, словно какую-то часть тела прижимала эластичная ткань. Развернув кресло в сторону окна, Кризалис устремила свой взгляд на Мэйнхэттен, буквально лежащий у её ног. Там, внизу, по многочисленным дорожкам сновали разноцветные табунки пони и редких гостей из других стран, ввысь же стремились серые многоэтажные дома, сверкающие широкими окнами, отражающими свет дневного светила… но ни один из них не достигал той же высоты, что и башня королевы. «Высоко сижу, далеко плюю», — мысленно пошутила правительница перевёртышей, растягивая губы в самодовольной улыбке, чувствуя своё превосходство над мелкими четвероногими, что копошились у её копыт и даже не мечтали взобраться на самую вершину. — Сколь же многое изменилось за пять лет, — задумчиво изрекла Кризалис, скользя взглядом по ровным крышам самого многопонного города Эквестрии, ставшего приютом для значительной части роя. — Вы что-то сказали, ваше величество? — спросила Оцеллия, толкающая перед собой небольшой столик на колёсиках, на котором стояли чайник, чашка, вазочка с печеньем и лежал бумажный пакет светло-серого цвета, с зелёной печатью в виде круга и надписью «Лично в копыта». — Я сказала «Шевелись, копуша неуклюжая»! — рявкнула на подчинённую, умудрившуюся застать её врасплох, королева. — Ещё раз заставишь меня ждать — отправишься нянчиться с личинками в Скверноземье. Поняла? — Простите, ваше величество, больше не повторится, ваше величество, — залепетала младшая чейнджлинг, которой вовсе не хотелось лишаться возможности изучать большой город, а также пользоваться всеми подворачивающимися развлечениями — в конце концов она записалась на конкурс караоке и уже вышла в четвертьфинал. — Свободна, — отмахнулась ногой правительница перевёртышей. — Позову, когда понадобишься. Дождавшись, пока в кабинете останется одна, Кризалис потянулась телекинезом к переключателю проигрывателя, а в следующую секунду пространство затопила негромкая медленная музыка, на фоне которой пели жеребец и кобыла. После она наполнила чашку и подхватила копытцем печенюшку, чтобы впиться зубами в нежное тесто, ощутив сладковатый привкус любви… Даже обычные пони замечали, что блюда, приготовленные с любовью, отличаются от тех, что сделаны без эмоций, но строго по рецепту. Однако они неспособны оценить всю гамму оттенков ощущений, щекочущих нёбо настоящего чейнджлинга, стоит ему только вкусить подобную редкую пищу. А потому королеве и не было жаль выискивать в Эквестрии и соседних странах самородки, вкладывающие в свою работу чувства… даже если они во всём остальном уступают профессионалам. «Нужно будет ещё раз провернуть операцию по закупке кексов из Понивилля. Как жаль, что Пинки Пай — хранительница Элемента Гармонии, в ином случае я бы поборолась за неё с Луной». Стоило только вспомнить тёмно-синюю аликорницу, как настроение немного испортилось — больно уж неприятно было признавать свою слабость хоть перед кем-то. Когда пять лет назад правительница перевёртышей только планировала своё внедрение в Кантерлот, а затем и захват принцессы любви, на мировую арену ураганом ворвалась Найтмер Мун, безжалостно растоптавшая долгосрочные планы и многоходовые интриги. Показав огромную магическую силу и боевую мощь, о чём рассказывали как стражники, так и горничные, с которыми общались шпионы роя, ночная кобыла сокрушила Селестию на её территории. Нет, Кризалис предполагала, что, хорошенько подготовившись и подтянув свои войска, она и сама смогла бы совладать с солнцекрупой сладкоежкой. Но для этого пришлось бы застать её врасплох, предварительно объевшись любовью до такой степени, что та едва ли из ушей не сочилась. Императрица же сделала это сходу, не имея за собой никакой поддержки. «А потом наступила долгая ночь». Эта мысль заставила нахмуриться, и Кризалис тут же поспешно сделала глоток чая, заваренного с любовью вместо сахара и варенья. Тогда все считали, что Найтмер Мун — безумная тёмная тварь, которая ради своих амбиций готова уничтожить всех. И, сколь бы неприятным это ни стало, данный факт заставил посмотреть на некоторые свои действия под иным углом. Впрочем, вскоре стало очевидно, что какой бы тёмной тварью аликорна ни была, но безумной, а тем более — глупой она точно не является. «В кровати императрицы появляется никому не известный жеребец, тут же становящийся её советником и начинающий крутить могущественной кобылой с такой лёгкостью, будто она — его верная собачонка… Ха-ха-ха! И идиоты в это верят! Верят в то, что „сила любви исцелила израненное тёмное сердце, вернув владычицу ночи на сторону света“. Тьфу… Но как изящно сыграно!» От досады королева щёлкнула зубами чуть сильнее, что заставило очередную печенюшку разлететься крошками, тут же подхваченными телекинезом. Чейнджлинг видела то, чего не понимали все остальные: вернувшаяся из изгнания Найтмер Мун сокрушила своих противников, которые могли встать между ней и властью, а затем ввела в игру отвлекающий элемент в виде Грея Фокса, чтобы, «попав под его влияние», исправиться и стать менее страшной. Она даже собрала хранительниц для Элементов Гармонии и в строгой секретности от неблагонадёжных слуг позволила воздействовать ими на себя. «Хитрая, подлая, расчётливая кобыла, которую теперь если и не уважают, то хотя бы не боятся её подданные. Ну чем я хуже?!», — громко отхлебнув чая, правительница перевёртышей постаралась подавить вспышку зависти к более успешной конкурентке. Откинув тогда большую часть своих идей, связанных с похищением принцессы любви, чтобы не растормошить то гнездо диких пчёл, что образовалось в кантерлотском дворце, она всё же проникла на подготовку свадьбы столетия и притворилась простой горничной. Ей даже удалось переговорить с само́й розовой глупышкой, чтобы убедиться в том, что та полностью находится под влиянием Луны, искренне считая её подругой. А ведь именно она должна была быть если не главным противником Найтмер Мун, то уж точно не ближайшей сторонницей. «Хитрая беспринципная манипуляторша. И ведь как сыграла? Все верят, что она позволила Элементам Гармонии очистить её от тьмы, после чего императрица Луна взялась за развитие технологий, чтобы «спасти сестру». Наверняка ведь она уже сейчас может вытащить солнцекрупую при помощи какого-нибудь заклинания, а на луне её держит исключительно для того, чтобы та прониклась своим положением. А потом, когда её снимут с этого белого шарика в небе, Селестию могут даже вновь посадить на трон… как верную соправительницу, что и слова против сестры пикнуть не сможет». Не то, чтобы Кризалис считала, что Селестия не заслуживает подобного отношения — за заточение в потухшем вулкане (после разорения единственного городка…) она бы придумала кару куда страшнее и полезнее. Правда, следовало признать, что если бы в тот день на месте солнцекрупой была лунокрупая кобыла, простым заточением чейнджлинги не обошлись бы. Тёмная аликорна уже тогда показывала свой крутой нрав, а потому с высокой долей вероятности заточать было бы просто некого. «И ведь на свадьбе она ждала нападения. Стражники то и дело проверяли заклинанием, развеивающим различные мороки, как друг друга и гостей, так и самих принцесс с женихом. Они были готовы к нападению, а значит — кто-то сдал мои старые планы. Но кто? Я ведь никому о них не рассказывала! Так и до подозрений в свой адрес недолго». Воображение королевы перевёртышей тут же нарисовало картину того, как она ложится спать, а через минуту вскакивает на ноги и начинает писать доклады на себя же… — Тьфу… Зря я смотрела ту картину про раздвоение личности, — посетовала вслух правительница перевёртышей, запивая досаду вкусным чаем. То, что Луна не так легкомысленна как Селестия, выражалось во многих изменениях: вход в Тартар оказался перекрыт новыми воротами, открывающимися только при помощи вращения двух колёс, расположенных в отдельных башнях; на разрешение конфликта между пони из Эпплузы и бизонами была отправлена гвардия чиновников, заставивших взвыть как изначальных владельцев земель, так и переселенцев; едва успевшая вернуться Кристальная империя оказалась оккупирована гвардией, а её законный правитель столкнулся с самой тёмно-синей аликорной, после чего и вовсе был изгнан при помощи артефакта, найденного в его же городе. Благодаря тому, что Луна вернулась в Кантерлот, оставив своей наместницей Кейденс, доказавшую свою полную лояльность правительнице, чейнджлинги смогли проникнуть в северную провинцию Эквестрии и собрать информацию о событиях «спасения» от короля-тирана едва ли не по минутам. Этот отчёт, который своим объёмом мог бы сравниться с какой-нибудь книжкой в стиле Деринг Ду, теперь стоял на полке среди своих собратьев, дожидаясь своего часа. В конце концов, как показала жизнь, информация — это ценнейшее сокровище, которым нельзя разбрасываться или забывать. Громко хлюпнув чаем, осушая последние капли вкуснейшего напитка, Кризалис отставила посуду и откинулась на спинку кресла, заложив ноги за голову. Её телекинетическое поле подхватило очередную печенюшку, что подлетела к мордочке королевы и зависла на уровне глаз, начав вращаться словно в невесомости. А в следующий миг кондитерское изделие раскололось на ровные треугольнички, которые один за другим выхватывал раздвоенный язык, отправляя в рот, чтобы те захрустели на зубах. «И всё же сколь бы предусмотрительной, расчётливой и жестокой Луна ни была, но и она не застрахована от ошибок. Её пони проверяют всех специалистов, допущенных до секретов? Тогда я отправлю своих разведчиков под видом уборщиц, которым выдают все ключи от всех кабинетов. Никто ведь не обращает внимания на фоновых кобылок, старательно и молчаливо выполняющих свою работу». От этих мыслей правительница перевёртышей оскалилась в улыбке, чувствуя своё превосходство над другими злодеями. Дискорд был могущественнее неё, Сомбра — опаснее… но оба они оказались выведены из игры, а она заняла нишу, внезапно образовавшуюся из-за развития технологий. Чейнджлинги были идеально приспособлены для промышленного шпионажа, а устройства дальней связи помогали обмениваться информацией на дальних расстояниях, общаясь с клиентами без риска быть раскрытой. Несмотря на то, что ведущие страны мира делились частью своих разработок в разных областях, что многократно ускоряло прогресс, кое-что они оставляли исключительно для личного пользования. И именно за такими вещами охотились слуги Кризалис, чтобы у госпожи-Посредницы был товар, за который готовы платить золотом, услугами, иными ценностями. Но не всё перевёртыши были готовы продать: часть секретов навсегда оседала в их загребущих копытах, из-за чего уже сейчас Кризалис имела больше, нежели даже Луна со всеми её интригами. В Скверноземье же, на тайном испытательном полигоне строился их собственный космический аппарат, который совмещает в себе вершину мысли самых заметных учёных Эквестрии, Грифонстоуна и Зебрики. — Полёт на луну? Пф-ф… — чёрная единорожка пренебрежительно фыркнула, после чего сцапала последнюю печенюшку и ухмыльнулась. — Мы будем первыми, кто отправится дальше.* * *
Лёжа на животе на мелком песке, Селестия передними копытцами то собирала перед собой маленькую горку, то снова разравнивала её. За годы, проведённые в изоляции, она успела о многом подумать, кое о чём пожалеть, в некоторых поступках и вовсе раскаяться… а затем и понять бессмысленность всего этого. В конце концов, если воздействие Элементов Гармонии окажется столь же мощным, как и тысячу лет назад, то к моменту её возвращения не только о самих мелких ошибках, но и об их последствиях все успеют позабыть. «Как ты там, Сансет? Простила ли меня; поняла ли?.. Или же всё ещё злишься и считаешь, что я тебя ограничивала из-за страха и зависти к твоему таланту?», — от воспоминаний об ученице ушки белой аликорны сами собой опустились, а сама она подняла взгляд к звёздному полотну, где на фоне горизонта висел шар Эквуса — красивое, но вместе с тем печальное зрелище, заставляющее чувствовать себя особенно одиноко. Острый взор белой аликорны уловил яркую искорку, похожую на падающую звезду, летящую прямо к поверхности луны откуда-то со стороны Эквуса. Не то, чтобы падение каких-то объектов на спутник мира было чем-то уникальным, но обычно это были мелкие камни, ну или куски льда… «Звёздочка-звёздочка, знамя чудес, исполни желание ради небес. Я хочу… поговорить с сестрой», — мысленно попросила у падающего огонька принцесса дня. Селестия, разумеется, могла загадать желание, чтобы вернуться на Эквус как можно скорее, но сильно сомневалась в том, что какое-то чудо способно пересилить Элементы Гармонии. В ином случае Луна бы вернулась в Эквестрию гораздо раньше, так как за тысячу лет старшая сестра не один раз просила об этом. Обычный же разговор, в котором можно будет обсудить всё и, если получится, разрешить разногласия, мог быть устроен и через царство снов… «Это что такое?» Удивлённо моргнув, белая аликорна стала следить за тем, как заинтересовавшая её звезда дёрнулась вправо, затем — влево, начала снижаться, потом подскочила чуть-чуть вверх, а в конце устремилась вниз под углом градусов в тридцать-сорок. Необычное поведение звезды заставило принцессу дня сбросить с себя меланхоличное настроение и принять сидячее положение, а затем и вовсе подскочить при виде поднявшегося облака пыли. Из-за того, что воздух вокруг отсутствовал, шума крылато-рогатая пони не услышала, но ей показалось, что она почувствовала толчок земли в копыта… что, конечно, могло быть обычным самообманом… но могло и не быть. «Это точно что-то необычное», — констатировала про себя Селестия, срываясь с места и большими прыжками направляясь в сторону пылевого облака, медленно оседающего вниз под действием гораздо более низкого чем на Эквусе притяжения. Пусть она не знала, что могло упасть на луну, но прекрасно понимала, что обычные камни так себя не ведут. Учитывая же скуку, раз за разом заставляющую прокручивать в голове одни и те же мысли, игнорировать хоть что-то новое она себе позволить не могла. В конце концов, это нечто могло оказаться чем-то полезным, что если и не поможет вырваться из тюрьмы, то хотя бы разнообразит её тут пребывание. «А даже если и нет, то я всё равно ничего не теряю», — подвела итог белая аликорна, совершая один большой прыжок за другим, уже вскоре приземляясь на песчаную дюну, с вершины которой увидела большую воронку и необычный предмет, лежащий на самом дне. От необычного зрелища глаза принцессы дня округлились, а рот в изумлении приоткрылся. Наверняка многие репортёры мечтали заснять старшую крылато-рогатую кобылу в столь сильном удивлении, а некоторые из них и вовсе согласились бы отправиться в ссылку ради столь редких кадров. Однако к сожалению для мировой прессы, никого из них не было на расстоянии минимум трёх сотен… тысяч километров вокруг.* * *
— Фух… — Черри Берри, передними копытцами вцепившаяся в рычаги управления, шумно выдохнула, после чего медленно сползла по панели управления на пол и провела по скрытому под повязкой лбу правым предплечьем. — Я уж думала — разобьюсь. Мне каким-то чудом удалось, слава Селестии…