***
Лиам запрокидывает голову, и Тео слышит его смех даже сквозь громкую музыку, гремящую из динамиков неподалёку. Ярко-красный напиток в его руке грозит перелиться через пластиковый стаканчик, но Лиаму всё равно, он просто продолжает широко жестикулировать, подражая плохим танцевальным движениям Тео, и он такой красивый, что у Тео даже нет проблем с тем фактом, что Лиам безжалостно издевается над ним. Ну и что с того, что он не умеет танцевать, для него это не секрет и не позор, у него есть масса других вещей, которые он может делать. Например, способность стоять, которая после нескольких часов в Синеме вскоре перестаёт быть общей способностью, и только Тео может делать это правильно. Всё начинается, когда Лиам говорит бармену: «Вы должны дать мне бесплатный напиток, потому что я просто горяч, и если я подниму руки, моя рубашка сделает так», и бармен действительно смеётся, вместо того, чтобы выгнать его, когда Лиам вскидывает руки и показывает всем свой загадочный пресс — его просто не должно быть, в этом нет смысла. «У меня также голубые глаза, вы не можете не заметить их, потому что они обведены», — добавляет Лиам, и тогда бармен соглашается дать ему бесплатный шот, потому что люди, очевидно, не знают, что нужно быть профессионалами в своей работе. Тео бы это рассердило, но как только Лиам получает свою текилу, сразу же просит ещё одну для Тео, потому что «он горячее, чем солнце», и хотя от этого щёки Тео стали до смешного красными, это также заставило бармена симпатизировать смелости Лиама, которая в конечном итоге привела к ситуации, в которой они оказались сейчас. Ситуации, где Лиам настаивает на том, чтобы они танцевали, в то время как он полностью размяк в руках Тео, почти безжизненный, пока Тео медленно раскачивает их обоих на месте. Тео не имеет ничего против этой конкретной ситуации, если честно, конечно, было веселее, когда Лиам был ещё жив, и они действительно танцевали, но когда он беззаботно растекается по его телу, обнимая Тео, как будто от этого зависела его жизнь, — это приятно. Просто Тео слишком много выпил, чтобы позволить Лиаму медленно танцевать свой путь через худшее похмелье в его жизни, даже не пытаясь избавить соседа от боли, поэтому в конце концов он неохотно оставляет его на одном из диванов рядом с танцполом и спешит к бару. — О, не беспокойся, убедись, что твой парень благополучно вернётся домой, — улыбается ему бармен, когда Тео пытается заплатить за бутылку воды, которую он ему только что вручил. — О, нет, он не мой… мы друзья. — Хорошо, это даже лучше. Нам действительно не нужна ещё одна драка в клубе. — Что? — Тео смущённо хмурится, и бармен кивает в сторону танцпола. Тео оборачивается, и его взгляд переводится с пустого дивана, на котором он оставил Лиама, на танцпол за считанные секунды. Пластиковая бутылка скрипит в его руке, когда он замечает Лиама: глаза закрыты, а голова запрокинута, — когда светловолосый парень появляется из ниоткуда, двигая руками по всему телу Лиама, плотно прижимаясь к спине Лиама. Диджей подстрекает всех поднять руки вверх, и Тео чуть не швыряет кого-нибудь на пол, пересекая танцпол за две секунды, его глаза не отрываются от сцены перед ним. Лиам размахивает руками в какой-то пьяной попытке танцевать, и его рубашка оголила его бёдра и живот полностью, а светловолосый парень не теряет ни секунды, двигая по обнажённой коже Лиама руками. Тео должен сделать глубокий вдох, чтобы убедить себя шевелить языком, а не кулаком. — Эй, он пьян, разве ты не видишь? Отвали от него. При звуке его голоса Лиам сразу же улыбается, приоткрывая глаза и делая шаг ему навстречу, чтобы упасть на грудь светловолосого парня, когда тот тут же тянет его назад за талию. Левая рука Тео начинает болеть от того, как сильно он сжимает бутылку. — Нам весело, разве ты не видишь? — раздражённо выплевывает блондин, и это конец. — Перестань его трогать, — рычит Тео, отрывая руку блондина от Лиама и сильно толкая его в грудь. Парень отшатывается, почти падая на задницу, и Тео уже поднимает руку, чтобы смахнуть удивлённый взгляд с его лица, но Лиам, всё ещё явно неспособный встать, решает вцепиться ему в руку, и Тео останавливается, глубоко вздыхая. Спокойно, спокойно. — Ещё раз тронешь его, и я сломаю тебе челюсть. — Слушай, приятель, я даже не знаю, кто ты такой, так что отвали, ладно? — парень кряхтит, а затем его отвратительные руки касаются груди Тео, толкая его назад. Тео делает всего один шаг, и в нём немедленно возникает самый большой конфликт между каждой частью его тела, которая кричит ему, чтобы он отправил этого парня в космическое пространство, и крошечным голосом в его мозгу, который осознаёт, что Лиам — пьяный и едва ли способный стоять — всё ещё держится за его руку, и его главный источник равновесия, вступающий в бой, вероятно, не лучший исход событий. Тео закусывает губу, глядя в лицо парню, так сильно желая ударить его. Но Лиам… Лиам вдруг бросает себя на парня и разбивает его нос, избавляя Тео от проблемы.***
— Они всё время меня выгоняют, я не понимаю, — скулит Лиам, а Тео продолжает прижимать бутылку с водой к его губам. Конечно, он решает вести себя так, как будто один глоток воды убьёт его после того, как он всю ночь глотал напиток за напитком. — Думаю, это как-то связано с тем, что ты врезал тому мудаку. — Он толкнул тебя, — Лиам надувается, как маленький ребенок, и Тео немного тает от того факта, что он пытался защитить его честь, даже когда был совершенно не в состоянии защитить свою. — Это очень мило, Лиам, но… — И ты тоже его ударил, — настаивает Лиам, отодвигая бутылку, потому что он действительно так сильно хочет похмелья завтрашним утром. — Ну, он собирался убить тебя. — Нет, не собирался, — отрицает Лиам, и Тео знает, что искренне верит в это. Но Тео видел лицо парня после того, как Лиам ударил его по носу, он поднялся на ноги, готовый убивать, а Лиам просто самодовольно улыбнулся, такой тупой и бесстрашный, готовый к бою, даже когда было чудом, что он стоял, не говоря уже о том, чтобы выжить после надлежащего избиения этого человеческого танка. Тео едва выжил. — Он разозлил тебя, — настаивает Лиам. Тео вздыхает и снова закрывает бутылку крышкой. — Он не злил меня. Это был ты. — Я? Я тебя разозлил? — недоверчиво спрашивает Лиам, когда Тео застёгивает свою кожаную куртку. Лиам внезапно опускает глаза и смотрит на неё с явным недоумением, как будто не помнит, как Тео предлагал её ему, как только он вытащил Лиама из клуба. — Я не злюсь. Ты заставил меня… ты знаешь. Лиам моргает, и Тео не может найти ни единой разницы между его взглядом и взглядом золотой рыбки. — Да, да, да. Мы победили? — спрашивает он, и Тео хмурится, обдумывая. Он почти уверен, что Лиам сломал нос парня: Тео услышал приятный хруст. Но Тео, вероятно, удушили бы, если бы охрана не оттащила блондина от него, когда они катались по полу. Так что. — Да, мы победили, — всё равно говорит он, потому что Лиам споткнулся о ноги и забыл, что в этот момент рядом с ним была драка, так что кто знает, что он вообще видел. — Он мёртв? — Нет, — усмехается Тео, качая головой. — Ты пьян. Пойдём домой. — Ты злишься? — Нет, конечно, нет. — А я? — Никто не злится. Мы едем домой. У тебя болит рука? — Однажды я ударил кулаком в стену. — Хорошо, но ты хочешь, чтобы я убрал лёд или… — Я сломал стену. — Да, но прямо сейчас, Лиам, сосредоточься, как твоя рука… — Я плохо себя чувствую. Лиама рвёт, и вот тогда их не-свидание заканчивается. Только это не так. Лиам почти теряет сознание во время обратного пути, и Тео очень надеется, что миссис Дженкинс не откроет свою дверь, когда он входит в здание с безжизненным телом Лиама на руках, а его рука полностью застряла в заднем кармане узких джинс Лиама, пытаясь дотянуться до ключей, что он и делает, но это выглядит как предлог прикоснуться к заднице пьяного человека для любого, кто смотрит на него прямо сейчас. Хотя миссис Дженкинс, вероятно, было бы всё равно, даже если бы он пытался воспользоваться пьяным Лиамом — есть некоторая вражда между ними или что-то такое. Лиам клянётся, что она однажды пыталась плюнуть на его коврик, но Лиам также заставляет Тео нести его мёртвую задницу наверх, потому что его жизненный выбор сделал его совершенно неживым, вот и всё. Тео ненадолго задаётся вопросом, нападёт ли Скотт на него, увидев, как он входит в квартиру с бессознательным телом своего хозяина, и насколько сильно может повредить укус таксы. Но как только он открывает дверь, Скотт начинает радостно извиваться, полностью игнорируя Лиама. Тео осторожно бросает парня на кровать, ласкает Скотта, чтобы он прекратил попытки заняться сексом с его ногой, и ставит бутылку с водой на прикроватный столик, готовый вернуться в свою квартиру, теперь, когда всё на месте. — Тео, — жалобно бормочет Лиам, как только Тео делает шаг к двери, потому что, конечно, он проснулся прямо сейчас. — Тео, жуки. Ты можешь остаться? Они залезут мне в уши, ты можешь остаться и закрыть мне уши? — В твоих ушах ничего нет, Лиам. Лиам стонет от боли, как будто Тео только что ударил его по лицу. — Просто останься и прикрой их, пожалуйста. Темно, но Тео видит, как Лиам пытается сделать ему щенячьи глазки. Он явно не осознаёт, что ему удалось открыть только один глаз. Хуже всего то, что это всё равно работает. — Ладно, я закрою тебе уши, — вздыхает Тео, сидя на кровати рядом с неподвижным телом Лиама. Лиам выжидающе смотрит на него, и Скотт всё равно не собирается никому рассказывать, поэтому Тео прижимает обе руки к голове Лиама и осторожно прикрывает его уши. — Спасибо, — Лиам закрывает глаза, выглядя довольным и счастливым, когда его уши надёжно закрыты. — Ты смешон, — хихикает Тео, не двигая руками. — Спасибо, — повторяет Лиам и засыпает. Ещё более неловко то, что Лиам спит, а Тео всё ещё закрывает его уши. Сначала это забавно, но потом у Тео начинают болеть руки, и осознание того, что он сидит там чёрт знает, как долго, глядя на свои руки, обнимающие лицо Лиама, внезапно приходит, и он испуганно отпрыгивает. Это так не дружественно. Особенно то, о чём он думал, когда так держал Лиама. Совершенно неправильно. Он виновато оглядывается, но Скотт снова начинает шевелиться, когда их взгляды встречаются — нет ни намёка на осуждение в этой живой сосиске, — поэтому Тео вздыхает с облегчением. Ничего страшного, никто не видел, что он сидел там, держась за лицо Лиама и не думая о нём дружески. Айзек не знает, значит, ничего не было. Он готов уйти, но всё же останавливается, чтобы снять с Лиама туфли и накрыть его одеялом, потому что быть порядочным заботливым соседом — очень дружелюбно. В глазах Скотта определённо есть искра осуждения, когда Тео быстро наклоняется, чтобы нежно поцеловать Лиама на ночь перед уходом, но Скотт также ежедневно облизывает задницу, так что Тео каким-то образом удастся смириться с осуждением этого крошечного собакена.