***
Подплыв к генералу, Мулан легонько обняла его сзади, положив ладони ему на грудь и прильнув губами к горячей коже между лопаток. Он пах восхитительно. Лесом, желанием, мускусом и чем-то очень мужским, от чего кружилась голова и путались мысли. Когда Мулан коснулась его, Тунг резко втянул воздух — она почувствовала это по тому, как поднялась под её ладонями его грудь. Он был погружён в свой внутренний мир, и она нарушила его концентрацию, однако он, похоже, не рассердился. Воительница знала, что ему нравилось прикосновение её рук. Любые её касания, взгляды, вздохи заставляли его сердце биться быстрее, тем самым сильнее распаляя мужчину. — Как спалось? — мягко спросил он, переплетая свои пальцы с её. — Замечательно, а вам? — промурлыкала она, потираясь щекой о его спину. — Идеально, — улыбнулся он и, ласково сжав ладонь любимой, поднёс её к своим губам, бережно целуя. С губ Мулан сорвался тихий стон, и она прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и спокойствием любимого дракона. От прикосновений своего истинного кожу сладко покалывало, и от ощущения его близости уже знакомый жар охватил её всю целиком. — Вы — сама красота и свет. Она покрыла поцелуями его лопатки, затем её рука скользнула вниз, по всем рельефным выпуклостям и впадинам его живота. Боги, этот мужчина был великолепен! Красивый, стройный, мускулистый, но без излишней массивности. С прямой горделивой осанкой и высоко поднятой головой с длинными аккуратно уложенными тёмными волосами. В нём сразу чувствовалась порода. Тунг был немногим младше отца Мулан, но девушка находила его невероятно привлекательным мужчиной, и не могла не заметить и подчеркнуть, что возраст его только красил. Он слегка повернул голову, и улыбка вновь коснулась его губ: — Нет. Это ты вызываешь свет на поверхность. Ты видишь свою красоту, отражённую во мне, то, как моё тело взывает к твоему, и твоё — к моему. Его слова соблазняли её также легко, как его ум и тело. Мулан совершенно теряла волю, растворяясь в них и в нём. Медленно ведя рукой по его оголённому торсу, уже без страха, но с внутренним трепетом, сама положила ладонь на пробудившуюся мужскую плоть, чуть сжала, погладила. Теперь, когда она тянулась из-за спины, его нефритовый стержень казался ещё более внушительным и едва помещался в руке. Мулан куснула генерала в спину, задыхаясь от желания ощутить его глубоко в себе, как уже привыкла за время, проведённое вдвоём. Девушка слышала, как участилось и каким тяжёлым стало его дыхание, выдавая усиливающееся возбуждение, и это придало ей уверенности. Она коснулась пальцами головки его набухшего члена, ощущая ладонью бархатистую кожу. А затем начала ласкать его. Вверх, вниз, сильно, нежно, потом медленно и упорно, так же, как он ласкал её сокровенную жемчужину. Он взял её свободную руку в свою и положил на свой член. Сомкнув её пальцы вокруг ствола, он показал, как сильно его надо сжимать. А потом повёл её руку вверх, к самой головке, где ненадолго остановился, после чего резко дёрнул вниз — куда резче, чем сделала бы она сама. Когда она усвоила его ритм, он отпустил её. Каким-то неведомым, шестым чувством Мулан ощутила огромную власть — власть женщины над мужчиной, — и эта мысль показалась ей весьма возбуждающей. Тунг чуть вздрогнул, и член в руках Мулан стал твёрже. Всё его тело превратилось в натянутую струну. Он окончательно погрузился в происходящее. Она наслаждалась этим больше, чем готова была признать. В этот раз генерал передал ей контроль, позволяя её рукам делать с ним всё, что ей захочется. Крепко сжимая его, девушка медленно вела рукой вверх по члену и быстро дёргала вниз, и снова, и снова. Эта стимуляция водой от интенсивного движения и её нежные поглаживания заставляли его драконью сущность рваться наружу. Тунг еле сдерживал порыв сгрести воительницу в охапку и овладеть ею сию же минуту — дико, неистово. Стоя и слегка наклонившись вперёд, чтобы удержать равновесие, он отвёл руку назад. Когда его пальцы нащупали её и скользнули между ног, где всё было горячим и припухшим от желания, она ещё сильней прижалась грудью к его спине. Два пальца потеребили её разогревшийся бугорок, а затем погрузились внутрь. Ахнув, Мулан согнула левую руку, повиснув у генерала на плече. Правая продолжала двигаться вверх и вниз, резко и плавно, сдавливая член Тунга именно так, как ему хотелось. Вместе они стимулировали друг друга, пока оба не растворились в счастье обладания и единения. Пронизывая тела по замысловатой траектории, вселенские потоки ци — переливающиеся, играющие, искрящиеся — стремительно переплетались, смешивались и сливались друг с другом, раскрываясь в вечном танце любви. Круг энергии инь и ян усиливался, ширился, креп, вместе с желанием обоих партнёров, чтобы в итоге замкнуться и вознести их на Небеса. Они оба шептали сладкую чушь до тех пор, пока она не поняла, что ещё одно его прикосновение к ноющему комку нервов и она взорвётся. Мулан почувствовала, как её женское естество плотно обхватило его пальцы — признак надвигающейся кульминации. В ответ прозвучал полустон-полурык, довольный, будоражащий. Зная, что сейчас они оба близки к разрядке, она усилила ласки, задвигала рукой быстрее, увеличила темп. Воительница сильно стиснула его, резко дёрнула руку вниз и всхлипнула от нахлынувшего удовольствия, похожего на взрыв оглушительной силы. Всё пространство мгновенно окутала белая вспышка, словно тысячи солнц в одно мгновение взорвались, объяв всю вселенную ярчайшим светом. Её лоно сжалось вокруг его пальцев, а её рука — вокруг его члена. Они судорожно бились друг о друга, его бёдра резко двигались навстречу её руке. Мулан впилась зубами в его спину, и Тунг протяжно хрипло застонал, провожая последние отзвуки их плотской любви. Когда они оба успокоились, Мулан нежно поцеловала и облизала то место на его спине, где она оставила свою метку. Откинувшись назад, девушка обнаружила два идеальной формы полумесяца у него на коже. — Извините, — шепнула она, почти касаясь губами синяка. — Не надо извиняться, — сказал он, качнув головой. — Никогда не извиняйся за то, что сделала в пылу страсти. Я буду носить твои метки словно почётные ордена. Генерал развернулся и заключил девушку в свои горячие объятия. Она вцепилась в него, всё ещё подрагивая от того, чем они только что занимались. По щекам катились слёзы — чувства переполняли её. Тунг успокоил её так же, как и в прошлый раз. Он поглаживал Мулан по обнажённой спине и шептал ей на ушко о том, как она прекрасна. Что она сама любовь. Что она свет. И что она принадлежит только ему. Воительница прижалась к нему, положив голову на плечо. Возбуждение всё ещё гуляло по телу, покрывало мурашками кожу, подталкивало делать глупости. И сейчас ей хотелось только одного — дарить и принимать ласки. Мулан довольно улыбнулась, подняв на него сияющие, полные неги и непогасшего ещё желания глаза. — Вам понравилось? Она была такой хорошенькой в это мгновение. Блестящие глаза, чуть приоткрытые влажные губы, счастливая улыбка. Тунг запустил пальцы ей в волосы, медленно накрутил на кулак, сжал. — Совершенство… Ты настоящее совершенство, Мулан. Девушка зарделась от удовольствия. — Я старалась. — Мне понравилось. Ему очень понравилось, несмотря на непривычное отсутствие контроля. Он ощутил необычайную лёгкость во всём теле и ясность мыслей, словно сбросил какое-то бремя. Сердце пело — впервые после смерти жены его отпустила душевная боль от потери значимого для него человека и вина за то, что после долгих лет супружества он так и не смог полюбить её как женщину. Впервые в жизни Тунг осознал самое главное. Он осознал мир, гармонию и любовь… И всё это благодаря его маленькой воительнице. При всей своей неискушённости в искусстве любви, Мулан сумела доставить ему невероятное наслаждение, которое он никогда не испытывал с Ксу. Его жена не страдала ханжеством, но в постели с ним она была холодна и бесчувственна, как ни старался Тунг растопить лёд её души. Она принимала ласку и подчинялась его рукам, но сама оставалась безучастной, так что он даже и не пытался предложить ей ответить ему тем же. Мулан не холодная, это уж точно! Она гораздо больше похожа на него, чем он думал. С тех пор, как Тунг впервые встретил её, он уже чувствовал какой-то необъяснимый импульс, ведущий его, говорящий, чтобы он наблюдал за ней и интересовался ею. Ещё не зная её настоящего имени, он сразу инстинктивно потянулся к ней, почуяв родственную душу. Независимую, мятежную, свободолюбивую. Они были одной крови, одного восприятия мира, они были идеальны, как фрагменты мозаики, собранные воедино. А когда они естественно и легко, без напряжения и неловкости, оказались в одной постели — на их первом любовном ложе из тигрового меха — от былого одиночества не осталось и следа. Нет в мире ничего более удивительного, чем тело красавицы, запах любимой женщины, которая отдаётся тебе… с желанием. Это осознание сопровождалось ощущением эйфории и огромным количеством ци. Волны энергии захлёстывали его с головы до пят, и он почти физически ощущал её на коже. Стоя рядом с Мулан, обнимая её, генерал отдыхал душой, он чувствовал, как сила вливается в него, как его наполняет спокойная уверенность в том, что всё будет хорошо. Что она — его судьба. Его любовь. Его жизнь. Его счастье. Мулан дарила ласки искренне, с наслаждением. Она действительно хотела доставить ему удовольствие, не прося ничего взамен. Это читалось сейчас на её сияющем лице. — Мне тоже понравилось делать… это, — призналась девочка и слегка покраснела. Она была невероятно, убийственно соблазнительна в своей порочной наивности. Глядела на него с доверчивой и лукавой улыбкой, готовая отдаваться полностью. Чувственная и нежная, невинная и развратная. Он почувствовал, что снова готов её взять. — Я рад, что мне попалась такая способная ученица. — Тунг осторожно потянул её за волосы, заставляя слегка откинуть голову назад и поцеловал, одновременно благодарно и властно. — Только практики не хватает. Но мы это исправим. — У меня есть хороший учитель, — кокетливо отозвалась она и дерзко впилась в его губы, игриво лаская своими губами. Руки Тунга плавно прошлись по стройным девичьим бёдрам, опустились на её ягодицы. Поглаживая упругие половинки и сжимая их в ладонях, он издал тихое удовлетворённое урчание в ответ, сминая её уста голодным поцелуем. Его твёрдый горячий язык глубоко проник в её рот, и она сжала его голову, растирая кожу под волосами, лаская, отчего всё его тело воспламенилось и покрылось испариной. Сердце билось так громко, что он был уверен: этот стук будет слышен даже в их лагере. Немного ослабив свой натиск, генерал приподнял её над водой, обхватив руками за попку, и она с готовностью отозвалась, оплетая его бёдра ногами. Нежно посасывая её язычок, он прижимался к ней всё сильнее, пока она не почувствовала, как поплыла на облаке чистейшего вожделения. Мулан чувствовала жёсткий член Тунга, ощущала, как он прижимается к ней, раздвигая горячие складки, скользя по её пульсирующему бугорку, и она не смогла сдержать стона, до крови кусая его губы и сразу зализывая мелкие ранки. Её игривый настрой и вкус собственной крови во рту, смешанный с лёгкой болью и её сладостью, возбудили его ещё больше, хотя больше, казалось, было уже некуда. Он просто сходил с ума от своей девочки, которую хотел одновременно и рвать на части и баюкать на руках, как ребёнка. Но сдержался, — намереваясь растянуть удовольствие как можно дольше и ласкать любимую до полнейшего изнеможения. Поцелуй их становился всё более страстным, они тонули в нём, не в силах прерваться и остановиться. Их языки сплетались и боролись, губы горели, тела двигались навстречу друг другу, желая слиться в единое целое. И дело было вовсе не в том, что Тунг толкался ей навстречу — она сама тёрлась об него, сжимая ладонями его плечи, бесстыдно двигаясь на нём, пока наслаждение нарастало внутри неё. О, наяву это делать было куда интереснее, чем в её снах. Особенно с таким мужчиной — сильным, волевым, опасным. Благодаря Тунгу она обрела уверенность в себе, и ей это очень понравилось. Он держал её крепко и бережно, сердце его бешено колотилось, посылая ей свою энергию, возбуждая её. Мулан таяла как свеча в его объятиях, чувствовала мужскую защиту, его желание и любовь. С ним она испытывала восторг, блаженство, исступление страсти. Душа её была переполнена любовью и счастьем. Она упивалась каждым из невероятных ощущений, которые пробудил в ней наставник во время их долгой близости, и охотно брала всё, что он ей предлагал. Её чувствительные соски напоминали сейчас острые вершинки и болезненно ныли, прося ещё ласк, и Тунг, словно читая её мысли, наклонился над её грудью. С невероятной нежностью обхватил губами спелую ягодку сначала одной груди, потом перешёл к другой, с наслаждением облизывая и покусывая сосок. Его язык обводил её ореолы, мягко прикасался к вершинам грудей, увлажнял каждую и очень осторожно втягивал в рот, в тянущем движении языка и губ. Удерживая Мулан на весу, генерал лениво ласкал её соски, лизал и посасывал их, время от времени легонько прикусывая губами. Кожа превратилась в сплошной сгусток эрогенных зон. Что бы ни делал Тунг, к чему бы ни прикасался, всюду встречал невероятный чувственный отклик. Вода омывала раскрытые бёдра воительницы, тоже лаская пылающее лоно. Мулан была уже настолько мокрой и жаждущей, что ей казалось, сама река сейчас закипит от страсти, так же как бурлит кровь в её венах. Тонкие девичьи пальцы запутались в его волосах, воительница сильнее прижала к себе его голову, пробежала ладонями по его спине. — Вы сводите меня с ума. Я более не чувствую себя собой, — срывающимся от волнения голосом прошептала она, впиваясь ногтями ему в плечи и оставляя кровавые полосы. — С вами я чувствую себя как… — Как, Мулан? — спросил он, продолжая языком и губами ласкать её налитую желанием грудь. — Мне не хватает слов! Чувствую себя такой дикой, такой свободной, — Она томно вскрикнула и выгнулась дугой навстречу ему, жаждая большего. — Да, девочка моя, я хочу, чтобы ты была свободна. Хочу дать всё, что ты захочешь! — Он оторвался от её груди и снова завладел её ртом, вторгаясь в него языком так глубоко и горячо, обещая умопомрачительное продолжение. Мулан хотела его самого. Желала своего любимого так же страстно, как и он желал её. Мурлычно постанывала, изнывая от возбуждения и с такой же неистовостью терзала его губы, кусала, жадно слизывая и глотая выступившую на мужских губах кровь. Она ощущала каждое его движение, их поцелуй не прерывался ни на мгновение, даже когда он нёс её на берег. Генерал опустил её на брошенную на земле рубаху и склонился над ней, пылко лаская её разгорячённое тело. Он одаривал поцелуями её плечи и маленькие, острые груди. Дразнил языком нежную шейку, прихватывал зубами шелковистую кожу и тут же зализывал место укуса, переходя к ушку и скулам, а потом вновь возвращался к сладким губам, не в силах утолить свой голод. Его руки сомкнулись на её талии, и она с радостью подчинилась, обнимая его. Она льнула к твёрдым, выпуклым мускулам его рук, уже не пытаясь сдерживать стоны наслаждения. Следовала за его зовом, за движениями его губ и языка, переживая неземные мгновения. Мулан полностью растворилась в нём и этим поцелуем Тунг словно пробудил её от спячки, вдохнул в неё жизнь, сжёг все сомнения, подчинил себе и поставил печать обладания. Мулан не помнила, когда именно влюбилась. Казалось, она любила его всегда. Но точно знала — именно так правильно. Вместе. Обнажёнными. Правильно — это чувствовать губы Тунга на своей коже, стонать и гореть от его прикосновений, и когда голова кружится и дыхание захватывает, словно их обоих несёт огромная океанская волна… Тунг ласкал её неторопливо, изучая каждый изгиб её тела — на ощупь, на вкус, словно слепой. И она открывалась ему, бесстыдно позволяя любоваться и восхищаться собой, трогала его — губами и ладонями, всем телом, и голова опять кружилась от восторга и чувства полёта. Он хотел взять её здесь и сейчас, насытиться ею, утолить нестерпимое обоюдное желание. Желал зацеловать её всю! Без опасений быть застигнутыми врасплох, немедленно, прямо на этом речном берегу. Его сознание поплыло. Самец в нём с хищной жадностью собирался наброситься на свою пару, но он сумел подавить в себе этот животный инстинкт, не позволяя первобытному зову взять верх и продолжил свои неспешные ласки. Их уста снова встретились в безудержном поцелуе, в котором не было места ни размышлениям, ни осторожности, лишь всепоглощающая страсть, способная разрушить любые препятствия. Всё вокруг разом исчезло, потеряло значение, перестало существовать. Все заботы и тревоги ушли, печали забылись, словно их никогда и не было. Сейчас была только она. Были её блаженно прикрытые глаза, чистый лоб, румяные щёчки и пухлые алые губы, которые он целовал, её мягкое и податливое тело, нежно тающее в его руках и был её запах. Запах его женщины. И он пылал, вдыхая его. Она лихорадочно сжимала, царапая ноготками его голую спину, пьянея от ощущения крепких мышц и гладкой кожи, поглаживала, безмолвно торопя, но его рот продолжал чувственную пытку. Горячая кровь растекалась по венам, непроизвольно скапливаясь внизу живота, и заставляла изгибаться её тело, требуя удовлетворения. Внезапно он оказался поверх неё. В тысячный раз его руки и губы блуждали по её телу, начиная от пульсирующей венки у основания горла и заканчивая пальцами ног. Он отыскивал места, которые доставляли удовольствие ей, и находил те, которые нравились ему. Он шептал слова нежности и страсти. Восхваляя её красоту, прославляя чувственность. Её тело, казалось, зажило собственной жизнью, и она тянулась к нему, как цветок тянется к яркому свету. Его блуждающие пальцы боготворили её, жадный рот поклонялся ей. Ниже и ниже прокладывал он дорожку поцелуев, покрывая ими поверхность живота, скользя языком по мягкой поверхности бёдер, будто прочерчивая русло для огненной реки вниз, к изнывающему лону. А там уже всё было готово для встречи с любимым: лепестки нежного цветка раскрылись, выставляя дотоле скрытый, сейчас набухший бутон. Воительница выкрикнула его имя, когда он проник в неё пальцами, а затем погладил чувствительный бугорок, вызвав в её теле волну удовольствия. Она уже вся пылала и текла, изнемогая от желания достигнуть разрядки, но Тунг продолжал медлить, умело играя с её плотью, и оставляя Мулан на самом краю. — Ты слаще всякого вина, девочка, — с восхищением прошептал он, обдавая её своим жарким дыханием, — и я хочу пить твою страсть. У неё вырвался сдавленный стон. От мысли, что он считает её желанной, перехватило дыхание. Мышцы сокращались в такт движениям бесстыдных пальцев, ласкавших её. Тунг наклонился и очень медленно провёл языком по влажным лепесткам и скользкому бугорку, смакуя любовные соки Мулан, как божественный нектар, — и это дало толчок её даньтянь сфере в груди — она раскрылась, сильный обжигающий поток ци потёк вниз. — Господин, — всхлипнула Мулан, невольно двигая бёдрами, энергично насаживаясь на его пальцы, в охватывающем безумном наслаждении выгибаясь в пояснице. — Так хорошо-о-о! — Моё сокровище, никому не отдам! — горячо проговорил Тунг и прильнул к её лону самым нежным, волнующим и страстным поцелуем. Твёрдый упругий язык дракона вытворял с ней невероятное: насладившись влажными лепестками, он занялся скользким бугорком, танцуя вокруг него древние брачные танцы. Когда от слишком большого удовольствия его прикосновения к самой чувствительной точке становились невыносимыми и Мулан от них вздрагивала, дракон проникал своим безжалостным языком в её лоно. Язык — горячий и сильный, как и он сам, исследовал каждый дюйм её узкого лона. Потом он возвращался к возбуждённому бугорку и снова доводил девушку до исступлённой дрожи. И так — бесконечно! Вторая его рука, давно уже гуляла по девичьей груди, ласково поглаживая и лаская соски. Мулан, без стеснения стонала, вздрагивала и выгибалась навстречу мастерским движениям наставника. А он, в который раз оттянув губами её бугорок, глубже и быстрее двигал в ней пальцами. Это было настолько невыносимо, насколько прекрасно и сладострастно, сдержать крики наслаждения было просто невозможно. А в ушах зазвучал низкий бархатный голос Тунга: «Сладкая моя... Девочка моя желанная... Напои меня своей сладостью!» От его слов всё внутри Мулан отозвалось звенящим радостным «да!». Она почувствовала, как влага из её лона хлынула ему прямо в лицо, горячими каплями стекая с его подбородка, а Тунг только одобрительно рычал и готов был в ней утонуть. Тяжёлое дыхание и отчётливое хлюпанье звучали совсем бесстыдно. Слишком возбуждающе. Слишком жарко и влажно… О боги, какой она была влажной. Мулан обожала его язык... — Испей меня, я твоя, любимый! — простонала она и выгнула спину, прижимаясь бёдрами к его лицу. Сияющая лава внизу её живота качнулась и потекла ровным потоком навстречу жарким губам и ненасытному языку дракона. Мулан хотелось этого. Чтобы он напился её соком, её жаром, её силой. Она слишком долго ждала освобождения, её слишком много! И вот она ощутила, как огненная река, больно обжигая низ живота, сосуды и мышцы, достигла лона, обожгла его и двинулась из неё. Тунг, орудуя языком, губами и пальцами, уже жадно пил, втягивал её всю. Возбуждённый бугорок достиг какого-то пика чувственности, и в нём будто что-то взорвалось. Её вознёс к небесам самый невероятный и мощный экстаз. Мулан кричала, стонала и плакала, это было просто невероятно, словно она распалась на тысячу кусочков и вновь соединилась обновлённой. Дракон жадно впился в неё ртом и не отпускал до тех пор, пока не иссяк поток лавы у неё внутри и пока она не перестала дрожать от сладостной неги. Со стоном наслаждения, нехотя Тунг оторвался от неё, сжал обеими руками ягодицы, погладил ноги. Глаза его сияли огнём. Жадным огнём, пламенем желания! Осторожно раздвинув её ноги и накрыв девичье тело своим, плавным толчком вошёл в неё своим членом. Это было так неописуемо прекрасно, что она задрожала от удовольствия и достигла освобождения громко закричав. Из неё волнами стала выходить энергия, она напитывала дракона, а он отдавал ей свою, прибавляя девушке сил. Всё вокруг стало так ярко и красиво, что невольные слёзы радости вновь покатились по её щекам. В приливе благодарности Мулан взяла его лицо в свои руки, притянула к себе и смело поцеловала Тунга, вкладывая в этот поцелуй всю накопившуюся нежность и любовь. Он ответил охотно и страстно. Его губы и подбородок блестели от её соков, и Мулан с удовольствием провела по ним языком так, как делал с нею он, лаская его, осмелела настолько, что сама вторглась языком в его рот, смакуя сладковато-дурманящий привкус собственного желания, и он подчинился её ласке, принимая её язык, посасывая её, поглаживая своим, наслаждаясь её нежностью и готовностью сделать ему приятное. Она не замечала, что слёзы блаженства продолжали литься из её глаз, всецело отдаваясь ощущениям. Стыда не было. Он остался там, в прошлой жизни, кажущейся сейчас чёрно-белым сном. Воительница забыла о грядущей войне, о том, что из-за затянувшегося свидания её могли хватиться, не вернись она в лагерь до отбоя. Ей было наплевать. Существовали только она и её дракон — самый сильный и желанный мужчина на свете. Тунг успокаивал её и осушал поцелуями её солёные потоки, шепча слова успокоения и любви. Прихватывая губами её нежные губы, он чувствовал, как Мулан снова разгорается страстью, как она отвечает ему, — нетерпеливо, жадно, — как разводит шире округлые колени, позволяя ему войти в неё ещё глубже, как обнимает его, поглаживая спину, поясницу и требовательно привлекает к себе, желая большего. Почувствовав, что её эмоции немного улеглись, Тунг стал двигаться в ней плавными толчками, даря наслаждение и свою любовь, Мулан чувствовала, что вместе с поцелуем они обмениваются энергией, которая так долго ждала своего часа. Его язык скользил взад и вперёд, повторяя движения его мужской плоти внутри неё. И она поняла, что могла бы продолжать с ним ещё и ещё, дальше, много часов… Дракон был терпелив и осторожен, хотя Мулан интуитивно осознавала, насколько велико было переполнявшее его желание. Он сдерживал себя ради неё, стремясь в первую очередь доставить удовольствие ей. От этого девушке только захотелось побольше его подразнить, заставить потерять контроль над собой, и вновь почувствовать пьянящую власть над мужским наслаждением и пьянящую покорность мужской воле, сладость которой она уже испытала недавно, во время их любовной игры. От первых толчков Мулан напрягла бёдра, удерживая нарастающее возбуждение, не давая ему разгореться в её теле с новой силой. — Нет, — шепнула она, нетерпеливо крутя бёдрами и упираясь ладошками ему в грудь. — Не так хочу… — Не так? — хрипло отозвался Тунг, оставляя багровый засос на тонкой шейке. Его тело, его руки, удерживающие её бёдра, дрожали от сдерживаемой страсти, но он нашёл в себе силы удержаться, прекратить толчки в её тело. — А как ты хочешь?.. — Хочу оседлать вас, мой генерал, — дерзко ответила Мулан, сама шалея от своих слов и действий. — Так мы отсюда никогда не уйдём, — заметил он с улыбкой, но всё же подчинился мягкому нажиму её рук, лёг и полностью отдался прикосновениям девушки. Солнечные лучи плясали на рельефном теле, гладили его золотисто-бронзовую кожу, заставляя её сходить с ума от ревности. Только она имеет право прикасаться к нему. — Я никуда вас не пущу, пока не получу то, что мне нужно, — сладким голосом сказала Мулан, моментально оказываясь сверху. Она оседлала его бёдра, слегка прижав его рукой за горло, и захватила его губы в жадном, почти кусающем поцелуе. Быстро отстранившись и хищно оскалившись, Мулан провела языком вниз по его шее. Сильно засосала кожу на его кадыке. Затем стала медленно продвигаться вниз, проводя языком по коже, засасывая её, и даже периодически кусая. Словно бы их роли поменялись, только маленькая воительница всё делала раз в пять сильнее, чем он в прошлую ночь. Не то чтобы Тунг мог пожаловаться на периодически довольно резкую боль, скорее, наоборот, его член был твёрд как камень, находясь в полной боевой готовности. И его едва ли не разрывало от перевозбуждения! Но вместе с возбуждением опять возникло острое желание подмять разошедшуюся девчонку под себя и взять её прямо сейчас, жёстко и властно, показать ей, кто главный. Усилием воли Тунг подавил это желание. Нет, сам бы он не прервал эту игру. Слишком хороша была юная магнолия в своём дерзком порыве. В ответ на очередной укус Тунг ущипнул Мулан за ягодицы и тут же получил следующий укус посильнее. Маленькая бесстыдница, она просто откровенно провоцировала его! Гладила и целовала мускулистую грудь, игриво покусывала шею, одновременно тёрлась сосками о его торс, лизала живот и спускалась всё ниже, не забывая при этом ласкать ладонью его возбуждённую плоть. Тунг засомневался, сможет ли дальше сохранять самообладание. Он осторожно приподнялся, притягивая Мулан к себе, и слегка коснулся своими губами её губ. — Похоже, в моей скромнице проснулась тигрица, — горячо прошептал он ей в губы. Глаза Мулан, до того блаженно прикрытые, распахнулись, она сурово нахмурилась: — Кто скромница?! — произнесла она, стараясь придать своему голосу строгость, но вышло смешнее мяуканья котёнка. — Я?! Мулан извернулась, толкнула наставника в грудь, повалив его на спину. Одним движением снова уселась на него, прижимаясь и поглаживаясь раскрытым мокрым лоном к его возбуждённому члену. — Ну?! — проворковала она, двигаясь неторопливо и плавно, сжимая бёдра мужчины своими бёдрами. — Кого вы тут назвали скромницей? Тунг с полуулыбкой наблюдал за Мулан из-под полуопущенных век. Её движения, изгибы стройного красивого тела завораживали его, мягко колышущиеся груди манили прикоснуться. — Ты скромница, — поддразнил он, крепко сжимая бёдра девушки и помогая ей двигаться сильнее, резче. — Я вам сейчас задам! Мулан склонилась над Тунгом, поцеловала его в губы, чувствуя, как он приподнимает её ягодицы. Головка его члена прижалась к мокрому входу в её тело и Мулан, чуть двинув бёдрами, ощутила, как член проникает в неё. — Давай, — посмеиваясь, произнёс Тунг между поцелуями, тиская её мягкие ягодицы, — задай мне, девочка моя… Мулан поднялась, осторожно опускаясь на член с чуть слышным вздохом наслаждения, чувствуя, как он проникает в неё всё глубже, даря ощущения наполненности и удовлетворения. Закусила губу, наслаждаясь каждой секундой собственной смелости и его медленным вторжением. На ум снова пришли слова матери о секретах счастливого брака, сказанные ею по случаю будущей помолвки Мулан. — …однако бывает, что в женщине преобладает энергия ян, а мужчина устал. Тогда возможен обмен ролями. Женщина ведёт, а мужчина следует, подчиняется. Женщина сверху, а мужчина снизу. Боги! Это было именно то, чего она хотела с того самого мгновения, как впервые его увидела, — обладать им, взобраться на его сильное мужественное тело и впустить его в себя. Мулан даже и представить себе не могла, что занятия любовью с любимым мужчиной могут дарить столько радости! Мысль об этом не оставляла её. Повинуясь какому-то первозданному инстинкту, она сжала внутренние мышцы, шевельнулась, с упоением наблюдая, как по лицу Тунга пробежала короткая судорога удовольствия. И мысль растаяла. Мулан поняла, что ей ещё многому нужно учиться, много узнать, почувствовать. Она вдруг в полной мере осознала всё, о чём говорила тогда матушка. Обмен энергией, возможность распоряжаться, вести, направлять. Эта позиция была новой для неё, и Мулан сейчас главная. Это она управляет им и собой. Тунг потянулся к груди девушки, но та перехватила его руки, крепко сжала запястья: — Руками не трогать, — игриво произнесла она, добавив в свой голос эротической низкой хрипотцы, — только смотреть! Не то наказание. — Какое? — поинтересовался Тунг. — Я придумаю, как вас наказать, не беспокойтесь, — произнесла Мулан, соблазнительно и неторопливо двигая бёдрами, наблюдая за реакцией мужчины. — Играем по моим правилам! И попробуйте потом назвать меня скромницей! От её движений, от узкого жаркого лона, крепко сжимающего его член, дыхание Тунга сбилось, но он покорно положил руки на землю, наблюдая за девушкой. Мулан двигалась неторопливо, её гибкое красивое тело извивалось, ладони то чуть касались живота мужчины, то поглаживали его. Мягкие приятные проникновения разжигали её желание всё сильнее, откровенное удовольствие Тунга, который с трудом удерживал себя от того, чтобы не положить ладони на её движущиеся шелковистые бёдра, словно подстёгивало её, и она ускоряла темп, двигалась всё настойчивее, всё сильнее, постанывая, прикрывая в наслаждении глаза. Ей казалось, что теперь частые толчки были где-то очень глубоко в её животе, и там разгоралось жгучее наслаждение, которое, однако, не торопилось поглотить всё её существо. Со стонами Мулан чуть наклонилась, подалась вперёд, оперевшись ладонями в землю, её движения стали ещё откровеннее, жёстче, быстрее, поясница извивалась, девушка настойчиво приближалась к точке наивысшего наслаждения. Но даже через захлестывающие её ощущения, через горячее тяжёлое наслаждение она почувствовала, как одна ладонь Тунга нетерпеливо коснулась её бедра. — Руками не трогать, — выдохнула она, с трудом раскрывая затуманенные любовной пыткой глаза. Тунг смотрел на неё такими же затуманенными глазами, от возбуждения у него хищно раздувались ноздри и покраснели губы, и Мулан не вынесла — припала к ним, даря откровенный поцелуй, позволяя его языку проникнуть в свой рот и ласкать её так, как хотели ласкать руки — бесстыже, развратно, страстно. Мулан и вправду была хорошей ученицей. От внезапно обретённой власти закружилась голова. Как же сладко было сознавать, что сейчас она, Мулан, главная и единственная для него, центр его мира. Что в её силах подарить ему невообразимое наслаждение. Это было всё равно что дразнить хищника — страшно и безумно возбуждающе. Казалось, его тоже заворожила эта игра. Он мог прервать её в любой момент, но не двигался, позволяя женщине властвовать над собой. Она снова отстранилась от него, села, отчего проникновения стали глубже, сильнее, и со стонами сжала свою грудь ладонями, поглаживая чувствительные соски. Откинувшись назад, всё так же сильно и быстро двигаясь, она бессовестно гладила себя, чувствуя, как мужчина под ней дрожит и осторожно, словно боясь, что она заметит, двигается ей навстречу, делая проникновения всё жёстче и сильнее. — Руками не трогать, — пролепетала она, когда пальцы Тунга снова скользнули по её животику, по часто вздымающейся груди. Она чувствовала, что мужчина напряжён, как натянутая струна, чувствовала, как он часто и горячо дышит, ощущала, как перенапрягся и стал очень жёстким в ней его член, но продолжала свою игру, мучая и распаляя своего дракона, с удовольствием насаживаясь на его стержень. — Не трогать, — повторил Тунг за ней, и в его голосе послышалось такое нетерпение и страсть, что Мулан едва не достигла пика, поняв, до какого состояния довела его своей забавой. — Ах, не трогать, значит… Он обхватил её руками, сбросил с себя на траву, почти насильно уложил лицом вниз, нетерпеливо, властно развёл её ноги и снова вошёл в её горячее, распалённое тело — одним движением, грубо, жёстко, болезненно, так, что девушка вскрикнула. — Руками не трогать, — прошептал он ей на ухо, страстно впившись поцелуем в нежную кожу на её шее. Он ухватил её руки за запястья, развёл их в разные стороны и прижал их к земле. Теперь воительница лежала под ним беспомощная и распятая, а он яростно вколачивался в её тело сильными жёсткими толчками, проникая глубоко, заставляя её вскрикивать и извиваться под ним. — Ну, и кто кого наказывает, а? — шептал он, толкаясь в её тело всё чаще и чаще. Мулан, кусая губы, упрямо молчала, извиваясь и вздрагивая от каждого толчка, от каждого шлепка влажных тел друг о друга. — Кто? Кого? Наказывает? Последний толчок оказался очень чувствительным, Мулан не выдержала, жаркий вздох вырвался из её губ, спина её дрогнула, выгнулась. Девушка, дрожа, приподняла ягодицы, прижимаясь плотнее к паху мужчины, и Тунг просунул руку под её животик, к лунному холмику, нащупал мокрый бугорок, поглаживая и теребя его. От острой ласки Мулан вскрикнула, напрягаясь и становясь узкой настолько, что удовольствие для Тунга стало почти болезненным, но он не прекратил движений. От возбуждения, казалось, кровь закипала, охи и беспомощные, жалобные стоны девушки, распаляли его ещё сильнее, и он настойчиво поглаживал её меж ног, продолжая безжалостно брать, вколачиваться в её тело до тех пор, пока она с криками не сжалась, не забилась под его телом, бешено содрогаясь в экстазе и рыча, как тигрица.***
Они провели в обнимку половину дня. Солнце давно ушло, окружающий пейзаж погрузился в лёгкий прозрачный полумрак, а они всё лежали, тесно обнявшись, поглаживая разгорячённые тела друг друга, и возбуждение не проходило, пресыщение не наступало. Тунг прижимался к груди девушки лицом, вдыхая горячий аромат её кожи, нежно целовал приятную мягкость, оставляя тёплые следы. Губами находил сосок, прихватывал его и щекотал языком до тех пор, пока девушка не начинала нетерпеливо подрагивать, извиваться от нарастающего жгучего желания. Мулан сжимала колени, стараясь заглушить возбуждение, охватывающее её лоно, нетерпеливо постанывала, прогибаясь, подаваясь вперёд, млея от острой ласки, от жжения, разгоревшегося в обласканных сосках. Ладонь мужчины поглаживала её бедро, и девушка с готовностью разводила ноги, но он не торопился проникнуть в её мокрое лоно. Чуть проведя пальцами по возбуждённому бугорку, по влажным, припухшим, ставшими очень чувствительными лепесткам, Тунг погладил меж ягодиц девушки, нашёл сжавшееся тугое колечко. Влажные пальцы касались кожи Мулан, легко, даже не надавливая, просто водя самыми подушечками, и она ахнула, чувствуя, как остро реагирует её тело, как загорается огнём желания обласканное место. Она невольно двинулась, расставляя ноги ещё шире, подставляя своё тело под осторожные, вкрадчивые поглаживания, желая большего, но мужчина не торопил события. Всё так же неспешно, осторожно целовал грудь девушки, постанывающей от нетерпения, поглаживая языком то один, то другой острый сосок, и движения его пальцев были так же неторопливы и осторожны. — Пожалуйста, — взмолилась Мулан, чувствуя, как от возбуждения у неё вся промежность горит, а место, к которому прикасаются пальцы мужчины, казалось, наливается непереносимым жгучим желанием, набухает и пульсирует. Она чувствовала, как под его пальцами становится всё более мокро, тонкий запах её возбуждения, похожий на сладкий цветочный мёд, витал в воздухе. Но Тунг легко проводил по её раскрытому, горячему лону и снова опускал пальцы на влажное колечко мышц, щекоча и дразня его до жжения, до невыносимых покалываний, до нетерпеливых движений — Мулан, двигая бёдрами, постанывая, отчаянно пыталась заставить его ввести палец ей вовнутрь, заглушить это острое невыносимое желание, эту жажду, но Тунг всякий раз убирал руку, и мучительная игра продолжалась. — Теперь играем по моим правилам, — коварно шепнул он, отрываясь от её груди и перевернув девушку на живот. Он снова развёл ей ноги, раскрывая перед собой, поглаживая горячие бёдра, и его рука скользнула по её податливому мягкому телу. Его пальцы настойчиво поглаживали Мулан между ягодиц, до нетерпеливой возни, до постанываний — девушка, лёжа на животе, приподнимала бёдра, следуя за его ласкающей рукой, жадно двигалась, сжимаясь, умоляя, чтобы его прикосновения были более плотными и крепкими, но его пальцы всё так же невесомо скользили по её мокрому телу, и тонкая ласка превращалась в невыносимо жгучую. Иногда пальцы Тунга вкрадчиво опускались ниже, меж разведённых ног, и чуть погружались в раскрытое горячее лоно, и тогда Мулан ахала, опадала, расслабляясь, чувствуя нежные неглубокие толчки, растягивающие чувствительный вход, приносящие ей невыразимое блаженство и удовлетворение. Но Тунг снова принимался поглаживать девушку меж ягодиц, и Мулан со стоном сжималась, чувствуя, как наливаются возбуждением нервы, как горит и покалывает кожа. — Пожалуйста, господин! Пальцы Тунга довели её до жалобного поскуливания, она шире раздвигала бёдра, сама ласкаясь о поглаживающую её руку, извиваясь и совершенно бесстыдно двигаясь. Горячее дыхание её сбивалось, Мулан извивалась и стискивала его рубаху пальцами, грозясь разорвать в клочья плотную ткань, когда прикосновения его пальцев становились быстрыми и совсем лёгкими. Мужчина склонился над ней, и она почувствовала лёгкий укус на своей коже, чуть ниже поясницы, в соблазнительную мягкую округлость ягодицы. — Какая ты красивая, когда хочешь, — прошептал он, поглаживая её возбуждённое лоно. — Какая соблазнительная… а как сладко просишь — смотрел бы и смотрел… — Пожалуйста!.. Он поднял её, постанывающую, поставил на колени, и Мулан со вздохом, полным удовлетворения, почувствовала, как его напряжённый жёсткий член входит в её мокрое раскрытое лоно. Он обнял её за талию и начал двигаться — осторожно, неторопливо, заставляя её принять его полностью, и девушка постанывала от этих проникновений, потушивших острое желание и наполнивших её удовольствием. — Иди ко мне, девочка моя… Тунг поднял, притянул её к себе, прижал её подрагивающую спинку к своей груди, поглаживая её округлые, соблазнительные груди с торчащими сосками. Его первые движения были плавными и вкрадчивыми, почти нежными, его член двигался в теле девушки осторожно, неторопливо, и Мулан, откинув голову на плечо Тунга, блаженно закрыла глаза и подставляла свои губы под его поцелуи, покоряясь его ласке, принимая его всё глубже, обмирая от ощущений где-то глубоко у себя в животе. — Моя… Его ладонь легла на её животик, мужчина прижал Мулан к себе плотнее и толкнулся в её тело сильнее, ещё и ещё, продолжая целовать её, заглушая её вскрики и стоны. Его руки жадно скользили по её телу, стискивая грудь, поглаживая трепещущий животик, спускаясь к розовому треугольничку между разведённых ног и поглаживая там — до тех пор, пока девушка не начинала извиваться, стараясь закрыться, спрятаться от ласкающей её руки, беспомощно постанывая. — Хочу тебя всю, — шептал он, вслушиваясь в её хриплое дыхание и снова приникая к её горячим губам. Его движения становились всё быстрее, всё жёстче, он проникал в её тело всё глубже, сильнее, и Мулан поскуливала, чувствуя, как его член становится жёстче, чувствительно растягивает её нежные ткани. Их горячее дыхание передавалось из губ в губы, стоны смешивались, и Мулан выгибалась, извивалась, прижимаясь к любимому ягодицами, подчиняясь его властным движениям. Бёдра её дрожали под его ладонями, и он нарочно ласкал её бугорок, дразнил чувствительный комочек нервов, чтобы ощутить под ладонями мелкую дрожь её тела и почувствовать, как она крепче сожмёт его плоть, как станет ещё жарче и влажнее. — Кричи, девочка моя. Мне нравится, как ты кричишь. Как давно он мечтал об этом, как представлял, что будет покрывать это совершенное тело поцелуями, наслаждаться каждым его изгибом! Как хотел ладонями повторить линию стройных бёдер, ощутить мягкость кожи! Как ждал услышать голос Мулан, полный удовлетворения, когда он будет в ней! Как жаждал ощутить трепет её тела под своим, прикосновения её шёлкового животика к своему животу, ощутить свою власть над этой невинной девушкой, попробовать на вкус её губы в момент наивысшего наслаждения. — Кричи, моя хорошая… От следующих его ласк Мулан не вынесла — вскрикнула, сделав попытку вырваться, но он удержал её, вжался в её мягкое тело сильнее, чувствуя, как внутри она тоже дрожит. Толчки его члена в её теле стали сильнее, чаще, пальцы Тунга крепко ухватили девушку за бёдра. Теперь он проникал в её тело жёстко, быстро, выбивая крик и стоны, Мулан извивалась, вцепившись в его запястья и сжимаясь, обмирая, чувствуя приближение кульминации. Жёсткая головка его члена внутри её тела проводила полосу, наливающуюся жаром, и Мулан, кажется, на миг перестала дышать, когда член Тунга толкнулся в самую глубину её лона, отчего нестерпимые спазмы наслаждения скрутили её тело. — Да, мой дракон! — выдохнула девушка, замирая в его руках и чувствуя, как он двигается в ней, быстро, сильно, продлевая её ослепительное наслаждение и приближая своё, которое он выдохнул с рычанием, до боли стиснув её тело, вжавшись в её мягкие бёдра, подрагивая, как натянутая струна.