***
На завтраке Гарри всё же объявился. Мне стало интересно, смогу ли я с отцом говорить как Фред и Джордж сейчас? Каждый из них говорил по одному слову, после чего продолжал другой: — Гарри! — Во сколько- — Ты вчера пришёл? — Нам просто интересно! — Не подумай- — Что мы хотим тебя контролировать! — Закончили они хором. — Мы просто поспорили- — И сейчас хотим узнать- — Кто победил! — Нет, вот теперь они закончили. Мерлин, у меня даже голова слегка закружилась от стерео-близнецов. — Да? — Гарри рассмеялся, — сегодня к завтраку. Я даже не ложился, а сейчас пойду обратно на Гриммо: надо кое-что доделать, потом посплю пару часиков тут и опять пойду на Гриммо, приду, ещё пару часиков посплю и опять уйду на Гриммо. Приду к пяти или половине шестого. Надеюсь, все пройдёт по плану. Кто-то выиграл? Ну и план на день! Мы с отцом поставили на то, что ждать Гарри надо только к завтраку, а в качестве супер-условия заявили, что сегодня он будет бегать между Гриммо и мэнором. Мы молодцы. Близнецы думали, что Гарри вернётся ночью и пропадёт на весь день сегодня. Глупый спор, но очень выгодный. — Да, Малфои выиграли. — Сказали Фред и Джордж хором. — Они вчера на ужине поставили на такой исход. — А на что поспорили? — Гарри заинтересовался ещё больше. — Мы больше не испытываем наши вредилки на студентах, — сообщили они сокрушённо. Да, я хочу полностью избавить Гермиону от головной боли! — Спасибо! — Моя милая обрадовалась. — Да не за что, — а вот близнецы не особо рады: сказано это было весьма мрачно. — Не вам, — она посмотрела на Фреда и Джорджа, — а вам! Гермиона уже поднялась из-за стола, чмокнула в щёку меня и отца и ушла с Джинни, мамой и Андромедой осматривать теплицы с тропическими цветами. Мама ещё вчера пообещала им экскурсию.***
В семнадцать двадцать пять из камина — да, да, он делает успехи — вышел Поттер. — Гарри! — Джинни обрадовалась и отдала Тедди мне. — Да, я жив, и всё идет как по маслу! — Поттер прошёл к дивану и сел к невесте. — Остался последний этап работы, но это уже не моя забота: это для меня сделает специалист. — Гарри очень устал: он еле выговаривает слова, — ох, как я рад, что всё в итоге получилось! — Это да, он улыбается во все тридцать два зуба. — Мы тоже рады за тебя, — сказали Гермиона и близнецы. — Ты хотел успеть это до Рождества? — Джиневра! Тебе надо становиться не Поттер, а Холмс! — Джинни, ты должна писать детективы! — Сам Гарри тоже удивился, даже глаза попытался разлепить, — да, я хотел бы, — он потёр их, попытавшись сначала по привычке снять очки, которых уже не было, — очень удобно, что звон галеонов способен подвинуть любую очередь. — Да, Поттер, иметь деньги всегда приятно! — Тот человек, к которому я обратился, занят на полгода вперед! Столько я ждать не намерен, и, в итоге, я теперь первый в очереди. Он уже занимается моим поручением. — Гарри опять улыбнулся. — Ты нам потом расскажешь, что ты делал? — Спросила Гермиона с надеждой. — Гермиона, то, что произойдёт, вызовет не море, не океан, а цунами вопросов. — Гарри продемонстрировал руками подобие волны, — вы меня не выпустите из этой комнаты, если я откажусь отвечать. — Все рассмеялись. — Хорошо. Гермиона успокоилась и продолжила трясти любимой погремушкой Тедди, чем вызвала у него восторг. Тедди оставил мой цвет волос, но поменял их прямоту и гладкость на мелкие кудряшки Гермионы. — Очень удобно: можно оценить, как приблизительно будет выглядеть ваш ребенок, — близнецы с этими словами стали играться с кудряшками. — Кудрявый Малфой, Хогвартс ляжет, — Джинни прыснула. — К его или её ногам, — завершили близнецы. — У нас уже пять поколений не было мисс Малфой, — со вздохом сообщил отец. — Ого, — Джинни задумалась, — а бывало, что мистеров было более одного? — Нет. — Это уже я вздохнул. Мне всегда хотелось брата или сестру. — Ну, может, с Гермионой повезет, — она рассмеялась, — у неё на роду написано иметь много детей, — так-так-так, о чём это ты? — У её дедушки со стороны отца было трое братьев и две сестры, а бабушка по матери имела сестру близнеца. Мать этой бабушки родила один раз не двойню, даже не тройню, а сразу четверых. Как только магглы смогли справиться с таким количеством без магии?! — Хороший вопрос… — Я буду очень рад, если увижу внучку, — отец покрепче обнял маму. — И я, будет маленькая принцесса, — сказала мама и поудобнее уложила голову на его плечо. Поттер уже минут десять смотрит на меня и отца. Что случилось? — Люциус, Драко, можно вас на минуту на приватный разговор? — Так-так-так, интересное начало… — Разумеется. Мы и в правду стали часто говорить хором. Фред и Джордж нам подмигнули. Может, Поттер решил и нас включить в своё важное дело? Мы прошли в кабинет отца: приватнее некуда. Сели за кофейный столик. — Люциус, Драко, вы хотели бы избавиться от метки? Окончательно? — Поттер подался вперёд на кресле, сцепил руки в замок и уставился на нас. — А чем вызван подобный вопрос, Гарри? — Отец, продолжай. — Ни в коем случае он не вызван тем, что я стыжусь иметь в ближайшем окружении людей, некогда служивших Волдеморту. Это хорошо, ведь первая мысль именно такая. Поттер замолчал, а потом решился и продолжил: — Так, мне не до хитрых словоплетений. Я не хотел поставить вас в неловкое положение. За последние пару дней, проведённых рядом с вами, я заметил неудобства, которые приносит вам обоим метка. Жжёт? Колет? Я называю и считаю Гермиону своей семьёй, если и дальше всё пойдёт в том же духе, то и вас я буду называть и считать своей семьёй, а для своей семьи я хочу лучшего. Я могу свести с вас этот знак, и, если вы на это согласитесь, я это сделаю. — В последнее время она и в правду доставляет неудобства, — сказал отец, потерев предплечье. — Это связано с тем, что я принял Род Гонт. Условно говоря, власть его последнего кровного представителя перешла ко мне. — Поттер вздохнул. — Вот так вот. Вы последние живые её носители, и я не вижу смысла мучить вас: я могу удалить её с ваших предплечий навсегда, и она больше никогда не будет вас беспокоить. — А как же её интересные свойства? — Я всё же решил спросить. — А я узнал всё, что хотел, — махнул рукой Поттер, — она мне больше не нужна. Пусть отправляется в небытие к своему создателю. Согласны? — Да, мы согласны, — ответил отец, — спасибо, Гарри. Для семьи Малфой будет честью принять в свой состав часть твоей семьи, — отец дал Гарри понять, что мы действительно серьезно настроены по отношению к Гермионе. — Вы планируете делать Гермионе предложение в ближайшие дни? — Гарри по привычке поправил очки, ткнув себе в лоб: очков-то больше нет. Тут слово решил взять я: — Гарри, я знаю о родителях Гермионы, о том, что вы сейчас в поисках книги, которая содержит в себе контрзаклятье. Я и отец напрягли нашего поверенного, он поднял дополнительных искателей сокровищ и наёмников здесь, в Европе и в Америке. Они что-то нашли. Если это то, что требуется, то мы бы хотели восстановить память Венделлу и Джин Грейнджерам и пригласить их сюда. Мы готовы даже разместить их здесь на неограниченное время, чтобы они не оставались одни, когда я и Гермиона вернёмся в Хогвартс. Мы хотим пригласить их сюда и просить руки Гермионы при её родителях. — Ух ты, — выдал Гарри, обалдевши от таких далеко идущих планов, — когда будет известно, то или не то нашли? — На днях. Совсем скоро, — ответил отец. — Хоть бы это было то, что нужно! — Гарри устало вздохнул. — Знаете, когда Гермиона призналась мне и Рональду, что она сделала, — он всё смотрел в одну точку на полу, — я тогда себе поклялся, что сделаю всё, чтобы сама Гермиона пережила войну, а после её окончания вернула родителям память. Я с детства знал, что такое быть одним на всём свете… Мои родственники не самые лучшие люди, так выразимся… Давай-ка поподробнее с этого момента! — Драко, помнишь, как меня перекосило, когда ты Хагрида обозвал в ателье? О да-а, я ещё подумал: «Чего это он так распереживался за этого полувеликана?!». — Хагрид за день до этого принёс мне мой первый в жизни торт на день рождения. — Я в шоке расширил глаза, но быстро взял себя в руки. — Я привык, что я никому не нужен и что я один. Первые друзья и близкие люди у меня появились в Хогвартсе. Гермиона же росла в хорошей, благополучной семье, где была любовь. Ей пришлось переступить через себя, чтобы спасти их. Гермиона очень сильная девушка, она терпела и проходила со мной такое… Не каждый взрослый волшебник мог бы это пережить. Гермиона же не просто пережила со мной все те ужасы, смерти, пытки, она после всего этого ещё и сохранила свою душу, доброту, милосердие, любовь. У неё кроме меня сейчас никого нет. Если с ней что-то случится, если этими её душевными качествами решат воспользоваться, я сам разберусь с этими людьми. — Поттер на этом ткнул указательным пальцем в колено. — У вас же я вижу действительно хорошее к ней отношение, я даже относительно спокоен, когда знаю, что она с тобой, Драко. Меня это устраивает. — Гарри, я обещаю, что Гермионе ничего не грозит, пока я рядом. Я люблю её больше всего на свете. То, что я тогда с Уизли говорил культурно и без решительных действий… — Гарри остановил мою пламенную речь: — Я в курсе. С этим я тоже разберусь. Кингсли лично инициирует пересмотр вашего дела и полное его закрытие. Мы снимем с вас ограничения, учёт и прочее. Будете обычными свободными представителями британской аристократии. О, Мерлин… У него золотое сердце! — Спасибо, Гарри, — отец выдохнул и свободно откинулся на диван. Ещё бы… Нас очень выматывали бесконечные проверки и вызовы на допросы чуть ли не в сам Азкабан. — Я видел по вашим глазам, что вы узнали меня тогда, — сказал Поттер тихо. — Я помню, Люциус, что вы уболтали Волдеморта, оттянув нашу дуэль и дав мне отойти от пыточного, собраться с мыслями. Я помню, кто сдержал на пятом курсе шайку уродов в Отделе Тайн. Я также помню, кто по собственной воле вышел ко мне в лесу и спас от второй Авады. Даже сейчас вы помогли мне и Перси. Не стоит меня благодарить за то, что, в общем счёте, не требует от меня никаких особых усилий. — Всё равно спасибо, — отец ему тепло улыбнулся. — Ну что? Удаляем метки? Оставим это в прошлом? — Гарри посмотрел на нас с широкой улыбкой. — Да, — я и отец улыбнулись ему в ответ. — Отлично. Кричер! Эльф уже переоделся в не то робу, не то мантию с гербом Блэков на груди. Вот, кто больше всех рад тому, что Гарри стал Лордом Блэк! — Хозяин Гарри! Чем может служить Кричер? — Неси мою сумку, с которой я вчера вернулся, — эльф кивнул и исчез. — Сумку? Откуда ты вернулся? — Я не могу сдержать интереса! — Эм-м… Я тренировался в сведении метки на… Трупах? — О, Поттер! — Для оптимизации процесса и выявления побочных эффектов! — Поспешил он пояснить. — Ну, и просто, чтобы набить руку: если я оставлю на вас хоть шрамик, особенно на главном сокровище, — кивок в мою сторону, — Гермиона меня убьёт. — Хорошо. Выявил побочные эффекты? — Я спросил это на автомате. — На первом маге я оставил маленький шрам на месте черепа, а на втором и дальнейших всё было хорошо. В сумке у меня помимо амулетов есть ещё зелья: обеззараживающие и обезболивающие, а также восстанавливающее, — Кричер подал Поттеру сумку, — вы же помните, как вам ставили метку? Её выжигали, так что теперь её надо сжечь, снять почти слой кожи и потом вернуть нормальную кожу. Учитывая, что я использую обезболивающее зелье и мазь, ощущения будут как от принятия метки. Может, чуть хуже, но вы справитесь, — Поттер нас оглядел, улыбнулся, — но я предпочёл бы начать с Люциуса, — он обратился к отцу, — у вас на том предплечье и так есть пара шрамов, а у Драко просто идеальная кожа. Моя ошибка на его руке будет бросаться в глаза Гермионе, — он усмехнулся. — Хорошо, — отец рассмеялся и закатал рукав, оголяя метку. — Приступим! Если что, говорите. Есть дополнительное обезболивающее. Маггловское, но действует. Поттеру надо идти в артефакторику. Только они с такой готовностью могут сдирать кожу, чтобы решить задачку. — Хорошо. Я готов. — Вот как отец всегда такой спокойный?! Усталость Поттера как рукой сняло: он надел на отца медальон в виде золотого диска, на левой руке чуть ниже плеча защёлкнул широкий браслет с рунами, в левую ладонь положил золотой, а в правую — серебряный шарик и сказал держать их и не выпускать. На метку он нанёс чёрную мазь, похожую на густую пудру, которую слегка смочили водой. Гарри взял палочку и начал шептаться с меткой на парселтанге. Руны на браслете засветились, от него пошла светлая линия к золотому шарику, мазь начала дымиться, отец слегка напрягся. Дым сгущался, послышалось шипение. В воздухе над рукой зависло изображение метки. Гарри обычным Агуаменти смыл остатки мази, кожа на месте метки казалось содранной, но отец сидел спокойно. Поттер нанёс на этот участок мазь, похожую и по цвету, и по консистенции на ртуть. Метка над рукой пришла в движение. Гарри продолжил заклинать её на парселтанге. Мазь стала оплетать предплечье, засветилась, и это свечение поглотило метку. Поттер выдохнул, свел руки отца так, чтобы они касались запястьями. Отец дёрнулся, но руки не разъединил. Два шара соединились через собственные свечения, и по этой связи от правой руки к левой пошли вспышки и искры. Когда это прекратилось, Гарри постучал палочкой по центру диска медальона и стал втирать оставшуюся мазь в предплечье. Через минуту от мази не осталось и следа. Поттер снял все амулеты, забрал шарики и стал осматривать руку. — Эм-м, — что там, Гарри?! — Люциус, вам же те шрамы не нужны были? Они тоже исчезли… Мерлин, Поттер, ты кого угодно можешь в могилу свести. Такая реакция была, будто там вообще кожи не было! Отец улыбнулся, ответил: — Спасибо, Гарри, они мне не были нужны. — Следующий! — Гарри сам рассмеялся. Ну что же, приступим. Со мной повторили ту же процедуру. От дымящейся мази-пудры припекало, но это было терпимо, а вот на сведении запястий боль от них прошла одновременно до мозга и пальцев ног, но это длилось не более пяти секунд. Дальше руки попеременно ощущали то холод, то тепло. Поттер втёр мне мазь и радостно воскликнул: — Слава Мерлину! Шрамов нет, и Гермиона не будет меня пытать и убивать! — Я рассмеялся с его реплики. — Спасибо, Гарри. Я очень рад тому, что больше не буду каждый раз смотреть на этот выцветший ужас на предплечье. — Всё, теперь всё точно в прошлом. — Гарри убрал все амулеты обратно в сумку и вручил её Кричеру. Мы вернулись в гостиную к остальным, и оказалось, что нас не было около часа. Странно, для меня прошло минут двадцать… — Драко, вас тоже посвятили в тайну? — Гермиона сразу обратила всё свое внимание на меня. — Нет, нам убрали метки, — она чуть чашку не выронила. — Что? — Мама тоже в шоке. — Как? — Близнецы обступили меня с обеих сторон. — Гарри! — Одна Джинни встретила нас, точнее Поттера, радостно. Остальные были очень взволнованы. — Гермиона, это было не опасно, даже не больно, я тренировался на… В общем, я знал, что делаю, — Поттер начал оправдываться под её изучающим взглядом. Хорошо, что ей он про трупы не признался! — Даже шрамов нет? — Моя милая! Прав был Гарри. — Даже шрамика, работал профессионал! — Гарри рассмеялся, — можешь проверить.***
За хорошей беседой прошло ещё часа два-три. Оказалось, что близнецы уже обратились к Перси с просьбой о вложении в их бизнес, и Перси согласился. Более того: он даже дал больше, чем просили, так что теперь у Фреда и Джорджа не будет проблем с помещением, и они-таки откроют филиал в Хогсмиде, а также у них останется достаточно средств для новых экспериментов. Ну и хорошо: я от всей души им желаю процветания. Всё-таки они талантливые ребята, и товары у них тоже интересные. — Драко, идём к тебе. Милый, идём, я сейчас прямо здесь на тебя накинусь, — о, Мерлин. У меня у самого от её интонации тепло по всему телу прошло. — Сейчас, давай посидим ещё пару минут и пойдём, — она закивала и вернулась в беседу. — Как мы засиделись! Уже почти половина одиннадцатого. Предлагаю всем отправиться по комнатам и хорошо выспаться перед новым днём, — как же я обожаю отца! Он или услышал Гермиону, или просто понял это по моему лицу, или сам хочет уже остаться с мамой. Мне, если честно, вообще без разницы, главное — он ускорил процесс отхода ко сну. — Да, действительно, идёмте спать, — мама поддержала отца. — Идёмте, — Поттер занят только своей невестой, ему сейчас всё без разницы. — Спокойной ночи, ребята, — родители встали и ушли к себе. Мы тоже поднялись и направились в наше крыло. — Спокойной ночи! Я и Гермиона еле выдержали эти минуты пожеланий хорошей ночи, положенных по этикету.***
— Мерлин, я уже думала, этот момент сегодня не наступит! — Буквально дверь за нами закрылась, меня стали раздевать. Я вообще не против, я очень даже за. — Милая, идём к удобной кровати, — я сам стал по дороге избавлять её от одежды. — Хорошо, идём! Мы уже были у кровати, как раздался стук в дверь. Гермиона так застонала от разочарования, что я подумал, что сейчас просто забью на того, кто пришёл невовремя, и буду ласкать её, пока она не застонет так же громко от удовольствия. — Милая, я сейчас. — Всё-таки надо посмотреть, кто там… Я вернулся к дверям, открыл и удивился: — Отец? Что-то случилось? — Драко, не переживай, я не буду отвлекать тебя от Гермионы. — Значит, он все слышал. — Я просто хочу дать тебе этот браслет, — он протянул мне тяжёлый тёмно-серый браслет в виде дракона-Лун. Это китайская разновидность, он без крыльев и длинный словно змей. — А для чего он? — Я забрал браслет и стал его рассматривать. — Если у вас дойдёт дело, вернее, когда оно у вас дойдёт до полноценного секса, надень сначала этот браслет ей на лодыжку, нет разницы, на какую. Да, в этом плане отец всегда предпочитает говорить всё максимально прямо, без каких-то тупых альтернативных названий и намёков. — Это гарант твоих благих намерений и очень надёжная контрацепция: дети должны быть по желанию, а не по залёту. — Хорошо, спасибо. Он просто надевается? — Да, закроешь его пасть на конце его хвоста, и он сам приварится. Он не снимется до свадьбы. — Отец похлопал меня по плечу, пожелал прекрасной ночи, а потом он улыбнулся, развернулся и ушёл к себе. Я же говорю, что мне очень повезло с родителями! Браслет я положил в шкафчик в своём кабинете: когда пригодится, тогда и надену. — Драко, что-то случилось? — Гермиона лежала на кровати так, как я её оставил. — Нет, милая, всё хорошо. Иди ко мне, — я лёг на Гермиону и стал покрывать поцелуями её шею. — Да, пожалуйста, — она держала меня за голову обеими руками и обвила ногами мою талию. — Драко, — она протяжно застонала, — пожалуйста, я столько терпела! — Хорошо, милая, — я тоже подумал, что и сам больше не могу терпеть. Я снял с неё всю остававшуюся одежду, поцелуями дошёл от выемки на шее до сосков, потом до пупка и спустился к её киске. — Пожалуйста, введи в меня палец. Ты знаешь, как мне нравится, — Гермиона легла поудобнее, чтобы видеть меня между своих ножек. — Как скажешь, милая. Гермиона очень быстро становится влажной, так что мне не пришлось как-то смачивать палец: её смазки было предостаточно. Гермионе очень нравятся растягивающие движения пальца внутри и ласки языком. Без первого ей надо больше времени, чтобы кончить, а без второго, по её словам, ей не так приятно: хочется ввести ещё один палец, но это грозит повреждением её девственности, чего мы пока не хотим. Не прошло и пары минут как моя милая кончила в первый раз. Она притянула меня для поцелуя, а потом уложила на спину. — М-м, мне было так хорошо, позволь теперь мне доставить тебе удовольствие. Гермиона расстегнула мой ремень, стала гладить стояк сквозь ткань брюк, а потом стянула их вместе с трусами и прижалась своей киской к моему члену, просто подведя его к моему животу. Она стала двигаться, и в итоге получилось, что она дрочила мне своей горячей киской. — Драко, мне с тобой так хорошо! Она поцеловала мои скулы, подбородок, спустилась к шее, при этом не переставая двигать бёдрами, а потом перешла к груди. Мерлин! Она сначала легонько царапнула мне соски, пока целовала ключицы, а затем лизнула один сосок. Я даже не думал, что они такие чувствительные! Потом она перешла ко второму, этот она ещё и куснула. Да, теперь я понял, почему она просит это делать! — Драко, тебе нравится? — Ещё спрашивает! Да я сейчас кончу от твоих действий! — Милая! Да! Продолжай, прошу тебя, — я прижал её к себе, она вернула свои ласки моей шее и груди, задвигав бедрами побыстрее, — милая! Я сейчас! Мерлин! Я почувствовал, как сперма попадает мне на живот, а сама Гермиона застонала, и из её киски прямо на меня вышла порция смазки. — Драко! Это было потрясающе! — Гермиона слезла с меня и провела языком по дорожке спермы у меня над пупком. Она решила её с меня слизать? Мерлин! Мог ли я себе представить, какой горячей и сладкой девочкой она окажется? — Гермиона, милая, — она не только слизывала сперму, но ещё и прикусывала кожу, целовала, иногда всасывала соски, при этом рукой поглаживая мой член. — М-м? — Она даже не отвлекается! — Я люблю тебя. Гермиона подняла взгляд на меня, потом стала интенсивнее дрочить мне рукой, отчего мой стояк вернулся, и она начала мне отсасывать. Это невозможно назвать другим более приличным словом. — Гермиона! Я зажал покрывало в кулаках: то, что делал её язычок заставляло стонать в голос. Гермиона ласкала им мою головку, мошонку, вбирала в рот яйца, возвращалась к стволу, заглатывала так, что я чувствовал заднюю стенку её горла, помогала себе руками. Она не стесняется ласкать меня таким образом. Парни много жалуются друг другу, что их девушки или считают это унизительным, или стесняются любого действия, любого звука, всего, короче говоря. Как же мне повезло с Гермионой! — Милая! — Я кончил ей в рот, она ещё некоторое время гладила меня, а потом легла под бок. — Да, иди ко мне, — она раздвинула ноги и положила мою руку себе на киску. — Помоги, — как можно смотреть на меня такими невинными глазами, прижимая при этом мою ладонь к своему клитору?! — Конечно, — я уже понял, как ей нравится: её нужно ласкать против часовой стрелки, задевая при этом половые губы. — Драко, да, сильнее, сильнее! Когда она просит сильнее, надо просто ускорить руку. Не знаю, почему она говорит «сильнее», хотя надо говорить «быстрее», но ладно… Главное — что я это понимаю. — Давай, милая, давай, я так люблю смотреть на тебя, когда ты сладко кончаешь от моих рук! Я поцеловал её, а потом развернул её лицо в свою сторону, и буквально через несколько мгновений Гермиона затряслась в оргазме. Вплоть до пика, она смотрела мне в глаза, и, только когда волна захлестнула её по полной, она отвела голову и закрыла глаза. — Я тоже люблю тебя, Драко. Гермиона взяла меня за руку и поцеловала запястье. Я только сейчас подумал, что часто за эти дни ласкал её рукой с меткой… Она всё это время молчала, даже не показывала никакой реакции. — Драко, милый, ты же понимаешь, что даже с твоей меткой я любила бы тебя так же сильно, как и сейчас без неё? Я постоянно видела её, когда мы ласкали друг друга, и у меня не было никаких эмоций… Честно… Я думала, что я хоть что-то почувствую, но нет… Просто рисунок на коже… У каждого из нас есть какая-то история. Её не может не быть. Тем же больше значат чувства, чем больше из этой истории люди друг о друге знают. — Спасибо. — Я поцеловал её в шею. — За что? — Она улыбается и прижимает мою руку к щеке. — За то, что ты мне доверилась, открылась. Ты знаешь обо мне столько, ты знаешь такие вещи, после которых вообще невозможно полюбить… А ты даёшь мне шанс показать себя с нормальной стороны. — Драко, что я такого знаю? Почему это невозможно полюбить? Я уже говорила тебе, что я всегда видела в тебе хорошее, просто пришлось это знание отодвинуть, чтобы жить не в безответной любви, а… — Она махнула рукой, — да, ты был пожирателем, твой отец тоже, но это не зависело от вас. Вам выбора никто не предлагал. Вы сделали всё, чтобы сохранить свою семью. Вы не поднимали палочки на людей, чтобы доставить им боль и страдания, и уж тем более ради убийства из-за личной прихоти. Вам это всё не доставляет удовольствия. При этом вы в любой ситуации поступали по-человечески, а не как моральные уроды и садисты. — Гермиоа провела рукой по моему предплечью. — Вот даже я… Что ты мне делал кроме каких-то оскорблений на словах? Да даже то заклинание для роста зубов, — она очаровательно расхохоталась, — в итоге у меня теперь благодаря тебе прекрасная улыбка и ровные зубы. Я очень рада, что оказалось, что ты… — Она задумалась? Она сомневается? — Люблю тебя, милая, не задумывайся. Я всегда буду рядом. Всегда. Я обещаю тебе, что отныне я буду делать всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя, а в будущем, надеюсь, ещё и наших детей. — Я поцеловал её животик. — Спасибо. Это очень многое для меня значит. Я всегда боялась, что останусь одна… Моё ОКР — хорошее доказательство… А с тобой у меня тревога отступает. Меня не терзают плохие мысли. Мне даже сны хорошие сниться стали. Я знаю, я уверена, что ты в любой ситуации будешь рядом со мной. — Так и будет. — Я обнял её и поцеловал в лоб, потом в губы, продолжил гладить её щёчку рукой. — Идём в ванну? — Да, ей она очень нравится. Особенно со мной. — Идём, любимая, идём.