Бал, изменивший судьбу Малфоев и не только Малфоев

Я обнял Тома за плечи. Я не знал, как ещё его поддержать, поэтому просто обнял.       Это март под конец моего пятого курса. Перед нами картина их с Малфоем комнаты, перед Томом лежит та самая книга, которую показал нам Абраксас после нападения на Косую Аллею. Разворот про Омамори.       Мерлин, а разве можно сделать подобное для магглы?       Гарри, я так её люблю…              Люблю, не любил?       Люблю, что у меня получилось. Том из воспоминания бережно держит в руке маленькое колечко.       Платина. Я занял у Абраксаса, потом платил услугами и прочей помощью. Я отказался от его благотворительности, хотел подарить ей что-то от себя, а не от него. Очень красивое колечко. В центре маленький синий сапфир в форме сердца, а ниже латинские прописные буквы «E» и «T», одна вложена в другую.       Это экзамены, — Том говорит очень отстраненно, будто он не тут, — все максимальные баллы, — он крепко сжал руку на моём плече, мне почти больно, но потерплю, — я ненавижу Дамблдора за его мнение, что он в праве решать за остальных. Том в приюте, открывает дверь, а в комнате пусто, там снова одна кровать. — Миссис Коул, — он прибежал к ней, — где Эмили? — Её удочерили, — Коул попыталась отойти от него. — Не лгите! — Она опешила от такой реакции, — где она? Что с ней? Говорите! — Коул замотала головой, потом на её глазах выступили слёзы. — Она погибла, Том, — он еле устоял на ногах, — попала под машину, мне жаль. Том схватился за сердце, та испугалась, но он сделал предупреждающий жест рукой, она ушла по своим делам. Он еле дошёл до своей кровати, лег и несколько минут лежал без эмоций, потом у него по щекам потекли слёзы, дальше он уже откровенно впал в истерику.       Я так жил всё лето, — Том около меня тоже вытирает слёзы, — потом нас вывезли на отдых. Картинка сменилась, Том и три мальчика его возраста стоят у невысокого обрыва, оттуда можно свободно прыгать в воду. Том стоит ближе к обрыву, ему вообще всё равно, что он в невыгодной позиции.       Надеюсь, что их души так же не нашли покоя, как и Эмили. — Эй ты, урод, — тот, что стоял в центре чувствует себя прям-таки на коне, — горюешь по своей уродине? — И заржал. — Пошли вон, иначе не поздоровится, — Том даже не повернулся к ним. — Ого-о, — тот же заулюлюкал, — а что ты нам сделаешь, доход? Тут Том уже вынужденно повернулся, со злостью посмотрел на центрального, его глаза расширились. — Это вы её убили? — Центральный запереживал, — ах вы, твари! Я убью вас!       Том, а что? Как ты понял?              Я посмотрел их разум, это же магглы, я смог это сделать даже без палочки, к тому же я был очень зол.       Том, а что они сделали? Я спросил, так как мне непонятно, как они убили Эмили. Воспоминание остановилось, Том прикрыл глаза.       Погнались, хотели полапать, Эмили упала неудачно, когда эта мразь её толкнула, — Том стоит бледный как мел. — Это общая картина, прости, но подробно я не смогу тебе пересказать, — он поднял голову, стал глубоко дышать, чтобы успокоиться. Мерлин, бедная Эмили… Понятно, почему выбрали именно её… Полбеды с тем, что она дружила с «уродом», так ещё была весьма недурна собой. В последнем воспоминании Тома она обладает достаточно привлекательной фигурой для своих четырнадцати. Том по большей части по этой причине посчитал нужным выделить для меня, что у них ничего не было. Любой бы на его месте упросил бы, уговорил бы, а он нет, он ждал. Те три реальных урода просто конченые твари! Том выдохнул, взмахом руки продолжил ход воспоминаний. Тварь из центра, которая только что улюлюкала, не на шутку испугалась и уже хотела позвать на помощь, однако никто из троих не смог выдать ни звука. Невербальное беспалочковое Силенцио на троих разом! Том смотрит куда-то между ними, его руки безвольно висят. — Вы же не умеете плавать? — Спросил Том из воспоминания, — хотите научиться? — Он отошёл от края, а те втроём сами пошли туда. Это сейчас Империус невербальный и беспалочковый? Охренеть! — Идите, поплавайте, — те рыдают, складывают руки в молящем жесте, а Том целенаправленно ведёт их к обрыву, у него даже на лбу испарина выступила, — идите. Они один за другим шагнули в воду, Том подошёл к обрыву, мы все теперь видим трепыхающихся тонущих мальчишек. Они пытаются звать на помощь, но их не слышно: вода слишком громкая. Один за другим они скрываются в толще воды.       Шестнадцать, первые три трупа на моей совести, — Том сказал это всё так же отстранённо, — я лично убил не так уж и много людей, — он смотрит куда-то в даль, — четверо детей, включая этих мразей, и тридцать пять взрослых людей.       Я думал, что больше…       Нет, мне не доставляет удовольствия убивать. Воспоминания сменились, Том в приюте, сидит и смотрит в одну точку, потом достал кольцо, вертел его в руках, приложил его ко лбу, снова заплакал. Хогвартс. Какой-то парень, к которому Том раньше относился с учтивостью, подошёл к нему: — Эй, Реддл, сбегай-ка- — Тебе надо, ты и сбегай, — парень охренел от такого тона. — Да как ты смеешь, жалкий, — он упал и скорчился. — Тебе надо, ты и сбегай, — молодой Том с каменным лицом ушёл в даль коридора.       Гарри, я стал видеть по ночам ужасные кошмары, — мой Том потёр лицо, — я видел Эмили, её последние секунды жизни, всё дошло до такой степени, что я кидал заглушающие чары на полог своей кровати, чтобы не будить каждый раз Абраксаса. Первые два месяца он очень меня выручил. Перед нами мелькают картинки, показывающие Малфоя, который делает два домашних задания, работает на зельях за двоих, в теплицах выполняет задание и за себя, и за Тома.       Он понимал, что со мной что-то происходит, но я упорно отказывался об этом говорить. К ноябрю мне полегчало: я научился закрывать от себя собственное сознание.       Это как?       Это действует как обезболивающее для разума и души. Том показал кадры из ноября и декабря, он там действительно выглядит лучше, но он словно неживой.       Мне перестали сниться кошмары, я снова смог включиться в учёбу, — Том показывает соответствующие картинки, — Дамблдор считал, что я что-то замышляю: слизеринцы же стали смотреть на меня со смесью страха и уважения. Тех, кто меня особенно доводил, я мог заставить встать на колени прямо посреди гостиной. Дамблдор же с какого-то хрена решил, что я собираю армию. Мы остановились на их разговоре. — Том, — Тома из воспоминания аж перекосило. — Профессор, у нас с вами не настолько близкие отношения, чтобы вы называли меня по имени, — Том тут словно под лошадиной дозой успокоительного! — Мистер Реддл, — Дамблдор вздохнул, — я понимаю, что вы расстроены тем, что я не дал вам разрешения гостить у мистера Малфоя, — Том удивлённо вскинул брови, но даже это он сделал заторможенно. — Вы что? — Теперь удивился Дамблдор. — Вы не знали? — Том лаконично ответил: — Нет, сэр, — профессор покачал головой, — а когда я у вас это просил? — Не вы, мистер Реддл, — видно, что Дамблдор уже пожалел, что сходу ляпнул такую информацию, — мистер Малфой обратился через отца в Попечительский Совет, — Том стоит без эмоций, — последнее слово оставалось за директором, — Дамблдор встал со своего места, обошёл стол и присел на него, — он спросил моё мнение по этому вопросу. — И почему же вы приняли решение отказать Малфоям? — Том слегка оживился: он в гневе, но старается сохранить нормальное выражение лица. — Давайте поговорим с вами честно, мистер Реддл, — Дамблдор скрестил руки на груди, — вы промышляете не самыми добрыми делами в отношении магглорожденных, полукровок и чистокровных, стоящих ниже вашего дражайшего Абраксаса Малфоя, — Том сделал шумный вдох, — вы ведь в курсе того покушения, которое Лорд Малфой в сговоре с некоторыми высокопоставленными аристократами совершил на нынешнего Министра? — Он вскинул брови, — я не мог допустить того, чтобы вы с вашей репутацией жили в доме Малфоев, которые являются преступниками государственного уровня, а вдобавок к этому разрешить Малфоям взять из вашего приюта несовершеннолетнюю девушку, — тут Том отвернулся, облокотился на парту позади себя. — Вы всегда знаете, как лучше, вы считаете? Том со всей силы стукнул по парте, та даже треснула. Видимо, он применил и магию… Дамблдор офигел, даже встал со своего стола, Том выдохнул, взмахом руки восстановил столешницу. На этом моменте профессору стало еще хуже. — Моя репутация? Я делаю в отношении кого? Вы серьёзно? Вы слепой, скажите мне, пожалуйста! Я пять лет не был замечен ни в одном происшествии, кроме тех, что касались ваших идиотских подопечных! Кто им виноват, что мнимой храбрости хоть отбавляй, а мозгов ни капли! Они считают, что могут делать пакости слабеньким со Слизерина и им за это ничего не будет? Ходят, как собаки стаей, нападают по трое-четверо на одного нашего, а потом бегут к вам, когда получают достойный ответ, — Том выдохнул, — это касательно вашего грёбаного Гриффиндора, которому вы всячески потворствуете. Вы думаете, что это так незаметно? Я про вашу раздачу бесплатных баллов, профессор. Ох, Слизерин вышел на двадцать очков вперёд, так нельзя! Тоу, за то, что не бросил друга в стремлении напакостить злому слизеринцу, держи пятнадцать! Мерлинова борода, про бесплатные баллы прям-таки мой первый курс… — Что там дальше было в вашем списке? Малфои — преступники государственного уровня? Куда им там! Преступники государственного уровня — те, кто носится с этим тупоголовым Министром как со светочем. Он же идиот! В то время, когда Гриндевальд ходит по всему миру, а в Британию заходит как к себе домой, разумеется, нам нужен такой конченый человек у руля. Пусть он окончательно похоронит все знания, что Роза с большим трудом удерживала веками. Профессор, вы так кичитесь тем, что вы светлый волшебник, — Том хмыкнул, — люди вокруг не идиоты. Нет, есть, конечно, ваши гриффиндорцы, но не все окружающие вас маги не могут сложить два и два. Вы практикуете менталистику на детях! — Дамблдор открыл рот, чтобы что-то сказать, — давайте, скажите, что это во имя всеобщего блага! Чем вы-то отличаетесь от Гриндевальда? — Том увидел, что профессора эти слова задели, — вы знаете, что из-за вашей уверенности в собственной правоте, та девушка погибла? Её убили добрые маггловские сироты! Дайте вы согласие на её пребывание в мэноре, она осталась бы жива! Дамблдор снова сел на свой стол, видно было, что он не знает, как реагировать на слова Тома и его эмоциональное состояние.       И тут он решил меня почитать, — Том рядом со мной хмыкнул. — За одно это я могу вас посадить в Азкабан, — молодой Реддл потёр лицо, — однако, кого я обманываю. Вы можете всё: на вас же возлагают роль Избранного победить Тёмного Лорда, — о, Мерлин, — хотите меня почитать, давайте, — Том уверенно посмотрел на профессора, который уже понял, что зря ввязался в это дело, — давайте, чего сидите.       Он пошёл более аккуратным методом, но я уловил это, так как был под собственными окклюментативными щитами. Я был защищён от себя и уж тем более от него. Дальше всё произошло в считанные мгновения. — Прекратите, — Дамблдор отвернулся от студента, — как вы… — Удивлены? — Том хмыкнул, — так вот оно что. Вот та причина, по которой вы столько отказывались от поединка с Геллертом, — он усмехнулся, — вы же такой честный и светлый, почему вы не признаётесь в этом широкой общественности? Люди гибнут, — Том произнёс это нараспев, — даже вы пострадали, — Дамблдор резко к нему развернулся. — Не смейте трогать Ариану.       Том, сколько ты увидел у него в голове?       Много. Я тогда понял, что Дамблдор в окклюменции плоховат. На фоне остальных он, конечно, как в поговорке «на безрыбье и рак рыба», — Том покачал головой, — тут мы с ним приблизительно равны по возможностям, но, как видишь, я чуточку сильнее. Впоследствии он много работал над собой, чтобы хоть как-то повысить свою сопротивляемость, но не сказать, что вышло что-то путное, — он продолжил воспроизведение. — Ощущаете вину за её смерть? — Том из прошлого закивал, — что же, я рад, что у вас на душе такой же камень, как у меня. Если бы я не уехал из приюта, Эмили была бы жива, — Дамблдор в шоке на него уставился, — профессор, желаю вам долгих лет жизни, — Том каждое слово сопровождал язвительной интонацией, — будете все эти долгие годы размышлять, чьё заклинание убило вашу сестру, — он уже развернулся на каблуках, шёл к выходу, — и подумайте о том, что те святые и добрые магглы, чьи интересы пытаетесь отстоять вы и конченый Министр, предопределили судьбу Арианы, — он хлопнул дверью.       После этого он стал следить за мной ещЁ больше, а мне уже было плевать, — Том показал себя в библиотеке, — кошмары вернулись, я закрылся от себя ещё больше, — Том читает про Салазара Слизерина, — я понял, чей я потомок, когда соединил свой парселтанг и мнимую безродность. Змееусты выходили из Рода Гонт, который, как мне рассказал Абраксас, уже давно числился замороженным, так как его представители пали жертвами инбридинга. Я от нечего делать нашёл Тайную комнату, по школе разбросано множество подсказок для говорящих, это не составило труда. Том открыл вход в девчачьем туалете.       Почему ты не призывал лестницу?       ЧТО? Какую лестницу?       Ясно, — Том коротко улыбнулся и продолжил показ воспоминания. Его молодая версия стоит, смотрит в глубокую трубу, прыгнуть не решается. Он прошептал «лестница» на парселтанге, и перед ним реально возникла винтовая лестница.       Видишь, как всё просто?       У меня был Локонс, мне было не до разбирательств! На наших глазах Том пробудил василиска, тот склонил перед ним голову, указал в направлении хранилища Салазара. Том его за это поблагодарил, погладил его морду, змей довольно зашипел.       Я часто к нему приходил, он стал сам встречать меня, поднимаясь по той трубе на уровень умывальников, — Том вздохнул. — Я всегда запирал двери туалета и кидал на них отвлекающие чары. Мы вместе с молодой версией идем в направлении туалета.       Это седьмое июня. Это день, когда была убита Миртл. Мы втроём зашли в туалет, молодой Том бегло осмотрел помещение, запер дверь, подошел к умывальникам.       Я не обратил внимания на Миртл, так как она не закрыла дверь своей кабинки, видишь? Да, кабинка действительно выглядит как свободная.       На фоне шума от умывальников и василиска её плачь не слышен. Да, особенно с учётом того, что она перестала плакать, когда услышала, что в туалете что-то происходит.       Я не хотел, чтобы так произошло. Миртл, видимо, посчитала, что это кто-то из её мучителей пришёл издеваться над ней дальше, открыла дверь с палочкой наготове, василиск моментально перевёл свой взгляд с Тома на неё, та замертво упала, выронив палочку, а молодой Том выпустил дневник из рук и упал на колени.       Гарри, если бы я задумал очищать школу от грязнокровок, — Том горько усмехнулся, — я бы не стал этого делать, будучи студентом. Ты ведь помнишь, что за этим последовала угроза закрыть Хогвартс? — Я кивнул, — Я же не похож на идиота, который будет совершать действия, которые обязательно приведут к закрытию моего единственного дома, — он сделал глубокий вдох, — после смерти Эмили дом у меня был один, — он потёр лицо, — я бы хотя бы закончил обучение, а потом, когда был бы уже полноценным членом магического сообщества, приступил бы к зачистке. Это, если предположить, что я вообще преследую такую цель. А я не преследовал, — молодой Том приказал змею уползти, — если бы на её месте оказалась чистокровная, то эту историю не получилось бы вывернуть как моё желание избавить этот мир от магглорожденных.       А почему создался крестраж? — Спросил я, пока молодая версия осматривала Миртл, — и почему он не создался, когда ты убил тех троих?       Для создания крестража нужно совершить действие против человеческой природы, — Том безвольно опустил руки, я снова положил одну его руку себе на плечо, ему от этого стало чуть легче, — когда я утопил тех троих, я действительно верил, что это правильно. Месть — священное право. Правосудие, которое некому вершить, кроме меня. А тут… Его молодая копия вложила палочку обратно в карман мёртвой девочки, забрала дневник, что-то поколдовала около умывальников.       Тут я убил невиновного человека. Гарри, мне хватило доли секунды, чтобы опознать в зарёванной девочке четырнадцатилетнюю магглорожденную Миртл, — он вздохнул, — я знал, как создаётся крестраж, я испугался, что я действительно разделил душу, я подумал об этом, а потом всё тело пронзила жуткая боль. Я от этого упал на колени. Молодой Том вышел из туалета, быстро привёл себя в порядок, кинул на себя дезилюминационные чары, картинка перед нами ускорилась.       Когда шок от содеянного отступил, пришло спокойствие от раскола души. Мне больше не нужно было держать свои ментальные щиты. Посмотри, это то, как они сказывались на мне. Мы в классе зельеварения, Том и Абраксас стоят в паре, Том мешает зелье серебряной ложкой, держа её рукой без перчатки, потом переходит к чтению рецепта. Через пару мгновений мешать начинает Абраксас, он тоже решил мешать без перчатки, рассудив, что Том до него с этим нормально справился. Только его рука дотрагивается до ложки, он шипит, отрывает руку, на ней красуется ожог. Том стоит в ступоре, осознавая, что сам он мешал этой ложкой несколько секунд, что она не могла так быстро нагреться до такого состояния. Он смотрит на свою ладонь, а там бордовая полоса.       Я ничего не почувствовал. В тот момент я понял, что мои щиты зашли слишком далеко в моём сознании, что я теряю себя в своем же сознании. — Картинка снова сменилась, — посмотри теперь на меня после незапланированного создания первого крестража, — он выглядит прекрасно на фоне того, каким он ходил целый год! — Ушли кошмары, ко мне вернулась былая ясность ума. Я понял, что мне нужно избежать наказания за смерть Миртл, а параллельно найти «виноватого», чтобы школу не закрыли. Я знал, что Хагрид держит ядовитого плотоядного акромантула в стенах замка под слабой защитой в виде сундука. Оу, в такой трактовке я об этом никогда не думал…       Я просто пришёл в нужный момент, чтобы застать его на месте, чтобы не пришлось доказывать, что сундук и паук принадлежат именно Хагриду, а не кому-то ещё. Мне дали награду, а его исключили. Гарри, я не чувствовал особой вины, так как знал, что вместе со мной правду знает и Дамблдор.       В каком смысле? — Я обернулся, чтобы посмотреть на него.       Если смерть наступает по вине акромантула, то это можно определить по повреждениям кожного покрова, наличию его яда в крови жертвы, а Миртл умерла словно от Авады, — Том вскинул брови, — я, если честно, вообще не понял, почему все посчитали, что виной её смерти должно быть какое-то чудище. Я планировал свалить сие преступление на кого-то со Слизерина, мол, кто-то реально убил её Авадой, но, раз все говорили о чудище, то я нашёл им чудище. Потом я выяснил, что это Дамблдор утверждал Диппету, что искать надо именно тварь, а не человека, ну, или человека, который управлял бы тварью. Как он это понял, Мерлин знает. — Том пожал плечами. — Смерть от взгляда Василиска ничем не отличается от смерти от Авады. Каменеют только те, кто посмотрел зме́ю не напрямую в глаза, а через препятствие. Так вот, я понял, что он докопается до меня, также я понимал, что в любом случае он ничего не сможет мне предъявить, так как разум я закрыть смогу, а сыворотку ко мне не применят за неимением достаточных для следствия улик, — он вздохнул, — но я решил досадить неугомонному Альбусу. Молодой Том смог проникнуть в личную комнату Дамблдора.       Мне показалось, что одних его воспоминаний будет недостаточно для моего триумфа, — он произнёс это с горечью, — я выкрал его письмо Гриндевальду, которое он написал ему ещё во времена их хороших отношений. Там было и про концепцию общего блага, и про заговор против Министра Британии, а также строка про его пылкие светлые чувства к Геллерту. Там же я нашёл пустую ампулку, заключённую в металлический чехол с рубином по центру.       А что это?       Это уже разрушенная клятва на крови, Гарри. Это хуже, чем то, что было у нас с тобой, — Том остановил кадр, где он молодой в перчатках держит ампулку, — они поклялись на крови, что не выступят друг против друга. Когда я зашёл к Дамблдору в память в кабинете трансфигурации, я увидел лишь их любовные отношения. Про ампулку я не увидел, так как пролистал все эти кадры с их лобызаниями слишком ускоренно, — Том снова запустил воспроизведение, — я снял копию с письма, оставил её вместо оригинала, а его забрал себе. То же самое я сделал с ампулкой.       Мы так же сделали с медальоном у Амбридж.       Да, это очень действенный метод оттянуть понимание происходящего у жертвы, — я кивнул, — так вот, Дамблдор потом снова вызвал меня для разговора. — Мистер Реддл, — он не улыбался как обычно, — вам удалось обвести вокруг пальца всех, но не меня, — молодой Том удивлённо вскинул брови, — любая нормальная экспертиза покажет, что не акромантул стал причиной смерти Миртл. Вы воспользовались тем, что Диппет хотел провести это дело как несчастный случай, он не стал вдаваться в подробности, посчитав, что акромантул — очень удобный вариант для объяснения смерти студентки, — он внимательно следил за реакцией Реддла. — Да что вы говорите, профессор, — Том тихо засмеялся, — мне кажется, или вы хотите сказать, что Директор Диппет пошёл на должностное преступление, скрыв детали произошедшего? — Именно, — Дамблдор обошёл свой стол и остановился перед Томом, — а вы с ним в сговоре, — слизеринец ответил лишь поднятой бровью. — Докажите, — Том стоит крайне расслабленно, — презумпцию невиновности ещё никто не отменял. Это, во-первых. Во-вторых, профессор, не ваша ли подпись стоит под итоговым заключением? По вашим словам, выходит, что и вы пошли на подлог. — Я намерен провести вторую экспертизу, которая покажет, что не акромантул стал причиной смерти, — Том даже не двинул ни одной мышцей на лице, чем удивил Дамблдора. — Пожалуйста, сколько хотите, — Том улыбнулся. — Вы понимаете, что я рано или поздно дойду до вашей вины в этом вопросе? — Спросил профессор, скрестив руки на груди. — А какая моя вина? Что я указал руководству школы на опасную ядовитую плотоядную тварь, что держали в месте скопления детей? Считанные взрослые способны противостоять акромантулу, а тут дети, профессор, — Дамблдор вздохнул. — Вы понимаете, о чём я, Том, — слизеринец вздохнул. — Мы, кажется, условились, что вы будете обращаться ко мне подобающе, — Дамблдор вскинул брови, кивнул. — Вопрос от этого не меняется, — сказал он через пару секунд. — Что я должен понять, профессор? — Том очаровательно захлопал глазами. — Это вы причастны к смерти девушки, — Том удивлённо вскинул брови. — Я? Профессор, это очень тяжЁлое обвинение, вы готовы предоставить хоть какие-то доказательства?       Он рассчитывал, что я захочу похвастаться, что я как-то проколюсь. — Будут, начнём с того, что будет проведена повторная экспертиза тела Миртл, — Том снова улыбнулся. — Хотите вернуть своего полувеликана в Хогвартс? — Дамблдор кивнул: — Да, он невиновен в произошедшем, — он вскинул голову, — я, как человек совести, поступлю правильно, — Том улыбнулся шире. — Человек совести? Правильно? — Он засмеялся, — давайте, давайте, проверим, надолго ли вас хватит, — Дамблдор нахмурился. — Что вы имеете ввиду? — День ото дня наша с тобой идея становится более совершенной, — Дамблдор выдохнул и обессиленно сел на стул, — грядёт тот день, когда мы воплотим её ради всеобщего блага. Дорогой Геллерт, я с нетерпением жду этот день, когда мы с тобой сможем сделать этот мир лучше, стоя рука к руке. Наш союз будет нерушим, как наша клятва в верности друг другу, — Дамблдор налил себе воды, — клятва на крови, вы серьезно? — Том усмехнулся и покачал головой. — Как вы посмели пройти в мои комнаты? — Том пожал плечами. — Вы же не брезгуете не самыми правильными методами для достижения своих целей, я вот тоже не побрезговал, — Том прошёл к столу, — предлагаю уговор, — профессор удивлённо на него посмотрел, — вы закроете эту тему с Миртл, не будете проводить вторую экспертизу с целью вернуть Хагрида в школу, никому никогда не заикнётесь о нашем разговоре, а я, так и быть, не расскажу никому, что вас связывает с международным преступником, — Том сел на стул напротив Дамблдора, — буду милосердным, можете даже вытащить Хагрида из Азкабана. Вернуть его для обучения по-прежнему будет нельзя. — Профессор потёр лицо, — согласны испортить жизнь невиновному человеку ради сохранения своей репутации? — Вы монстр, а не человек, — Том снова тихо рассмеялся. — По-моему, монстр тот, кто продумывает такие далеко идущие планы, — он хмыкнул, — вы своими тупыми законами замаливаете грехи перед магглами? Поверьте, они не оценят, а при случае ещё и не упустят возможности растереть наш мир в порошок. — Эти законы призваны защитить магглорожденных от тёмной магии, — начал Дамблдор, — если мы не будем этого делать, то велика вероятность того, что магглорожденные и послужат причиной раскрытия нашего мира, — что-что? — Вы отдаёте себе отчет в том, что вы несёте? — Том хмыкнул, — весь мир живёт нормально, одни мы должны страдать и хоронить большую часть нашей магии? — Они не понимают нависшей угрозы. О-о-о, Дамблдор-то реально верит в то, что говорит… Мерлин, если бы он говорил мне это всё, я бы перешёл на сторону зла… А-а! Наверное, поэтому и не говорил? Хоть что-то вынес из своего первого опыта? — Серьезно? Как по мне, мы в большей опасности, нежели весь остальной мир. Что это за свободы и права магглорожденных? Они в своем мире магглов не обладают ничем, а в нашем должны занять места наших аристократов? Эти люди, которых такие как вы воспитываете полными неучами, считающими, что им все обязаны исключительно за их происхождение, должны начать управлять нашей страной? Нынешний Министр — идиот, — Том вздохнул, — я не устану вам этого повторять. Он за несколько лет своей власти угробил Британию. Мы навсегда отстали от Франции, Германии, России, Китая, — Том крайне спокойно это перечислял, — вместо того, чтобы перенять у них опыт по интегрированию магглорожденных, мы просто дарим им наш мир. Да поступи мы как Штаты, и то были бы в более выгодном положении!       Я о законе Раппопорт. — Вы или идиот, или прикидываетесь таковым, профессор. Однако я не пойму причины, которая заставляет вас так действовать. Вы понимаете, что приди завтра любой сильный маг, который будет нести идеи Гриндевальда, он получит здесь поддержку от аристократов, начнётся гражданская война, погибнут люди?       Я тогда подумать не мог, что этим магом окажусь я сам. — Люди погибнут, если мы не будем предпринимать мер для сохранения нашего мира, — уверенно ответил Дамблдор. — А будет, что сохранять-то? Завтра вы и Люмос запретите, — Том пожал плечами. — Вы в угоду магглорожденным губите жизни всех других волшебных народов, метаморфов, близнецов и ещё кучи людей, — Дамблдор поджал губы, — разумеется, что все начнут ненавидеть грязнокровок и называть их согласно их реальному статусу. А вы, профессор, по моему мнению, самый двуличный и беспринципный среди всех, кто ведёт Британию в эту пропасть. — Что вы имеете в виду? — Спросил Дамблдор, нахмурившись. — Возьмём вашего любимого Хагрида, — Том закинул ногу на ногу, — полувеликан, соответственно, должен всю жизнь перед кем-то отчитываться, так как является разумным существом, верно? Верно, — он забарабанил пальцами по столу, — вы используете его для поддержания связи с великанами, верно? Верно. Кто вы после этого, если не двуличный? Сами ввели закон, который приравнял великанов к скоту, который надо держать на поводке в виде учёта, а потом используете Хагрида в своих целях для налаживания мало-мальских отношений с его народом, потому что с остальными волшебниками великаны в контрах. Вы ведь поэтому хотите вытащить его, разве нет? Тут Гриндевальд наступает, а ваш посыльный драккл знает, где. Тоже мне, человек совести и как там, — Том защёлкал пальцами, — не суть, — он махнул рукой, — согласитесь лишить Хагрида его законного права на получение образования и, соответственно, проживание нормальной жизни, а я соглашусь не разглашать правду про ваши с Гриндевальдом отношения и ваши совместные планы. Смотрите, для вас складывается идеальная комбинация, — Дамблдор смотрит на Тома нахмурившись, — вы вытащите как-нибудь вашего ненаглядного полувеликана, я уверен, что это вам под силу, потом назначьте его на какую-нибудь должность в Хогвартсе, лесничего, к примеру. Ему только там и работать. Если честно, то других талантов, кроме как способности управляться с опасными тварями, у него нет и не предвидится. Вы получите себе благодарного полувеликана с поистине щенячьей преданностью. Вся выгода на вашей стороне, если забыть, что вы в угоду сохранения собственной репутации испортили ему жизнь. — Если я такой беспринципный человек, каким вы меня считаете, — Дамблдор обратился к нему с усмешкой, — то не кажется ли вам, что ваше предложение слишком щедрое и не несёт мне никаких убытков? — При всей вашей беспринципности и двуличии, — начал Том, — вы знаете, что такое чувство вины. Да, вы его игнорируете, но вы знаете, что это такое. Вы не будете заниматься круглосуточным самобичеванием, но каждый раз, глядя на него, у вас будет портиться настроение. Будете вспоминать об этом разговоре, о Геллерте, о своей вине в смерти вашей сестры, — Дамблдор вздохнул и запустил руки в волосы, — я вам не враг, профессор. Мне ничего не нужно ни от вас, ни от этой страны, ни от этого мира. Я не ставлю перед собой цели заставить вас нести реальные убытки, мне просто хочется, чтобы вы каждый раз вспоминали, что у вас самого рыльце в пушку, и не смели так самоотверженно бить себя в грудь, крича, что вы добрый самаритянин. — А у вас не будет портиться настроение, когда вы будете вспоминать об этом разговоре? Будете знать, что по вашей вине пострадал невиновный человек, — спросил Дамблдор, всё ещё держа голову руками. — Нет, у меня нечему портиться, — Том посмотрел в окно, — я умер вместе с ней, мне ничего теперь не нужно в этом мире, — Дамблдор удивлённо посмотрел на студента, — там, где сокровище ваше, там сердце ваше, — тут профессор вовсе потерял дар речи, откинулся на спинку стула, — что это с вами? Это же просто строка из Библии, сейчас, — Том нахмурился, — да, да, Евангелие от Матфея, — Дамблдор налил себе воды, — её больше нет, мне всё не в радость: ни деньги, которые я потенциально могу заработать, ни знания, ни уж тем более жизни, которые и загубил-то не я. Тома заинтересовала реакция профессора. — А что это у вас такая реакция на строку из Библии? — Он задержал взгляд на Дамблдоре, — а-а, написали это на надгробии сестры, — профессор побледнел, — а у моей Эмили даже могилы нет, — Том вздохнул, — я не смогу её там найти, когда умру, — Дамблдор с грустью на него посмотрел, — вот не надо меня сейчас жалеть, профессор, — Том хмыкнул, — ваша подпись стоит на документе, что запретил мне и ей переехать к Малфоям, ваша, — Дамблдор вздохнул, — если вы такой сердобольный, то увидели бы, что я за пять лет не сделал ничего такого уж плохого ни единой душе в этом замке, — Том подался вперёд, — но вы же уже решили, что я похож на вашего Геллерта? Что я тёмный маг? Разумеется, я же давал приютским детям сдачи, говорю со змеями, попал на Слизерин, не делю магию на тёмную и светлую. Отстаньте от меня, — Том сказал это очень твёрдо, — не знаю, что там с вашим Геллертом, я не собираюсь брать мировое господство в свои руки, — Дамблдор покачал головой. — Вы убили Миртл, а теперь я должен от вас отстать? — Дамблдор усмехнулся, — а если вы решите продолжить? — Убийств больше не будет, профессор, — сказал Том, — акромантула изъяли, — Дамблдор вздохнул. — Вы совершаете ошибку, мистер Реддл, — Том кивнул. — Да, надо было мне уйти за ней, — Дамблдор бросил на него взгляд, — ненавижу эту жизнь, — Том встал со стула, — так что по поводу нашего уговора? Согласны? — Согласен, — Дамблдор достал палочку и скрепил клятву с Томом.       То-ом, — он остановил воспроизведение, — а почему у Эмили нет даже могилы? — Я положил руку на его руку на моем плече.       Гарри, она не умерла по каким-то природным причинам, её убили, — Том тяжело сглотнул, — если бы Коул согласилась дать делу ход, то этих троих ждала бы тюрьма, клеймо убийц. Мерлин, нет, так нельзя, она их прикрыла?!       Коул просто избавилась от, — он запнулся, так и не смог произнести ни труп, ни Эмили, — чтобы не было лишних вопросов. Официальная версия — утонула на отдыхе. Представляешь? — Том сжал переносицу, — за полгода до отдыха утонула на отдыхе. Она поэтому сказала мне, что она попала под машину, не стала же бы она говорить про будущий отдых.       А что она сказала про тех троих? — Том вскинул брови.       Их тела нашли через пару дней. Мне кажется, что Коул поняла, что это я отомстил за мою Эмили. У него руки похолодели. Это разве не у сердечников бывает? Я взял другую его руку, Мерлин, я впервые вижу, чтобы у человека руки леденели вместе с запястьями!       Коул никак не прокомментировала. Эмили ведь и ей нравилась… Не знаю, почему она решила по итогу проявить такое неуважение к её памяти и скрыть этих троих от закона. Когда Коул увидела их тела, а потом ещё и заключение патологоанатома прочла, где говорилось, что все реально утонули, а не были убиты и сброшены, вообще махнула рукой и побыстрее оформила все бумаги. Но итог: у них есть могилы, а у моей Эмили нет. Я только сейчас заметил, что я делаю с его рукой. Мерлин, надеюсь, ему не больно… Я обычно себе делаю такой «массаж», когда нервничаю или задумаюсь, а сейчас у меня в руке его ладонь, вот ему и досталось… Меня почему-то успокаивает класть одну руку перпендикулярно на другую и сжимать и разжимать то место, где фаланги пальцев присоединяются к костям пястья: прям ощущаешь гибкость этой конструкции, особенно подвижен мизинец. У всех свои тараканы, у меня вот тоже… А я ещё про Гермиону с Драко говорю, что у них ОКР. Хотя, у Тома рука согрелась от моих действий, было бы больно сказал, а так и польза есть…       Спасибо. — Том тяжело вздохнул. Я развернулся к нему лицом и крепко обнял. Человеку в таком состоянии нужен другой человек, я не хочу, чтобы Том снова переживал эти моменты один.       Спасибо, Гарри. Тому стало легче, он через некоторое время отстранился, но я снова прошёл к нему вплотную, позволяя положить руку мне на плечо. Том благодарно улыбнулся, но потом он вздохнул.       Через несколько дней после этого разговора с Дамблдором состоится та самая беседа со Слизнортом. А потом я пойду к Морфину и Реддлам. Том ускорил течение кадров, мы идём к большому особняку.       Это дом отца. Я его не узнал сразу, настолько время было беспощадно к нему. Я-то помню этот дом как развалину.       Посмотри на этих людей. Пожилая женщина и мужчина, а также мужчина средних лет. Том практически на него не похож.       Я рад, что не похож даже внешне, — он вздохнул, — ощущения от создания крестража можно описать как эйфорию от дурмана. Душа действительно раскалывается, а когда боль от этого отступает, становится легче дышать, эмоции не пропадают, но ослабевают до такой степени, что ты можешь сам контролировать, что ты хочешь ощущать, а что нет. Дед с бабкой закончили оскорблять Тома, а его отец заявил, что рад, что не согласился дать Меропе ни пенса, мол, такие выродки, как она и сам Том не заслуживают права на существование.       Я посмотрел, что конкретно было в их последний разговор. Меропа рассказала ему, что она волшебница, рассеяв предварительно эффект от любовного зелья, — он снова вздохнул, — про само зелье она умолчала. Гарри, я бы понял, если этот Том знал бы об Амортенции, или что она там варила.       Да-а, а вышло так, что он по какой-то причине с ней спал, а потом именно из-за её магических способностей решил с ней разойтись. Да, гад.       Да, Гарри, он-то не знал о зелье. Отвернулся из-за того, что она была волшебницей, он даже не подумал дать ей хоть немного денег, чтобы она свела концы с концами. Мне в ту ночь столько всего наговорили, считая, что я не могу им ничего сделать, — Том покачал головой, — а я сказал им, что продемонстрирую им, что я могу сделать с такими жалкими людьми, как они, — перед нами кадр, где Том стоит среди трёх тел. — В этот раз я уже действительно хотел создать крестраж, чтобы ещё сильнее ослабить ту душевную боль, что я испытывал с того дня, как узнал, что моей Эмили больше нет. Том из воспоминания спокойно сжал в руке перстень с Воскрешающим камнем, перешагнул через тело отца и вышел из дома.       А это Морфин, мой дядя. Их первую встречу Том не показал мне сразу, решив продемонстрировать контраст картинок. Сейчас Том в воспоминании ещё только направляется за кольцом, дверь ему открыл низковатый кривоватый мужчина с неровной, местами с почти отсутствующей щетиной. — Ты кто? Том поморщился, когда, мельком заглянув в дом, увидел кучу мёртвых змей.       А зачем?       Просто так. Ради забавы. — Ваш племянник, — Том перешёл на парселтанг, — дай пройти, — глаза у Морфина в ужасе раскрылись. — Иди отсюда, поганый полукровка, — едва он это дошипел, как Том взмахом руки пригвоздил его к стене около двери, зашёл в дом, закрыл дверь. — А где мой дедушка? — Он всё ещё не перешёл на английский, — только не расстраивай меня тем, что он уже сдох, прошу, — Том обошёл дом по кругу, вернулся к прилепленному к стене дяде. — Поинтересуйся лучше своим отцом! Жалкий маггл! Морфин, даже держа в руках палочку, не может встать на свои две! Реально почти что сквиб! — И с него спрошу, не переживай, — Том взмахом руки отклеил дядю со стены, опустил на колени перед собой. — Что же осталось у последних наследников великого Салазара Слизерина? Он приставил палочку к подбородку, заставил Морфина поднять голову, на лице которого впервые за их встречу промелькнул страх. — И где же оно? — Том упёр палочку посильнее, — в шкатулке в шкафу на кухне? — Морфин почти не дышит, — Акцио! В руках Тома через секунду оказался чёрный ящичек, его крышка толком не закрывалась, так как была перекосившейся. — С паршивой овцы хоть шерсти клок, — Том повертел кольцо, спрятал его в карман мантии, — а где, говоришь, живёт жалкий маггл? — Он посмотрел Морфину в глаза, — а-а, тот хорошенький домик, что виден даже отсюда, — Том закивал, — жди, сейчас вернусь, только никуда не уходи, — это была явная издёвка: куда же он утопает, когда его колени не отлипают от пола.       А тут он встречает меня во второй раз. Молодой Том расслабленно шёл по тропинке к дому Гонтов, мирно открыл дверь, вскинул брови, увидев, что Морфин не сдвинулся ни на йоту. — А ты послушный, — Том с удовольствием сел на стул перед дядей, — что же мне с тобой делать? М-м? — Он покручивал в руках палочку.       Том, а тебе удобно так её держать?       Да, вполне, — Том даже остановил воспоминание, его молодая копия застыла с палочкой в руке. — Какая разница, как ты её держишь, главное, чтобы движение её кончиком было правильным.       Ты хочешь сказать, что она не пыталась выпасть при первом же удобном случае? Том держит её на раскрытой ладони, слабо, почти невесомо фиксируя её между средним и указательным пальцами.       Она бы не упала, — Том улыбнулся, — я всегда придерживал её слабеньким заклинанием, а когда дело уже шло серьёзное, брал по-человечески. Согласись, что так непонятно, что я собираюсь делать.       Это да, любой соперник сначала впадёт в ступор. Том кивнул и продолжил воспоминание. Морфин посмотрел на племянника, тяжело задышал. — Прошу, только жизнь не отнимайте, — о-о, вы уже на вы? — Умоляю, что угодно, только не убивайте, я видел зелёный свет, я знаю, что те трое мертвы, прошу, не убивайте меня, — Том вскинул брови. — Ну, раз ты так просишь, — он хмыкнул, — будешь мне полезен. Том направил на него палочку, произнёс что-то, Морфин будто попал под гипноз, через несколько секунд его голова безвольно повисла на груди, он встал с колен, прошёл к столу с тушами змей, но глаза ещё не открыл. Том поднялся со стула, вышел из дома, громко хлопнув дверью. В окно он увидел, что Морфин «включился» и снова стал раздирать мёртвых змей на части.       Я тогда понял, что мне надо бы собраться и окончить нормально седьмой курс, забрать свой диплом и слинять на Континент, — Том вздохнул. — Но-о, — мы пропустили приют, так что мы снова в Хогвартсе, — тут я узнал про диадему Когтевран. Том показал, как он долго втирался в доверие к призраку, как она, наконец, сдалась и рассказала ему, где искать диадему. Вот Том уже в Выручай-Комнате, держит в руках диадему.       Я не устоял перед соблазном узнать, есть ли возможность найти Эмили в мире мёртвых, — он тяжело вздохнул, — диадема сказала, что у меня это не выйдет. Я очень тяжело пережил такое заявление, снова перестал нормально спать, мыслить. Том показывает моменты, когда он почти засыпал на парах, а Слизнорт считал, что это от переутомления. Дамблдор же подобное состояние пытался игнорировать.       Я решился на создание еще одного крестража, оставался только вопрос, кого на этот раз придётся убить. Вариант с невиновным человеком я даже не рассматривал, — Том показал какого-то бомжа в Лютном переулке. — Я вышел на него по чистой случайности, — он отмотал назад, — я увидел откровенный ужас и страх в глазах этой женщины. Бомж схватил её за руки, пытался залезть под юбку.       Тогда на Лютный лучше было не ходить, если не уверен в своих силах. Не знаю, что она там забыла, но ничего криминального она не замышляла, я проверил. Том из-за угла шмальнул в бомжа каким-то заклинанием, я даже не знаю, что это. Оно отбросило его к противоположной стене, дама воспользовалась случаем и удрала. Тут Том вышел из своего укрытия, кинул по обе стороны от них заклятия отвлечения внимания, тихо, но чётко произнёс убивающее и посмотрел на диадему. Та засветилась, он удовлетворённо хмыкнул, поправил свой капюшон, вышел за пределы своих заклятий, прошёл до Дырявого котла, аппарировал только оттуда.       Восемь трупов, три крестража.       Да-а, топорно работаете…       Гарри, Мерлин, — Том даже засмеялся, — я предполагал любой ответ, но не этот!       А что? Мне пока что только Миртл жалко, — я покачал головой. Том кивнул, показал воспоминания с выпуска.       Я уже тогда знал, что пойду работать к Горбину: он прислал мне письмо с приглашением.       Ого!       Ого, да не ого: у меня оценки по всем экзаменам максимальные, я магглорожденный, но вожусь с аристократами, разумеется, что он захотел меня к себе. Я прошёл курсы медицинской помощи в Мунго и пошёл к нему, — мы как раз в лавке Горбина. — По его тесту я тоже набрал весьма и весьма приличные баллы, он даже удивился. Так я стал даже не младшим сотрудником, а старшим консультантом. Том показал опросник от Горбина, я там вообще ничего не знаю. Будто не на английском всё написано, настолько всё плохо.       Я много, что делал интересного у него на службе, заработал прилично. Мог позволить себе поехать на Континент.       А ещё два крестража?       Они будут позже. После пятидесятых. Если бы я сделал их тогда… Том кивнул в сторону воспоминаний, где он с Горбином пытаются общими усилиями заставить шкаф перестать отплясывать на ножках и копировать ручками движения волшебника перед ним.       То уже к рождению Нарси или Сириуса я был бы не в себе. Том стоит напротив Бранденбургских ворот.       Первым делом я поехал в самую криминальную страну того времени, — да, видно, разруха даже в мире волшебников, — вот там можно было увидеть всё, что угодно, — Мерлин, это уже не город, а руины, — даже ритуалы с младенцами и девственницами. Не всегда работающие, но сам факт. Я сам поморщился, посмотрел на Тома, он тоже стоит, нахмурившись.       Смотри, кого я там раскопал.       Нагайна?       Да, Гарри, это она. Мы видим разрушенное здание, там в круг собралось человек десять наблюдателей, а в центре на большом куске камня лежала змея, её зачем-то обмотали цепью. Она двинулась, а под ней осталось кровавое пятно, видимо, цепи затянули очень сильно.       Я, если честно, часто ставил жизнь такого существа выше жизни нескольких людей, — Том вскинул брови, — половину из присутствовавших я знал как продавцов наинелегальнейших по миру товаров, к примеру, человеческие органы, взятые из живого человека, — Мерлинова борода! — Я сам видел бьющееся сердце и работающий язык. Нет, ну вот это я понимаю «запрещёнка», а у нас куриные сердечки завтра запретят, если партии не вернутся.       Многие были любителями плотских утех. Кому-то нравились парни, кому-то девушки, но общим являлось то, что во время соития они часто применяли какие-то зелья, отвары, мази, которые дурманили их жертв или заставляли организм работать не по своему жизненному циклу.       Это как, боюсь спросить?       Некоторым нравилось, что у женщин груди полны молока, у кого-то просыпалось желание, если у неё на этот момент были месячные. Согласись, что ждать месяц или девять проблематично? — Том покачал головой, — юношей опаивали, чтобы те не могли раньше времени достичь пика удовольствия, а это тоже, как ты понимаешь, чревато.       Трындец. Откуда все эти психи только выплыли?       Так всегда бывает, когда проходит разрушительная война. Вылезают все отбитые люди, любое отклонение психики находит себе применение или путь для получения наслаждения, — Том сжал губы, — у меня не было угрызений совести, я не захотел делать ещё крестраж, я просто их убил, чтобы забрать змею. О! Миг, и все лежат!       А сколько их тут? Ты один?       Да, я опробовал свою модификацию Протего Диаболика.       А-а, ну что сказать, выглядит впечатляюще.       Спасибо, — Том снова удивлённо на меня посмотрел.       Том, ты серьёзно полагал, что я начну сокрушаться по поводу десяти убитых конченых людей? — Я хмыкнул, — не думаю, что в тот день мир лишился кого-то важного, — Том закивал.       Только пятнадцать.       Что?       Тут их пятнадцать.       А, ну, это дела не меняет.       Хорошо, — Том крепче прижал меня к себе, — так вот, я забрал эту красавицу себе, долго её лечил, первые пару месяцев она вообще не шла на контакт. Это было не из вредности, а из-за усталости. Мы в какой-то маленькой комнате. Интересно, где это.       Я тут жил, когда приехал в Дрезден.       А-а. А где Нагайна?       Вот она. Из-под кровати выползла змея, медленно приблизилась к Тому, остановилась перед ним и отвесила ему глубокий поклон. Том из воспоминания заговорил на парселтанге, от этого Нагайна подняла голову и рванула к нему с бешеной скоростью, обвив его за талию. Он сказал ей: «Будешь жить со мной или хочешь куда-то вернуться?». Та, как только закончила устраиваться на нём поудобнее, прошипела в ответ: «Я буду с вами до конца.».       Я хотя бы перестал быть один во всём мире, у меня появился хоть кто-то. Я сразу понял, что эта змея когда-то была человеком, но никогда не спрашивал её о её прошлой жизни, предоставив ей самой решить, когда начать разговор на эту тему. Она была за это очень благодарна.       И кем же она была? Мне это интересно с тех пор, как Люциус сказал нам, что Нагайна когда-то была человеком.       Бедная девушка, работавшая в цирке уродов, — оу… — Оттуда она сбежала вместе с неким Криденсом Бербоуном, который вроде и не Криденс Бербоун.       Это как?       Он какое-то время использовался Гриндевальдом в борьбе с Дамблдором. Геллерт сказал мальчику, что его настоящее имя Аурелиус Дамблдор, что он брат Альбуса.       ЧТО?!        Да, я сам был поражён. Потом она рассказала, что Криденс был Обскуром, причём он пережил всех известных доселе Обскуров, мог контролировать свою силу, — офигеть! — Нагайна была в команде Ньюта и Тессея Скамандеров и нынешней супруги Ньюта Пропертины тогда ещё Гольдштейн. До этого у них ещё была её сестра Куинни Гольдштейн, легиллемент от природы, — а-а, понял, — а потом их пути как-то разошлись.       Мерлин, я думал, что всё будет менее запутанно.       Да, — Том кивнул, ускорил ход воспоминаний, — я думаю, что мы пропустим мои скитания по Европе, то, как и чему я учился. Мы можем посмотреть когда-нибудь потом, когда тебе это понадобится, а сейчас, — он вскинул брови, — нет, кое-кого я всё же покажу. Гарри, — Том вздохнул, — это Ивона. Том показал мне день их встречи, а потом перешёл на тот день, когда они сидели в парке и она думала, оставить ли ей ребёнка.       Я не знаю, почему я так вцепился в неё, я действительно переживал за неё как за родного человека. Том показывает, как он помогал беременной Ивоне по дому, готовил, потом пошли кадры из местных Министерств, они оба оформляли бумаги для переезда в Амстердам.       Она неоднократно предлагала мне стать крёстным для её ребёнка, но я отказался, сказав, что я не тот, человек, что тянет на эту роль. Абраксасу я потом говорил то же самое, — Том грустно улыбнулся. — Буквально на последних сроках её беременности меня выперли в Лондон. Мы оказались в каком-то кабинете, хорошо одетый мужчина сообщил Тому, что ему необходимо покинуть страну.       Грёбаный Дамблдор, надеюсь, что и ему тут так же плохо, как мне, — Том усмехнулся. Мы в Британии, Том пишет письмо Ивоне, отправляет его через какого-то человека.       Я не был уверен в том, что сова дойдёт, поэтому отправил с человеком, которому доверял. — Всё снова закрутилось, — я вернулся к Горбину, получил уже не просто старшего консультанта, а ведущего сотрудника. Я не жаловался. Ещё несколько раз я отправил с тем же человеком деньги Ивоне, а потом пришлось эти переводы прекратить, так как человека повязали, а другому бы я не доверил таких ценных мне людей. К тому же Ивона сообщала через того посыльного, что у неё всё в порядке и ей жутко неудобно, что мне приходится себе в чем-то отказывать. Посыльный подтвердил, что она действительно работает и у неё всё хорошо. Таким образом, я был спокоен за её судьбу. Я стал жить в своё удовольствие, купил квартиру, стал одеваться в хороших ателье, носил исключительно драгоценные металлы, даже духи, что вы с Джинни заметили, — он тихо засмеялся, — каждая такая бутылочка, — он до упора развёл большой и указательный пальцы, — стоила тридцать галеонов.       Буржуй, ничего не скажешь.       Через несколько лет моего пребывания в Лондоне, а именно в пятьдесят пятом, я сделал крестражи из медальона и чаши, — та-ак, — ради медальона убил ту ведьму, что ими владела. Я даже не испытал угрызений совести. Том показал её домик, где все шкафы буквально от пола до потолка забиты ценными вещами.       Ты думаешь, она легально на всё это накопила? Вот за это, — Том взял со шкафа золотую пластинку, по форме это обычная виниловая для граммофона, но из золота, — да, Гарри, эта тоже ставится в граммофон.       А что воспроизводится при этом?       Якобы звуки, что звучат в раю.       ЧТО?!       Да, но, как видишь, покупатели нашлись. Я купил это для неё на итальянской выставке за сто тысяч галеонов. Её требованием было торговаться вплоть до трёхсот.       Откуда у нее эти деньги?       Воровала, коррупционер.        Ясно…              Я решил, что её должна настигнуть кара за все те бюджеты, что она урезала ради этой пластинки и всего этого, — Том швырнул пластинку в шкаф, обвёл руками всю остальную комнату. — Ради чаши я убил бомжа, решил не выдумывать ничего нового. Да, действительно какой-то бомж, о-о, он ещё и пьянчуга. Ясно.              Я узнал, что у Вальбурги уже две племянницы, и ещё ожидается третья, а у Абраксаса сын. — О, мы у Гриммо! — Вальбурга настояла на том, чтобы я к ней зашёл, — Том улыбнулся, — этот день дал моей жизни в то время хоть какой-то смысл.