Птичий язык

      Ральф вернулся домой раньше обычного. Сейчас, перед Новым Годом, количество работы уменьшилось, а начальство раздобрело, из-за чего кабинеты в администрации начинали пустеть задолго до шести вечера. В квартире было тихо; постороннему человеку показалось бы, что здесь никого нет, но Ральф, хоть и не слышал, отлично чувствовал присутствие Стервятника. Возможно, так давал о себе знать опыт ― пятнадцать лет жизни в Доме бок о бок с этим парнем.       Сняв промокшие от снега пальто и ботинки, он прошел в зал, уверенный в том, что Стервятник именно там. Однако комната оказалась пуста. Ральф оглянулся. Диван, на котором утром отлеживался Стервятник, был аккуратно застелен. Ну конечно, как же это глупо. Глупо ждать от воспитанника Дома соблюдение постельного режима. А таблетки он пил?.. Ральф увидел на тумбочке полупустую блистерную упаковку. Рядом с ней лежала хорошо знакомая ему белая коробка с розовыми полосками ― обезболивающее.       Ральф нахмурился. На работе у него получалось не думать о том, что он стал причиной возникновения бурсита у Стервятника, но квартира и обстановка в ней быстро вернули к неприятным мыслям. Ральф уже давно понял, что перестал справляться. А справлялся ли я хоть когда-нибудь? Неудачные попытки подружить Стервятника с Наружностью ощутимо били, но то, что произошло вчера, полностью уничтожило уверенность Ральфа в своей компетенции. Ему хотелось верить: это временная трудность, которую он сможет преодолеть. «Всё наладится, ведь у меня огромный опыт работы воспитателем», ― подбадривал себя Ральф.       Однако ситуация требовала чего-то другого, более тонкого. Ральфу впервые за много лет захотелось попросить у кого-нибудь совета. Вчера перед сном он всерьез рассматривал кандидатуру Сфинкса как самого мудрого в своем окружении. В тот момент в голове Ральфа появилась картинка: он лежит на кушетке, а Сфинкс, сидя в кресле напротив, задает ему разные неприятные вопросы. «Такое просто невозможно», ― заверил себя Ральф и уснул. Вспомнив об этом, подобное развитие событий показалось ему уже не столь ужасным и… невозможным.       Щелкнула дверь балкона, Ральф обернулся и увидел Стервятника.       ― Вы сегодня рано. Здравствуйте.       Стервятник выглядел уставшим, но не более. Прихрамывая на правую ногу чуть сильнее обычного, он подошел к бутылке с водой, стоявшей на журнальном столике около дивана.       ― Как твое самочувствие? ― спросил Ральф, внимательно рассматривая воспитанника.       ― Лучше чем вчера, ― ответил Стервятник, скрывшись за дверью балкона.       Ральф пошел следом. Он хотел узнать подробности, хотя догадывался, что вряд ли их получит.       Стервятник, увлеченный заботой о своих цветах, молчал. Он тщательно осматривал каждое растение, а затем выливал в горшок немного воды. Ральфу захотелось съязвить, что, мол, лучше бы Стервятник так следил за собой, но сдержался.       Вместо этого он спросил:       ― Колено сильно опухло?       ― Нет. ― Стервятник потянулся к подвесным кашпо. ― Вчера я пересадил миртовое дерево, которое вы мне подарили.       Ральф вздохнул. Он не ждал от Стервятника развернутых ответов, но быстрая смена темы слегка огорчила его. Что ж, с ним никогда не получалось вести разговор так, как хотелось бы.       ― Хорошо, ― сказал Ральф и достал две сигареты из нагрудного кармана рубашки. Одну он протянул Стервятнику. Непозволительное действие со стороны педагога. Ну и… к черту!       Стервятник поблагодарил, но закуривать не спешил: вертел сигарету в руках с выражением глубокой задумчивости на лице. Ральф наблюдал, терпеливо ждал и надеялся, что последует продолжение.       ― Р Первый, я хотел бы извиниться перед вами.       Ральф удивился. В чём мог провиниться Стервятник, раз так долго собирался с мыслями? Вариантов у Ральфа немного. Наверняка он хочет извиниться за вчерашнее. Возможно, переживает, что доставляет мне неудобства. Хотя мы вчера выяснили, кто действительно является источником проблем...       ― К моему глубочайшему сожалению, я не был с вами до конца честен, ― сказал Стервятник и поднял на Ральфа свои желтые, полные грусти глаза. ― Бурсит… Я знаю истинные причины его возникновения.       ― Я тоже, ― резко произнес Ральф.       Стервятник странно дернулся.       ― Я заставил тебя таскать тяжести, зная, что тебе запрещены чрезмерные физические нагрузки. Ты, боясь моей реакции, выполнил мое указание. В итоге ты повредил колено, ― сказал Ральф, поглядывая на правую ногу Стервятника. Она почти не касалась пола.       ― Нет. Р Первый, вы не виноваты.       ― Не нужно извиняться за мой проступок. Это я…       Стервятник вскинулся. Большая черная футболка съехала, оголив худое плечо, а светлые волосы разметались в порыве непонятной для Ральфа эмоции. Со Стервятником творилось что-то странное. На секунду Ральфу показалось, что перед ним ретивый подросток в разгар переходного возраста.       ― Позавчера… я был у Курильщика, а не с одногруппниками! Как только выдалась возможность, я сразу же ушел от них и отправился домой к Курильщику, где уже были Сфинкс и Черный, ― загалдел Стервятник.       С трудом успевая набрать воздух в легкие перед новой фразой, он продолжил говорить:       ― И остался там же с ночевкой… Я планировал пробыть у Курильщика весь следующий день, но Черный, ― глубокий вдох. ― попросил меня уйти раньше, чем я планировал. И я долго ходил по городу… ― Стервятник закашлялся, но, не дав себе отдышаться, продолжил: ― В моей болезни нет вашей вины, Р Первый.       ― Зачем тебе понадобилось бродить по городу? ― спросил Ральф и понял, что скорее всего знает ответ из прошлого разговора со Стервятником. И здесь, скорее всего, он боялся расстроить меня, поэтому решил, что слоняться по городу несколько часов лучше, нежели вернуться домой.       ― Птичьи потребности.       ― Спасибо за твою честность. ― Ральф поправил Стервятнику футболку.       ― Р Первый, мы с вами не в Доме.       Ральф посмотрел по сторонам и закивал:       ― Да, действительно.       К чему вел Стервятник ― непонятно, но интуиция подсказывала, насколько важны эти и последующие слова воспитанника.       ― Но спектакль продолжается тот же, ― Стервятник подошел к Ральфу. ― Смены сцены недостаточно для того, что вы хотите исполнить.       Ральф не оценил игру слов, однако решил посодействовать:       ― И что же я должен сделать?       ― Снять шутовской колпак для начала.       Ральф закусил щеку изнутри, чтобы не озвучить ответ, пришедший ему на ум. Слова воспитаника задели его.       ― Я постараюсь разобраться с этим.       Оставив Стервятника наедине с растениями, Ральф решил чем займется этим вечером: пересоставит план воспитательной работы.       Настроение в администрации было предпраздничным. Последний день перед длительными выходными не склонял к выполнению своих полномочий. Ральф всё утро слушал за стеной своего кабинета нескончаемые шутки и смех коллег. Разделить с ними радость он не мог. На это имелось множество причин, но главная ― Стервятник ― отдаляла от общего веселья больше всех.       Ральф чувствовал себя опустошенным. Осадок от слов Стервятника давно исчез, зато остались вопросы. Какой колпак? Какое представление? Какая сцена? Черт бы побрал эту Птицу! Ответов не было.       Ральф закрыл глаза и потер переносицу. Документ перед ним ― новый план воспитательной работы ― содержал лишь заголовок. Бессмысленное занятие. Разве можно что-то планировать по поводу Стервятника? Он вспомнил, как быстро поменялось во время вчерашнего разговора настроение воспитанника. Эмоциональные скачки, как думал Ральф, Птице несвойственны, поэтому он до сих пор находился под впечатлением.       Пожертвовав сном, Ральф всё-таки смог прийти к некоторым выводам. Во-первых, Стервятник долго копил в себе то, что сказал вчера. Во-вторых, он считает, что я делаю какие-то вещи неправильно.       «Смены сцены недостаточно…»       Стервятник определенно имел в виду наш переезд в Наружность.       Посидев еще несколько минут, обдумывая различные варианты значений слов Стервятника, Ральф не выдержал.       ― Нужен перекур.       В курилке, что находилась этажом ниже, он встретил Розу. Женщина сидела за столом возле пепельницы и листала глянцевый журнал. Обычно одетая с иголочки, сегодня она выглядела неопрятно. Ральф удивился, увидев на Розе непривычные для ее гардероба джинсы и толстовку. Остальное во внешности коллеги тоже переживало не лучшие времена: короткие волосы торчали в разные стороны, а под глазами женщины, как и у Ральфа, залегли темные круги. Видимо, у нее в жизни тоже всё непросто.       Ральф поздоровался и сел на стул рядом с Розой. Она слабо кивнула, не отрывая глаз от журнала. Ральф закурил и прикрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Но только он почувствовал, что начал расслабляться, как тут же вспомнил Стервятника, предлагающего снять шутовской колпак. На секунду ему даже почудилась тяжесть головного убора на затылке. Одним перекуром здесь не обойтись.       Ральф обратил внимание на журнал, который читала Роза. На развороте была фотография мужчин, стоявших рядом, и несколько колонок с текстом. Вверху большими желтыми буквами начинался заголовок «Признание от самого…», но дальше Ральф не видел ― мешал рукав толстовки.       ― Что читаешь? ― спросил Ральф, надеясь, что беседа «ни о чём» поможет ему отвлечься.       Роза указала пальцем на мужчину с фотографии, стоявшего слева, и сказала:       ― Вот этот парень ― популярный актер. Он признался, что является геем... ― Коллега постучала ногтем по изображению мужчины рядом. ― и встречается с вот этим парнем, тоже актером. Они год назад снимались в одном сериале и, оказывается, влюбились в друг друга. Женщины-фанаты негодуют.       ― Не думал, что ты интересуешься подобным.       ― Мне и не было интересно до недавнего времени. ― Роза закрыла журнал. ― А ты?       ― Что я? ― спросил Ральф и почувствовал, как напрягся.       ― Как ты относишься к геям?       Ральф помедлил с ответом. Во времена студенчества он получил признание от парня с другого факультета, но никак на него не отреагировал, посчитав глупой шуткой. На этом всё и закончилось. В следующий раз Ральф столкнулся с нетрадиционной сексуальной ориентацией, работая в Доме. Среди воспитанников появлялись такие экземпляры. Их было немного, и свои чувства они предпочитали скрывать от посторонних глаз. Ничего плохого, как и хорошего, связанного с такими людьми, в жизни у Ральфа не было, поэтому какого-то определенного мнения у него не имелось.       ― Мне всё равно. ― Ральф потушил сигарету.       ― Правда? А я думала, что ты небезразличен. Не женат и… ― Роза не стала заканчивать свою мысль.       Но Ральф понял, о чем она, и румянец ― как некстати! ― выступил на его небритых щеках.       ― Ничего подобного, ― как можно строже произнес он.       ― Извини, я переборщила.       Ральф в ответ натянуто улыбнулся и поджег следующую сигарету.       Неудивительно. Холостой мужчина, которому почти сорок, у которого за спиной ни детей, ни разводов может наводить на такие мысли...       Спустя несколько минут неловкого молчания Роза заговорила снова:       ― Вы недолго ждали меня позавчера? Когда я уже закрывала кабинет, ко мне подошла за помощью начальница отдела управления семейной и молодежной политикой. Отзвониться тебе совсем из головы вылетело...       ― Нет, мы почти сразу уехали, ― Ральф замолчал, но, спохватившись, добавил: ― Потому что у моего воспитанника разболелась нога.       Не хватало еще, чтобы возникли недоразумения с Розой.       Но она продолжила говорить, как ни в чем не бывало:       ― Надеюсь, это не из-за коробок с документацией? Они были достаточно тяжелыми… На самом деле я заметила, что парень хромает на правую ногу. Но подумала, что ты бы не попросил помощи у человека со слабым здоровьем.       Ральф закашлялся ― сигаретный дым попал куда-то не туда.       ― Конечно, нет. Он повредил ногу задолго до этого.       ― Передай ему, чтобы поправлялся, ― улыбнулась Роза.       Ральф внимательно посмотрел на коллегу. Он подумал: «А могла бы Роза что-нибудь посоветовать или объяснить?» Хоть у нее и нет собственных детей, зато имелся солидный опыт работы в воспитательной сфере. Роза рассказывала, что много раз подрабатывала няней. Сможет ли она, и, самое главное, стоит ли?       Ральф вспомнил Лося. Их начало совместной работы. Будучи молодым и неопытным, Ральф делился с ним своими переживаниями, спрашивал совета… Закончилось это нехорошо. Чего переживать? Я хочу лишь узнать третью точку зрения.       Но Ральф сомневался. Он считал Розу понимающим человеком и надежной коллегой. Даже с другими воспитателями из Дома Ральф не чувствовал такого единения, как с Розой.       Лучше начну издалека.       ― Можешь рассказать мне, как у вас всё прошло? ― спросил Ральф.       ― Ты спрашиваешь про то, как я с твоим бывшим воспитанником относила документацию?       ― Да, и он до сих пор мой воспитанник. Всё же я взял на себя заботу о нем после выпуска, ― поправил коллегу Ральф.       Брови Розы поползли вверх.       ― Тогда уж опекун, а не воспитатель.       ― Вернемся к вопросу.       ― Не могу сказать ничего плохого. Мальчик, конечно, неразговорчивый. Я пыталась задавать ему вопросы, как-то заинтересовать, но он отвечал либо без всякого желания, либо игнорировал меня. Но не грубил и выполнял, что я просила. В общем, без серьезных проблем, ― вспоминая на ходу, отчиталась Роза.       ― Понятно, ― вздохнул Ральф.       Ничего полезного он не услышал.       ― А что, волнуешься о том, как твой подопечный ведет себя в новом для него мире? ― На лице Розы появилась странная улыбка. ― Я понимаю, детям оттуда тяжело в наружности.       По телу Ральфа будто пустили разряд. Наружность? Роза просто так выразилась или что-то действительно знает?       ― За десять лет работы в администрации я много раз слышала о воспитанниках из этого приюта. Дети оттуда часто не могли смириться с выпуском и кончали жизнь самоубийством. У нас в архиве полно таких историй. Но не думаю, что этот мальчик способен натворить подобное.       Ральф зауважал Розу еще сильнее, чем прежде. Он не мог перестать удивляться: человек, не живший в Доме, не бывавший там ни разу, хорошо разбирался в душах воспитанников.       ― В общем, не волнуйся, ― подбодрила Роза и погладила Ральфа по плечу.       ― Спасибо.       ― Правда… я бы дала тебе совет.       ― Какой? ― Ральфу было действительно интересно.       ― Не впадай в фанатизм.       Увидев, что ее не поняли, Роза объяснила:       ― Я имею в виду, что тебе следует давать парню больше свободы. Ведь ему уже… семнадцать или восемнадцать лет? Пусть учится самостоятельности. Когда ты попросил меня забрать его из твоей квартиры и отвезти в администрацию, чтобы разгрузить коробки с документацией, я, если честно, не поняла смысла такой мороки… Полагаю, это была попытка социализации?       ― Он очень мало общается с другими людьми, ― подтвердил догадки коллеги Ральф.       Роза широко улыбнулась:       ― Но и навязывать ему общение с какой-то теткой, коллегой опекуна ― тоже.       Подумав, Ральф неуверенно кивнул. Роза встала из-за стола.       ― Всё, хватит болтать. Давай хоть чуть-чуть поработаем, ― сказала она. ― Хотя бы сделаем вид…       Они расстались на лестнице между третьим и четвертым этажами. Роза, закончив рассказывать о своих планах на новогодние выходные, ушла в свой кабинет. Ральф же не спешил возвращаться на рабочее место.       Оказывается, понять Стервятника было так просто. Конечно же, он знает, что я желаю для него комфортной жизни в Наружности. И "Смены сцены" для этого недостаточно. Я требовал от него перемен, но тем, кто оставался стоять на месте, был не Стервятник.       Довольный результатом беседы, Ральф решил немного прогуляться. Поднявшись на пятый этаж, он остановился возле окна. От него тянуло холодом ― ссохшиеся рамы не могли сдержать зиму, бушевавшую за стеклом.       ― Ну и снега намело. Долго придется откапывать машину.       «Мы не в Доме».       ― Да, действительно, ― повторил Ральф свой ответ Стервятнику, но уже по-другому, со знанием.       Я даже не заметил, как начал перебарщивать. Представляю, что думал обо мне Стервятник, наблюдая чересчур излишнюю опеку. Потому он и сказал…       Ральф сделал жест, будто снял что-то с головы.       Новогодние выходные шли своим чередом. Ральф, так и не решивший, чем занять себя, посвящал всё время отдыху. Первые два дня он даже не выходил из дома, отдавая предпочтение пледу, горячему чаю и книгам. Ральф наслаждался такими выходными. Уже давно ему не было так хорошо и, главное, спокойно.       Стервятник же продолжал лечение. С каждым днем его походка становилась всё более уверенной. Бурсит постепенно проходил, и чувство вины Ральфа ― тоже. Еще Стервятник учился. Приносил в зал свои учебники и тетради, раскладывал их на журнальном столике и усердно занимался. Ральф, видя это, сразу вспоминал молодого себя. Похвастаться в студенческие годы такой ответственностью, как у Стервятника, он не мог. Гулянки с одногруппниками и друзьями были ему намного важнее и интереснее учебы. «Возможно, если бы не был таким разгильдяем, из меня бы получился воспитатель получше», ― размышлял Ральф, глядя на Стервятника, который вот уже три часа штудировал учебник по анатомии.       ― Как идут дела? ― спросил Ральф, усевшись на пол рядом со Стервятником.       ― Сносно.       Ральф пододвинул учебник к себе.       ― «Легкие», ― прочел он название главы.       ― Можете проверить меня? ― спросил Стервятник.       Ральфу не хотелось вникать в подробности строения собственного организма. Он слышал много раз, как Стервятник читает вслух учебники по своей специальности. Термины на латыни, слова с непонятным значением и вообще данная тематика нагоняли на него скуку.       ― Если вам не сложно, ― добавил Стервятник.       ― Ладно уж, ― с ленцой произнес Ральф.       Стервятник тут же начал пересказ:       ― Легкие, pulmónes, расположены в грудной полости, cávitas thorácis, по сторонам от сердца и больших сосудов, в плевральных мешках.*       ― …А плевральные синусы ― это запасные пространства плевральной полости, находящиеся между двумя париетальными листками плевры, ― закончил Стервятник. ― Всё правильно?       ― Я думал, что так подробно ты можешь рассказывать только о кактусах.       Ральф пролистал десяток страниц, содержание которых он только что услышал от Стервятника. Огромное количество информации, которую он смог запомнить в мельчайших подробностях…       ― Молодец.       Стервятник улыбнулся:       ― Спасибо.       ― Нет, правда, ― продолжил хвалить Ральф. ― Запомнить такой объем очень тяжело, но ты справился.       Стервятник улыбнулся еще шире, и Ральф невольно засмотрелся. Обычно на лице воспитанника проскальзывала какая-нибудь лукавая или ироничная улыбка, а такая лучезарная, как сейчас, ― явление редкое. Ральфу захотелось сказать что-нибудь еще, что могло бы продлить хорошее настроение Стервятника, но он не смог ничего придумать.       Зазвонил сотовый. Ральф нехотя ушел от радостного Стервятника. Закрыв за собой дверь балкона, он принял вызов. Номер был ему незнаком.       ― Слушаю.       ― Эм… Здравствуйте!.. Ральф?       Он сразу узнал голос Курильщика.       ― Да, здравствуй.       ― Поздравляю вас с прошедшим!       ― Спасибо, тебя тоже.       ― Тут такое дело… Кое-что произошло, и отец сказал, что было бы хорошо, если бы я рассказал вам… Я сомневался, надо ли, но в итоге решил поделиться… ― промямлил Курильщик. Ральф с трудом разбирал, что он говорил.       ― Правильное решение. Что случилось?       ― В конце января пройдет выставка студенческих работ нашего университета. Там будут и мои картины… ― Курильщик сделал паузу, будто ждал какой-то реакции, но вскоре продолжил: ― выставку может посетить любой желающий. Вот отец предложил сходить на нее всем вместе.       ― Отличная идея, ― честно признал Ральф.       Хорошая возможность встретиться с остальными воспитанниками.       ― Тогда я отправлю вам всю информацию о выставке.       ― Договорились, ― сказал Ральф. ― А кому ты еще сообщил?       Курильщик ненадолго замолчал.       ― Сфинксу. Он сказал, что придет.       ― А Черный?       ― Я не связывался с ним, ― голос воспитанника дрогнул, и Ральф тут же заподозрил неладное.       ― Что-то произошло?       Ральф не стал ходить вокруг да около.       ― Мы… в последнее время почти не общаемся. Не думаю, что ему будет интересно мое предложение, ― совсем тихо сказал Курильщик.       ― Почему? Рисунки Леопарда ему очень нравились.       ― Не знаю.       ― Ладно, ― вздохнул Ральф. ― Я скажу о выставке Стервятнику. Думаю, мы придем вместе.       ― Хорошо. Тогда… до встречи, ― попрощался Курильщик.       ― Пока.       Ральф сбросил вызов.       Черный. Его характер, конечно, не подарок, но он хорошо ужился с Курильщиком. Что могло их поссорить? Не стоит пускать этот конфликт на самотек, но и лезть в их дела я не хочу. Ничего хорошего из этого не получится.       ― Забыл совсем про других, ― упрекнул себя Ральф.       Он вернулся в зал. На столе больше не лежали учебники и тетради, Стервятника тоже не было видно. Ральф прошел к дивану и грузно уселся на него. На подлокотнике стояла кружка с остывшим чаем. Отпив из нее, Ральф поморщился.       «Надеюсь, хотя бы у Сфинкса всё в порядке», ― подумал Ральф, пытаясь найти в телефоне сотовый номер воспитанника.