отель де ляпис

— Что вам известно о событиях, произошедших шесть тысяч лет назад? — начинает Чжун Ли. Сяо думает, поджимая губы: — Ты говорил мне, что деревня Гуйли была атакована. Что ты и Гуй Чжун бок о бок сражались с теми, кто хотел забрать себе богатства Гуйли. Что несмотря на её храбрость, она была убита. Её предсмертным желанием было… защитить деревню от остального мира, и ты это исполнил. — И потом… — он продолжает. — Те же враги напали на нашу деревню, и ты уничтожил их всех, защищая её, и это, как ты сказал, привело тебя к твоему контракту. — Почему Чжун Ли-сяньшэна наказали за его «грехи»? — хмурится Тарталья. — Конечно, он, может, и сделал это от ярости и жажды мести, но ведь это было ради защиты его людей, разве нет? Сяо на секунду замолкает. — Если так подумать, то я и не знаю, что случилось с выжившими из нашей деревни. Они сбежали? — Нет, Сяо, — отвечает Чжун Ли с такой же отстраненной улыбкой, как и выражение на его лице. — Они не сбежали. — Тогда что? — Они погибли. Сяо резко останавливается, его глаза расширяются от шока. Тарталья ошеломленно молчит. — В тот день никто не выжил, — продолжает Чжун Ли. — Ты был прав, когда сказал, что я поделился с тобой неполной правдой. Фактически, некоторые вещи вовсе не были правдивы. Но это было частью нашего договора, так ведь? В обмен на то, что ты останешься рядом со мной настолько, насколько пожелаешь, я на время забуду вторую часть твоего желания. Но… — его взгляд становится печальным, когда он смотрит на Сяо. — Извини меня, Сяо. Я солгал тебе… по крайней мере, о некоторых вещах. Сяо выглядит потрясенным этим признанием: — Почему…? — Потому что я хотел обмануть и себя самого. Но… — Чжун Ли сильнее вжимается в кресло, на котором сидит. — Но, думаю… Пришло время вам двоим узнать правду. О том, как я оказался в этом положении. О том, почему я связан с небесами контрактом и как моя душа будет заморожена до тех пор, пока контракт не подойдет к концу. Он осторожно смотрит на Сяо и Тарталью: — Желаете ли вы послушать то, что я хочу сказать? — Конечно, — кивает Тарталья. — Я же уже говорил, сяньшэн. Какие бы истории не были у вас на уме, я всё выслушаю. Даже грустные. — Я терпеливо ждал всей правды, — говорит Сяо. — Если ты готов заменить ею свою ложь, тогда я послушаю тебя. Чжун Ли выдыхает: — Тогда… я расскажу вам. В тот день раскрылась полная правда. О том, что атакующими оказались жители бывшей территории Сяо, и о том, что Чжун Ли никогда не сражался бок о бок с Гуй Чжун, потому что не успел. Он не смог защитить свою деревню, потому что, опять же, было слишком поздно кого-либо спасать. В тот судьбоносный день он не сражался в чью-то защиту. Он бился и убивал в желании выпустить гнев и разочарование, затмившие его разум и сердце, что привело к гибели бесчисленного количества людей. Небеса, что поручили Ху Тао следить за контрактом Чжун Ли, уверены в своем убеждении: независимо от обстоятельств, те, кто убил других по причине, не связанной со спасением, заслуживают наказания. — Ты подпишешь этот контракт, Рекс Ляпис, — сказала тогда Ху Тао. — И как только это произойдет, ты перестанешь быть живым человеком, ты станешь застывшей между миром живых и миром мертвых душой. И долгие, долгие годы ты будешь выполнять неисполненные желания душ, которые по наставлению небес будут приходить к тебе перед загробной жизнью. Если ты не справишься, последствия будут тяжелыми. Рекс Ляпис с по-прежнему затуманенным разумом прорычал ей, как дикое животное: — И если я откажусь? Ху Тао беззаботно улыбнулась: — Тогда я полностью сотру твою душу. Ты не умрешь, Рекс Ляпис, ты перестанешь существовать вовсе, — она присела перед ним, поглаживая его по голове, как ребенка. — Ты действительно этого хочешь? Почувствовать удовлетворение от того, что безжалостно убил тех людей? Позволить своей дорогой Гуй Чжун умереть напрасно? Или показать, что твоя воля дать твоему другу Сяо жить была бесполезной? После этого она встала и свысока посмотрела на него холодным взглядом: — Или все же примешь этот контракт и будешь долго и мирно жить с тем, что натворил? И, возможно… станешь достойным второй жизни, в которой сможешь начать все сначала? Небожители щедры, Рекс Ляпис. И лучше бы тебе не раскидываться этим великодушием. В конце концов Рекс Ляпис принял предложение взамен на одну вещь. — Одари меня силой защитить тех, кто вокруг меня, — решительно произнес он. — Будь это духи или люди… Я больше не хочу быть беспомощным. Ху Тао пожала плечами: — Чтобы нести нашу волю, тебе в любом случае понадобится сила. Так что, конечно, мы исполним твое желание. Надеюсь, ты используешь её с умом. Первым делом Чжун Ли с помощью своей новообретенной силы скрыл остатки деревни Гуйли. Он не мог вынести этот вид, поэтому собирался прятать его от всех остальных, включая себя, пока не будет готов снова на него взглянуть. После этого он создал место, где духи могли отдохнуть, пока ждали выполнения своих желаний. Все началось с маленького постоялого двора с несколькими комнатами. Когда он расширился до гостиницы, к нему явилась душа Сяо, и тогда Чжун Ли обнаружил, что его новые силы включали в себя способность создавать собственные контракты. Поэтому он заключил один с Сяо с условием, что расскажет ему только половину правды, которой тот желал. Спустя тысячелетия после этого, когда гостиница развилась до отеля, который существует по сей день, он заключил свой второй контракт, но уже с Тартальей. — Вот и вся правда, — заключает Чжун Ли. — Надеюсь, что теперь, если не все, то хотя бы большая часть ваших вопросов получила свои ответы. На следующий день за стойкой администратора руководит Сяо. Тарталья отправился сопроводить Чжун Ли в выполнении желания, снова оставляя Сяо в одиночестве. В этот раз это именно то, что ему было нужно. У него все еще кружится голова от правды, которой Чжун Ли, наконец, поделился с ним. Оказывается, теми, кто был ответственен за произошедшую трагедию, были люди с его деревни. Правда шокирует его до глубины души, и теперь он гадает, не является ли это основной причиной того, что Чжун Ли утаил от него эту информацию. Правда вызывает у него еще больше вопросов. Если Чжун Ли все это время знал, что клан Сяо был виноват в свержении его деревни и деревни Гуйли, то почему он принял Сяо в отель? Это из-за контракта? Неужели он пошел на компромисс только из-за того, что был связан обещанием? Если нет, то почему он просто не прогнал Сяо? Чжун Ли… вообще простил Сяо за произошедшее? — Похоже, ты погряз глубоко в мыслях. Сяо дергается назад, почти задев шкаф с цветками позади него. Ху Тао села на стойку администратора без ведома Сяо, улыбаясь, как кошка, загнавшая свою добычу в угол. Она давит ладонями на стол под собой, раскачивая ногами из стороны в сторону, смотря на Сяо. — Добрый вечер, — радостно говорит она. — Ты сегодня один? — Что ты здесь делаешь? — настойчиво спрашивает Сяо. — Да ладно тебе, я понимаю, что наша первая встреча не была прекрасной, но уверяю тебя: я пришла к тебе без враждебных намерений, — Ху Тао достает файл из-за спины и протягивает его ему. — Я здесь, чтобы лично передать тебе детали единственного сегодняшнего гостя. Какая я милая, да? Сяо не берет документы. Он смотрит на нее с опаской, изучая ее лицо — от блеска в ее красных глазах до дерзкой ухмылки на губах. — Зачем? Рекс Ляпис ведет этот бизнес уже много тысячелетий, и ты ни разу не делала ничего подобного. Что вдруг изменилось? — Признаюсь, что мне было немного… хм… скучно? Там, на небесах. Честно говоря, тогда, когда я спустилась, чтобы стереть существование того духа, мне было интересно, как поживает наш дорогой Рекс Ляпис, — говорит Ху Тао. — Поэтому я решила навестить вас сегодня. Сяо хмурится с явным недоверием: — Ты лжешь. Ху Тао вздыхает: — Стоит сказать, что ты мне тоже интересен. — Я? — Ага! Ты заключил контракт с Рексом Ляписом, да ведь? Заморозил свою душу и всё остальное, просто чтобы оставаться рядом с ним. И с тем парнем тоже самое, хотя мне еще предстоит узнать, что содержит в себе его контракт. Но о нем мы поговорим позже, — Ху Тао ухмыляется. — Я хочу поговорить о твоем контракте. — К несчастью для тебя, я не хочу, так что буду благодарен, если ты уйдешь, — холодно произносит Сяо. — Ты мешаешь другим гостям. Ху Тао продолжает ухмыляться. — Он расторгнут, знаешь. Сяо замирает. — Контракт расторгнут, — продолжает Ху Тао, удовлетворенная замешанным видом на лице Сяо. — Он выполнил вторую часть твоего желания. Рассказал тебе правду, о которой ты так мечтал. Теперь, когда он завершен… — она указывает худым пальцем на шкаф позади него, склоняя голову вбок. — Твоё время в отеле тоже подошло к концу. — Нет, — без раздумий отвечает Сяо. — Я заключал контракт с ним, а не с тобой. — А он заключал его со мной, — замечает Ху Тао, слишком радующаяся его реакции. — Если я отдам ему приказ, он ничего не сможет сделать. Но не беспокойся. Я не настолько жестокая, — говорит она со смешком. — Поэтому… — она снова указывает на файл в своей руке. — Давай, возьми его. Сяо берет его с опаской и сомнением. — Как я и сказала ранее, в этом файле информация о вашем новом госте. И раз уж Рекс Ляпис и другой его помощник оказались заняты, почему бы тебе не позаботиться о нем? Ради разнообразия, хм? Ху Тао качает ногами и слезает со стола, ее платье развевается вокруг нее, когда она разворачивается, чтобы еще раз повернуться к Сяо. — И после этого… как только этот гость пройдет через дверь к загробной жизни с исполненным желанием… — глаза Ху Тао сверкают озорством. — Ты последуешь за ним. Сяо резко вдыхает: — Стой… — Лучше бы тебе сделать, как я сказала, помощник, — говорит Ху Тао, медленно исчезая. — Если ты заботишься о состоянии своего друга. Как только она полностью исчезает, дверь в отель распахивается сама по себе, открывая вид на испуганного мальчика-подростка, стоящего в проходе. — Эм, — с сомнением говорит мальчик, — меня привели в это место… Где я? Сяо все еще смотрит на пустое место, на котором только что стояла Ху Тао. Некоторое время игнорируя мальчика на входе, он оборачивается, чтобы посмотреть на шкаф за ним. Его взгляд направляется на самую верхнюю полку, на которой стоит его цветок в стеклянной вазе. Его теперь размороженный цветок. Мальчика зовут Итэр. У него была младшая сестра-близнец, которая умерла от болезни год назад — от болезни, которую он подхватил за ней. Ровно год спустя он ступает по следам своей сестры к смерти. — Какое у тебя желание? — спрашивает Сяо, звуча монотоннее, чем ему бы хотелось. Его голова все еще кружится от того, что произошло ранее. Этот гость… как только его время выйдет, время Сяо кончится тоже. — Этот отель… может исполнить мое желание? — медленно спрашивает Итэр. — Верно. Обычно не я отвечаю за это, но управляющий будет отсутствовать какое-то время, так что сегодня я буду помогать тебе, — Сяо уже несколько раз произносил эти слова в прошлом, когда у Чжун Ли было слишком много работы. Но сегодня… может быть последний раз, когда он их говорит. — Моё желание… — Итэр раздумывает над ответом. Это дает Сяо некоторое время, чтобы подумать; подумать о том, что сказать Чжун Ли, когда тот вернется. Он обязательно заметит, что его цветок разморожен. Ему интересно, почувствует ли Чжун Ли, что контракт Сяо подошел к концу. — Я хочу увидеть закат. Слова Итэра останавливают ход мыслей Сяо. Он недоверчиво смотрит на мальчика, не в силах поверить в то, что только что услышал. — Ты хочешь… увидеть закат? — медленно повторяет Сяо. — Да, — говорит Итэр. — Желательно с высочайшей точки Ли Юэ. Я хотел бы… попросить высочайшую точку Тейвата, но боюсь, что это будет слишком затруднительно для вас. Вопрос о том, не является ли это «слишком затруднительно» для него, здесь определенно не первостепенной важности. — Могу я поинтересоваться, почему именно это желание? — спрашивает Сяо. — Ты мог сделать это даже не приходя сюда… и без моей помощи, так что… я не понимаю. Итэр скромно чешет затылок. Он выглядит смущенным. — Честно говоря, это что-то вроде моей цели. Ну, скорее моей сестры. Когда она умерла, я решил выполнить ее желание за нее, но прежде чем я смог… как видите, я тоже умер. Хотя он все еще в замешательстве, Сяо стоит признать, что теперь он немного заинтригован. Его предыдущие заботы временно переметнулись на задний план, чтобы он смог сосредоточиться на мальчике перед ним. — Какая у вас была цель? — спрашивает он. — Мы с сестрой… до того, как она заболела, мы были частью группы путешественников, — объясняет Итэр. — Мы никогда не задерживались в одном месте надолго, и как только мы узнавали все, что могли, о регионе, в котором были, мы двигались дальше. Тем не менее… когда мы достигли Тейвата, сестра заболела, — улыбка на лице Итэра ослабевает при упоминании родственницы. — Нам пришлось покинуть группу, потому что это бы замедлило всех, так что мы устроились там, где Люмин могла бы получить лечение. Но… мы путешественники до глубины души. Жизнь в одном месте не принесла бы нам душевного спокойствия. Появляется легкая пауза, после чего Итэр продолжает. — Поэтому, чтобы компенсировать нашу неспособность много путешествовать, я решил пойти вместо нее. Сходить в одно место, вернуться обратно, и потом заново. В качестве сувенира из мест, в которых я был, я приносил ей фотографии заката. Потому что… несмотря на то, что солнце везде одинаковое, его вид каждый раз отличается и рассказывает новую историю. Итэр мягко выдыхает: — Когда она умерла в прошлом году, я продолжил свою работу. Даже когда я начал чувствовать слабость в теле и знал, что заболел тем же, чем болела она, я продолжал двигаться дальше. До своей смерти я успел увидеть рассвет в каждом регионе… кроме Ли Юэ. Он смотрит на Сяо с молчаливой мольбой в глазах. — Вы исполните моё желание? Наше желание? — Благодарю вас за покупку! Тарталья улыбается, хватая пакет у продавца: — Я так хотел снова это съесть, — радостно произносит он. — Дорогой господин, возможно ли, что вы из этих краёв? — спрашивает продавец. Теперь в улыбке Тартальи появляется некая таинственность: — Когда-то давно, да. Я уже давно не был в Снежной, — он вздыхает, оглядываясь. — Хотя это место все еще славится своими бесконечными зимами, у меня такое ощущение, будто здесь стало намного теплее. Продавец моргает, а затем смеется: — Мой дорогой господин, вы говорите так, будто вам уже тысяча лет. Как давно вас здесь не было? Снежная выглядит поглощенной зимой, но она всегда была теплой страной благодаря своим людям, — он берет еще один жареный во фритюре рулет с осьминогом и кладет его в бумажный пакет Тартальи. — Вот. Похоже, вы скучали по дому намного сильнее, чем вам казалось. Теперь смеется Тарталья: — Спасибо, господин. Я пойду. — С возвращением в Снежную! Тарталья улыбается: — Ага. Я дома. Он встречает Чжун Ли там же, где оставил его — сидящим на лавочке, сложив ногу на ногу, и смотрящим на ледяное озеро перед ними. На нем теплая куртка, как и на Тарталье, но так как духи, включая Чжун Ли, несмотря на его особые обстоятельства, не чувствуют холода, это нужно скорее для внешнего вида, раз уж они сейчас видны людям. — Вот, — говорит Тарталья, протягивая Чжун Ли бумажный пакет. — Возьмите один. Это местное блюдо. Чжун Ли моргает, будто только что очнулся от глубокого потока мыслей. Он несколько секунд смотрит на протянутый ему пакет, после чего улыбается. — Спасибо, Тарталья, но, боюсь, мне придется отказаться. Ты знаешь, как я отношусь к осьминожьим щупальцам. — Хм… даже если они идеально прожаренные? Вы такой странный, сяньшэн, — он садится рядом с Чжун Ли. — Когда-нибудь вам придется рассказать мне о причине своего иррационального страха щупалец. Чжун Ли морщится: — Возможно. Тарталья дуется: — Значит, вы готовы рассказать мне о своем прошлом, но не о том, почему боитесь щупалец? — Справедливости ради, мне потребовалось шесть тысяч лет, чтобы должным образом поговорить об этом. — Хм, правда. Тогда, полагаю, мне придется подождать еще шесть тысяч лет, чтобы узнать новый интересный факт о вас. Чжун Ли переплетает пальцы, опуская взгляд, чтобы посмотреть на снег под ногами. — Ты хорошо справляешься. Тарталья, жуя рулет из осьминога, смотрит на Чжун Ли: — Справляюсь с чем? — спрашивает он с полным ртом. Чжун Ли морщится: — Проглоти еду, — он еще раз улыбается, поднимая голову и встречаясь взглядом с Тартальей: — Я имею в виду моё прошлое. Похоже, ты принял всё, о чем я вам рассказал. Тарталья пялится на Чжун Ли: — А не должен был? — Я… Просто я так долго хранил это в секрете от вас. Я ожидал… хотя бы небольшой злости. — Это ваше прошлое, Чжун Ли-сяньшэн. И вы рассказали о нем, когда стали готовы. Кроме того, на что мне злиться? Конечно, вы не рассказывали нам всей правды, но я не то чтобы ожидал чего-то. И вы не выставляли себя невинным. Вы просто… пренебрегли некоторыми вещами, вот и всё. — Ты слишком меня балуешь, — мягко произносит Чжун Ли. — Разве? — Тарталья смеется. — Возможно, это из-за здешнего воздуха. В последний раз мы были здесь очень давно, — он благодарно улыбается Чжун Ли. — Спасибо, что взяли меня с собой. — Это меньшее, что я мог сделать в ответ на твое внимание. — Хех, — он достает еще один осьминожий рулетик и предлагает его Чжун Ли. — Уверены, что не хотите попробовать? Это правда очень вкусно. — Откажусь. Тарталья пожимает плечами: — Как хотите, — он задумчиво жует закуску. — Хотя и прошло столько времени с тех пор, как я должным образом называл Снежную домом, я рад, что такие вещи, как этот рулет остались прежними. Тевкр очень его любил, знаете? Он умолял меня принести его домой каждый раз, как я возвращался с боя, потому что мама ему не разрешала. Это не самая здоровая пища. — Я никогда раньше этого не упоминал, но ты довольно много говоришь о своем брате, — произносит Чжун Ли. — Должно быть, вы были очень близки. — О, не то слово! — восторженно отвечает Тарталья. — Видите ли, я из большой семьи. Я третий ребенок из шестерых! Ближе всех мне были младшенькие, особенно Тевкр. Он часто брал с меня пример, — с гордостью говорит он, выпячивая грудь. — Он всегда был первым, кто хотел послушать мои истории, поэтому, естественно, я потакал ему. — Вы многим занимались вместе? — Да! Например… На долю секунды наступает тишина. Чжун Ли мог её вовсе не заметить, если бы не наблюдал за Тартальей, пока тот говорил. Улыбка Тартальи застывает на эту секунду, а его глаза на мгновение расширяются. Это очень странный вид… настолько же странный, насколько и тревожный. — Тарталья? — Чжун Ли пристально смотрит на него. — Ты в порядке? — А? Да… да, я в порядке, — Тарталья слегка посмеивается. — Извините, понятия не имею, что только что произошло. Должно быть, это из-за резкой ностальгии по дому. Затем на его лице появляется другое выражение. То, которое немного приглушает свет в его глазах и оттягивает края его сияющей улыбки вниз. Изменения были настолько незначительными, что Чжун Ли не мог не обратить на них больше внимания. — Дом… — Тарталья поворачивается к Чжун Ли. — Хотите как-нибудь посетить мой дом, сяньшэн? — Твой дом? Он еще здесь? — Сам дом нет. Если не ошибаюсь, его продали очень, очень давно. Но земля все еще должна пустовать. — Почему? — Местоположение не из самых привлекательных, полагаю. Это у подножья горы, так что там не особо безопасно из-за угрозы оползней. Но вид там прекрасный. Если хотите, и если у нас будет время, не отказались ли бы вы… — Тарталья нежно улыбается Чжун Ли, — посмотреть, где я вырос? Давным-давно. — Конечно, — Чжун Ли улыбается в ответ. Улыбка Тартальи становится ярче, и на мгновение Чжун Ли задумывается, был ли это первый раз, когда он обратил на нее все свое внимание. Они знакомы уже две сотни лет… Всегда ли улыбка Тартальи была такой… красивой? Он мог бы прокомментировать это, мог бы спросить об этом, как ни в чем не бывало, и притвориться, что тепло, появившееся в его грудной клетке, является реакцией на холод, а не на… Раздается щелкающий звук, за которым следует призрачное ощущение натянутой струны, которая вот-вот оборвется. Это заставляет Чжун Ли резко встать и дернуть головой в определенном направлении. Через секунду Тарталья уже на ногах. Выражение его лица становится встревоженным: — В чем дело, сяньшэн? — Сяо, — произносит Чжун Ли отсутствующим голосом. — Его контракт… с ним что-то не то. Он поворачивается к Тарталье. Затем спешно говорит: — Нам нужно вернуться. Сейчас же. Самой высокой точкой в Ли Юэ технически является место под названием Пик Цинъюнь, но на самом деле есть место намного выше. Это летающая пагода в небе, до которой можно добраться, только умело используя планеры и постоянные ветровые потоки в этом районе. Чжун Ли однажды упомянул Сяо, что пагода была поручена ему старым монахом, который хотел остаться в одиночестве, чтобы учиться и медитировать. Пока монах проектировал пагоду, Чжун Ли приходилось заимствовать у небес больше магических сил, необходимых для поддержания пагоды на плаву. Но среди местных считалось, что эта магическая сила исходит от самого монаха. Хоть монах и скончался давным-давно, слухи и легенды о летающей пагоде остаются до сих пор. Из-за того, что добраться до этого места очень сложно, пагода остается нетронутой даже самыми предприимчивыми искателями приключений. Но Сяо, у которого тоже была какая-то доля магических сил, заимствованных у владельца Отеля де Ляпис, чтобы добраться до пагоды, нужно было лишь подняться на самую вершину Пика Цинъюнь, откуда он сможет напрямую перенестись на пагоду. Карабканье не является чем-то сложным для таких духов, как он… если только дух не такой, как Джек, чья выносливость даже в человеческом облике была довольно низкой. — Вот, — Сяо помогает Итэру взобраться наверх, хватая его за руку и затягивая на пагоду. Итэр благодарно ему улыбается, после чего оборачивается. Он издает звук восхищения. В конце концов, вид заката, покрывающего море облаков мягких оранжевым сиянием, создает захватывающее дух зрелище. Сяо редко поднимается сюда, потому что это очень утомительно, но каждый раз, когда он это делает, он прикладывает все усилия, чтобы помнить этот вид как можно дольше. Он сидит у пагоды, молча наблюдая, как Итэр восхищается открывающимся видом. Длинные волосы Итэра развеваются на легком ветру, и когда он взволнованно оборачивается, чтобы посмотреть на Сяо, солнечные лучи освещают его лицо и широкую улыбку на губах. Сяо готов признать, что он выглядит также захватывающе, как и закат позади него. — Люмин бы очень понравился этот вид, — вздыхает Итэр. — Ох, как бы мне хотелось нарисовать его. Но… сомневаюсь, что смог бы передать всю эту красоту. — Некоторые вещи созданы для того, чтобы быть сохраненными лишь в памяти, — говорит Сяо. — Возможно, ты прав, — Итэр указывает на пустое место рядом с Сяо. — Я могу сесть рядом с тобой? Сяо отвечает, немного отодвигаясь в сторону. Итэр принимает это за приглашение. — Это удовлетворяет твое желание? — тихо спрашивает Сяо после того, как Итэр еще немного понаслаждался закатом. — Да! На такое я и не рассчитывал. Спасибо тебе большое, Сяо. — …Я всего лишь выполняю свою работу, — бормочет Сяо. Работа… которая скоро закончится. Ладони на его коленях сжимаются в тугие кулаки, складка на его лбу углубляется, когда он вспоминает слова Ху Тао. Когда Итэр отправится в загробную жизнь, Сяо последует за ним. Прямо сейчас лепестки на его цветке опадают. Ничего не изменить. Как он скажет об этом Чжун Ли? Озаботит ли Тарталью его уход? Они удивятся? Будет ли Чжун Ли рад избавиться от него… — Эм… Сяо? — Итэр пристально смотрит на него с ясной тревогой на лице. — Ты в порядке? Поначалу Сяо просто смотрит на Итэра. Он знаком с ним всего пару дней и уже… если ему придется поделиться своими переживаниями с кем-то, кто не Чжун Ли или Тарталья, тогда… — Скоро я покину этот отель, — выпаливает он. — Я должен уйти, когда уйдешь ты. Итэр моргает, не в силах сразу осознать его слова. — Покинешь… отель? Ты имеешь в виду… что перестанешь здесь работать или что-то вроде того? — спрашивает Итэр. Сяо кивает: — Я тоже дух, как и ты. Моё время застыло несколько тысяч лет назад взамен на то, что я буду работать там. Но… контракт, который я заключил с владельцем, подходит к концу, и мне придется уйти. — Ты… не хочешь этого? — догадывается Итэр. — Я… Я не знаю, — Сяо вздыхает. — Владелец и я… кое-что произошло, и теперь я не знаю, обижался ли он на меня все это время. Он рассказал мне правду о том, о чем я очень хотел знать, но теперь… Я не могу не думать, что, возможно, было бы лучше, если бы я оставался в неведении. Итэр издает легкий жалостливый звук: — К сожалению, обычно правда именно так и работает, — он успокаивающе улыбается Сяо. — Так, значит, ты сомневаешься, стоит ли уходить, потому что не знаешь, что происходит между тобой и владельцем отеля? — …что-то вроде того. — Ты не хочешь просто обсудить это? — Я не знаю, когда он вернется в отель. Боюсь, что может быть слишком поздно. Но я… Меня больше волнует, что он скажет, когда узнает, что мой контракт с ним подошел к концу. — Он не знает? Сяо мотает головой: — Это произошло внезапно. Я не могу отложить свой уход так, чтобы это не принесло ему больших хлопот, — он сжимает челюсти. — По правде говоря, я… боюсь ступать через эту дверь с такой большой неуверенностью. Он боится. Вот, что держит его. Страх. — Если тебя беспокоит именно это, — говорит Итэр, привлекая к себе внимание Сяо, — тогда давай я составлю тебе компанию? Глаза Сяо расширяются: — Составишь компанию… мне? — Тебе нужно будет уйти, когда уйду я, да? Тогда… если ты боишься идти один, мы можем сделать это вместе, — Итэр мягко ему улыбается. — Хотя я по-прежнему считаю, что вам с владельцем нужно поговорить. Но если ты правда считаешь, что у тебя не получится, то… я могу быть с тобой, когда ты примешь это несомненно сложное решение уйти. Он хватает Сяо за руку. — Мы пройдем через эту дверь вместе, Сяо. Так что не нужно бояться. Как и ты был рядом со мной в мои последние дни здесь, в мире живых, я также буду с тобой, — Итэр изучает лицо Сяо. — Что скажешь? — Я… Не зная, как произнести те слова, что он так отчаянно хочет сказать, Сяо лишь сжимает руку Итэра в ответ, находя успокоение в человеке, с которым он так мало знаком. — Хорошо. Чжун Ли и Тарталья вернутся в отель к рассвету. Это неудивительно — по сравнению с Мондштадтом Снежная находится довольно далеко от Ли Юэ, и возвращение в отель с помощью магии еще больше истощит и без того истраченные силы Чжун Ли. Что ж, во всяком случае, Сяо может быть спокоен за то, что магические силы, которые он позаимствовал у Чжун Ли, вернутся к владельцу. — Ты уверен, что тебя это устраивает? — спрашивает Итэр, пока они стоят перед дверью в загробную жизнь. — У меня хватает лепестков на еще один день. Мы можем не делать этого прямо сейчас. Сяо мотает головой. — Я хочу этого. Думаю… будет лучше, если мы уйдем сейчас, чтобы он не чувствовал вину за мое исчезновение, — Сяо одаривает его едва заметной улыбкой. — Хотя я хотел бы должным образом попрощаться. Итэр протягивает ему руку: — По крайней мере, тебе не придется делать это в одиночестве. Сяо с мгновение смотрит на руку. Это… правильно. Независимо от того, простил ли Чжун Ли Сяо за то, что произошло шесть тысяч лет назад, Сяо не хотел бы причинять ему еще больше боли. Он уйдет до того, как Чжун Ли увидит, как он исчезает. — Мгм. Он хватается за дверную ручку и поворачивает её. Комната покрывается белым светом, когда дверь в загробную жизнь открывается. Итэр делает первый шаг. С все еще переплетенными руками Сяо собирается сделать шаг навстречу к загробной жизни, но вдруг слышит, как открываются двери лифта и кто-то бежит в их сторону. И тогда Сяо чувствует, как его хватают за плечи и тянут назад. — Сяо! — Рекс Ляпис?! — Сяо, ты идиот! — сердито вмешивается Тарталья. — Что ты делаешь?! Даже не рассказав нам?! Чжун Ли строго на него смотрит, крепко держа его за плечо. — Я почувствовал, что твой контракт окончен. Я… — он стискивает зубы. — Это потому что я рассказал тебе правду, да? Я выполнил вторую часть твоего желания, и небожители решили расторгнуть контракт без нашего согласия. — Рекс Ляпис… — Сяо? — с сомнением в глазах оборачивается Итэр. — Я… — Сяо отворачивается от Итэра, чтобы снова посмотреть на Чжун Ли. — Я заслуживаю этого, — шепчет он. — Это из-за меня… из-за меня случилась та трагедия, Рекс Ляпис. То, что ты воздержался от того, чтобы рассказать мне правду, было любезностью с твоей стороны — любезностью, которую я не заслужил. Небожители были правы, решив расторгнуть мой контракт. Я должен покинуть тебя, Рекс Ляпис. — Ты хочешь этого? Сяо вздрагивает: — Что… — Забудь о небесах. Забудь о прошлом на секунду, — с яростью в голосе просит Чжун Ли. — Ты хочешь уйти, Сяо? Частью твоего желания была возможность оставаться со мной столько, сколько сможешь. Сяо с грустью смотрит на него: — Больше не могу. — Ты можешь, — настаивает Чжун Ли. — Если действительно этого хочешь. Таково твое желание, разве нет? — он тянется к лицу Сяо. — Я могу отпустить тебя, если пожелаешь. Только если ты хочешь. — Сяньшэн, — встревает Тарталья. — Назови мне свое желание, Сяо, — говорит Чжун Ли. — И я исполню его. Сяо сглатывает: — Я… Я хочу… В его груди становится туго. Это слишком сложно. Он не может… Он чувствует, как его руку отпускают. Он в замешательстве оглядывается, замечая, что Итэр больше не держит его за руку. Итэр снова нежно улыбается Сяо с пониманием в глазах. — Иди, — говорит он. — Я понимаю. — Итэр… — Сяо стискивает зубы. — Спасибо. Итэр кивает: — И тебе спасибо, — после этого он толкает Сяо, и тот снова поворачивается к Чжун Ли. — Я хочу оставаться рядом с тобой! — объявляет Сяо. — Даже если ты не простил меня за то, что тогда произошло, я все еще хочу быть здесь. С тобой. Глаза Чжун Ли полны эмоций, когда он притягивает Сяо к себе, заключая его в нежные объятия. Позади них Итэр исчезает в свете, по-прежнему улыбаясь. — Глупый мальчик, — шепчет Чжун Ли. — Я никогда тебя не винил. Дверь в загробную жизнь закрывается с громким щелчком, и в этот же момент цветок Сяо возвращается к своему полному цветению и снова застывает навечно. Взобравшись на дерево с видом на отель, Ху Тао играется с куклой, которую она только что выхватила у ребенка. Девочка не плакала — она была слишком напугана рядами острых зубов, которые увидела во рту Ху Тао, когда та улыбнулась ей. Когда она чувствует, что контракт, расторгнутый небесами, был возобновлен силами Чжун Ли и без предварительного разрешения небес, она снова улыбается, теперь с нетерпеливым блеском в глазах. — О, Рекс Ляпис. Тебе определенно нравится плохо себя вести. Одним движением она отрывает голову куклы от тела, после чего сбрасывает части куклы вниз. Не успев коснуться земли, они превращаются в пепел.