Stay

Баку было более чем обидно из-за того, что Эдди не навещал его после катастрофы, но в то же время он понимал его. Тот чувствовал ответственность, несмотря на тот факт, что у него не было выбора в этом вопросе. Это было решение, которое принял Бак, и он сделал бы это ещё раз, без доли колебаний. Но помимо какой-либо вины, которая могла держать его на расстоянии, Эдди был ещё и отцом-одиночкой, который работал долгие часы. Он не мог тратить время на то, чтобы оставаться рядом с больничной койкой, и Бак был счастлив, что тот этого и не делал. Он бы предпочёл, чтобы Эдди провёл день со своим сыном или позаботился о себе самом, нежели чем просидел рядом с ним, бессмысленно держа его ладонь, как бы здорово это ни звучало. То, что его друг находился бы рядом с тем, что по сути являлось трупом Бака, не ускорило бы его возвращение. Но, по крайней мере, теперь он знал, что Эдди любит его, и это вызывало широчайшую улыбку на лице Бака. Даже если теперь он, возможно, никогда не получит шанса сказать, что любит его тоже. Остаток вечера был тихим для Бака. После случайного сокрушительного разгрома стен раздевалки он решил остаться в одиночестве до конца дня, чтобы минимизировать шанс нанесения вреда. Он обнаружил себя сидящим на одной из балок стропил крыши – то, что он всегда хотел сделать, но никогда не мог, – болтая ногами взад-вперёд, пока его мысли зациклились на словах Эдди. Он подумывал отправиться домой, чтобы увидеть Криса, но самоотверженный маленький мальчик просил его присматривать за его отцом, и это была та работа, которую Бак воспринимал серьёзно, независимо от своего состояния бытия. Даже после того, как он решил держаться ото всех подальше, он всё ещё следовал за ними на вызовы, не сводя глаз с Эдди и их команды. Он был не совсем уверен, что мог бы сделать, чтобы помочь им, если бы что-нибудь случилось, но если он мог рисовать на запотевших стёклах и ломать вещи, то, вероятно, он смог бы найти и способ помочь своим друзьям, если бы это понадобилось. Он бы схватывал это на лету, как и всё остальное. Со своего места он мог видеть всю станцию. Здесь было пусто и тихо, пока все, кроме одного пожарного, пытались получить хоть немного сна в комнате отдыха. Несмотря на то, насколько уже было поздно, Бобби сидел в углу дивана, закинув ноги на стол и скрестив их в лодыжках, и держал в руках книгу. Мужчина никогда много не спал на работе, как таковое, но судя по тёмным кругам под его глазами, было очевидно, что он получал гораздо меньше часов на отдых, чем бывало раньше. Звук открывающейся и закрывающейся двери переключил внимание Бака с его капитана на вход на станцию, откуда только что появилась Афина. То, что на ней всё ещё была её рабочая форма, как были расслаблены её плечи, и какими усталыми казались глаза, говорило Баку о том, что она только что вернулась с вызова. Бобби поднялся на ноги, услышав, как кто-то вошёл внутрь, и то, как просветлело его лицо, когда он увидел её, приближающейся к ступеням, наполнило грудь Бака теплом. – Хей, — мягко поприветствовал Бобби, встречая её на верхушке лестницы быстрым поцелуем в губы. – Что ты тут делаешь? – Ехала домой и подумала остановиться здесь, чтобы проверить как у тебя дела. Улыбка соскользнула с лица Бобби, сменяясь горем, которое Бак видел не часто и надеялся не увидеть больше никогда. – Так же хорошо, как и можно было ожидать. Как ты? – Это Бак, — горько усмехнулась Афина, любящая улыбка осветила её уставшие глаза. – Этот парень – ходячее чудо. Сколько раз он встречал Смерть в лицо и отвешивал ей пощёчину? До тех пор, пока он всё ещё дышит, даже если машина делает это за него, я буду продолжать верить, что у него есть шанс. Это не конец, пока это не закончится. И, как и всегда, Афине удалось вернуть улыбку на лицо Бобби. – Я люблю тебя. – Я тоже люблю тебя, — она похлопала его по груди, наклоняясь вперёд, чтобы оставить поцелуй на его щеке. Как только пара устроилась на диване, Бак решил, что настала его очередь дать им немного личного пространства. В мгновение ока он вновь оказался на крыше. Вид отсюда был захватывающим и днём, и ночью, и пожарный присел понаблюдать за тем, как город, который он называл своим домом, продолжал своё существование и без него. Повторяющиеся в голове слова Афины заново разожгли затухающий огонь надежды внутри него, возвращая пламя к жизни. Даже если он не мог спасти себя, было приятно знать, что люди, которых он любил, верят в него.

***

Это случилось около 3 часов ночи, место катастрофы было полнейшим беспорядком. Чим был занят осмотром пьяного водителя, который уже был в наручниках и сидел на тротуаре, выглядя невредимым, за исключением пореза на его лбу. Хен, Эдди и некоторые другие пожарные взяли на себя помощь двум молодым девушкам, находившимся в машине, которую подрезали. Брюнетка на пассажирском сидении была в сознании и встревожена, всхлипывая и умоляя их спасти её жену, принявшую на себя весь основной удар. Та сидела на водительском месте, откинувшись на подлокотник, и не реагировала ни на какие сигналы; её светлые волосы были покрыты кровью. Пока команда работала, Бак стоял позади, наблюдая и желая, чтобы он мог вскочить и помочь им. Они проделали быструю работу, высвобождая девушек из автомобиля и затаскивая блондинку на носилки, кладя её на землю. Когда Хен крикнула, что та не дышит, Бак мог чувствовать всю агонию в мучительном крике брюнетки. Другой медик удерживал её со спины, пока та, вцепившись в его руку, пыталась добраться до своей возлюбленной. – О мой бог… Резкий вздох раздался рядом с ним, и Бак повернулся, чтобы увидеть стоящую около него светловолосую девушку, беспомощно наблюдавшую за тем, как Хен делает непрямой массаж сердца, работая над её телом. Она выглядела сбитой с толку, но больше всего – напуганной. – Мне жаль, — выдохнул Бак, – но вы… – Нет… Пожалуйста… — всхлипнула та, прикрывая рот ладонью, пока смотрела на то, как команда отчаянно пытается вернуть её назад. – Не думаю, что есть много, что ты можешь сделать, если однажды уже покинул своё тело, — беспомощно пожал плечами парень. – Хотел бы я, чтобы… Он не успел договорить, когда белый свет появился рядом с девушкой. Было невозможно снова не глазеть на это соблазнительное сияние. – Нет! — отчаянно закричала блондинка, слёзы стекали по её призрачному лицу, пока она мотала головой, отрывая свой взгляд от света. – Нет, я не могу… Я не могу бросить её! Мы только что поженились! Я не хочу оставлять её! Бак видел, как девушка сорвалась с места и побежала к своему телу; печаль настигла его, когда та посмотрела между своей женой и лежащим на земле туловищем. Дух блондинки лёг поверх её тела, исчезая внутри него, как будто та прошла прямо сквозь него до самого низа, и Бак зачарованно наблюдал за этим. Решительность этой леди была достойна восхищения. Медленно, начиная с краёв, свет начал затухать, полностью сужаясь и пропадая к тому времени, когда Эдди закричал, что они нашли пульс. Мир Бака пошатнулся, отправляя его в водоворот смятения. Это всё, что ему нужно было сделать? Брюнетка упала на колени рядом со своей женой, нежно поглаживая её по волосам, пока Хен и Эдди продолжали работать над ней, оба с улыбками на лице. Он хотел этого. Он хотел посмотреть в глаза Эдди и увидеть, как тот смотрит в ответ на него, не сквозь него. Он хотел прикасаться к нему, ощущать его кожу под кончиками пальцев, чувствовать его губы на своих. Он хотел сказать Эдди, что любит его. Он хотел жить. В мгновение ока Бак вновь оказался в своей больничной палате. Смотреть на себя самого всегда казалось странным. С момента его последнего визита они уменьшили количество бинтов до узкой повязки, которая лежала у него на лбу и оборачивалась вокруг головы. Пожарный был более чем спокоен, увидев, что его волосы всё ещё были на месте, хотя и немного грязные и беспорядочные. Он протянул руку, чтобы потрогать своё неряшливое лицо. Дрожащие пальцы прошли насквозь, не принеся никаких ощущений, и Бак тихо ругнулся себе под нос. Не было какого-то иного, более лёгкого пути, ему нужно было просто пройти через это, так что он лёг на кровать внутрь своего тела. И ничего не произошло. Бак открыл глаза, садясь и смотря на собственное сонное лицо. Он раздражённо фыркнул и снова лёг назад, концентрируясь на том, чтобы попытаться ухватиться за своё тело и заставить его двигаться. – Это не сработает. Бак испугался внезапного голоса. Он не привык к тому, чтобы другие люди, кроме Криса, разговаривали с ним, а глубокий женский голос точно принадлежал не Кристоферу Диазу. Он сел и увидел девушку, которая глядела на него с полуулыбкой, скрестив руки на груди и отведя бедра в сторону. Парень оглядел комнату, чтобы проверить, не обращалась ли она к посетителю, которого он мог не заметить, но никого не обнаружил. – Да, Бак, я говорю с тобой. Что ж, вот и ответ на вопрос. – Кто… кто ты? — спросил он, опасливо вставая с кровати и смотря ей в лицо. – Откуда ты знаешь моё имя? – Я Ангел Смерти. Бак моргнул, его живот скрутило. – Вроде… вроде Жнеца? – Ненавижу это имя, — женщина закатила свои чёрные глаза. – Зови меня Элеонора. Я была неподалёку и захотела наконец-то встретиться с тобой. Она сделала шаг в его сторону, и Бак запаниковал, отступая назад. Если она пришла, чтобы забрать его душу, он не собирался идти добровольно. – Я не готов умирать. Элеонора издала тихий смешок, её тёмные кудри слегка подпрыгнули, когда она покачала головой. – Расслабься, я не стану забирать тебя. По крайней мере… не сегодня. Только если ты не хочешь этого? – Я не хочу. – Поняла, — она подняла руки в знак капитуляции, делая шаг назад и предоставляя ему больше пространства, чтобы он успокоился. – Подожди… — Бак чувствовал себя так, словно пытался собрать паззл, для которого у него не хватало некоторых кусочков. – Почему я не видел тебя сегодня, когда умер тот старик? И когда чуть не умерла та девушка? – Потому что я не хотела, чтобы ты видел. Кто, как ты думаешь, открывал портал? — ухмыльнулась она. – Но как… та девушка не умерла. Она вернулась в своё тело, — произнёс Бак, нахмурив брови. – Но тот мужчина – нет. Так… так что? Он что, хотел умереть? Потому что я точно не хочу, но я пробовал попасть назад в своё тело, как это сделала та блондинка, и всё выходит так же, как когда я прохожу сквозь дверь или вроде того. – Я не собираюсь объяснять тебе тонкости душ, Бак. У меня не хватит времени или терпения, — усмехнулась она. – Может быть когда ты осуществишь переход, мы могли бы посидеть за чашечкой кофе, и я бы всё тебе подробно рассказала. Но сейчас всё, что тебе нужно знать, это что твоя связь с телом невероятно слаба. – Но как это произошло? Она раздражённо фыркнула, посылая ему возмущённый взгляд. – Это всё из-за твоих маленьких фокусов в стиле Патрика Суэйзи*. Чем больше ты взаимодействуешь со сферой живых как дух, тем больше ты отдаляешься от своего тела. Что, кстати, напомнило мне, — вздохнув, Элеонора заметно смягчилась. – Я знаю, что ты дал обещание этому очаровательному маленькому медиуму, но ты не можешь оставаться на земле после того, как твоё тело умрёт. Бак напрягся, как если бы мог физически противостоять её словам. – Я не оставлю Кристофера. – Я имею в виду, технически, остаться ты можешь, это твой выбор, но ты сойдёшь с ума. Знаешь все эти жуткие истории о призраках? Об одержимости, спиритических сеансах, страшных происшествиях, которые никто не может объяснить? Это всё работа духов, которые оставались здесь слишком долго. – Я не понимаю… Я не могу бороться с этим? Я бы никогда не причинил никому вреда. – Поверь мне, если бы кто-то и мог, я бы поставила на тебя, — усмехнулась она. – Но это не то, чему ты можешь сопротивляться, Бак. Посмотри на тот урон, который ты уже нанёс. Все твои маленькие вспышки эмоций? Все вещи, которые ты сломал? Это только начало. Ты не замечаешь, что с каждым разом вреда, наносимого тобой, становится всё больше и больше? Подумав об этом, он медленно кивнул. Это началось с простого разбитого зеркала, а закончилось разгромом всей раздевалки, и он даже не осознавал, что делает это, до тех пор, пока всё это не прекращалось и ущерб уже не был нанесён. Единственным предупредительным знаком для него было чувство переполнения эмоциями. – Сейчас я знаю тебя, Бак. Я знаю, что ты упрямый сукин сын, и я люблю это в тебе, но тебе нужно понять кое-что до того, как ты совершишь ошибку и попытаешься сражаться с этим, — настояла она. – Когда ты больше не сможешь контролировать это, ты будешь убивать людей, которых любишь, так же легко, как ты разрушил ту раздевалку. И этого было достаточно, чтобы тут же изменить его мнение. Просто сама мысль о том, чтобы ранить Эдди или Кристофера, или кого-то ещё из его приобретённой семьи, вызывала у Бака тошноту. Как бы ему не хотелось поверить в себя, он уже имел не лучшую репутацию контроля своих призрачных эмоций. Это был риск, на который он не хотел идти. – Знаешь, ты как мой Белый кит*, — задумчиво произнесла Элеонора, изучая его призрачное лицо. – Ты сбегал от меня столько раз. И прямо сейчас я могла бы просто… — она щёлкнула пальцами, от чего Бак вздрогнул, – схватить тебя. – Если ты могла силой затащить меня на свет, почему не сделала этого той ночью? Почему заставила мою семью страдать, наблюдая за тем, как я умираю? — Бак указал на кровать рядом. – Вообще-то, на самом деле, я не могу затащить тебя туда силой, как бы сильно мне ни хотелось покончить со всем этим. Я просто устала от визитов к тебе, — она закатила глаза. – К тому же ты даже не был тем, кто должен был погибнуть той ночью. Его эмоции образовали ком в его животе, когда до него дошло значение её слов, и он попытался сглотнуть их до того, как они смогли бы выйти из-под контроля. – Нет… Ты не можешь… — он покачал головой, глаза наполнились слезами. – Ты не можешь забрать Эдди. Только не сейчас... – Расслабься, Бак, — она небрежно взмахнула рукой, – я не собираюсь забирать его сегодня или вроде того. Ты принял его момент на себя, и он не числится в сегодняшнем списке – не то чтобы я могла сказать тебе, если бы было иначе. Бак вопросительно поднял брови. – Его момент? – Знаешь, как некоторые люди говорят «его время пришло», когда кто-то умирает? — спросила она, и пожарный медленно кивнул. – Что ж, вообще-то, это не так уж далеко от правды. Но если ты переживаешь этот момент, из-за того ли, что ты решил пройтись пешком вместо того, чтобы заказывать Убер, или из-за какого-то героя-идиота, нырнувшего на тебя сверху и забравшего твой момент, — она наградила его многозначительным взглядом, – то тогда ты живёшь до своего следующего срока. Эти моменты не высечены в камне, они просто как… возможности. Это всё насчёт свободы воли, — она ухмыльнулась, указывая на него пальцем. – И ты, мой дорогой, выживал после каждого момента, который у тебя когда-либо был. Большинство людей переживают только один или два, прежде чем остаться. Голова Бака кружилась из-за новой информации, но он всё же попытался притормозить, чтобы переварить её всю. – Так значит, тогда пришло время Эдди, чтобы умереть, и я забрал у него этот срок? – Может быть. Или может быть я хотела тебя и знала, что ты пожертвуешь собой ради него, — она пожала плечами, озорные искорки блестели в её глазах. – Но я не могу сказать наверняка. Это то, что знаю я, и то, о чём ты размышляешь поздно ночью, будучи не в силах уснуть. – Так значит это оно? Я… — блондин посмотрел назад на своё тело. – Уже слишком поздно?.. – Как я и сказала: ты Белый кит, — она вновь пожала плечами. – Ты всегда выживаешь. Я не отвечу «да» или «нет», Бак. Я не могу, потому что это предвидение уничтожит всю свободу воли. Всё, что я могу сказать, хотя и действительно не должна, это то, что чудеса случаются. – Да… — парень кивнул, уголки его губ немного приподнялись вверх. Он видел множество чудес своими глазами, и его любимыми были Эдди и Кристофер Диазы. – Что ж, мне пора возвращаться к своему списку. У меня ещё много людей, с которыми нужно встретиться сегодня ночью. – У меня есть ещё один вопрос к тебе. Элеонора вопросительно подняла на это бровь, ухмылка заиграла на её лице. – Вперёд. – Когда я прохожу сквозь людей и предметы, я не могу ничего чувствовать. Но когда я прикасаюсь к Эдди… — сперва он не был уверен, как правильно описать это ощущение, но как только он подумал о нём, его улыбка стала шире. – Это чувствуется так же, как сам свет. Она усмехнулась, покачав головой. – Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, Бак. Подмигнув, Элеонора исчезла, оставляя Бака в ошеломляющей тишине. Какого чёрта она вообще хотела этим сказать? – Если бы я знал, не спрашивал бы… — пробурчал парень себе под нос, возвращая взгляд к своему телу. Моргнув, он вновь оказался на пожарной станции, прямо рядом с человеком, о котором подумал, чтобы появиться здесь. Эдди валялся на одной из коек в тёмной комнате отдыха и, прикрыв глаза рукой и поджимая губы, бормотал что-то невнятное во сне. Его тело было напряжено и неподвижно, слегка подрагивая, и Бак сразу всё понял. Не раздумывая ни секунды, он подошёл ближе, чтобы сделать то, что делал всегда, когда замечал, что Эдди снился кошмар. Как он и предполагал, его рука прошла прямо сквозь волосы друга, но то чувство появилось вновь. Почти мгновенно Эдди расслабился на матрасе, растянувшись в мягкой улыбке и издав удовлетворённый вздох. В глазах Бака наворачивались свежие слёзы, пока он медленно водил рукой по волосам и щекам второго пожарного; любовь и горе закручивались в его груди. Элеонора была права. Он всегда знал ответ.

***

Как бы сильно Эдди ни хотелось спать после окончания его смены, он был рад, что в субботу был его выходной. Попрощавшись с членами своей команды, когда те направились к своим автомобилям, он был свободен, чтобы идти и наслаждаться днём со своим сыном. Разговоры и откровения прошлого дня эхом отзывались в его голове, пока он вёл машину, но он делал всё возможное, чтобы затолкать их подальше. Несмотря на свой упадок, он ещё не собирался бросать своего лучшего друга. Так что пока Бак не навестил Кристофера, Эдди будет продолжал верить, что тот найдёт способ вернуться к ним. Иногда было очень кстати иметь собственный призрачный радар. Как только его ключи оказались в двери, он мог слышать, как его сын кричит Тие* Пеппе, что его отец вернулся домой, и Эдди не смог не улыбнуться. Он толкнул дверь, открывая её как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кристофер спешит по коридору в его сторону с ослепляющей улыбкой на лице, постукивая костылями по полу. – Хей, приятель! — поприветствовал его Эдди, закрывая двери позади. – Привет, пап! — радостно отозвался Крис. – Привет, Бак! Мальчик замер на полпути, захлопывая рот руками, когда его глаза расширились за очками. Внезапно Эдди забыл, как дышать.