"Мы оба должны прекратить"...

<right> Николь чувствовала себя ужасно. Ей было стыдно за то, что она сейчас у себя дома, пока Куромаку нехорошо. Но он сам ее практически послал. Она встала с дивана и села за компьютер. Пока есть возможность, надо поработать. Завтра она пойдет на службу . А Куромаку... И сам справится. Николь опустила глаза на ногу, где из-под штанины домашних шорт виднелась тонкая лента шрама... Девушка вздохнула и принялась за документы. В четыре часа она встала из-за стола и пошла на кухню. Довольно быстро она справилась с курицей и налила себе чашку чая. Невольно в голову залезла мысль: Как там Куромаку? А Куромаку было не очень. Через полтора часа кончилось действие жаропонижающего, температура снова поползла вверх. Куромаку выпил воды и лег спать. Но сон ничего не исправил. Снова разболелась голова, кашель усилился. В глубине души он надеялся, что Николь не восприняла его слова всерьез. Что она сейчас придёт, просто из-за тумана на улице пробки... На тумбочке стоял маленький пузырёк, лежали таблетки. Но что с ними делать, он не имел понятия. Ещё через двадцать минут его начало лихорадить. Куромаку сидел, прислонившись спиной к стене, завернувшись в одеяло в попытках согреться. Несмотря на высокую температуру ( 38 и 7, градусником он пользоваться умел), его знобило. И хотя на часах было только пять, за окном уже потихоньку смеркалось, а Куро уже понимал- сейчас Николь ему нужна, без неё он не вывезет. Мокрый от пота свитер неприятно колол тело, слабость одолевала все больше, но спать он боялся. А что, если повторится то, что было ночью? А Ники рядом не будет... Бессонная ночь давала о себе знать. Николь улеглась на диван с телефоном и задремала. Темный город. Темная улица. Темный дом с покосившейся и почерневшей табличкой «Улица Острогова,34». Она мягко идёт по двору. Проходит сквозь дверь в подъезд и поднимается на четвертый этаж. Дверь в квартиру открыта. Оттуда идёт бледный свет медицинской техники. Она заходит в квартиру, там много людей в белых халатах. Но они не останавливают ее. Она вошла в комнату Куромаку. Там стоит медицинская каталка, на ней- закрытое покрывалом тело. Рядом старушка-соседка что-то говорит врачу, быстро записывающему за ней. -Свет у него горел, да вода капала. Я позвонила, а он не отвечает. Кто ж знал, что он так... -Увы, отошёл в мир иной. -Молодой совсем был. А уже седой... -Бывает. Она ужаснулась и откинула покрывало. Бледный, лицом сливающийся с волосами, там лежал Куромаку. Николь вскрикнула, прижав ладони ко рту. Подбежала к врачу. -Что с ним? Что? Прошу, скажите, что с ним? Но врач ее будто не слышал. Он продолжал писать. -Почему вы меня игнорируете? Она была на грани плача. -Он тебя не услышит. Соседка говорит холодно. -А с парнем... Умер он. -Почему? Внутри все оборвалось. -Болел, видать. А никого у него не было, кто прийти бы мог. Не повезло... -Я... Я была... Я могла.... Николь проснулась. Она вскочила с дивана, пытаясь отдышаться. Сон постепенно рассеивался. Спала она недолго-всего час, но была полна решимости. Куромаку-ее друг,и если надо пожертвовать, то она пожертвует собой, вопреки советам из интернета и от познавших жизнь соседей. Николь взяла с полки в шкафу темно-серый вязаный плед и пару комплектов одежды,набрала в термос бульона и, захватив баночку мёда, выбежала из дома. На часах- половина седьмого. Ника запрыгнула в уходящий автобус. На глаза наворачивались слезы. Николь шарила в сумке в поисках проездного, как вдруг ее рука наткнулась на связку ключей. Она забрала ключ от квартиры Куромаку... Двадцать минут ожидания в автобусе и тихо ухающего в ожидании заветной остановки сердца- и она на месте. Туман окутывал спешащих прохожих, затруднял видимость машинам, заворачивал в себя дворы и детские площадки. Николь же разрывала тончайшее покрывало, пробегая по этим самым дворам, нарушала благоговейную вечернюю тишину, разбрызгивая каблуками оставшиеся после вчерашнего ливня лужи. В знакомом уже подъезде она наконец остановилась, восстанавливая дыхание. Преодолевая последний пролет лестницы, она в первый раз задумалась о том, что, возможно, за Куромаку действительно есть кому присмотреть кроме нее. Впрочем, не важно. Она суда притащилась, уж пускай потерпят. С этими мыслями Николь тихо открыла дверь в квартиру. Свет нигде не горел, дом освещался только наружным светом. Николь поежилась от неприятного предчувствия. Она разделась и пошла на кухню. Там она налила из термоса в чашку бульон. Её, конечно, напрягало то, что Куромаку не вышел, но это было объяснимо. Она взяла в одну руку кружку, в другую- спрей от кашля и вошла в спальню. Куромаку было всё хуже и хуже. Он, закутавшись в одеяло, лежал на кровати, пытаясь не провалиться в небытие, жар всё усиливался. В ушах звенело, он даже не услышал, как вошла Ника. -Куромаку? Тебе сильно хуже? -раздался ее голос. Но отвечать сил не было. Он не обиделся и не винил Нику ни одной секунды. Просто болело горло. Николь поставила чашку на тумбочку и села на кровать. Она сняла с него одеяло и посадила. Потом подвинулась к нему и легонько поцеловала в лоб, проверяя температуру. -Как ты тут? -Я устал. Очень сильно болит голова. - Выпей.- она протянула ему чашку. Куромаку покорно взял ее дрожащими руками. Николь положила руку на донышко, придерживая трясущуюся ёмкость. Потом Ника протянула ему стакан воды с таблеткой и встала. Куромаку ухватил ее за руку. -Я на минутку.- шепнула девушка. И вернулась с действительно теплым пледом и влажным полотенцем. Снова села на кровать и повалила уже окончательно обессилевшего Куро к себе на коленки, потом накрыла покрывалом и, вытирая капельки пота, погладила его по голове. -Куромаку, я больше не уйду. Честно. Прости меня, я была идиоткой. -Николь, я сам не лучше. Ты меня извини, пожалуйста, я без тебя сейчас не справлюсь. Николь лишь улыбнулась. В этот момент пискнул термометр. 39.8 -Николь... Мне холодно. Она лишь вздохнула и подоткнула плед, поглаживая Куромаку. -Очень может быть. Сейчас полегчает. Но он уже не слышал. Морфей избавил его от существенных проблем. Заснул он прямо у Николь на коленях. А она лишь снова вколола препарат да вытерла ему лоб. Ещё чуть-чуть, немного...