Альфа и Омега

Дом встретил меня запахом готовящегося ужина и негромко мурлычущим в колонках осенним плейлистом Джен, включавшем много старых рок-баллад восьмидесятых и начала девяностых. Сама альфа в бордовом фартуке, с убранными в пушистый маленький хвостик волосами, стояла у плиты, одной рукой помешивая что-то в кастрюле, а другой держа смартфон и, видимо, сверяясь с рецептом. Судя по запаху, сегодня на ужин у нас было карри. — Не знала, что ты умеешь его готовить, — расплылась в полной предвкушения улыбке я, а потом, ощутив резкое дежавю, добавила: — Тоже прочитала в интернете? — Захотелось чего-то экзотического, — кивнула она. — Раздевайся, мой руки и за стол. — Да, мамочка, — рассмеялась я, но потом, прежде чем направиться в ванную, все же обняла ее со спины, на мгновение наполнив легкие запахом муската. Сегодня он был спокойным, даже как будто сладковатым, что в принципе было скорее характерно для омег, чем для альф. Мне было важно почувствовать, что у нас снова все нормально. Что наша маленькая семья — а я считала Джен своей единственной настоящей семьей — пережила эту бурю без потерь. Тем более теперь, когда я имела все основания надеяться, что затянувшаяся история с меткой скоро закончится, мною владело радостное эмоциональное возбуждение. Хотелось просто забыть обо всем, как о страшном сне, и жить дальше своей привычной, предсказуемой и налаженной жизнью. Вымыв руки и переодевшись в домашнее, я снова вернулась на кухню как раз к тому моменту, как Джен закончила накрывать на стол и открыла бутылку вина. Насыщенно-оранжевый цвет карри, густо растекшегося по горке риса, вызвал у меня обильное слюноотделение, и на те несколько минут, что мне потребовались, чтобы опустошить тарелку, я забыла обо всем — и о нашей вчерашней стычке, и о своем разговоре с альфой-священником. Впрочем, последнее недолго оставалось секретом. — Где ты была? — спросила подруга, несколько раз втянув носом воздух. — Я не помню этого запаха. Я вздохнула, предчувствуя долгий и непростой разговор, и ответила: — Прежде, чем мы поговорим об этом, я хотела обсудить то, что случилось у Макса. Мне важно, чтобы ты понимала — я не владела собой вчера. Это было похоже на какое-то помутнение и… — Кажется, Макс вляпался во что-то, — вдруг без перехода произнесла Джен, и от удивления я даже забыла, что собиралась сказать дальше. — О чем ты? Альфа потянулась за сигаретами и, прищурившись, закурила. Выдохнув струйку дыма в сторону и немного покусав нижнюю губу, она наконец ответила: — Он толком ничего мне не объяснил, но это… точно что-то серьезное. Он весь провонял страхом, Хани. Обычно люди так не пахнут, так… сильно. Когда он увидел меня в своей спальне… — А что ты вообще делала у него в спальне? — не удержавшись, перебила ее я. — Мне хотелось побыть одной, — отмахнулась подруга, снова выпустив изо рта сигаретный дым. — Привести мысли в порядок и… Внизу было слишком много народа, а там мне было как-то спокойнее. Я подумала о том, как часто сама забиралась в ее постель, где запах альфы был сильнее всего, когда мне было страшно или просто не по себе. Пожалуй, я могла ее понять. — И что было потом? — уточнила я, налив себе еще вина взамен уже выпитого. Мне не хотелось пьянеть слишком сильно, но после такой напряженной недели хоть немного расслабиться было просто необходимо. — Я знала, что у него есть эти… ароматические палочки из Индии. Меня всегда успокаивал их запах. Мне казалось, я примерно знаю, где он их хранит, но… В общем, когда он вошел в комнату и застал меня роющейся в его тумбочке, то словно с цепи сорвался. Я пыталась ему объяснить, но он… Он не был разозлен, понимаешь? Он был напуган до смерти. Словно я могла увидеть или найти что-то… что-то очень скверное. — Ты уверена? Это звучит… как-то странно. Мне просто… В смысле мне сложно представить, что Макс мог… Может, у него там фотографии его слишком маленького члена были спрятаны? — Я не сдержала дурацкого хихиканья. Может, виной всему алкоголь, а может — нервы. — Я тоже сперва подумала, что он психует из-за ерунды. Попыталась все свести к шутке, но он потребовал, чтобы я поклялась в том, что ничего не трогала. А когда я поняла, что дело серьезное, он совсем расклеился. Начал нести какую-то чушь о том, что совершил большую ошибку и что не знает, как ему теперь выпутываться. Но как я ни старалась, мне не удалось от него ничего добиться. Он просто выставил меня и все. И сегодня не отвечает на звонки. — Он ответил мне утром на сообщение, — вспомнила я. — Ты думаешь, это… действительно серьезно? Джен, ради Зверя, что такого могло у него там быть? Он же простой музейный реставратор, да и через него проходят далеко не шедевры мировой живописи. Что он бы такого ни сделал, это… Это вряд ли хуже, чем обезображенный труп в переулке. — Меня передернуло от одного воспоминания. — Ведь так? — Я не знаю, что и думать, честно, — покачала головой Джен и затушила окурок в пепельнице. — После того, что случилось с тобой, я во всем вижу какие-то заговоры и жуткие кровавые тайны. Кстати я сегодня читала заявление, которое сделал шеф-полиции по поводу того трупа. По горячим следам раскрыть убийство им не удалось, однако, по его словам, у них есть «вызывающая интерес» запись с камер наружного видеонаблюдения в том районе. Хана, по-моему, сейчас точно самое время тебе объявить о себе как о свидетеле, не дожидаясь, пока тебя начнут разыскивать как подозреваемую. Вполне возможно, что тебя уже вычислили и не сегодня завтра они явятся по твою душу. — Ты правда думаешь, что это — метка истинной связи? — перебила ее я, согнув руку и повернув ее предплечьем в сторону альфы. — Это ведь изначально было твоей идеей. Она скривилась. Я прямо нутром чуяла, как ей неприятна эта тема, но отступать не собиралась. — Это не было моей идеей, — выразительно произнесла она. — Я просто вбила в поисковик фразу «спонтанно появляющиеся шрамы» или что-то в таком духе. И эта легенда меня позабавила. Мне хотелось тебя подколоть, Хани. Повеселить или вроде того. Я не думала, что ты воспримешь это всерьез. — Сегодня я виделась с отцом Горацио… Джен молчала пару секунд, как будто сопоставляя в голове одно с другим — чужой запах, въевшийся в мою кожу, и то, что она слышала от меня прежде. Потом нахмурилась и уточнила: — Тем священником-лектором? Как ты его нашла? — Как и ты рецепт карри — через интернет, — пожала плечами я. — Он изучал феномен истинной связи, когда был студентом, и считает, что это в самом деле может быть она, но… Наверняка сказать не может. — Великий Зверь… — пробормотала она, недоверчиво покачав головой. — Ты сейчас издеваешься, да? — Я понятия не имею, кто из нас спятил, но в одном убеждена: я ни за что не оставлю эту штуку на своей руке. Все эти истории про предназначение только в легендах звучат красиво, но ты сама подумай… — Да что тут думать! — нервно рассмеялась она, поспешно зажигая новую сигарету. Зажигалка трижды щелкнула вхолостую, и альфа недовольно рыкнула на нее, отчего у меня по коже побежали мурашки. — Он убийца и явно больной на всю голову. — Я рада, что хоть ты меня понимаешь, — с облегчением выдохнула я. — Отец Горацио обещал помочь взамен на… ответную услугу. — Какую еще услугу? — сощурилась Джен, и я буквально по ее лицу могла прочесть самые худшие ее предположения. — О пожалуйста, не надумывай ерунды, — закатила глаза я. — Моя девичья честь ему к Зверю не сдалась. Он просто хочет изучить метку, потому что, по его словам, это уникальный и невероятно редкий случай и… вроде как нельзя его упускать. При воспоминании о том, что случилось в кафе и как по-детски глупо я попалась в банальную ловушку альфы и его запаха, мне стало неловко, и я решила, что конкретно этот эпизод можно в рассказе опустить. — Думаешь, он правда поможет? — помолчав и все обдумав, спросила подруга. — Пока что это мой единственный шанс, — развела руками я. — Ну не в больницу же обращаться в самом деле. — Если тебе нужна будет моральная поддержка, когда снова пойдешь к нему, я готова, — весомо произнесла Джен. — Не сочти меня параноиком, но все это дурно попахивает. Во… всех смыслах. — Она окинула меня выразительным долгим взглядом, словно намекая, что мне неплохо было бы принять душ. — Думаю, у меня все равно нет выбора, — отозвалась я. — Если я хочу вернуть свою жизнь и… прекратить эту ерунду, что творится с моим телом, мне придется рискнуть и довериться Церкви. Вот же ж… — Я не сдержала усмешки, покачав головой. — В жизни не думала, что скажу что-то подобное. Я тебе рассказывала, что в детстве жутко боялась священников? Их белые одежды почему-то меня пугали. Мне казалось, что они заберут меня с собой… и, даже не знаю, дальше мой детский разум тогда не заходил. Но все равно было жутко. — Мне было четырнадцать, когда родители поняли, что я альфа, — негромко проговорила Джен. Сейчас, окутанная облаком табачного дыма, она казалась какой-то особенно уставшей и отчего-то хрупкой. Мне захотелось обнять ее, но я не была уверена, что моя метка не будет против этого, а ее саму не будет раздражать чужой запах на мне, поэтому не двинулась с места. — Они были в шоке, конечно. Я и сама была. «Уж лучше бы ты осталась не-бестией», — передразнила она кого-то из них. — Как будто это был мой выбор, как будто я сделала это им назло. — Она снова принялась раздраженно покусывать нижнюю губу, зубами подцепляя сухую кожу. — В общем они позвали священника в наш дом. Спрашивали у него, возможно ли меня «исправить». Молитвами или чем-то таким. Помню, как думала, неужели они настолько меня не любят. Неужели я настолько плохая дочь, что они хотят меня переделать? А еще я помню, как смотрела на этого альфу в белой рясе и как он смотрел на меня. Как на выродка, как на ошибку природы. Честное слово, у него такое лицо было, будто он хочет меня прямо там своей книгой прибить. Тогда я хорошо усвоила для себя, что Церковь меня ненавидит за одно мое существование. И я ответила ей горячей взаимностью. Как-то мы с друзьями разрисовали стену одного из их храмов всякими… непристойными картинками. — Она улыбнулась своим воспоминаниям, как будто даже с затаенной гордостью. — Скандал был страшный, на меня все показывали пальцем, но доказать так ничего и не смогли. С годами, правда, это превратилось скорее в холодную войну. Если бы я могла совсем исключить Церковь из своей жизни, я бы сделала это, не задумываясь, но… ты же сама все понимаешь. Я понимала. Церковь Чистых дней давно превратилась в нечто большее, чем просто религиозный институт. Она отвечала за морально-нравственное воспитание молодежи, а еще имела право судить тех, кто нарушал общественный порядок и вел себя неподобающим образом. Внутри самой Церкви существовало целое специальное подразделение, занимавшееся расследованием подобного рода преступлений и наказаниями за их совершение. Чаще всего провинившиеся отделывались общественными работами или штрафами, но сам тот факт, что невидимая рука указывала тебе, где проходит грань между удовольствием допустимым и порицаемым, заставлял очень многих чувствовать себя неуютно. Прямо сейчас в социуме шла активная дискуссия о том, следует ли обложить дополнительным налогом бездетных омег. Чтобы те, так сказать, откупались от государства и оплачивали из своего кармана свою беззаботную жизнь без выводка детенышей под лавкой. И это, конечно, была идея церковников. Они не скрывали своего отношения к таким, как я или Джен. Бесплодные, бездетные — мы для них были пустой тратой социальных гарантий и государственного времени. И нам не забывали напоминать об этом. Это было везде — в кино, в книгах, даже в песнях и музыке. В рекламе, в моде, в политике, просто повсюду. Семейным омегам давали скидки почти во всех магазинах, а за каждого последующего детеныша предоставляли дополнительные привилегии, вроде бесплатных путевок на море для всей семьи или льготных условий по ипотеке. Тем, кто рожал больше десяти малышей, государство дарило целый загородный дом и пожизненное бесплатное питание в популярной сети кафе. По телевизору нам показывали истории любви, где маленькая беспомощная омега ничего не могла добиться, не могла себя защитить и постоянно попадала в неприятности, пока на ее горизонте не появлялся красавчик альфа, который одним своим присутствием решал все ее проблемы. Девичьи поп-группы, состоящие сплошь из хрупких омег, хлопали ресницами, краснели и мило ахали, не забывая повернуться нужным боком и оголить нужные части тела на сцене. В лучшем случае они выступали, пока самой младшей не исполнялось двадцать лет. После этого их помпезно и громко выдавали замуж, сменяя более юными коллегами, и с той поры всем становилось наплевать на них, пока они улыбались камерам, снимаясь для какого-нибудь ежемесячного журнала «Счастливая мать». — Почему священники это всегда альфы? — задумчиво изрекла я. От вина меня потянуло на философские разговоры. К тому моменту я все-таки уже приняла душ, и мы с Джен переместились в гостиную, уютно устроившись на нашем любимом диване. Она обнимала меня за плечи, мягко поглаживая пальцами мою правую руку, и я ощущала, как от ее запаха, смешивающегося с запахом сигарет, у меня привычно что-то приятно сжимается и покалывает внутри. — Альфы-мужчины ты хотела сказать? — поправила меня подруга. — Да, альфы-мужчины, — согласилась я. — Если они проповедуют путь к Великому Зверю и духовное просвещение для бестий обоих видов, то почему среди них нет омег? — Ты сама знаешь почему, — фыркнула она, проведя носом по моей щеке. — Во-первых, омегам полагается сидеть дома и рожать без передышки, чтобы спасти нашу великую расу. А, во-вторых, они бы просто не выдержали этого. Все эти альфы… Пфф, да кого они обманывают своим благочестием и нравственностью? — Ты вообще еще помнишь, что сама альфа? — пьяно хихикнула я, ерзая в ее объятиях. — Я прекрасно это помню, — мотнула головой она. — А потому точно знаю, что говорю. Когда такие, как мы, встречаем таких, как вы, это всегда… испытание не для слабонервных. Биология, это все треклятая биология. Она считает, что мы можем прикасаться друг к другу только в качестве прелюдии перед зачатием и никак иначе. Знаешь, я не верю в эти сказки о том, что, мол, раньше мир населяли только альфы и омеги. Да это был бы настоящий дурдом, сама подумай! Сейчас, живя среди людей, которые способны выдерживать оба наших вида, мы словно постоянно окружаем себя этаким буфером. Всегда есть куда отойти, на кого отвлечься, с кем… просто побыть рядом без назойливо долбящихся в черепе мыслей о сексе. Хотя говорят, что после того, как альфа и омега связывают себя брачными узами и пропитываются запахами друг друга, им становится легче в этом плане. — Я слышала что-то такое, — кивнула я, припоминая. — Церковь называет это одной из главных причин поскорее найти себе постоянного партнера. Чтобы, так сказать, навязчивая потребность скакать по чужим членам отпала. Джен заливисто рассмеялась, тиская и легонько щекоча меня, а я поняла, что уже конкретно так набралась. Мир вокруг стал таким исключительно дружелюбным, и в голове было так пусто и в то же время так спокойно. Все то, что еще недавно меня тревожило и пугало, вдруг перестало казаться таким уж страшным. И я пришла к выводу, что все обязательно образуется. — Скажи, ты чувствуешь его запах? — Не особо думая, что делаю, я сунула альфе под нос свою левую руку. — Я все пытаюсь понять, спятила я или еще не до конца. Она втянула в себя воздух, и с ее губ внезапно сорвалось приглушенное рычание, от которого мне стало как-то не по себе. — Ты не должна пахнуть им, — отрывисто выдохнула альфа, сжав мою руку. — Он не имеет на это права. Ты слишком хороша для такого… Зверь его дери, ты слишком хороша для любого мужика. Если бы могла, я бы зубами выгрызла эту дрянь с твоей руки. Словно подтверждая свои слова, она прижалась к метке губами, а потом я ощутила прикосновение ее горячего влажного языка к своей коже. Меня словно парализовало в тот момент. Когда я делала это сама, мне было приятно — настолько приятно, что, кажется, не делая ничего кроме, я была способна довести себя до оргазма. Но когда метки касалась Джен, это ощущалось неправильным. По всему моему телу словно бы бегали крошечные разряды электрического тока, меня тошнило и мутило, я словно балансировала на грани обморока. — Он тебя все равно не получит, — выдохнула альфа и слегка прикусила мою кожу, отчего с моих губ слетел болезненный стонущий всхлип. — Ты моя омега, только моя. — Ее зубы показались мне чуть острее, чем им положено было быть, но в следующую секунду произошло то, что вымыло все иные мысли из моей головы. Входная дверь в нашу квартиру в прямом смысле слова слетела с петель. Конечно, она не была металлической или вроде того, но ей совершенно точно не полагалось проламываться насквозь от одного удара. Я взвизгнула и скатилась с дивана на ковер, инстинктивно закрывая лицо. Джен спрыгнула сама, мгновенно выпрямившись во весь рост и приготовившись меня защищать. Все помещение заполнили запахи яростно схлестнувшихся альф. Хотя сами они не двигались с места, просто глядя друг на друга, от переполняющих воздух феромонов мне натурально стало плохо, и я чудом не рассталась со столь заботливо приготовленным подругой карри, которое вдруг возжелало покинуть мой желудок. Джен выматерилась. Я не могла утверждать этого наверняка, потому что она говорила на своем родном языке, но судя по ее интонациям, это было что-то крайне оскорбительное. — Даже не думай подходить к ней, — прорычала она, и ее голос действительно изменился до неузнаваемости, став низким и хриплым, почти мужским. — Не трогай ее. Не смей ее трогать, блять. А вот этот голос я бы, наверное, узнала из тысячи, пусть он звучал в моей голове всего пару дней. Его звук вдруг придал мне сил, и я снова оказалась на ногах. — Ты! — Я ткнула пальцем в сторону стоявшего на пороге молодого альфы. Он снова был в чем-то черном и бесформенном, но его глаза горели как два маленьких уголька. Почему-то я совсем не была удивлена его внезапным появлением. Быть может, потому, что ждала этого с самого утра. — Это все из-за тебя! Моя жизнь превратилась в настоящий дурдом, и я вынуждена заключать гребаные сделки с уродами, которые всю жизнь навязывали мне, кем я должна быть! — От алкоголя у меня заплетался язык, зато он же придавал мне просто невиданной смелости. — Этот мужик силой заставил меня слушаться его и кивать, как безмозглую сучку на привязи, а я должна принимать это и говорить «Спасибо, святой отец, давайте не стесняйтесь, святой отец, я очень вам благодарна за вашу гребаную помощь». — Хана, хватит. — Джен перехватила меня за талию, дергая назад. Забывшись в своем праведном гневе, я начала наступать на молодого альфу, и уже почти оказалась на расстоянии вытянутой руки от него. — Я вызову полицию. — Не стоит, — мгновенно отреагировал наш незваный гость, покачав головой. — Попробуй меня остановить, сосунок, — оскалилась она и взяла в руки свой телефон, лежавший на подлокотнике дивана. В эту же секунду он прыгнул на нее — совсем как животное, быстро, пластично и точно. Даже в состоянии частичной трансформации подобное требовало опыта и тренировок, а этот парень в тот момент явно держал все свои коготки в лапах. Я бы даже, наверное, могла бы восхититься его силой и ловкостью, если бы он не применил их для того, чтобы отобрать у моей подруги телефон и заломить руку ей за спину. — Я сказал, не стоит, — повторил он, а потом на моих глазах сломал ее смартфон, вонзив выскочившие, словно лезвие перочинного ножа, когти в экран. — А ты, — он перевел на меня тяжелый горящий взгляд, — пойдешь со мной. — Еще чего! — пьяно возмутилась я. Мне должно было быть страшно, я почти уверена. Но не было. Его запах, агрессивный, густой, отдающий нотками сосновой смолы и дыма, ни капельки меня не пугал. Только будоражил в каком-то очень неправильном смысле. — Я не собираюсь с тобой спать только потому, что ты любовь всей моей жизни! От моих слов его лицо внезапно изменилось. Брови поползли вверх, рот приоткрылся от удивления, и я вдруг подумала, что он совсем не подходит на роль маньяка-убийцы. Ему было лет двадцать с небольшим, но его лицо все еще хранило отпечаток юношеской невинности и простоты. И то, как это почти милое выражение лица за секунду превратилось в жесткое и хищное, заставило меня задуматься о том, как мало я вообще знаю об альфах. И о мужчинах в целом, наверное. Он толкнул Джен на диван, но она почти сразу извернулась и снова подскочила. Ярость придала ей сил, но мы обе понимали, что в этой схватке ей не одержать верх. Будь даже наш незваный гость обычным альфой без всех этих звериных прыжков и необычайно ловкого управления трансформацией собственного тела, она бы все равно, скорее всего, не справилась с ним. Потому что моя дорогая подруга была обычным реставратором, и ей никогда в жизни не приходилось ни с кем драться всерьез. — Не надо! — Я встала между ними, больше опасаясь за нее, чем за молодого альфу. — Я пойду с ним. Не волнуйся. Нам есть что обсудить. — Хана, ты с ума сошла? — ахнула Джен. — Он не причинит мне вреда, — проникновенно произнесла я. — Не сможет. Мы связаны, нравится нам это или нет. Все будет нормально. — Ты позволишь этому психу увести себя? Хана! — На ее лице проступила ужасающая беспомощность, но я не могла поступить иначе. Нужно было немедленно изолировать их друг от друга, пока ее инстинкты не приказали ей напасть на вторгшегося на ее территорию чужака. Два разозленных альфы в одной комнате, да к тому же соперничающие из-за присутствующей здесь же омеги? Все могло закончиться куда хуже, чем просто сломанным телефоном или парой ушибов. — Идем. — Я буквально вытолкала его в подъезд, чудом не споткнувшись о сломанную дверь. И что в самом деле не так с этими альфами? Почему их так тянет выламывать двери? Я собиралась задать ему этот вопрос в лоб, но он не дал мне и рта раскрыть, вдруг обхватив за талию и посадив на широкий подоконник коридорного окна. Я ойкнула, дернулась, но, конечно, все закончилось тем, что мои ноги оплели его поясницу, и он оказался настолько близко, что я перестала чувствовать все прочие запахи, кроме его собственного. — Ну наконец-то, — ворчливо выдохнул он. — Пришлось гоняться за тобой по всему городу, маленькая омега. Думал, что с ума сойду от этого зуда. — А? — отупело переспросила я. — Метка, — с досадой пояснил альфа. — С той самой ночи она чешется и ноет, как ненормальная. Я ни есть, ни спать не мог. Думал, что достаточно будет просто приблизиться к тебе, но… нет. Видимо, только так ее устроит, Зверь ее дери. — Он выдохнул с непередаваемым блаженством, и его тяжелая голова оказалась у меня на плече. — Как… хорошо. Я только открывала и закрывала рот, вообще не зная, что сказать. Мои собственные злоключения за эти два дня вдруг стали казаться какими-то не особо значительными или невыносимыми. Подумаешь, поболело чуток. Видимо, могло быть куда хуже. — Слушай, я тоже этого не хотела, ладно? — осторожно проговорила я, не зная, как себя вести и что делать. Слишком странной была вся эта ситуация даже для моего пьяного мозга. — Это все какое-то одно большое недоразумение. Большое хреновое недоразумение. — Почему ты не пошла в полицию? — вдруг спросил он, наконец оторвав свой лоб от моего плеча и посмотрев мне в глаза. С такого близкого расстояния он казался еще привлекательнее, его большие черные глаза буквально затягивали меня в себя. Или я уже не могла рассуждать объективно и просто покорялась неизбежному? — Откуда ты знаешь, что я не ходила? — вопросом на вопрос ответила я, а потом внезапно догадалась сама: — Ты следил за мной, да? — Сначала потому, что считал тебя угрозой. Потом… потому что перестал считать, — даже не стал отнекиваться он. — Так почему ты этого не сделала? — Не хотела вляпаться в еще большие неприятности из-за тебя, — дернула плечом я, ощущая себя крайне неуютно под его пристальным взглядом. — Ты… ты правда убил того парня? — Он заслужил, поверь мне, — и глазом не моргнул альфа. — Он был уродом. — Для уродов существует закон, — возразила я. — Для некоторых — нет. Тебя зовут Хана, верно, маленькая омега? — Я не собиралась тебе представляться, но да. — Я — Йон, — поделился он, продолжая с интересом рассматривать мое лицо. — Я не спрашивала тебя, альфа, — скривилась я. — Ш-ш-ш, не злись. — Он провел пальцами по моей щеке. Я попыталась отдернуться, но в итоге приложилась затылком об оконное стекло и зашипела от боли. — Лучше расскажи мне, о чем ты так славно беседовала с представителем Церкви нашей? На мгновение я аж опешила от его наглости и самоуверенности. Не будь я поймана в ловушку его тяжелым телом и лишена возможности даже лягаться, потому что мои ноги беспомощно свисали по обе стороны от его туловища, точно бы не стала этого терпеть. — О том, чтобы избавиться от твоего присутствия в моей жизни! — Не на шутку разозлившись, я сразу сказала правду. — Они обещали мне помочь разорвать эту связь или… что это вообще такое. Даже не надейся, что я покорно приму это все как данность. — У маленькой омеги острые зубы, — с некоторым удивлением и как будто даже уважением отметил он. — У меня есть имя, — огрызнулась я. — Я помню, — невозмутимо кивнул он. — Значит, святой отец обещал помочь тебе с этим большим хреновым недоразумением? — Он сказал привести тебя к его другу, потому что тот разбирается в вопросе лучше него. Я так полагаю, идти ты не захочешь? — Почему нет? — до глубины души поразил меня своим ответом он. — Мне это тоже не нужно. У меня есть незаконченные дела, от которых мне нельзя отвлекаться. Да и жениться я так рано не планировал. — Он неожиданно улыбнулся, и эта улыбка снова была до того очаровательной, что у меня что-то закоротило в мозгу. Как можно было сочетать в себе нечто настолько милое и настолько свирепое? Это было что-то за гранью моего понимания. — Ну и замечательно, — выдохнула я, продолжая пребывать в некотором смятении от такого внезапного поворота. — Значит, завтра утром встретимся и… — Ммм, нет, — мотнул головой он. — Я останусь с тобой на ночь, маленькая омега. — Сдурел?! Да я… Да ты… — От возмущения я начала задыхаться и издавать странные, почти квакающие звуки. — Даже не рассчитывай, что под эту лавочку с великой любовью я раздвину перед тобой ноги! — Во-первых, только ты называешь эту связь «любовью». И уже второй раз, — усмехнулся он, заставив меня покраснеть от досады. — Во-вторых, как я уже сказал, эта метка нудит как сумасшедшая. Я не спал толком две ночи кряду, и если единственный мой шанс выспаться это взять тебя в заложницы, то отлично, пусть будет так. А в-третьих… — Он смерил меня долгим изучающим взглядом с головы до ног, и несмотря на то, что я была одета в длинные пижамные штаны и толстовку, ощущение было такое, словно его взгляд скользил по моему совершенно обнаженному телу. От этого меня бросило в жар, и я только сейчас осознала, что у меня совершенно мокро между ног. Ну да кто бы сомневался вообще. — В-третьих, ты уже раздвинула передо мной ноги, маленькая омега. И мы оба знаем, что за остальным дело бы не стало в случае чего. Обычно в такой ситуации я бы, скорее всего, смутилась, даже устыдилась, почувствовала себя уязвленной и униженной. Но сегодня все было как-то не как обычно. И моя реакция до глубины души поразила меня саму. Моя рука сама дернулась вперед и сжала его джинсы в области ширинки. Как и ожидалось, напряжение там ощущалось даже сквозь плотную ткань. — Эта игра для двоих, альфа, — выдохнула я, сильнее сжав коленями его бедра. — Не думай, что я не разгадала, по каким правилам она ведется. Наши тела тянет друг к другу, и мы оба это чувствуем. Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя, а раз так, мы либо оба выиграем, либо оба проиграем. — Вопрос только в том, что считать выигрышем, верно? — улыбнулся уголком губ он, беззастенчиво прижимая мои пальцы к себе, чтобы я ощутила его пульсацию. Признаюсь, на пару секунд искушение стало настолько сильным, что я почти забыла о собственных моральных принципах, которые были категорически против подобных случайных связей. Я как-то мгновенно представила, как он берет меня прямо здесь, на этом грязном коридорном подоконнике, как мои ноги оказываются у него на плечах и как мои бесстыжие стоны будят всех соседей вокруг. Можно было не сомневаться, это был бы лучший секс в моей жизни. — Я согласен остаться у тебя, — добавил альфа. — Но пусть твоя подруга держится от меня подальше, чтобы у меня не возникало соблазна свернуть ей шею. — Да как ты… — Шучу, расслабься, маленькая омега. — Он отступил назад, и я наконец смогла вдохнуть полной грудью. — Она почти наверняка уже вызвала полицию, — помолчав, проговорила я. — С моего телефона или со своего старого. — Великий Зверь, как же я устал, — тряхнул головой он, и его черные вьющиеся волосы упали на глаза. — У меня правда больше нет никаких сил. Я готов свалиться прямо тут. — Я не стану вызывать копов, — вдруг раздался голос Джен позади нас, и Йон обернулся в ее сторону. Альфа выглядела помятой и очень напряженной, но, кажется, в целом с ней было все в порядке. — Если ты обещаешь, что завтра сходишь с ней к этим церковникам, чтобы они разделили вас. — Хорошо, — помолчав, кивнул он. — Ты все равно уже меня видела, так что мне придется либо убить тебя, либо поверить тебе. А если я тебя убью, то придется прятать тело и… В общем это довольно трудоемко, а я устал как собака. — Я тоже тебе ни капельки не верю, — сквозь сжатые зубы процедила она. — И я сдам тебя полиции после того, как вы с Ханой не будете связаны этой гадостью. — А, может быть, убить тебя все же проще, — задумчиво закончил он, но тут я решила вмешаться: — Пожалуйста, прекратите. Вы оба. — Спрыгнув с подоконника, я подошла к Йону и встала рядом с ним. — Сейчас и правда очень поздно. Давайте обсудим все еще раз на свежую голову, ладно? Я не осознала того момента, когда моя левая рука, словно обретя собственную волю, вдруг дернулась к его правой, и наши пальцы податливо и уютно переплелись. В эту секунду моя метка налилась теплом, которое немедленно распространилось по всему телу. Я даже не знаю, с чем можно было бы сравнить это ощущение. Мне вдруг стало так хорошо, так легко и так… правильно, словно все дыры в моей душе вдруг оказались заполнены, а на все терзавшие меня вопросы нашелся один-единственный идеально подходящий ответ. Я перевела затуманенный взгляд на Йона, и тот, судя по несколько растерянному и глуповатому выражению его лица, ощущал примерно то же самое. Он несколько раз моргнул, прежде чем снова смог сфокусироваться на моем лице, и опять улыбнулся этой чудесной мальчишеской улыбкой, которая уже начинала слишком сильно мне нравиться. — Идем спать, маленькая омега, — хрипло произнес он. — Завтра узнаем, как именно разорвать эту богомерзкую связь и избавить нас обоих от этого кошмара наяву. Не разжимая пальцев, он потянул меня за собой в сторону нашей с Джен квартиры. Но как бы мне в тот момент ни хотелось последовать за ним, просто чтобы продлить эту внезапно охватившую меня эйфорию, меня не отпускала тревога за подругу. Из-за меня ей сегодня очень досталось — сломанная дверь и вывихнутая рука были лишь очевидной частью проблемы. Поэтому прежде чем разбираться с подарком судьбы в виде молодого альфы, я должна была убедиться, что с ней все хорошо. Хотя бы настолько, насколько это было возможно в текущих обстоятельствах. — Это здесь. — Я буквально затолкнула его в свою комнату. — Я сейчас и… постарайся не рыться в моих вещах слишком нагло. — Постараюсь не жевать твои ношеные трусики, когда ты вернешься, — почти весело отозвался он, хотя практически сразу после этого его рот растянуло большим прочувствованным зевком. Я постаралась отреагировать на эту дурацкую шутку как положено тем, кто старше и умнее, но все равно не смогла сдержать непрошеной улыбки, и, думаю, он это видел. — Ты в порядке? — Я нашла Джен сидящей на диване со сломанным телефоном в руках. — Прости за все это, я… просто не знаю, что сказать. Во взгляде, который альфа подняла на меня, читалось множество эмоций, начиная от раздражения и заканчивая страхом. Было видно, что ей непросто себя сдерживать. — Хана, ты уверена, что… Зверь его дери, я сама уже не знаю, как будет лучше. Мне даже… некому позвонить, представляешь? Не Макса же просить помочь в конце концов. Что бы он смог тут сделать? Уложить его «Поцелуем омеги»? С этим, думаю, ты и сама прекрасно справишься. Я чувствовала, что она пытается сдержать грызущую ее изнутри ревность, но не может, и это заставляло меня чувствовать себя беспомощной. — Джен, ты же знаешь, что я не хотела этого? — Я опустилась перед ней на корточки и мягко сжала ее чуть дрожащие руки. — Я бы очень хотела провести наш вечер как обычно и остаться с тобой. Мое тело хочет этого альфу, мое сердце готово ему поверить, но мой разум в ужасе от того, что происходит. У меня нет ни единой причины доверять ему после того, что он сделал, однако судьбе, кажется, на это наплевать. Но я не собираюсь ей покоряться, слышишь? Я избавлюсь от этой метки, а потом мы вместе с тобой пойдем в полицию и сдадим его. Так тебя устроит? Она какое-то время насупленно молчала, потом недоверчиво уточнила: — Правда пойдем? — Обещаю, — искренне отозвалась я, приподнявшись и обняв ее за плечи. Альфа инстинктивно отдернулась в сторону и зашипела, словно от боли. — Рука? — сочувственно уточнила я, подумав, что задела ее поврежденное плечо. — Ты пахнешь им, — коротко пояснила она. — Сильнее, чем тем священником днем. Хана, все это… все это немного слишком для меня. Ты не можешь жить в моей квартире и постоянно пахнуть другими альфами. Или тем более укладывать их в свою постель. — Это первый и последний раз, обещаю. Завтра все закончится. Или, по крайней мере, мы будем точно знать, есть ли у нас вообще шанс это… закончить. — Если нет, я просто задушу его во сне, — вяло огрызнулась Джен. — Наверное, тогда метка исчезнет и все снова станет хорошо, как думаешь? — Немного радикально, но… может, и сработает, — невесело усмехнулась я, подавляя поднявшийся в душе протест. — Значит… все нормально? Потерпишь немного? — Нам снова нужна новая дверь. Уточни там завтра у своего маньяка, может у него есть деньги или хотя бы совесть, чтобы нам ее восстановить. И мой телефон тоже. — Альфа тяжело вздохнула и откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. Я посидела с ней еще немного, и, убедившись, что она немного пришла в себя, направилась в свою комнату. Не знаю, что я ожидала там увидеть, но альфа, снявший с себя только обувь, мирно свернулся в моей постели, прижав к лицу мою майку, в которой я обычно спала. Его лицо выглядело совершенно умиротворенным и спокойным, а в уголке приоткрытых губ поблескивала капелька слюны. И какого только Зверя меня сейчас переполняли не отвращение и ужас, а что-то сродни умилению? Это все алкоголь виноват и проклятая метка, сомневаться не приходилось. Не будь ее, я бы вела себя адекватно — была бы здравомыслящей и сдержанной. И уж точно не пустила бы убийцу к себе в постель только потому, что он попросил. Усталость навалилась внезапно, словно огрев меня пыльным мешком по голове. Я, с трудом передвигая ноги, еле добралась до постели и постаралась как-нибудь аккуратно лечь с краю. Когда же потревоженный альфа что-то сонно проворчал себе под нос, а потом обхватил меня за талию, прижав к себе на манер плюшевой игрушки, сил сопротивляться у меня уже не было. Обняв его руку, я уткнулась носом в его ладонь и закрыла глаза. В конце концов, это же первый и последний раз.