Eros (сборник)

Вся эта затея в принципе не имела смысла, да и произошла внезапно — просто Джисон случайно наткнулся на когда-то давно, как он думал, утраченную в захламленном углу комнаты маску в виде лошадиной морды. На самом деле он ничего особо не хотел — кроме как скорее нарисоваться перед хёнами и посмотреть на их реакцию, если он придет к ним в лошадиной голове светить голой задницей. Хану было откровенно скучно и хотелось творить дичь. Настроение на него такое снисходило крайне редко, но затягивало моментально. В маске было душно, как при сборище самых отвратительных людей, до сих пор воняло резиной и ни черта не видно, но дорогу до комнаты Чана и Чанбина Хан помнил даже с закрытыми глазами. Голые пятки и зад слегка обдувало сквозняком с кухни, поэтому рэпер семенил, торопясь залезть к теплым хёнам под одеялко, а лучше сразу под кого-нибудь из них. Бродить голышом по общежитию раньше было только прерогативой лидера — видимо, это определяло его статус в группе. В общем, либо Джисон неправильно думал, либо он теперь тоже мог претендовать на место лидера. Ну или хотя бы его верного «скакуна». Нащупав ручку двери, параллельно сиюсекундно ругаясь и возясь с прилипающими к лицу волосами, Хан не распознал нормально те звуки, что доносились из комнаты. Привычка стучаться считалась Джисоном вредной, поэтому он от нее благополучно отказался, аккуратно распахивая дверь — с ноги — и нагло вваливаясь внутрь. В конце концов, ему тоже стало интересно, чем это хёны так активно занимаются и без него. Парня явно не слышали, потому что звуки не прекращались. — Опа… Кажется, все наездники заняты, — сообщила лошадиная голова, присвистнув. Свист получился так себе из-за резины, но на него не обратили никакого внимания. Хан понял, что вообще ничего не понял, приподнял маску, потому что уже уливался по́том явно не хуже хёнов, которые сейчас развлекались друг с другом. Рэпер решил уточнить, кто там кого изводил и чья задница страдала. Подойдя ближе, он едва не поскользнулся на чьей-то футболке, громко ругнулся, привлекая к себе внимание кровати Феликса. Точнее развалившихся на ней Чана и Чанбина, который сидел сверху и, максимально широко разведя ноги, скакал на лидерском члене. Хан приблизился и протянул руку к бедру Со, собираясь уже выкинуть к чертям маску. Побыть лошадкой он мог и без этой вонючей резиновой штуки, предпочтя заменить ее другой резиновой штукой только уже на головке чьего-нибудь члена. Чанбин отрывисто хлопнул Хана по руке, а его упругие бедра по-хозяйски сжали мощные ладони Криса. Лидер исподлобья глянул на донсэна, вгрызаясь аки волк в несчастную овечку и оставляя на теле краснеющие следы. «Овечка» была совершенно не против, потому что помимо того, что ее явно пытались сожрать, так еще и активно-агрессивно трахали. Характерный хлюпающий звук шлепков яиц Криса о задницу Со, сопровождался также громкими стонами. Тональность была подобрана идеально, чтобы слышали все в комнате, но не слишком доносилось до коридора, чтобы незваные гости типа Хан Джисона не притащили свои жаждущие голые задницы на растерзание. Чан всем своим видом показывал, что сегодня у Хана застойный день, стоять будет долго и непринужденно, если конечно, сам Джисон не удосужится грустно подрочить где-нибудь в одиночку, потому что хёны заняты. Крис вдалбливался в тело Чанбина, однозначно планируя вытрахать из него всю душу. Джисону открывался потрясающий вид на вторгающийся в хёна раскрасневшийся член, что входил так глубоко, что у Хана задница сжималась в нетерпении, мечтая, чтобы в нем что-то подобное тоже побывало. Он буквально тек от одного вида, капая слюной и спермой. Хан жалобно икнул, открыв было рот, чтобы уговорить словами или хорошим отсосом, дабы и его не оставили в стороне, но забыл все слова, уставившись на то и дело подпрыгивающую при каждом толчке грудь Со. Бан периодически сжимал пальцами соски, ловя крепкие груди ладонями, словно профессиональный жонглер. Помимо этого, чанбинов член призывно мотался от быстрых скачков, никем не сдерживаемый, то и дело шлепая по бедрам одного из парней. Выглядело настолько развратно и дико, что Джисону в лошадиной голове буквально была постелена ковровая дорожка к постели Феликса. Хану обдувало все открытые места, кожа покрылась мурашками от холода и зависти, потому что уж очень хотелось присоединиться, но Чанбин шикнул на него, а Чан мотнул головой, мол, не сегодня, отпуская в свободный прыжковый полет чужую грудь. Джисон стянул с себя маску, возмущенно топнув и показал дурацким хёнам язык, которым, как он думал, мог бы и мастер-класс показать, а потом злобно утопал назад к двери, прикрывая рукой вставший член и нарочно виляя голой задницей, чтобы уж точно показать, что эти двое потеряли. Хан грустно плелся по общежитию. Все казалось серым, тусклым, холодным, отнюдь не располагающим к славной дрочке или хорошему сексу, а на самом деле являлось сквозящим, продувающим и мерзлявым, опасным тем, что простудить можно все подряд, начиная с пяток и заканчивая мозгом. Единственная комната, манящая светом и наличием людей, кроме той, от которой босые ноги рэпера мелко шлепали по полу, оказалась… тоже занятой двумя людьми. Джисон решил не повторять прежней ошибки, тем более что из-за двери, когда он к ней приблизился, раздался протяжный глухой стон, по которому безошибочно был определен Хёнджин. Последующие охи-вздохи еще больше убедили рэпера даже не пытаться открыть дверь, а то рванет. Причем если не у одного из хозяев комнаты, то у самого Джисона. Если бы Хану давали приз за каждое неудачное появление при чужом сексе, то он взял бы череду гран-при. — Такой большой… — на выдохе произнес Хван, сопровождая свою реплику характерным, будто нарочным, скрипом кровати. Минхо лишь усмехнулся, и у Джисона перед глазами встал… встало… В общем, появилась картинка с живым усмехающимся лицом Ли. Хан буквально чувствовал эту доминирующую усмешку. При этом сопровождающий ее взгляд — только один взгляд — уже ставил на колени и принуждал раздвинуть ноги. Джисон очнулся где-то на полу возле двери, вздохнул, поглаживая одной рукой член, второй — стенку, но зайти не решился. — Да что же у нас сегодня за групповые скачки… — пожаловался вслух он, возвращаясь в свою комнату и обнаруживая там Феликса. По жалобным глазам стало ясно — выгнали из своей берлоги любители современного искусства в мазохистском боди-арте. Заметив собрата по несчастью, Ли накинул на Хана плед, чтобы уж окончательно не заморозить все открытые отверстия, заматывая рэпера по самый нос. А потом взглянул так, что кот из «Шрека» мог со слезами отдавать свою роль Ёнбоку. Правда секундой позже в этих же прекрасных шоколадных глазах мелькнула жажда мести — этот праведный огонь всех несчастных, угнетенных и нетрахнутых Джисон распознал на раз. Он выполз щеками из пледа и деловито нахмурил брови. — Куда направимся, партнер? — конспиративно хрипло спросил он, оглядываясь на случай прослушки, осуществляемой некоторыми неспящими, гулящими и уже расслабившимися. — В студию, — глаза Феликса загорелись не хуже бенгальского огня. — Будем нести мстю. Джисон просиял, выпорхнул из пледа и начал деловито сновать по комнате, терпеливо не обращая внимания на собственный стояк и, наоборот, привлекая к нему заинтересованный взгляд Феликса. Хан оделся в считанные минуты и принялся ждать напарника по несчастью, постоянно поторапливая его, разъясняя, что если тот задержится хоть на секунду, — Хан долетит до студии самостоятельно, игнорируя такси, на жопной тяге, успокаивать трущийся о ткань спортивок член. Ли долго ждать себя не заставил, вылетая из общаги, схватив чуть липкую от пота ладошку Джисона. По пути Ёнбок еле сдержался, чтобы не спросить, точно ли это ладонь так запотела, а не побывала еще в каких-либо интересных местах, но решил, что и сам там скоро окажется, поэтому лишь сжал руку сильнее, подтаскивая Хана к подъехавшему такси. В студию рванули чуть ли не наперегонки, условившись еще в машине под хриплый кашель охреневшего таксиста, что победитель этой гонки будет сверху. Опередивший на пару секунд Феликса Хан потирал пах, напрягшийся еще больше от незапланированного марафона, поигрывал бровями и с самой наиковарнейшей улыбкой распахивал перед Ли дверь в студию Чана. Феликс особо против своего поражения не был, но надуть губы не преминул, громко ойкая, когда Хан шлепнул его по заднице, заходя в помещение. — Выбирай, где будем мстить? — шепнул он на ухо Ли, опуская ладонь с еще одним шлепком, второй залезая сразу в чужие штаны. Джисон правильно думал, что времени терять нет смысла; Феликс, видимо, был с ним согласен. — Везде, — хрипло выдохнул он, даже не подозревая, что в следующую минуту его уже пристроят к рабочему столу, с которого Чан, на свое же счастье, все убрал. Хана, впрочем, это не особо заботило. Если мстить, то мстить по полной, изгадив как можно больше поверхностей, и по-тихому сбежать, пока не спалили. Гадили везде и по максимуму, как и запланировали. Хан от души выместил всю свою злобу на лидерском рабочем столе, втрахивая в него Ликса и шатая обоих, как в сильный шторм. Тот не противился, жалуясь разве что на неудобную поверхность, что врезалась в бедра, при этом тщательно размазывая по ней свою сперму. Хан заключил, что на обиженных хоть воду и возят, но опасаться тоже должны, потому что вода эта потом может оказаться на обижающих. Или не вода вовсе. Креслу досталось не меньше, потому что Джисон умудрился залезть на него коленями, отклячив сочный зад для Феликсова мини-члена, сожалея, впрочем, солидарно с тем же Феликсом, что не хватает местных гигантов, которые, видимо, решили побороться размерами и заигрались друг с другом, не пригласив гостей поменьше. Ёнбок ни на что нисколько не обижался: ему, собственно, не на что было в тот момент обижаться, потому что уже растянутая подставленная задница манила в себя любой член, вне зависимости от размера. Ладошки Феликса были такие же маленькие, но на бедра Джисона легли просто отлично, так что тот даже всерьез задумался, а не бросить ли нахрен эту команду самовлюбленных продюсеров и не переманить сладкого цыпленочка к себе. Все равно его, несчастного, эти шакалы выгнали из их общей, между прочим, комнаты. Это уже далеко не несчастный цыпленочек рассказывал, разминая хановы плечи, пока с присущей ему аккуратностью вставлял и вынимал из него член. Грудь у Джисона тоже оказалась зачетная, поэтому ее Ликс тоже вдоволь намялся, ускоряясь внутри и, кажется, пару раз явно намереваясь оторвать рэперу соски. Впрочем, Хан не жаловался, держась руками за рабочий стол, впиваясь неудобно коленками в стул и поощряя Феликса стонами, пока тот имел его сзади. Бедное кресло Чана испытало на себе силу трения, силу тяжести и даже ускорение свободно двигающихся членов. Стены сотрясались от стонов, а мемберам, глядящим с плаката на двери, впору было закрыть глаза. Особенно лидеру, потому что на творящееся непотребство лучше не стоило смотреть. Крис, к слову, посмотрел. Правда, уже потом. Живопись рисующих спермой абстракционистов и гирлянду из использованных презервативов на спинке кресла ему довелось лицезреть впервые. Хан грустил разве только о том, что не остались потные отпечатки маленькой упругой задницы Феликса на роскошном кожаном диване, где оба дрочили друг другу, выдавливая уже третий по счету оргазм. Об этом рэпер едва не заявил вслух, когда Бан пришел злой и явно собирался его как минимум отругать, а в качестве наказания заставить вылизывать всю студию и, возможно, чанов член для восстановления душевного равновесия. — Хён, — Джисон бросился к Крису на шею, сияя, как начищенный кубок, и опережая лидера в его словоизысканиях, — у меня для тебя подарок. Посмотри в кармане, а то руки заняты. Чан опешил; руки у рэпера, к слову, были заняты только тем, что крепко обнимали хёна. Тот подозрительно покосился на донсэна, но ладонь засунул. Карман оказался с огромной дырой, а подарок — полутвердым джисоновым членом. Бан вытащил руку и несдержанно ругнулся. Хан быстренько ретировался, надеясь, что за выходку ему этот самый член не оторвут. Впрочем, забаррикадироваться в комнате и судорожно придумывать подарок получше сейчас оставалось лучшей идеей. Спустя неделю опасения за свою жизнь и будущее вероятное потомство, Джисон наконец решил примириться с Баном, преподнеся ему нормальный подарок на день рождения. Нормальным он оказался при распаковке. Нормальным вроде бы был и при первом взгляде. Подвох появился только при пробе. Новенькое кресло взамен старого, ставшего жертвой пост-оргазменного абстракционизма, со всех сторон выглядело совершенно нормальным, как думал Чан, явно не ожидая, что подушка на нем окажется специальной анатомической подушкой от геморроя, потому что, как было написано в приложенной к подарку записке, в половину от пятидесяти надо задуматься о своем распутном образе жизни, который в старости Крису может аукнуться больной жопой. Вой из студии приняли за очередную попытку найти интересный сэмпл для трека, поэтому на помощь Бану никто не пришел. Он честно пытался избавиться от подарка (в частности, от подушки), вернув ее дарившему, но та магическим образом оказывалась снова на своем месте. Тогда Чан закрыл Джисону доступ в студию. Непонятно как, но чертова антигеморройная подушка возвращалась обратно, только прибавляя геморроя. Пришлось смириться. Но с Ханом лидер не разговаривал еще как минимум неделю. И если с Чаном разрешилось все более-менее удачно (Джисон считал, что мстя удалась, а Феликс профессионально заткнул рот Крису… свеженьким печеньем, предпочтя уже более мирный способ, тем более что Чан на него вроде как особо ругаться не собирался и вообще мириться пришел), то с Минхо и Хёнджином не разговаривал уже сам Джисон. Обиделся, что к себе не позвали и втихую непотребствовали той ночью вдвоем. — Господин Хан Джисон, ты что вообще несешь? — Минхо злился редко, но Хана даже сейчас не пробрало. Задранный кверху нос это демонстрировал, в отличие от нервно мотающейся ступни. Кухня грозила перерасти в поле боя. — Да вы! Вы там вдвоем! Вы!.. — в возмущении от нахлынувших воспоминаний рэпер даже буквы в слова нормально собрать не мог, не то что в предложения. Он агрессивно тыкал пальцем в сторону сидящих напротив Хёнджина и Линоу, а потом замолчал, надул щеки и отвернулся. — Вы там трахались втихушку, а нас с Феликсом никуда никто не позвал. Могли бы дать прокатиться, собственники хреновы. Танцоры переглянулись и громко расхохотались. — Чего ржете?! — взбеленился Хан, хлопая ладонями по столу. — Я сам слышал, как ты, — Джисон ткнул пальцем в Хвана, едва не попав ему в глаз, — говорил, какой у него, — снова тычок, но уже в Минхо; здесь рэпер громко и обреченно выдохнул, усаживаясь на место, — большой. — Вообще-то, — Хёнджин едва сдерживался, чтобы не рассмеяться снова, — это было не про его член. — Да-да, мой друг взял себе щенка из приюта, — подтвердил Линоу, хихикая через слово. — И хён показывал мне фотки. Тибетский мастиф, знаешь? Они даже в детстве такие большие… Тут Хван не выдержал, становясь красным и грозя взорваться от сдерживаемого смеха. Ли вторил ему, лупил Хёнджина по бедру и уже сползал под стол, надрывая от смеха живот. Хан сидел крайне ошарашенный, хлопая огромными глазами. Где-то внутри зарождалось чувство непонимания, в какой момент все пошло не так. Не долго, правда, огорчаясь, рэпер выбрался из-за стола, схватил за руку Минхо, потом тут же злобно посмотрел на притихшего Хвана, сцапал его тоже и потащил куда-то вглубь общаги. Навстречу из-за угла вовремя вырулил Чан с той самой подушкой, вручил ее Хану с самой наглой рожей и свалил побыстрее, крикнув напоследок: — Береги, а то с таким распутным образом жизни и до двадцати пяти не доживешь — подушечка понадобится!