И в этом нет равных нам,
И тонем мы вместе, рядом находясь,
И тонем мы в разлуке,
И тонем…
5 июня 2002 года
Болгария
Обитель пожирателей смерти —
«Коттедж потерянной надежды», родовое имение Димитра Филиппова
Раннее утро
Двое мужчин в тёмных мантиях сидели в старинной зале, перешёптываясь друг с другом, чтобы никто не услышал. Они успешно установили защиту, не желая быть обнаруженными кем-либо. Остатки огневиски в полупустой бутылке говорили о состоянии самих мужчин, которые находились навеселе, что-то возмущённо рассказывая друг другу. В этой кромешной темноте не было видно лиц, лишь только разливающийся свет одинокой свечи отражал облики двух человек, так прочно повязанных узами тёмной Магии друг с другом и со всеми обитателями этого старинного особняка. «Коттедж потерянной надежды» достался Димитру по наследству, и он с радостью сделал его пристанищем для своих преданных «овчарок» в это переломное время. Время выжидания… Цветовая гамма поместья никак не клеилась с теми делами, которые проворачивались в его стенах сейчас, но что-либо менять Филиппов категорически запретил, погружая дом во мрак. Просыпаясь, невозможно было понять, утро сейчас или перевалило за ночь, и пленные волшебники в подземельях этого дома давно отчаялись, не понимая, когда наступит тот самый день, который закончит их ожидания. К слову, на своё освобождение никто из узников и не рассчитывал. Среди всех прочих заключённых хорошо выделялась одна фигура, в зелёном атласном пиджаке и ярко-красной помаде, попавшая сюда из-за своего неприлично длинного носа. — Эта репортёрша съела мой мозг чайной ложечкой, я больше не собираюсь её допрашивать, — возразил Уильям Нотт, — Уж лучше это будет тот старенький чудаковатый продавец каштанов, который торчит тут с прошлой осени и думает, что лежит в оздоровительном центре. И почему мы до сих пор никого не прикончили? Его собеседник растерянно пожал плечами. Это был их расслабленный, обыденный, наскучивший день. Бесконечный день обсуждения одного и того же. — Давай хоть развлечёмся как-то? Подожжём той толстой жабе язык, может хоть она что-то скажет? — Скучно, — протянул Нотт, — Ай, как же мне это всё опостылело! — стукнув ладонями по гладкой поверхности стола Уильям вскочил и зашагал вокруг своего друга, активно махая руками. — Найдите мне Гермиону, найдите мне Гермиону, найдите её, найдите… — противно передразнивая Знающего повторял он. — Найдите. Достаньте её из-под земли. Приведите её сюда. — Успокойся, Уильям… — Нет! Я не хочу успокаиваться. Пять лет мы ищем эту курву. Я знаю, как выглядят всё её однокурсники и поминутно знаю обо всех её передвижениях до того, как она растворилась в этом сраном городе. Мы опросили всех, держим их столько времени здесь, но всё бестолку. Он лишь заладил: достаньте мне Гермиону. Что в ней, блять, такого особенного?! — У сынка своего спроси, — рассмеялся его собеседник, — Сядь, ты меня раздражаешь. Уперев руки в бока и недовольно фыркнув, Уильям со всей силы ударил ногой о фигурный стул, драпированный голубым бархатом и золотым тиснением на подлокотниках. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я чувствую себя живущим в кукольном домике. Вся эта расписная посуда, персидские ковры, барские покои… Мы словно на чаепитии у старушки Амбридж, — он нервно опустился на стул, схватившись за голову по обе стороны, потерев виски трясущимися пальцами, — Где может быть эта поганая грязнокровка, которую мы только и делаем, что ищем КАЖДЫЙ ДЕНЬ, — отчётливо выделяя каждую букву, он плеснул немного виски в расписную фарфоровую чашку, покорчившись от её вида, — Святой Салазар, что это за мерзость!? — стукнув палочкой о ненавистную кружку, Уильям трансфигурировал её в чёрного цвета кубок, в тон собственной души, самодовольно улыбнувшись. Безумие мелькнуло в его глазах. Методично, с неподдельной ненавистью, он начал посылать искрящиеся лучи во все предметы интерьера, попадавшиеся на его пути. Пелена заволокла его разум. Уильяму казалось, что он не владеет собой, что он не контролирует свои руки. Он чувствовал, словно его блеклая метка вновь будоражит кровь, не отзывчиво покоящуюся в его жилах, словно змея ожила и пляшет под его кожей, извиваясь и заставляя делать все эти вещи, даруя долгожданное спокойствие. Уильям Нотт обезумел? Да, определённо так. Ведь он не мог сделать ничего, чтобы найти какую-то дрянную девчонку. Простую грязновкову, от которой зависела его величественная жизнь. — Успокойся же наконец! Успокойся!! — ледяная ладонь упала на его запястье, сковав руки. Нотт моргнул, слабо вглядываясь в рассеявшуюся мглу. Что это было? Он оглядел свои скованные запястья, понимая, что на самом деле давно связан. Магические цепи больно впивались в бледную кожу, оставляя багряный след. Вокруг всё было чёрным, словно самая тёмная в мире материя поглотила эту старинную залу, унося в самую бездну из этой точки планеты. — Ярость… Прекрасное чувство, которое говорит о том, что тебе не всё равно. Это то, что отделяет нас от животных. Мы чувствуем ярость, гнев. Мы направляем эти эмоции в нужное русло, понимаешь? — Уолден холодно взглянул на него, как человек, которому абсолютно безразлично до душевных мытарств другого. Он прекрасно понимал природу возникновения ярости своего союзника, и это было совершенно чуждое ему чувство, именуемое страхом. Обычным, человеческим страхом. Тем самым чувством самосохранения, когда ты понимаешь, что от соратника до пленника в подвале тебя почти совсем ничего не отделяет. — Почему он доверил именно мне найти её? — Всему виной твой сын, Уильям. Это же очевидно, — пожал плечами Макнейр, — Мне кажется, что наш Повелитель питает чувства к этой девочке. И её отношения с твоим сыном ему никак не понравились. — Чушь собачья! — возразил Нотт, потирая больные места от оков, которые в этот момент снял его собеседник. — А вот и не знаю, — прошептал Уолден, — У меня такое чувство, что всё, что мы делаем, это всё для неё. Ты ведь помнишь про те документы и дневники матери, что нашёл у её родителей? А ведь он не ознакомил никого с тем, что находится в них. Всё происходящее сейчас напоминает мне тот самый момент, когда мы искали Поттера для Тёмного Лорда, — на этой фразе они оба чуть преклонили головы вниз, прикрыв глаза. Машинально. Нотт злобно изогнул губы, сморщив нос и прошипел: — Следи за своим языком! Ты что, думаешь что Тёмный Лорд… Что он питал чувства к мальчишке? — пригибаясь к столу, еле разбираемым шёпотом процедил он сквозь зубы, тут же получив удар по больной руке. — Ты спятил!? Не-е-ет! Но Повелитель был одержим мальчиком из-за пророчества. Странное сходство, не находишь? Они оба погрузились в какие-то свои раздумья, закрыв своё сознание. Это происходило каждый раз, когда кто-то из бывших ПСов размышлял о чём-либо, и наталкивало на определённые мысли, которые посещали Уильяма всё чаще. Но больше всего — тоска по единственному сыну, которого он лишился, и отсутсвие видимых для него целей в жизни, истинная из которых, казалось бы, была очевидна, но с годами утрачивала свой лицеприятный облик. Мировое господство, к которому они стремились, к которому он так упорно шёл по пятам за своими предводителями, утекало как и то время, которое он тратил впустую в этой бесконечной гонке. — Я… Я не знаю. Может… — Может, стоит навести здесь порядок? Ледяной тон Знающего разорвал остатки самообладания, превращая Уильяма в тонкие струны натянутых нервов. Его бровь задёргалась, он спиной чувствовал пронизывающий насквозь, словно копье, взгляд человека, которого он боялся сейчас больше всего на свете. Но что-то ещё было в этом ощущении. Что-то новое. То самое чувство, которое он отчётливо понял — ему ужасно надоело испытывать такой гнетущий спектр эмоций. — Это был любимый сервиз моей почившей матушки, господа. Я считал вас благоразумнее. Уильям повернулся лицом навстречу своему страху и горделиво поднял подбородок вверх. — Да, мой Повелитель. Тяжело перестраиваться на новый лад, мы привыкли к более тёмным тонам, — лишь призрачные нотки в тембре голоса выдавали его сантиметровые мурашки, скопившиеся в складках одеяния, — Сейчас же всё исправим, да, Уолден? Кивнув, он развернулся лицом к старому другу, который словно набрав в рот воды вжал шею в плечи, растеряв своё былое величие и храбрость. Этот день положил начало новым открытиям Нотта в путешествии вглубь себя, из которого он более не мог вернуться тем же человеком.***
24 мая 2004 года
Париж, Франция
Около шестнадцати часов
Драко только второй день находился в Париже, а его просто распирало от ненависти к этому городу. Будто неведомая сила сдавливает кости, и в какой-то момент даже становится тяжело дышать этим воздухом. Всё было не так уж радужно, как этим утром. Он совершенно запутался в своих внутренних ощущениях, не понимая, что точно из себя представляет эта таинственная особа, а главное — как она выглядит? Какие-то общие фразы о внешности, не дающие точного её описания. Ни рост, ни цвет глаз, ни особенные приметы… Как такое возможно? Конфундус? Но его невозможно наложить абсолютно на всех даже при огромном желании. Магия природы, чары гламура? Эта неизвестность выбивала его из колеи. Он боялся потерять последнюю ниточку, которая связывала его с этим городом и бросить всё. Вот уже час он лежал в своём номере и смотрел в потолок, погружаясь в свой привычный внутренний мир, практикуясь в защите разума. Он мысленно уселся за дубовый стол, методически разбирая книги, некоторые из которых были покрыты толстым слоем пыли, вспоминая с любовью пережитые моменты, перечитывая полезную ему информацию. Он думал о Гермионе, предвкушая тот час, когда наконец найдёт её. — Что я ей скажу? Действительно, что он должен сказать? Как сильно любит и боится потерять её вновь? Он захочет сразу же узнать её мотивы, потребует объяснений? У него вообще хватит сил сказать ей хоть слово? Все эти вопросы он задавал сам себе бесчисленное множество раз, но никогда не находил ответа, откладывая всё это на потом, оттягивая момент, который сейчас, кажется, настал... Погружаясь в мысли, Драко освобождал свою голову от бесчисленных тягот жизни, осложняющихся замершим внутри него миром, который потерял свой единственный луч света. Будто осенняя хандра подкралась к нему незаметно и помахав рукой, поселилась в его жизни на долгие годы. Звонок. Малфой отнял голову от кровати, поворачиваясь на слабый звук телефона откуда-то из-под сложенных на кресле вещей. Он медленно поднялся и побрёл на рингтон мобильного, слабо перебирая ногами. Спину ломило, тело не слушалось. Сколько часов он пролежал обездвиженным? Он взял трубку и услышал обеспокоенный голос своей ассистентки: — Мистер Малфой, как хорошо, что вы, наконец, ответили! У меня полный бардак. Я не представляю, где вы находитесь, но где бы вы ни были, вас ищут Малазийские партнёры, и они уже очень нервничают, — её голос был беспокойнее обычного. Без каких-либо шероховатых оскорблений в свойственной ей манере. На неё совсем не похоже… — Я тоже рад тебя слышать. В чём проблемы? — слабо, без интереса, совсем не в своём стиле ответил он. — Ну, эм… Я отменила уже шесть встреч, мистер Поттер сказал, что вы улетели, но не сказал куда. Я вообще не была в курсе отъезда, хотя я ваш ассистент. — Я не должен перед тобой отчитываться… — холодно ответил Драко. Она промолчала на эту неосторожную реплику. Драко обидел Карен, чего совсем не хотел. Но что-то в её поведении и тоне смущало, а Драко был верен собственным внутренним чувствам. — Для меня есть срочные сообщения? — подходя к большому окну, завешенному шторой, Малфой слегка её приоткрыл и посмотрел вниз. Беспокойство внутри нарастало. Ему знакомо это чувство, он уже испытывал его раньше, перед покушениями. — Да, я отправила вам на эмейл. Если вкратце, то… Он не слушал, только обрывки фраз долетали до Драко, и в них он не слышал ничего необычного или важного. Ничего важнее, чем его миссия, и этого было достаточно, чтобы не слушать. Ему было паршиво на душе, и если бы он мог связать это только с Гермионой – то сильно ошибся. За ним явно кто-то следил, и он осознал это лишь только сейчас. В эту секунду. — …И ещё звонила миссис Поттер, она сказала, что всё хорошо. Первые переговоры прошли отлично, и сейчас она осматривает земли на ваших условиях. На этом, пожалуй, всё, — отрапортовала она, явно зашуршав в трубку какими-то бумагами. — Спасибо, Карен, — вернувшись к разговору он замаскировал собственную растерянность, но тут же взял себя в руки, — Извини за мои колкости, просто очередная сложная сделка. Партнёрам скажи, что все переговоры я откладываю на неделю, потому что отсутствую в стране, — сухо пробормотал Драко, собираясь повесить трубку. — Хорошо, я могу поинтересоваться где вы? — Очень далеко… Начальник моего лучшего друга в курсе дел, я заезжал к нему перед отъездом, — не называя имён, Драко донёс до Карен мысль о небезопасности этого разговора, и она её тут же поняла. — Хорошо, мистер Малфой. Я вас поняла. Дела компании будут под моим строгим контролем. Могу я ещё чем-то помочь? — Да. Пошли Молли Уизли и моей матери цветов. Всё, как обычно. Маме на две персоны. Купи четыре билета на футбольный матч, про который я уже говорил, состоится через две недели. Лучшие места, разумеется. — Что-то ещё? — с лёгким нажимом спросила она, явно нервничая из-за своего босса. Ему нравилась эта черта в Карен. Она была очень преданна ему и никогда не смогла бы солгать. Так считал сам Драко и щедро отплачивал ей за это, не только в денежном эквиваленте. — Пожалуй, нет. Если понадобится, то… — Я поняла, мистер Малфой. Хорошего дня! И вновь она вселила в Драко неимоверное чувство гордости за собственный выбор и за их чудесные отношения. Она понимала его с полуслова. Где-то внутри он любил Карен как собственную сестру. Правда, где-то уж слишком глубоко. Он думал, что она точно об этом знает, но не был в этом уверен на сто процентов. Благотворительный приём начинается в восемь часов, но Драко не собирался успевать к его началу, так делают только педанты и не совсем успешные люди. Он наполнил ванную и погрузившись в неё настраивался на предстоящую встречу, расслабляя мышцы, думая о том, каким образом за ним наблюдают, и знает ли Луи наверняка, что Драко волшебник. Отныне применение магии для Драко непозволительно, в рамках этой выстроенной игры он должен провести здесь неделю и улизнуть незаметно. Проблема в том, что он не собирался играть на чьих-либо условиях, даже если это сам Кингсли Бруствер.***
Чёрный Ford Mustang остановился у красной ковровой дорожки, ведущей в мир ненавистного общества, погрязшего во лжи, разврате, интригах, которое спряталось сегодня под маской благотворительности. Блондин, который даже не повёл взглядом от вспышек фотокамер, вежливо передал ключи парковщику, что вновь отличало его от всех этих позёрств известных личностей, которые небрежно кидали ключи от своих авто, и даже не всегда в руки. Драко совсем не утруждал себя в выборе спутницы — он был один. Ему не нужно было ещё одно бремя, даже если это всего-лишь эскорт на один вечер. Чёрный смокинг, чёрная рубашка и безупречные лакированные кожаные дерби — он мог быть неотразимым и без всех этих атрибутов для выхода в свет, но с ними Драко выглядел исключительно. Уделив пару минут репортёрам и вопросам о визите Драко во Францию и причисленность к этому мероприятию, без ложной скромности Малфой отвечал: — PC Malfoy Ind. — это не только фармацевтическая компания, развивающаяся стремительными темпами. Мы стараемся вкладывать в развитие будущего, не ставя при этом для себя какие-то конкретные цели или определённые области. Саморазвитие — вот одна из ведущих целей политики нашей компании. И нам важно, чтобы конечный потребитель это чувствовал. Мы с удовольствием поддерживаем проекты начинающих свой путь бизнесменов, докторов… — Драко! — пропел Перес, появившийся словно из ниоткуда. Он надел свою самую радушную маску, приветствуя Драко, словно давнишнего приятеля, от дружбы с которым сыпется песок и веет старостью. Он демонстративно обнял его и похлопал по спине. — Снова опаздываешь? Поворачиваясь к репортёрам, Луи переключил всеобщее внимание с Драко на свою персону. Выбрав для мероприятия белоснежный костюм и коричневые оксфорды, француз сразу выгодно подсветил себя в этой массе людей. Он по свойски закинул руку на плечо Драко и затянул десятиминутную речь про новые проекты и партнёрство Франции с компанией Малфоя. «Чёрт. Чёрт. Чёрт. Грёбаный Кингсли, я так и чувствовал, что мне придётся самому это всё разгребать! Как я теперь быстро уеду отсюда? Теперь мне не соскочить с этой сделки. Признаю, это неплохо. Но… Я потеряю драгоценное время. Блять! Всё идёт не по плану! И уже не только по моему…» — Это шикарные возможности для нас в масштабах страны! — почти надрываясь распылялся Луи, не отпуская плечо Драко из своей мертвой хватки. — Я уверен, что такое сотрудничество откроет новые горизонты… «А я уверен, что у меня скоро поедет крыша. Мерлин. Этот вечер ещё можно спасти. Надерусь до соплей, надеюсь, что здесь нет этой вездесущей репортёрши из…» — Патриция Уорлок, печатное газетное издание «the Times», — выделяя каждое слово, деловито представилась молоденькая девушка с короткой чёлкой, которую Малфой не увидел во всеобщей репортёрской массе. Это была новая тактика девушки, потому что Драко не переносил ни её, ни её манеру общения, ни саму идею о диалоге с ней. Патриция явно питала чувства к молодому бизнесмену и ненавидела его всем своим чёрствым писательским сердцем одновременно. — Скажите, мистер Малфо-ой, — отчётливо выделяя последний слог, девушка немного наклонилась вперёд, протянув свой микрофон прямо к носу Драко, — почему же вы так скромненько стоите поодаль от своего почтенного друга? «Блять…» Эта девушка раздражала Драко. Она была самой настоящей занозой в заднице. В любой его фразе, действии, благотворительной помощи, достижениях компании она находила подвох, скрытый подтекст, любую хлипкую ниточку, за которую можно было уцепиться для того, чтобы очернить Драко и правильно преподнести это обществу. Она была хуже чем Скитер, и Малфой чувствовал себя на месте Гермионы, которую та безумная репортёрша так донимала в своё время. — Даю своему другу возможность насладиться моментом, разве это плохо? — без ложной скромности ответил Драко твёрдо и уверенно, получив на это в ответ непонимающий взгляд Луи, который, повернувшись, шепнул ему: — Распорядиться, чтобы её выгнали? Драко лишь еле уловимо качнул головой. — Тогда, позвольте, я выделю немного всеобщего внимания именно к вам, мистер Малфой? — ехидно улыбнувшись, девушка вновь тыкнула своим микрофоном прямо в лицо блондина, — Как вы прокомментируете свой развод? «Ну конечно. Она, наверное, прилетела сюда лишь из-за этого вопроса» — О-о, дамы и господа. Мой друг не будет обсуждать с вами эту тему, с вашей же стороны неэтично ковырять свежие раны. Вот вы, милая девушка… — Патриция, — нагло ответила она Пересу. — Да хоть Мона Лиза, — съязвил он, вызывая внутри Драко чувство уважения, которое он совсем не хотел к нему испытывать, — Уважаемая барышня из печатного издания, вы замужем? — Нет, — расплывшись в недовольной мине, ответила та. — Не удивили. Вероятно, смею предположить, вы понятия не имеете, что испытывает человек, который недавно потерял любовь всей своей жизни? О, нет-нет. Это риторический вопрос, — выставив руку, он отодвинул её микрофон и сделал громкое заявление, повлёкшее всеобщие возгласы, галдёж и перешептывания, — Друзья, мой друг потерял свою любовь, и это печально. Но он продолжает радовать нас достижениями в области медицины, а это самое важное. А вот я собираюсь сделать своей избраннице предложение, вот, кстати, и она… Следующее мгновение Малфой будет помнить всю свою жизнь. Толпа журналистов кинулась в сторону, где стояла изящная девушка, чьё чёрное, расшитое мелкими розами платье струилось по стройной фигуре и тянулось за своей обладательницей шлейфом. Неприлично платиновые волосы были забраны в греческий пучок, она была явно хороша собой. Папарацци окружили её, отщёлкивая и прося сменить позу, повернуться в камеру. Драко не увидел лица, так как девушка была отвёрнута в сторону, но был поражён тем ощущением, которое возникло внутри. Что-то приятное, лёгкое, освобождающее его тело от скованности, разум от напряжения. Он не видел той огромной груди, о которой говорил Перес, ростом девушка была небольшим, таким же, как Гермиона. Он пытался вглядеться и уловить очертания её профиля, линии подбородка. И вдруг Миа обняла себя за локоть, демонстрируя занятное украшение. Сердце бешено забилось, учащение пульса отчётливо отдавалось в висках, зрачки Драко расширились. — Малышка, ты опоздала! — окликнул её Луи, подходя ближе, и собственнически притянув за талию, развернул к слизеринцу лицом. — Знакомься, это Драко Малфой. Это с ним тебе предстоит провести неделю в качестве консультанта и переводчика. Опережая твои протесты, я знаю, знаю, что он тебе не очень приятен, но он неплохой парень, вот увидишь, — беря её ладонь в свои руки, Перес обожаемо примкнул губами к коже, явно возбуждаясь от этого действия. Драко мог поклясться, что услышал слабый стон. Перед глазами Драко предстал человек, которого он совсем не ожидал увидеть. В этот миг француз обнимал любовь всей его жизни — Гермиону Грейнджер. Он не мог поверить тому, что видит. Она очень изменилась за эти пять лет, но он готов голову отдать на отсечение — это была она. Малфой смотрел на неё, не отрывая взгляда. Это был непозволительно долгий зрительный контакт. Они общались без слов, без невербальной магии, без видимых признаков жизни, будто оба впали в продолжительный транс, пленённые глазами друг друга. Внутри Драко бушевал самый настоящий океан чувств. Он прилетел за тайным агентом Министерства Миа Коррадо, а увидел человека, которого искал последние пять лет. Перстень, который Гермионе подарил Гарри повернул этот момент совсем другой стороной. В какую-то минуту Драко совсем потерял суть ситуации, просто наслаждаясь ей. Он готов был броситься и увлечь Грейнджер в свои объятия, трансгрессируя прямо из многолюдной процессии в свой номер отеля. Но пазл постепенно начинал складываться воедино, приземляя Драко с небес на землю. Девушка поцеловала Луи, разорвав зрительный контакт с Драко, после чего повернулась в намерении поздороваться. — Миа Коррадо, переводчик, — даже без намёков на улыбку представилась она. «Что за нахуй?! Нет, ты слышал?! Эй…» — Драко Люциус Малфой. Основатель PC Malfoy Ind. «Миа. Коррадо. Переводчик… На этом всё» Почему он видит то, что он видит? Почему он не видит никакой другой картинки? Он видит Гермиону, только с таким же чёртовым цветом волос, как и у него. Он слышит её голос. Он чувствует запах. Он сходит с ума? Что это за магия? Драко не видит ни одного описанного представления о внешности переводчицы итальянского происхождения. Он видит Гермиону с другим цветом волос. Всё! Маскировка этого отдела Министерства — доведение человека до белочки? Но стойте, перстень Гарри! Он заколдовал его, Гермиона никогда не смогла бы снять кольцо. Это Гермиона под видом Миа? Это Миа под видом Гермионы? Это происки заклятия, которое заставляет человека видеть то, что он хочет? А может это всё маскировка для Пожирателей, которые ищут Гермиону во Франции, и Миа просто водит их за нос, прикидываясь своей подругой, которая на самом деле находится не здесь? Мысли путались. Девушка смотрела так, словно впервые видит Драко. Он думал, что молниеносно сходит с ума и видит то, что хочет видеть. Но эти веснушки, эта оливковая кожа, эти шоколадные глаза… Милые черты лица обрели свою определённую возрастную строгость, стали более фактурными. Лисий взгляд и пухлые губы затуманили сознание, и только скрежет зубов Луи возвращал Драко в реальность, где он должен был воспринимать эту девушку кем угодно, но только не той, что он видит сейчас. — Стойте, почему это «не очень приятен»? — выдавив из себя ухмылку спросил он, заставляя сердце биться в умеренном темпе. — Я что, успел вам где-то насолить? — Ходят слухи, что многие партнёры боятся вас, мистер Малфой. И это обоснованные слухи. Мои английские коллеги в равной степени хотят сотрудничать с вами ровно настолько, насколько стереть с лица земли. Какого же должно быть мне от мысли, что я проведу с вами рядом неделю? О-о, этот сладкий голос. И снова глаза в глаза. Драко терял связь с реальностью. По всем критериям и внутренним чувствам это была Гермиона. Но вела она себя совершенно иначе. И ни по единому признаку нельзя было определить то, что происходило внутри неё. — Этого чёрта надо любить, а не ненавидеть, — разрядив странную для себя обстановку, француз обошёл их сзади, приобнимая обоих за плечи, — Но пойдёмте, скоро благотворительный вечер начнётся. Нам нужно познакомиться с нужными людьми и потратить как можно больше денег, — подталкивая их обоих в спины, Лу тут же обозначил свою территорию, переместив руку на бедро девушки, ведя их ко входу в здание.***
Они обменивались дежурными фразами весь вечер, если это можно назвать каким-либо контактом или общением. Малфой не знал, как вести себя. Эта девушка даже намёка не подала о том, кем является. Драко лишь помнил, что при первой же встрече должен передать загадочный листок Миа, кем бы она ни являлась. Он оккупировал бар, выпивая пятый шот бурбона, грустно наблюдая за тем, что происходит прямо у его носа. Ловя на себе восхищённые взгляды обожательниц, он всё-таки пожалел, что явился сюда один. Даже Карен бы успешно спасла его положение. В этот момент ему чертовски не хватало Хлое, которая все эти годы была его верной спутницей, и в эту минуту Драко, пожалуй, впервые за долгое время почувствовал себя полным козлом, вспоминая их непростое расставание. Но точкой, вокруг которой вращались крохи его растоптанной вселенной, была загадочная мисс, которую Перес ни на секунду не выпускал из плена своих рук. «Черт бы побрал всё это! Я сейчас взорвусь и оставлю лишь горку пепла после себя. Эта мразь лапает мою Гермиону, а я даже не представляю, она это или не она. Но вижу-то я её!» Что ему оставалось думать? В голове крутился разговор с Кингсли и та странная фраза, которую он сказал: «Ты хотел найти её — ты найдёшь. Когда ты это сделаешь, держи себя в руках, прокрути эту ситуацию в своей голове, и только потом действуй. Миа — ключ к местонахождению Гермионы» И что всё это может значить? Кто всё-таки эта девушка? Неизвестная ему Миа Коррадо или всё-таки та, которую он так долго искал. Но ввиду сложившихся обстоятельств уж лучше первый вариант. Ведь новость о том, что Грейнджер обхаживает банкира по наводке Министерства и фактически подложена в его кровать как-то не греет душу. Она вообще ставит в тупик и определяет Драко в больничную палату Мунго. Потратив приличную сумму на пожертвования и выполнив свою не основную миссию на данном мероприятии, Драко отдалился от всех и самозабвенно думал о том, как не лишиться рассудка, как держать себя в руках, наблюдая, как какой-то французский козёл лапает его сбежавшую любовь, даже если она ею не является. Во внутреннем кармане его пиджака лежал листок, который он обязан был передать. Драко хорошо помнил об этом. «Просто отдам его, и дело с концом…» — думал он, игнорируя сальные взгляды девушек, находящихся у барной стойки. Он медленно встал, просовывая руку в карман, достал пополам сложенный листок, быстро согнув его ещё втрое, и просунул под манжету рубашки. Подойдя к смеющимся Миа и Венсану, которые кружились в хаотичном танце, он прокашлялся, намекая на своё присутствие. — Разрешите, я украду эту очаровательную спутницу на короткий миг? — не найдя ничего лучше, чем попросить Переса об одном танце с его возлюбленной, Драко сделал ход конём, собираясь быстрее вручить записку и раствориться отсюда без каких-либо объяснений. — Видите ли, я сегодня без партнёрши, и не могу отбиться от тех девиц возле бара. Всего один танец… Луи оценивающе взглянул на Драко, мимика его лица выражала совершенно противоположный согласию ответ, но Миа вовремя подключилась, меняя позицию своего обожателя. — Мистер Малфой, мне не очень нравится эта идея. Видите ли, я без пяти минут замужняя женщина, и моему спутнику не очень нравится излишнее ко мне внимание. К тому же, учитывая вашу репутацию… — Малышка, подари джентельмену танец. А я пойду поздороваюсь с нашими Канадскими партнёрами, — Лу притянул к себе девушку, поцеловав в шею. Это мгновение было обозначением её принадлежности ему. Луи коряво улыбнулся Драко и удалился, оставив их одних, если можно так выразиться, потому как минимум семь телохранителей наблюдали за их медленным танцем. — Манжета… — шепнул Драко девушке, вдыхая чудесный аромат её кожи. Она пахла как Гермиона, одурманивая его, брала в плен своих глаз. Ловко потянув за рукав его рубашки, итальянка взяла в ладошку маленький клочок бумажки, быстро спрятав в складках платья, видимо в какой-то потайной карман. Они безмолвно танцевали, словно под прицелом. Миа сводила Драко с ума одним своим присутствием, касания её рук были невесомы, будто она боялась дотронуться до Драко. Самому же ему было невыносимо… Боль, отчаяние, страх и чувство ностальгии засасывали его в гремучую смесь, похожую на взрывчатое вещество. Она почти не смотрела на него, давая насладиться видом своей лебединой шеи, и Драко самозабвенно осматривал её фигуру, вспоминая свои ощущения при касании Гермионы. И всё это нужно было скорее заканчивать и выметаться отсюда, иначе он сойдёт с ума. — Вы удивительно похожи на одну знакомую мне девушку, я бы даже сказал, что являетесь её повзрослевшей копией… Он почувствовал, как она вздрогнула от этих слов, но ничего не ответила. — Она чудесным образом исчезла пять лет назад, — добавил слизеринец, перебирая пальцы девушки в своей руке. — И вы до сих пор не можете смириться с этим? — не поднимая глаз спросила она, смотря куда-то в сторону. — Я никогда бы не смирился с этим… — И что будет, если вы её найдёте? — Я сделаю всё, чтобы она никуда больше не исчезла. Они продолжили медленно двигаться под звуки французской музыки. Драко никогда ещё не чувствовал себя таким одновременно потерянным и злым, таким несчастным и полным надежды. — Одна моя знакомая оставила своего жениха по собственной воле, и это было её самое сложное решение в жизни. Как думаете, каково ей пришлось, зная, что она, возможно, причиняет ему самую большую боль? Его словно прошибло током. Вдоль по позвоночнику пробежал нервный импульс, заставивший пальцы онеметь и сжать кисти рук этой девушки. — Наверное, этого можно было избежать, если бы она потрудилась ему всё объяснить. Из каждой ситуации есть выход… — Смею возразить вам, — всё-таки повернувшись к нему лицом ответила она, посмотрев на него своим пронзительным, космическим взглядом, как когда-то давно, в стенах Хогвартса, когда Драко впервые понял, что его сердце не тот кусок льда, которым он его себе воображал. Так и сейчас она вновь растопила лед. — А что, если другие выходы из ситуации были ещё ужаснее того, что ей пришлось совершить и того, что она переживала после этого момента? Он ничего не смог ответить. Совсем. Она окончательно поставила его в тупик. Музыка затихла. Миа отпрянула от Драко, холодно улыбнулась и устремилась к своему заждавшемуся жениху, демонстрируя Драко оголённую спину, окончательно добивая. Ничего лучше не спасёт в этот миг, как парочка выкуренных сигарет и звонок Брустверу, где он выскажет всё, что о нём думает, и насрать, что за ним следят. Он демонстративно достал пачку сигарет, вскинув руку вверх, показывая Луи, что ему нужно отлучиться. Больше молодого миллиардера в этот вечер никто не видел.***
Он долго колесил по городу, не сбрасывая скорости на поворотах, не обращая внимания на светофоры и окружение. На сидении рядом бутылка виски, купленная в ближайшем магазине и стопка крепов*, которые он взял для своего бурлящего желудка у уличного торговца возле того же магазина. Министр на звонки не отвечал, и Драко не нашёл ничего лучше, как позвонить своей ассистентке, хотя и в Англии уже было глубоко за полночь. — Мистер Малфой, уже… — Карен! Скрытый канал, Кингсли, срочно! — не дав ей договорить, Драко одним своим тоном дал понять, что совсем ничего не хочет слышать. Последовала серия продолжительных гудков, и на другом конце провода послышался уставший голос министра, который точно знал, кто ему звонит. — Прежде чем ты хоть что-то скажешь, я хочу напомнить тебе о нашем разговоре. — Да срать я хотел на наши разговоры. Ты самая большая ошибка в моей жизни, вонючий козёл! Ты врал мне. Ты отправил меня сюда для чего? Чтобы я ёбнулся головой? Я не вижу никакой полногрудой блондинки с родинкой на щеке и взглядом Снежной королевы. Я, блять, вижу мою Гермиону! Мою! Которая обжимается с французским чмошником, одержимым ею! — Драко, успокойся, прошу тебя. Нас могут прослушивать. — Я звоню по защищённому каналу. Он остановился на обочине, сделав добрый глоток виски и много раз ударив рукой по рулю, беспомощно захныкал. Это было слишком сложно, слишком много эмоций. Ему нужно было всего лишь любое, даже самое крохотное, самое малейшее прояснение ситуации. — Драко… Драко! Возьми эту чёртову трубку и поговори со мной! — несдержанный тон вразумил импульсивного юношу, напоминая о том, с кем он разговаривает. Кингсли никогда не кричал, не переходил на ругань. Это немного отрезвило парня. — Я здесь. Да… Прости. Это всё выше моих сил, — трясущимися пальцами он достал сигарету, прикурив, затянулся и взбодрил себя мощными хлопками по щекам, оставляя на них красные следы, — Просто я не знаю, что это за магия. Почему я вижу Гермиону? — Потому, что она и есть Гермиона…