И детства миг окажется забытым,
И заиграют красками моменты,
Что давно пережиты,
И сейчас это кажется таким далёким и не пугающим,
Но тогда почему ты кричишь от боли, что причиняют эти воспоминания…
Карен создала портал, вновь посмотрев на него извиняющимся взглядом. Тем самым, что он так сильно не хотел видеть. — Я дам тебе время, прежде чем мы поймём, что нужно делать, — она мельтешила по номеру, стуча массивными каблуками, постоянно что-то вспоминая и кидаясь то к сумке, то поглядывая на часы, — Но его будет не так много, как хотелось бы. Изучи кассету, может там есть хоть какой-то намёк на то, где нужно искать Гермиону. Я сама свяжусь с тобой, когда узнаю всё, что творится сейчас в министерстве. Драко натянул на себя вещи Рона, отказавшись от заготовленного комплекта собственной одежды, который предлагала Карен. Вещей Уизли касалась рука Гермионы, и они добавляли разуму какой-то стабильности, хотя были слегка велики и неудобны. Он пошарил по номеру и не нашёл сумки Грейнджер, замечая её комплект одежды, лежащей на полу. — Она что, ушла в старой вытянутой футболке? Босиком? — повернувшись на Карен, он словно думал, что она точно знает ответ. — Может, у неё там были ещё какие-то вещи? В её сумке. — Да наверняка были, но зачем ей что-то другое, если она заготовила одежду заранее? «Что же произошло, пока я спал?» Он вспоминал все сказанные ею слова, утверждаясь в мысли, что она точно не могла покинуть его по своей воле, хотя выглядеть могло всё именно так… — Скажи мне, почему ты прилетела в Париж? — постараясь вслушаться в её речь он сделал над собой немалые усилия, чтобы вникнуть в происходящее. — Ну, на самом деле я понимала, что с Бруствером что-то не так, и полетела сразу же за тобой. Поллианна поставила меня в известность, куда ты направляешься, — она взяла небольшую паузу, решая продолжать или нет, и напряжённый взгляд Драко с нескрываемыми гневными нотками указал ей правильный выбор, — Я следила за тобой от самого прибытия. Именно я притащила тебя пьяного в номер, ты чуть ни устроил аварию, я просто чудом перехватила тебя, дотащила на себе до номера, потом раздела… Что? Не смотри так на меня, — всплеснув руками возразила она увидев его реакцию, — Мне нужно было осмотреть тебя. Я всегда так делаю, когда ты надираешься в стельку. Но ты правда говорил мне все те слова о том, как я тебе дорога. А потом я просто стрела тебе кусок воспоминаний и вышла из номера ожидая твоего пробуждения. Драко с такой силой закатил глаза и хлопнул себя по лбу, что перед ними замелькали мошки. — Почему я спал на полу и остался голым?! — Я сама так ужасно устала… Знаешь ли, ты отнимаешь очень много сил своими выходками. К тому же ты сначала долго кидался в меня подушками, и потом у меня не было столько времени, они хотели уличить тебя в использовании магии, как я могла тебя подставить? Я лишь перебила их своими амулетами, чтобы привести твою голову в порядок. А с кровати ты свалился сам, тут уж извини, не моя вина… — Какая-то мощно развитая империя зла, где миром правят специально обученные женщины… — фыркнул он осознавая, как ловко обводят его вокруг пальца. Ежедневно. Из года в год. — Да… Я и вправду идиот. Теперь понятно, почему Кингсли и Герм так реагировали на эту фразу, — он устало потёр глаза, прислонив к груди кассету, собираясь подойти к деревянной ложке, которая сейчас выступала порталом, ощущая на себе тоскливый взгляд девушки, — Никаких тебе эмпанадас, — смягчившись, добавил он, ловя её лёгкую улыбку, в миг хватаясь за ложку, уносясь отсюда сквозь пространство.***
31 мая 2004 года.
Болгария
Обитель Пожирателей смерти —
«Коттедж потерянной надежды», родовое имение Димитра Филиппов
Около двух часов ночи.
Разъярённый Знающий метался по залу словно обезглавленная курица. Все обитатели коттеджа затаились, попрятались по комнатам, притихли в своих уголках, ожидая возможной участи. Никто не хотел даже близко попасться на глаза тому, кто мог уничтожить одним взглядом, и каждый понимал, что с двумя пожирателями, вернувшимися ни с чем, сейчас может произойти нечто ужасное. Но мужчина лишь ругался на болгарском, ставя в тупик двух провинившихся, которые не знали этот язык. —Кретины! Просто полнейшие кретины! Я дал вам всё! Я дал информацию, они были у вас в руках! — кидаясь непростительными в пространство комнаты, он разносил наследие старинного дома Филипповых, оставляя лишь пронзительно-чёрные следы в стенах особняка. — Разве я многого прошу?! Достаньте мне Грейнджер хоть из-под земли! — Она стреляла в нас, как профи. Она ослепила нас каким-то белым лучом из часов этого сопляка, а потом устроила перестрелку прямо на трассе при свидетелях. Мои глаза до сих пор почти ничего не видят, я чудом жив остался, господин… — утыкаясь взглядом в пол Уолден тараторил очень быстро, отчетливо слыша стук сердца в ушах. — Этот Малфой… Он почти был в моих руках… У него уже закончились патроны, но он просто взял и бросил в мою голову пистолет… Знающий пронзительностью рассмеялся, заливаясь прерывистым истерическим хохотом. — Вы двое хотите мне сказать, что провалили операцию потому, что девчонка и этот недоделанный Малфой взгрели вас как своих сучек? — Господин, это же Гермиона Грейнджер… — виновато начал Нотт,— Она выгрызет себе туннель даже из каменной пещеры. Видели бы вы как она закрывала собой этого гнусного предателя. — Закрывала собой? — Знающий побледнел, уголки его губ опустились вниз. Он затрясся мелкой дрожью и тут же бросился к выходу, оставляя этих двоих в замешательстве, пустив два красных луча в их сторону, которые пролетели четко у их голов, заставляя трястись как осиновые листья, роняя напоследок,— Когда хочешь сделать что-то хорошо — делай это сам…***
31 мая 2004 года
Одна из запасных квартир Драко Малфоя
Одна из многочисленных комнат
Семь часов утра
Драко сжимал кассету в своих пальцах, всё никак не решаясь посмотреть. Это был страх перед неизведанным, но увиденное точно не сможет сломить его — вырыть яму на дне будет уже слишком сложно. От этой мысли становилось немного проще. Обеспокоенная Мора хлопотала над ним, заставляя съесть хоть немного еды, бубня себе под нос, как её драгоценнейший молодой хозяин ужасно выглядит. — Мора откормит. Мора принесёт плед. Мора отругает хозяина за издевательства над собой! — уставляя стол перед ним любимыми блюдами, эльф то растворялась, то появлялась всё с новыми, переполненными тарелками. Он успел ухватить её маленькую тонкую серую ручку, и посмотрев в самые глаза, сказал. — Спасибо тебе. Спасибо, что верна мне и никогда не врёшь. Эльф растерялась от такого заявления, но всё же просияла как новенький, только что натёртый кубок. — Мора принесёт нормальную одежду молодому хозяину. Мистеру Малфою нельзя ходить в таких лохмотьях. Это значит, что Мора плохо служит своему господину, — забирая пустую тарелку фасолевого супа, домовик вновь захлопотала вокруг, что-то рассказывая, во что Драко совсем не вслушивался, она вдруг засобиралась отправиться за чистыми вещами, но вновь была остановлена. — Не нужно, пожалуйста. Просто оставь меня одного, — увидев тоску в больших глазах он добавил, — Спасибо, Мора. Я позову тебя, как только понадобится, — смягчившись в голосе, чтобы не обидеть её. Оставшись один, он вновь посмотрел на кассету, всё-таки решившись на просмотр. Синий экран телевизора сменился серыми полосками, но затем появилась картинка. Гермиона в своей квартире, отходит от камеры, рукой поправляя её для лучшего обзора и присев на кресло, посмотрела прямо на Драко сквозь экран. — Если ты смотришь эту кассету, — начала она грустно вздохнув и потерев колени, — Это значит, что наступил критический момент в нашей истории. Возможно, я всё ещё жива, по крайней мере я на это очень надеюсь, — она мило усмехнулась, будто рассказывает что-то очень обычное, — Если она оказалась в твоих руках — ты в безопасности, а значит всё не напрасно. Её глаза, губы и лицо выглядели как тогда, пять лет назад. Это была зима, солнце светило тускло, а пушистый снег лежал за окном её уютной квартиры. Эта видеозапись была записана примерно в тот момент, когда они вернулись с Фиджи. Да, точно, её загар уже почти сошёл, а кучерявые волосы выглядели немного светлее обычного. — Но если ты её смотришь, также это означает, что пришло время всё узнать. Вся моя жизнь хранится в руках у той, что готова умереть за своего ребёнка, — она вновь посмотрела в объектив очень пронзительным взглядом, проникающим вглубь него. Будто бы знала, что это произведёт такой эффект, — Надеюсь, что мы ещё встретимся, — она закрыла глаза, сглотнув слёзы, — Кассета самоуничтожится в целях безопасности через три, два, один… Звук, раздавшийся из видеомагнитофона, свидетельствовал о том, что записи действительно больше нет. — И это всё!? — громко воскликнул он, в возмущении вскочил с места, теребя поношенное красное худи, случайно опрокинув на пол кружку остывшего чая, которая вмиг окропила пушистый ковёр и разбилась об пол. Он заходил по комнате взад и вперёд, судорожно соображая что она имела в виду. — Она думала, что я сразу пойму… Обязательно пойму, значит, я точно знаю кто это, — начав тереть пальцами виски, делая это с каким-то излишним усердием, он то и дело повторял, — Думай, Драко, думай. Как там было? «Готова умереть за своего ребёнка? Я знаю немного женщин, умерших за своих детей… А может, это вообще кто-то из её семьи? Может быть Джин?» Он вырисовывал круги по комнате, понимая, что ответ где-то на поверхности, что он что-то упускает, но просто не понимал что. Материализовавшийся рядом эльф охнул при виде разбитой кружки, громко коря себя за то, что сразу не услышала звон бьющегося стекла, что очень сбивало Драко, и тут же забубнив себе что-то под нос принялась собирать осколки. — Хозяин не хочет переодеваться, хозяин хочет ходить в лохмотьях… Почтенная матушка хозяина шлёт ему письма, а он даже их не читает, продолжает ходить по комнате и трёт красные виски, а Мора переживает… Драко встал посреди зала как вкопанный, будто пригвоздился к полу. Его зрачки расширились, по цвету сравнявшись с Запретным лесом в глубокую осеннюю ночь. — Что ты сейчас сказала? Мора замерла на месте, прокручивая в голове сказанное. — Хозяин не хочет… — Нет, — перебил он её, подойдя ближе, — В другой части, про письма… Эльфийка перевела взгляд на стол, где аккуратной стопкой была сложена корреспонденция, которую она так любезно оставила здесь и даже сказала об этом своему хозяину. — Госпожа Нарцисса прислала молодому хозяину письма… «Ну просто пиздец!» «Просто полнейший пиздец!» Под недоумевающий взгляд Моры, которая не имела и малейшего понятия что произошло, он схватил свою палочку и побежал к первому на его пути камину, зачерпывая горсть Летучего пороха, чётко произнося адрес.***
31 мая 2004 года
Вилла д’Эсте
Италия
Выходя из камина в одной из гостиных итальянской резиденции его семьи, расписанного в стиле барокко, Драко пробежал по мраморному полу, ориентируясь на доносящееся звуки откуда-то из спален. Это был звонкий смех его маленькой сестры и какая-то старая английская детская песня, напеваемая Джин. Так приятно и мелодично… Ласкающе слух. Но ему нужна была лишь только Нарцисса. Мама, готовая умереть за своего ребёнка… «Ну как же так, мам? Как же так?» — повторял в своей голове он снова и снова, заглядывая в попадающиеся по пути комнаты, не находя там матери. «Нужно проверить зимний сад» — догадка промелькнула внезапно, словно ему подсказали, и недолго думая он просто трансгрессировал туда, тем самым испугав Нарциссу, которая тихо сидела в плетёном кресле и читала какую-то толстенную книгу. — Драко, сынок! — воскликнула она, немного удивленная от испуга. — Боже, что на тебе надето?! — ошеломлённо произнесла она, осмотрев своего сына с ног до головы. Эти любимые черты лица не могли соврать ему. Они просто не могли этого сделать… Он ожидал этого от кого угодно, но не от матери. В глазах читалась пустота. Возможно, он морально уже умер и лишь отголоски воспоминания производят сейчас в его сознании тех людей, которые действительно были ему дороги, но все они оказались лжецами, мотивирующие это тем, что спасают его жизнь от какой-то мнимой смерти. — Мам… — охриплым голосом сказал он, сглатывая здоровенный ком, ощущая боль в горле от произносимого слова. Нижняя губа затряслась, казалось, сейчас он начнёт сотрясаться в рыданиях, понимание ситуации свалилось на него сверху, сравнивая с землёй, и слов описать свои чувства просто нет… Но женщина всё сразу поняла без каких-либо объяснений и подлетела к нему, обнимая так сильно и так крепко, как никогда раньше. В этих объятьях можно чувствовать себя ребёнком вне зависимости от возраста. Мама — именно тот человек, который любит тебя просто за то, что ты есть, и ей не нужны никакие доказательства твоей любви. Ей нужно лишь только знание о том, что ты здоров и в твоей жизни всё хорошо. В ежедневности мы не предаём этим чувствам должного внимания, забывая об их ценности, когда сами становимся родителями. Но будь вам двадцать пять лет или пятьдесят — её нежная рука, гладящая по голове, снимет любую боль даже если вам просто ужасно плохо… — Тише, мой мальчик, тише, — судорожно водя по спине Драко ладонью, женщина обхватила его за щёки, заглянув в глаза, — Пойдём, мне нужно тебе кое-что показать и рассказать. Пойдём… Беря его за руку, Нарцисса подвела Драко к нишам в стене, заставленными её любимыми плюмериями, стукнув палочкой по выступам несколько раз в определённых местах. Потайной вход открылся, стена выдвинулась вперёд, пропуская их внутрь и тут же захлопнулась за ними. Они спустились вниз по лестнице, оказываясь в небольшом помещении, где стоял омут памяти, большой письменный стол, уютное мягкое кресло и плед, а по взмаху руки Нарциссы изливался прозрачно-голубой свет во всех источниках, кроме единственной настольной лампы, излучающей тёплый приглушённый. Он смог рассмотреть многочисленные полки на стенах, заставленные различными старинными вещами и колдографиями семейства Блэков. Женщина подошла к столу, достав из ящика большой резной ключ и приблизившись стене, отодвинула картину, изображённый человек на которой злобно заворчал, чтобы открыть что-то спрятанное за ней. Нарцисса вернулась обратно с очень маленьким мешочком, сев за стол и положив его перед собой. — Здесь жизнь Гермионы, — развязав плетёную нить с кисточками на концах, она достала из бархатного мешка несоизмеримую ему большущую прозрачную коробку, в которой были сложены пробирки воспоминаний, и каждая из них была подписала старательным, аккуратным почерком их владелицы, — Все важные для неё события прошлого, — она отрицательно взмахнула руками, — Конечно же, я ничего из них не посмела бы даже краем глаза посмотреть. «Нет, ну это ни в какие рамки уже…» Драко прислонил ладонь ко лбу, ощущая насколько он ледяной, его вновь лихорадит и происходит это только от перенапряжения внутри. Хочется напиться и забыться, выкурить целую пачку сигарет и свернувшись калачиком в своей кровати плакать и плакать, и плакать. Нет больше сил… Их просто нет… Он машинально полез за пачкой в карман, но остановил сам себя понимая, что всё-таки перед ним сидит его мама. Тот самый человек, который поддерживал его в самый сложный момент его жизни, но знал куда больше, чем Драко мог себе представить. — Я не оправдываю себя, ни в коем случае, — сказала Нарцисса, заправив свои волосы за уши одним плавным движением рук, — Но я не могла ничего тебе рассказать… — Почему? Ты связана клятвой? Ты дала Непреложный обет? Тебе отрезали язык? — понимая, что готов преступить грань, он осёкся. — Нет. Я просто защищаю своего ребёнка… Я забирала её воспоминания на протяжении этих пяти лет и не имела представления, где она находится. Но она настоятельно просила ничего тебе не рассказывать, пока ты сам не придёшь за этим. Я не могла отказать. — Но почему? — Потому, что она спасла твою душу… — Что за фигня, мам? Мне все только и твердят, что спасают мою жизнь, что оберегают меня. Зачем? Почему? Что это всё вообще значит?! — Я совсем не об этом, но точно знаю, что ты найдёшь здесь ответ, — указав взглядом на коробку перед собой, она добавила, — Я расскажу тебе историю. — Давай, я люблю истории. Уже пять лет рассказывают, чего же ещё одну не послушать, — он демонстративно подпёр рукой щёку, надвисая над столом, и уставился на мать, рассматривая её, — Есть шанс, что она реальная? Знаешь, я тут на юбилее родителей своего ассистента был, а родителей-то и нет… Вот ведь как бывает… — Я понимаю, как тебе тяжело, Драко. Но не хочешь ли ты подумать о девушке, которая живёт вот такой жизнью? — вздёрнув вверх брови, Нарцисса только что поставила своего сына на место. Вот так. Без излишней жалости. — Я очень люблю тебя, сынок, и бесконечно благодарна ей за то, что она есть твоей жизни. Ты скоро всё поймёшь сам. Это заявление поразило его, будто только что Нарцисса взяла его за плечи и хорошенько встряхнула. В его взгляде читались извинения и этого было достаточно, чтобы женщина начала свой рассказ. — Когда-то очень давно наше правительство подавило восстание молодых волшебников, которые выросли без родителей в детдомах Англии, но были наделены магическим даром. Их объединил один человек, полукровка, который знал о магическом мире больше, чем все остальные. Целью их было захватить министерство и дать маглорождённым волшебникам больше свободы, а сиротам — лучшую жизнь. Но вместо того, чтобы прислушаться, чистокровные волшебники, стоящие у руля, перебили всех и не вынесли абсолютно ничего из этого. Напротив. Была создана программа, которая контролировала таких детей, их назвали девиантами… — Ты хочешь сказать, что… — перебил её Драко, но тут же был остановлен. — Дослушай… Смысл в том, что детей, рождённых в семьях волшебников, но оставшихся без родителей, помещали в семьи маглов, ограждали их от знаний и контролировали их жизнь. Самых магически одарённых от рождения контролировали больше, чем остальных. Ребёнок обязательно должен провести в приёмной семье время, когда уже будет учиться в школе магии, если будет, конечно. Таким образом, он поддерживал связь с министерством, получал некую защиту и сдерживал свою силу. Каждому ребёнку давали персональное задание, любое, которое будет держать его в узде. По мнению министерства отличная схема — и переворотов избегают, и решают свои дела чужими руками. Эти дети вырастали, исполняли своё предназначение или пророчество, которое некоторым так любезно было произнесено, и якобы выходили из программы, хотя выходом это вряд ли назовёшь — все они шли работать в министерство магии, вот такой вот круговорот. Только методы их воспитания были вопиющими, невыносимо тяжёлыми. И был только один здравый волшебник, который препятствовал этой системе, но после изменил своё мнение. — Кто же этот герой? — усмехнулся Драко, но наткнулся на осуждающий взгляд своей матери. — Это профессор Дамблдор… И к сожалению, он добился её отмены не совсем вовремя… до рождения Тёмного Лорда, поэтому он не попал в программу. Том был первым ребёнком, оставшимся в детдоме и не распределённым ни в какую семью. Под свой надсмотр его взял сам Дамблдор, когда узнал о его жизни в стенах этого детского дома. Он не подвергал его никакому воздействию, выжидал как он поведёт себя сам, но просто наткнулся не на того ребёнка. Остальные были расселены в семьи, но никак не сопровождались министерством. Программа была отменена и возрождена во время первой войны Отделом тайн… — она сделала небольшую паузу и продолжила: — Говорят, что это одна из причин, почему министерство более не поддерживало его идеи, а сам он не захотел стать министром. Дамблдор корил себя за решение отменить программу и изменил свои взгляды очень кардинально, — Цисси судорожно вздохнула, — Ты же знаешь, что во время первой магической войны многие маглорождённые дети не получили приглашение в школу? Ходят слухи, что это Тёмный Лорд отдал распоряжение уничтожить записи имён таких детей, но… — она отрицательно покачала головой, — никто просто не знает, что они были распределены во вновь начатую программу, и правительство решило отречься от их магической составляющей, посмотрев, а что будет, если вообще не развивать эту часть их жизни… Вот так… — Откуда ты всё это знаешь? — удивлённо, даже с долей возмущения в голосе спросил Драко. — Меня тренировал учитель, ведущий детей этой программы… —Что?! — Ты думаешь, что твоя мама научилась всему, что умеет, сидя дома, читая учебники и поливая цветы? А тётушки, наверное, оттого, что просто вовремя выпорхнули из родительского гнезда? — она усмехнулась и тут же прищурилась, сделав голос ниже на несколько октав. — Это тотальный контроль, изнуряющие дуэли и тренировки, граничащие со смертью. При всём уважении к Молли, Белла умерла только лишь от собственного тщеславия потому, что не думала, что кто-то в здравом уме даст ей отпор. Она была любимицей нашего учителя, и обожала его всеми фибрами души, но в своё время была отвергнута. — Это тот, о ком я думаю? — шёпотом спросил он. — Я не знаю, о чём ты думаешь, потому что эта девушка научила тебя закрывать своё сознание куда лучше, чем твоя одержимая этим тётя, — ласково улыбнувшись сыну, Нарцисса тем самым спустила вопрос в унитаз, — Я не состояла в программе, оттого и методы нас обучающего были немного… лояльными, что ли. — Как вообще бабушка с дедушкой допустили такое? — Они были их инициаторами, Драко, — рассмеялась Цисси, всплеснув руками, — И ты задаёшь мне этот вопрос? — Да… что-то я не подумал… То есть, ты хочешь сказать мне, что Гермиона состояла в этой программе? — Да. Её кровные родители принимали непосредственное участие в её обучении, но скажу по себе, их я совсем никогда не пойму. Я всегда выступала против всего такого, ты и сам знаешь, — она нахмурилась и придвинула коробку ближе к нему в знак окончания разговора, — А теперь я тебя, пожалуй, оставлю. Здесь есть много чего рассмотреть, внутрь я не заглядывала, но надписи на пузырьках прочла. Там многое о тебе… — вставая со стула, она направилась к выходу, приобняв его перед этим за плечи, — если что-то понадобится — позови, — и тут же растворилась в пространстве стены, оставляя сына одного. Он метнул свой взгляд на стеклянную коробку, хранящую искрящиеся нити воспоминаний, осматривая надписи. Это казалось настолько логичным и лишающим возможности пожалеть себя сейчас, что мужчина просто не стал зацикливаться на всех этих мыслях, которые находились в его голове. Все эти предательства ради какой-то общей цели его спасения, вся та ложь, сказанная ему в прошедшие годы, вообще всё это было таким неважным сейчас перед этой стеклянной коробкой, содержащей жизнь той, кто заставил его сердце любить настолько по-настоящему… Ему просто нужно собрать себя в кучу и посмотреть всё то, что так бережно хранилось его матерью. Но трепет перед открытием неизведанного словно отдергивал его руку от заветного ларца. «Разложены по годам, по событиям… С чего мне начать?» Пересилив себя, он всё-таки открыл коробку. Подцепляя пальцами тонюсенькую колбу из раздела «Детство», Драко опустил её в омут, наклоняясь вперёд.***
19 февраля 1984 года
Драко наблюдал за не совсем чётким воспоминанием. Видимо, оно совсем старое, принадлежащее Гермионе в детском возрасте, поэтому такое мутное, но при повышении тембра голоса маленькой обладательницы этой информации оно стало принимать более чёткие штрихи. Малфой сразу понял, в чём здесь дело. Гермиона совсем ещё маленькая, на вид не больше пяти лет. Она кричит на кого-то, активно жестикулируя и топая ногами. Этот мужчина в чёрной мантии с палочкой в руках внимательно слушает, не проронив ни слова. Со спины непонятно, кто этот человек. Ни голос, ни комплекция даже отдалённо не напоминали никого, кого Драко мог бы знать. Возможно, с этим связан тот факт, что детские воспоминания были сохранены в более взрослом возрасте. А разве мы всё помним настолько чётко из раннего детства? — Я не хочу! Я не буду! Это всё не для меня! Я хочу играть в куклы! Я хочу к друзьям! — малышка смахнула рукой свои слёзы, с вызовом посмотрев на мужчину, — Я хочу быть ребёнком, я не хочу учиться… Я каждый день здесь! Каждый день… — Маленькая мисс протестует, — покачав головой мужчина зацокал, — Я передам вашим родителям, что вы не хотите обучаться, что же они скажут? — Мне всё равно! — топнул ребёнок, обиженно надув губы, — Я не нужна им, мои родители Джин и Эдвард! Мужчина снова цокнул, качая головой. Маленькая Гермиона рыкнула, затопав к открытому учебнику и начала методически вырывать оттуда страницы, под совершенно непроницаемую натянутую маску незнакомца. Его лицо было расплывчатым, голос не совсем ясный, но пронзительный и глубокий, и сейчас он казался Драко каким-то знакомым. — Ненавижу! Ненавижу эти книги и родителей, которым всё равно до меня! — разрывая в клочья учебник, Гермиона пыхтела, стараясь нанести больший урон книге. Мужчина встал, останавливая Гермиону за руку. И, взмахнув палочкой, собрал книгу воедино, будто её не рвали. — Будте терпимее, мисс. Ваши родители любят вас. Поэтому вы учитесь, — Гермиона насупилась, — Они дают вам образование и защиту, — он пристально посмотрел на неё отчего ребёнок вздрогнул, — И никогда не рвите книги… Никогда! — А я их не люблю! — поджав губы закричала девочка и выбежала из комнаты. Драко вынырнул из омута, переваривая информацию. Пока ещё ничего не было понятным, но следующий пузырёк внёс окончательную ясность.20 февраля 1984 года.
Драко встал за спиной ребёнка, смотрящего в узенькую щель приоткрытой двери. Её руки были сжаты в кулаки, она тяжело дышала, но старалась не выдать своего присутствия. — Это не может так продолжаться!— Джин Грейнджер носилась по комнате, обнимая себя за плечи. — Мы должны что-то сделать! Что-то предпринять! Она же наша единственная дочь! — с нотками отчаяния в голосе Джин плюхнулась на диван, уронив голову на руки, крепко сжимая свои волосы. Эдвард бесшумно опустился рядом и погладил жену по спине, совершенно обессилено, с потухшим взглядом, устремлённым куда-то в стену. — Она никогда не станет нам настоящей дочерью. Она никогда не будет нашей… они всегда будут контролировать и её, и нас. — Но мы должны бороться за неё! Пусть она не наша кровь и плоть, но мы любим её больше всего на свете! — Должны и будем, дорогая… Гермиона несчастна. Эти изнурительные занятия изматывают её, я уже молчу о психике нашего ребёнка. — Что же нам делать? — Они убьют нас, если мы скажем хоть слово против. Но мы должны постараться сделать всё правильно. Это уже третий срыв за неделю… Мы поступим как родители, оберегающие своё дитя. Мы вызовем Анриетту и Джареда для разговора и обсудим жизнь нашего ребёнка. — Мы не виноваты в том, что эти горе-родители отказались от своего единственного ребёнка для какого-то там благополучия своих настоящих семей. Шафики они, де Ла Крои, да хоть из королевской семьи! — вскочила Джин, словно взбесившись. — Они вышвырнули её как какого-то ненужного котёнка и указывают нам, что для неё лучше?! — она смахнула слёзы, вытирая глаза рукавом кофты. — Доставай ту штуку и вызывай их обоих. Пусть делают со мной всё, что хотят. У них есть их палочки, но и я не мокрая курица! Гермиона прикрыла рот рукой, роняя слёзы и тихо отошла от двери. «Джареда Шафика?! Твою мать! Теперь мне всё стало ясно! Твою мать, Грейнджер. Ты незаконнорождённая дочь Джареда Шафика и Анриетты де Ла Крой. Как такое вообще возможно? Теперь понятно, откуда у тебя маховик… Мерлин, Грейнджер, сколько же в тебе всего намешено?!» — громко, но про себя размышлял Драко, закидывая воспоминания в омут в предложенном ему порядке. Шафики — волшебная знатная семья из Марокко, вероятнее всего, именно из их начала пришёл маховик времени в руки Гермионе. У Джареда не было совместных с женой детей, и теперь всё так ясно сложилось как никогда раньше…13 мая 1986 года
Гермиона рассекает воздух на метле, ловко пикируя и выравниваясь у земли, кружит вокруг и, теряя бдительность, отдаётся полету и моменту: выравнивая метлу летит над полем, раскинув руки, как когда-то они вместе перед падением на сырую землю в Хогвартсе. Она почти такая же, как и на первом курсе. Драко зачарованно наблюдал, удивляясь, как в таком возрасте она ловко умеет держаться на метле и негодуя от того, почему всегда обходила её стороной в школе. На секунду он задержался на улыбающемся лице ребёнка, ловя лёгкую негу ностальгии, улыбаясь так широко, насколько это было возможно. «И почему она боялась летать в школе?!» Красный луч, выпущенный всё тем же загадочным мужчиной, выбивает метлу из-под Грейнджер и та кубарём падает вниз, пропахивая лицом по ухабистому пути. Сердце Малфоя неприятно ёкнуло. Он увидел трансгрессировавшего рядом с поднимающейся с земли Гермионой, которая тут же перевернулась на спину и устремила взгляд в небо. Она стала старше, чем в первом воспоминании, но Малфой отметил тот факт, что до сих пор видит лишь очертания лица незнакомца, которые ему точно совсем не знакомы. — Никогда не теряй бдительности! Никогда не отдавайся чувствам, когда рядом могут быть враги! Только через боль вы научитесь понимать это? — закричал он, — Пойми, Гермиона, в один момент эта боль в твоей жизни может стать последней… Грейнджер лежала на земле. Кровь стекала по её лицу, смешиваясь с пылью. Она закрыла лицо ладонями, и Драко вынырнул из этого воспоминания.20 октября 1986 года
Гермиона в гостиной, принимает трапезу в одиночестве, режа обычным ножом и вилкой пищу. Появляется уже такой знакомый Драко неизвестный, держа палочку в руках, хлопая ей, словно указкой по спине, подбородку и рукам Гермионы: — Мисс должна принимать пищу как подобает мисс, а не горному троллю. Гермиона с толикой ненависти в глазах натянуто улыбается, отпивая из бокала воду и взяв в руки другие приборы, добавляет: — Разумеется. Мужчина победоносно улыбается.24 декабря 1986 года
От этого воспоминания Драко прошиб бы ледяной пот, если бы он что-то чувствовал. Это даже не было похоже на пытки тётки, которая учила его легилименции и окклюменции. Этот мужик был настоящим психопатом, не знающим слова «нет» или «пожалуйста». Драко ужасно хотелось свернуть шею этому ублюдку и он желал узнать, что же это за загадочный извращенец, так относящийся к подопечной. И ещё больше, что же там за родители такие, которые благородно, по собственному желанию, учат маленькую дочурку всем этим вещам? — Вы должны сопротивляться! Я не пощажу вас, мисс Грейнджер. Вы это знаете! Гермиона тихо корчилась, стараясь не проронить ни писка. Драко всем нутром чувствовал её боль от вторжения в разум, подозревая, каким методом это происходит и удивляясь стойкости маленькой девочки, которая не проронила и слёзы.***
Меняя пузырьки Драко всё больше впадал в состояние шока и ужаса. Такое просто не укладывалось в голове. Её настоящие родители под прикрытием какого-то всемирного блага для своей дочери, намеренно отдали в руки психа, воспитывающего из неё машину. Драко удивлялся, чему она вообще обучалась в школе? И вообще зачем она туда пошла? С таким домашним образованием ей бы сразу в учителя идти… Всё вставало на свои места. Здесь были объяснения всему её странному поведению. Как в такой обстановке ребёнок не пострадал психически, не начав убивать всех и вся? «Программа, направленная на удержание детей в узде, воспитывает из них хладнокровных убийц… Очень логично, очень весело» — думал он, доставая новую пробирку. Были и светлые воспоминания, связанные с приёмной семьёй Гермионы, но Драко не увидел более ни одного луча света в жизни маленькой девочки, связанного с настоящими родителями. Это было ужасно горько даже для него. Ему было жаль свою любовь, которая так настрадалась за все эти прожитые годы.***
25 августа 1991 года
— Наша домашняя учёба приостанавливается на период вашего обучения в школе чародейства и волшебства. Не выдавайте своих знаний, мисс Грейнджер. Следуйте правилам невыразимцев, сохраняя скрытность. Гермиона только слабо кивнула. На её лице не было никакого выражения чувств, зато ровную спину и отрешённый взгляд Драко заметил сразу. Эта манера появилась неспроста, и Драко теперь об этом точно знал. — Если что-то сказали через чур умное или раскрывающее вас, то добавьте: я читала об этом в книге. Подозрительных детей мало, но лучше открыто не показывайте своих знаний. Держите разум под замком. Сегодня вас ждут в Отделе тайн. Я сопровожу вас. Гермиона помедлила, словно решая можно ли задать какой-то вопрос. — Мистер *** Драко напряг слух, но обращение Гермионы словно поглотилось. Будто где-то зажурчала вода, скрывая заветное имя. — Да, мисс? — У меня получилось стать тем… ну, кем я должна была быть? — Гермиона посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Мужчина улыбнулся. — О, вы превзошли все ожидания, — вытянув губы в улыбке, он помедлил, — мои методы стары, они грубы, но теперь вы абсолютно несокрушимы. Вы всем покажете, на что способны. Вы лучшее моё творение, Гермиона. Лучшая ученица. Девочка самодовольно улыбнулась, но затем похмурела. — Родители… они… э-э… Они довольны мной? Моим папе и маме ничего больше не угрожает? Незнакомец опешил, его лицо изменилось, уголки губ потянулись вниз. — Всё это время вы учились, терпя все наказания оттого, что боялись за своих приёмных родителей? Девочка выпрямилась в спине, грозно посмотрев в его глаза: —Да! Они не должны страдать оттого, что я что-то не хочу делать. Они дороже всех друзей и кукол мира, вырастили меня и подарили любовь, хотя это были нелегко, и я должна отплатить тем же… — Хм-м, — сложив руки в замок, он улыбнулся, — Вы оправдали все мои надежды. Я учил разных людей: детей, взрослых, богатых и бедных. Но только в вас есть некий… стержень, мисс. Во всех ваших действиях есть свой подтекст. Вы уникальна. Делаете то, что говорят, только на свой манер. Не потеряйте это качество… и да… они не тронут вашу семью, и не тронули бы, я бы не позволил… Драко вынырнул из омута, хватаясь за голову. Ему было всё ещё противно оттого, что происходило с его девушкой и что ей приходилось терпеть, возможно, всю её жизнь, а воспоминания о собственных издевательствах над ней привносили ужасную боль и отвращение к самому себе. Он взял в руки колбу из красного стекла с пометкой «Министерство». Она стояла сразу после воспоминаний о детстве и словно намекала на то, что ему сейчас предстоит увидеть…***
25 августа 1991 года
Гермиона сидит на стуле в кабинете министра. Обстановка совсем иная, не такая как у Кингсли сейчас. Она забавно болтает ногами и крутит головой по сторонам, ожидая появления Корнелиуса Фаджа. Бывшие министры улыбаются ей, но девочка не обращает на них никакого внимания, то и дело смотря на часы. — А-а, мисс Грейнджер. Наша юное дарование! — входя в свой кабинет нараспев проговорил Корнелиус, подходя к своему столу. — Конфет, чая? Шоколадную лягушку? — Добрый день, господин министр! А можно сразу к делу? Не хочу опаздывать в Косой переулок… — А-а, конечно! — так же радостно ответил он. — Деловой подход у такой маленькой девочки. Весьма похвально! — он улыбнулся ей широко, получив в ответ выдавленную улыбку ребёнка, немного от этого смутившись. — Вы прекрасно прошли обучение по программе, министерство гордится вами. Пришло время передать вам ту самую вещь, о которой мы говорили год назад. Теперь вы готовы. Она просияла, получая в руки свою заветную деревянную коробочку, пальчиками проводя по своему выгравированному на ней имени. В её глазах читался такой детский восторг, а Драко смотрел на неё с таким сожалением, с такой большой тоской. Этот ребёнок ещё не знает, что его ждёт и в какие опасности её приведёт дружба с Избранным и владение этой самой вещью… — Это маховик времени… — начал министр, но тут же был ею перебит. — Я всё о нём знаю… принцип и правила использования, и то что без министерства я и пальцем не поведу, всё это мне рассказал мой родной отец… Спасибо, — затараторила она, спрыгивая со стула, — Я правда очень тороплюсь, я ждала вас целый час, и мои мама и папа давно ожидают меня… Двум маглам одним не стоит так много времени проводить в магическом мире… Спасибо за эту встречу, — заключила она, почти развернувшись и направляясь прочь. — Стойте… — замямлил Фадж, — Мы не обсудили ещё одно важное дело… Она покорно села обратно на стул, убирая коробку в сумку и сложив руки на коленях, выжидающе на него посмотрела. — Вы же знаете, что состоите в специальной программе? Она коротко кивнула. — Так вот. У всех детей в этой программе есть своего рода… миссия. У вас тоже… — Я думала, моя миссия — хранить маховик. — Это лично ваша. Не министерства. Она хотела что-то возразить, но не стала. — Что вы знаете о Гарри Поттере? — твёрдо задал свой вопрос Корнелиус, посмотрев на неё из-под очков, приподнимаясь с кресла и опираясь руками о стол.