Всё для него

И был у этой сказки свой финал, Логическое завершение чужой жизни, И не было печали, грусти или разочарования. И ничего не было впереди, кроме яркого света.

      Веки, словно налитые свинцом, не желали открываться. Всё так же начиналось когда-то, казалось, что так давно, в тот день — 2 мая 1998 года. Она всё ещё слышала его крик, хотя ясно осознавала, что всё уже закончилось. Вот так просто. Не будет больше бесконечной гонки за временем, не будет того бремени, которое ей придётся нести оставшиеся годы. Всё случилось так, как и должно было случиться, так, как было предначертано и никто не смог бы сберечь её от такого финала. Пророчество, данное её семье, данное ей, начертало на жизни девушки огромный крест ещё перед рождением. Маховик времени стал её личным проклятьем. И как бы она ни старалась убежать от него, как бы она ни отрицала свою сущность, все её несчастные попытки сохранить саму себя остались пустыми. Она умерла… И сейчас это не было похоже ни на одну смерть, испытываемую ею при стирании ненужных вселенных. Это была настоящая смерть, и она не была похожа ни на что прежде пережитое. Когда Грейнджер размышляла об этом дне, она не представляла себе как скоро он наступит. Каждый из нас хотя бы раз в жизни строил иллюзии о том самом дне, который настигнет любое живое существо на планете. Каким он будет? Что мы будем испытывать, когда сделаем последний вздох, закроем глаза? Ничего из её мыслей не было и близко похоже на то, что сейчас испытывала её душа. Гнетущую, всепоглощающую, парализующую пустоту… Гермиона открыла глаза, яркий свет почти ослепил её, заставил замешкаться на многие секунды. Ей казалось, что она до сих пор слышит его голос и чувствует тепло кожи. «Как больно тебе, дорогой мой Драко. Какую боль я причинила тебе и с чем оставила тебя в этом мире…» Эти горькие мысли были ничтожны по сравнению с тем, что ей удалось — сохранить его жизнь. Она сделала то, что должна была сама себе. Впервые она сделала так, как хотела того сама и только потому, что целиком и полностью любила этого человека, заведомо зная свой выбор между собственной смертью и его. Но сейчас его пронзительный крик выжигал ей сердце… Игнорируя посторонние звуки, Гермиона всмотрелась в окружение, широко улыбнувшись. Она сделала робкие босые шаги, совершенно не ощущая холода, не чувствуя должной боли, которую могла принести промёрзшая, оледенелая трава под ногами. Ступая по островкам кое-где лежащего пушистого снега, девушка подошла к стеклянной глади воды, которую вот-вот тронул лёд. Здесь всё было как прежде прекрасно. Вековые деревья, поражающие своей мощью, и узкие тропы, готовые завести тебя вглубь леса, чтобы дать слуху понежиться в щебетании птиц и обилия удивительных звуков, насладиться запахом свежести и дать немного забыться. Отойти от городской суеты. Она обняла себя за плечи, думая о том, что это самое лучшее место для смерти. Оно так много значило для неё в детстве, впервые в своей жизни именно здесь она почувствовала себя счастливой и именно здесь она узнала о завершении жизни своих родных родителей, лишившись в тот день части самой себя. Это место было для неё очень символичным, дарующим спокойствие, и девушка почувствовала невероятную лёгкость от того, что её путь закончится именно здесь. Минуты утекали, словно песчинки в песочных часах. Её умирающее сознание цеплялось за жизнь, но его попытки были настолько глупы и невозможны, что прилагать усилия для их остановки не было никакого смысла. Осталось несколько минут, прежде чем она уйдёт туда, где царит полная неизвестность. — Здравствуй, Гермиона. Знакомый голос встрепенул, заставил оглянуться назад и вздрогнуть. Это был тот, о ком она думала каждый свой прожитый день. Тот, кто был виновником многих её свершений. Её наставник. — Учитель! — прокричала Гермиона и кинулась к нему, обнимая, роняя слёзы. Утыкаясь лицом в серебристую ткань мантии, чувствуя на своей спине невесомые объятья старческих рук. Они отпрянули друг от друга, смотря в глаза. Дамблдор смахнул омертвевшей рукой слёзы с её щеки и радушно улыбнулся. Он жестом пригласил пройти вперёд, и девушка, сглотнув вновь подступившие слёзы, так не вовремя защипавшие горло, покорно проследовала за Альбусом. Подол его мантии тянулся за ним, оставляя в местах, где только что ступила нога, мёртвую землю, не тронутую никакой растительностью, которая в миг покрывалась новой травой, тут же обрастая оледенением. Этот процесс по-своему завораживал и пугал одновременно. Альбус Дамблдор выглядел таким же, каким она запомнила его, и сейчас, встретившись с ним в этом месте, впервые за долгое время она не чувствовала груза вины за его смерть, который носила в себе эти долгие годы. У неё появился шанс сказать ему то, что так хотелось озвучить. Разве не щедрый подарок судьбы перед тем, как всё закончится? — Что это за место? — пододвинув очки-половинки, профессор осмотрелся, мельком оглядев Гермиону с ног до головы. Он явно отметил изменения на её лице, все эти отпечатанные на нём годы, проведённые в разных уголках света, и внешне не стал скрывать, что не обрадовался этим изменениям, о чём-то задумавшись. — Королевский лес Дин… Таким я его запомнила. — Значимое для тебя место… раз сознание произвело на свет именно эти воспоминания, — сказал он, мягко улыбнувшись Гермионе, привлекая её внимание к вымирающей траве вокруг себя, которая по мере удаления от него заново возрождалась, но девушка вновь проигнорировала образовавшийся жирный вопрос в своей голове, тактично промолчав. Они шли тихо, всматриваясь в безупречный зимний пейзаж, словно ощущая кожей дуновение ветра, хотя, судя по всему, это было совершенно невозможно. — Это всё нереально? — робко спросила девушка. — Как посмотреть… — неопределённо ответил профессор, вновь улыбаясь ей, — Пожалуй, пришло время что-то разъяснить, если ты не против? У тебя наверняка накопились вопросы… Она неуверенно кивнула. На самом деле, им было о чём поговорить, но сейчас ей больше всего хотелось просто помолчать, наслаждаясь последними мгновениями перед уходом в небытие. У неё осталось не так много времени. Хотелось прошептать слова благодарности, извинений, и уйти туда, откуда нет выхода, с небольшой недосказанностью. Но, она покорно проследовала за учителем, внимательно слушая каждое его слово. — Для начала я хочу извиниться за всё, что было, — мужчина досадливо вздохнул, огладив рукой свою бороду, — Я делал то, что должен был. И я хочу сказать, что из тебя получилась исключительная волшебница, каких ранее не видел свет. И я сейчас не только о твоих безупречных навыках и качествах. Ты поступала как настоящий друг и любящий человек, так, как велело тебе сердце, доказав мне, что я в тебе не ошибся, Гермиона. Ты лучшее моё творение. Ты вернула веру в то, что девианты — это всего лишь дети со сложной судьбой, а не те, кем их возомнило наше общество. Я безмерно благодарен тому, что мне досталась такая возможность, как наставлять тебя на этом сложном пути. — Спасибо… — почувствовав невероятную гордость и необъяснимое чувство благодарности, Грейнджер еле сдержала свои эмоции, но всё-таки дала себе небольшое послабление и вновь слегка приобняла профессора, получив в ответ радушные хлопки по спине, но вдруг нахмурилась. — Профессор, я хотела сказать… Я хотела… извиниться за… — О-о, нет. Не стоит… Ты всё сделала правильно, как и должна была. Как я и сказал тебе сделать. Это всё я, Гермиона. Только я сам, никто больше, — пройдя чуть вперёд, он наколдовал большую скамью возле реки, жестом приглашая её сесть. — Это именно та часть разговора, к которой мы обязательно должны перейти, чуть позже… Пожалуйста, садись. Она покорно села, выжидающе смотря на седовласого мужчину, который в этот момент вознёс свою проклятую руку к небу. Почти прозрачная кожа обтянула кости, следы тёмной магии так и остались с ним после смерти, напоминая о том, какие ошибки он сделал при своей жизни. Он осмотрел её пристально, будто видит впервые, на короткие мгновения словно провалившись в какие-то горькие воспоминания. — Давай поговорим про Джонатана для начала? Гермиона еле уловимо кивнула. На самом деле, сейчас ей меньше всего хотелось говорить о Моро. Но, это было бы как-то неправильно. Возможно, ей хотелось бы больше узнать о том, из-за кого, собственно, она и оказалась здесь. Грейнджер лишь нахмурилась. Всё произошло так стремительно и сумбурно. В её руках был маховик, у неё почти получилось. Но, исход был бы примерно одинаковым. Она неуверенно взглянула на свою руку, украшенную знаками стихий, перекрывающими руны Хаоса. «Какая бессмыслица» — подумала она. Даже если бы у неё получилось вернуться в прошлое, ей всё равно пришлось бы умереть. Но, когда на кону десятки других жизней, в том числе и дорогих людей, никаких иных выборов сделать просто нельзя. — Несчастный мальчик, — Дамблдор вырвал её из своих мыслей одной лишь фразой. Губы Гермионы невольно скривились. — Эта одержимость тобой казалась ему чистой, настоящей любовью. Он никогда не мог бы представить себе своей жизни без тебя с самой вашей первой встречи. Я заметил почти животный отблеск в его глазах и больше никогда, ни при каких обстоятельствах не привозил тебя с собой на показательные уроки. Я совершил огромную ошибку, дав тебе в прежней жизни отправиться во Францию по распределению. Ты оказалась в золотой клетке, думая, что это любовь. И с каждым годом ты увядала. Твоя бескрайняя магия, прятавшаяся внутри, убивала тебя. Ты сдерживала его, находясь в руках Джонатана, подавляла свою силу, волю. Ты самостоятельно уничтожала себя. А я не мог ничего с этим поделать. — Расскажите мне больше… — умоляюще посмотрела она в морщинистые глаза. — Конечно… — коротко вздохнул он, поправляя складки мантии одним движением руки. — Но увы, сейчас в этом нет никакой необходимости. Если бы тогда я мог знать… При жизни я мог лишь догадываться о том, что случилось. Только после своей смерти мне раскрылись страшные подробности, — он сожалеюще взглянул на Гермиону. — Я всегда осознавал твою тягу к Драко, нездоровую, непонятную для меня прежнего. Вы были по разные стороны, но всё же в тебе было нечто иное, какие-то странные для меня чувства по отношении к нему. Никакого презрения, осуждения. Что-то совершенно другое. Это сидело внутри тебя. Ты неосознанно делала всё для того, чтобы спасти мальчика с самого начала. Когда ты появилась в моём кабинете с немой мольбой в глазах узнав, что Драко собирается убить меня, я смог сопоставить это лишь с тем случаем, когда ты воинственно ворвалась в мой кабинет и кричала о том, что защитишь Гарри во что бы то ни стало. Крик. Молчание, — он взмахнул руками, имитируя весы, подчёркивая, что данные слова, скорее, были синонимами. — Что-то внутри толкало помочь, выслушать, — Дамблдор взял недолгую паузу, словно перетирая в голове все необходимые моменты. — Я не мог сопоставить всё до абсолютной точности, но зная, что случилось с тобой, зная, что твоё взрослое сознание заперто в теле маленькой девочки, я догадывался, что в прежней твоей жизни произошло нечто, связанное напрямую с Драко… Что касается Джонатана… — профессор тихо хмыкнул, едва ли покачав головой. — День твоего награждения стал отправной точкой. Ты блистала, — Дамблдор по отечески улыбнулся, как если бы отец гордился своим ребёнком. — Я ведь тоже незримо наблюдал за тобой. Всегда наблюдаю… В тот день тебя окружило внимание, каждый от рядового до великого волшебника, и несколько юношей, готовых на мелкие пакости ради одного твоего взгляда. И только один остался в стороне, остался незамеченным. Джонатан наблюдал за процессией, он был там, в атриуме министерства. Он желал увидеть тебя, показаться, ожидал, что вызовет в тебе какие-то чувства, но даже столкнувшись с ним ты просто прошла мимо. Недолго погодя случилось первое ужаснейшее решение — раскол души Джонатана. Он, как и ты после, искал способ избавиться от рун Хаоса, но решил пойти по самому темному и самому простому для себя пути… Ты же выбрала страдания и скорую смерть от поглощающих тебя частиц вселенской магии. И вновь такие разные… — он досадливо покачал головой поправив очки-половинки. Ей, возможно, не хватало воздуха. Но, это было невозможным. Она не телесна, нереальна. Это всего-лишь её сознание, или душа? Но, тогда почему же так больно? — Джонатан был готов на всё, чтобы тебя вернуть. Ему казалось, что только грубая сила поможет в решении. О, как он ошибся. Я даже не представляю, почему он пришёл именно к этому выводу. Он так увлёкся твоим завоеванием, что по пути решил подмять под себя весь мир. Ты бегала за ним, он за тобой. И я никак не мог помочь тебе в этом, лишь наблюдал со стороны… — он почти виновато ссутулился, опустив плечи. Дамблдор качнул головой, стряхивая эти разрушающие мысли. — Почему вы не стёрли память Джонатану, как и мне? Этот вопрос поставил Альбуса в тупик. Он многозначительно вскинул брови, затем нахмурившись. — Я никогда не стирал тебе память, Гермиона. Это всё ты… Немой вопрос в её глазах заставил объясниться. — Как там говорит мастер Татхагата? Мозг — не сито. Всё, что туда попадает… — Там и остаётся… — робко закончила она. Дамблдор одобрительно кивнул и посмотрел на девушку каким-то пронизывающим душу взглядом. Полным извинений и жалости. — То перемещение в прошлое настолько потрясло тебя, что ты сама похоронила в себе эти воспоминания, — он растеряно взмахнул рукой, — Тогда я ещё не знал. Я не понимал, как это произошло. Видимо, Джонатан нашёл для себя самое логическое объяснение ситуации. Ему было проще обвинить во всем меня и взращивать в себе ненависть годами. Понимание пришло ко мне лишь после смерти. Ты закрыла в себе эти воспоминания, чтобы проще всё это перенести. Твоё сознание оберегло тебя таким образом. Это где-то внутри тебя. Тебе нужно было как-то жить в этом мире и твой мозг принял самое верное для себя решение. Очень правильное решение, хочу заметить. Его улыбка была полна жалости и чувства вины. Глаза Гермионы забегали, слёзы подступили к горлу, собираясь в один прогорклый комок. Она моргнула, сбрасывая с себя тяжёлую пелену осознания. Это всё она… — Эти воспоминания где-то глубоко в тебе. Ты можешь достать их, если действительно захочешь. — Я понимаю… — обескуражено прошептала она, — Теперь я понимаю. Все эти годы я чувствовала, что что-то не так. Моё хладнокровие и отчётливое осознание ситуации. Я просто знала, что будет в ту или иную секунду. Моро обвинял всех вокруг: себя, вас, Кингсли. Но утрачивал истину. Это всё я… Она иронично усмехнулась, сбрасывая с себя тяжёлый груз мыслей. Это не укрылось от Дамблдора. Он по-отечески обнял её за плечи, слегка их растирая. — Кингсли я действительно предупредил. Что-то внутри тебя подсказывало, что тебе нужно остаться в Лондоне. Он помог тебе определиться, и вернуться в Хогвартс. Большего, чем то, что тебе не нужно никуда уезжать, а вернуться в школу, перед своей смертью я ему сообщить не мог. Поэтому, Моро смог до тебя добраться. — Довольно о нём, — словно отрезала, сказала она. Это прозвучало даже как-то грубо, поэтому Гермиона смягчила тон. — Давайте поговорим о другом? — Скажи мне, как ты думаешь, — он всё тут же понял, ободряюще произнеся эту фразу, словно отвлекая её от дурных мыслей, — какой из всех Даров Смерти самый коварный? — многозначно спросил он, взглянув на Гермиону, желая услышать правильный ответ. — Многие думают, что это Бузинная палочка, — начала девушка, — Но я отвечу, что Воскрешающий камень, — твёрдо заявила она, получив в ответ довольную улыбку. — Как всегда блестяще, — широко улыбнувшись своей подопечной, заключил Дамблдор, — Самый коварный и самый недопонятый из всех Даров. Он никогда не привлекал меня, пока я с ним не столкнулся. И столкнувшись, я ощутил его мощь, впервые оставшись в живых после соприкосновения с проклятьем, запечатанным в кольце. А второй раз, когда мы нашли с Гарри подложный медальон в той пещере, и это внушило мне, что я могу победить смерть, — он лукаво усмехнулся, — Это самая моя большая ирония в жизни, Гермиона. Только представь себе: человек решил, что может обмануть саму Смерть! Какая глупость. Она непонимающе взглянула на него, нахмурив брови, не улавливая куда он ведёт, и Альбус это явно понял. — Я думал, что Камень спасёт меня от смерти на Астрономической башне. Я решил, что в первый раз именно он спас меня при столкновении с кольцом, но ужасно ошибся. Это было само проклятье. Я должен был выжить, чтобы мучительно умереть. Вот так. Второй раз, на самом деле, оказался первым… и единственным. — Что это означает? — уже зная ответ, она решила укрепиться в своих догадках. Альбус встал, заведя руки за спину и начиная перебирать пальцами. Он многозначительно обошёл её вокруг, любуясь видами. — Камень можно использовать только единожды. Это я понял уже слишком поздно… Хруст травы под ногами, и её мгновенное омертвление вновь привлекло внимание Грейнджер. — Получается, вы были уверены, что останетесь в живых, когда просили меня уберечь Драко от вашего убийства?! — с дрожью в голосе прояснила Гермиона, осознавая, к чему может привести дальше этот разговор, чувствуя ещё большую вину за случившееся. — И я застрял вместе с тобой в петле времени, переживая свою смерть снова и снова. Но в этом виноват только я сам, никто больше. Я был ослеплён властью и поплатился сполна. В наказание за желание обмануть Смерть я стал её посланником, — он взмахнул руками, очерчивая выжженный круг вокруг себя. — Моя дальнейшая участь, как и любого, кто использует Воскрешающий Камень, — переправа умерших на ту сторону, где они предстанут перед самой Смертью. Она даёт только один шанс вернуться назад, чтобы всё исправить. После этого ты становишься заложником этого шанса… месяцы, года, десятилетия, проведённые в невесомости, в ожидании, что кто-то другой использует камень и станет твоим приемником, — он иронично ухмыльнулся, отвернув взгляд. Она рвано выдохнула, потерев пульсирующий лоб. Её сознание вот-вот умрёт, и сейчас отключающиеся функции организма явно свидетельствовали об этом, оставляя пятна на её душе, заставляя её чувствовать этот процесс. — А теперь самая главная часть. Я вижу у нас мало времени, — бережно потрепав опустившую голову девушку за плечо, Дамблдор указал на кольцо, — Открой его. Она округлила глаза, пожав плечами. — Но я не знаю, как его открыть. Это кольцо мне подарил… — Гарри… — загадочно улыбнулся профессор, протянув свою руку к её украшению, провернув камень против часовой стрелки несколько раз. Открыв его и сдвинув в сторону. Её взгляду предстал маленький тёмный ромбовидный камень, с символикой Даров Смерти в своём основании. — Он сам понял, что нужно делать. Я оставил лишь письмо о том, кем ты являешься и что сделала для спасения его жизни с явным намёком, что когда-нибудь помощь пригодится и тебе. Я должен был постараться уберечь тебя от возможной опасности, зная, что Джонатан постарается всё исправить. Я был уверен, что Гарри всё правильно поймёт. Он сам нашёл выброшенный им в лесу Камень и заключил его в твоё кольцо. Она неверяще глядела на маленький камешек, испытывая целый коктейль из невозможных человеку эмоций. Её друг всё знал с самого начала, и не отрёкся от неё, он нашёл Воскрешающий камень и отдал ей его, чтобы спасти. — Я не знаю, что и сказать… Это значит, что я буду жить? — Если захочешь… Он вновь заходил вокруг, перебирая пальцами, окручивая большим пальцем правой руки вокруг левого. — Я не сказал этого Гарри потому, что был напуган. Я предложил ему выбор, не объяснив почему. Он выбрал жизнь. Но с тобой я не могу поступить так же, — Дамблдор несколько раз кивнул сам себе, подтверждая сказанные далее слова. — Видишь ли, Гермиона. Тебя ждёт та же участь после смерти, что и меня. У тебя никогда не было выбора… И я не могу тебе его не предоставить. Послушай. Ты можешь выбрать смерть сейчас, и тогда моё место займёт Гарри, пока не найдётся обладатель Камня, который его использует, и тогда он сменит его на посту посланника Смерти. Один из обладателей пробыл на этом месте триста шестьдесят лет, по нынешним меркам — невозможная цифра, ведь время здесь течёт не так, как на Земле, — он остановился, тяжело вздохнув. — Ты не представляешь, что это за участь. Я чувствую каждую эмоцию, которую испытывает умирающий… — горько добавил он, — Поэтому, тебе стоит сделать выбор. Или ты возвращаешься обратно, но знай, что Гарри умрёт раньше тебя. Он сменит меня и пробудет на этом посту чуть больше десяти лет. Потом ты сменишь его. Или ты примешь свою смерть сейчас… Девушка тяжело вздохнула, прикрыв веки рукой. Это не укладывалось в голове. Ей придётся сделать самый сложный выбор в своей жизни. Она достаточно настрадалась на земле, чтобы и после смерти испытывать тяготы, обрекая себя на многолетние страдания… Холодный воздух словно допытывал её. Это место не казалось уже таким особенным. Какой в этом толк? Она может получить шанс на дальнейшую жизнь рядом с Драко и обречь себя на страдания после смерти. Или уйти сейчас, подписавши на эту участь человека, который сделал столько всего для неё? Обречь своего лучшего друга на эти страдания… В голове неистово пульсировало. Времени уже не осталось. Нужно было сделать последний, самый сложный выбор в своей жизни… Дамблдор видел эти внутренние терзания. Он решил, что пора подвести черту. Он знал, что ещё несколько эфемерных секунд, и у Гермионы не останется шанса на какой-либо выбор. — У тебя впервые в жизни есть такая возможность, ты можешь закончить свои страдания и спокойно уйти в тот мир или предречёшь себе мою участь. Что ты выберешь, Гермиона? Он уставил в неё пронзительный взгляд. Девушка замешкалась, почти заикаясь произнеся. — Я… я… Её пальцы, нервно перебиравшие подол платья, замерли. Ледяная трава хрустела. Снег ложился на землю, покрывая её пушистым белоснежным покровом. Королевский лес Дин просыпался, готовясь услышать заветный ответ…