Кошмары в зеркалах

Бельфегор заранее знал, что переговоры не закончатся ничем хорошим, но опаздывать все равно не собирался. Точность — вежливость королей, и все такое прочее. Но эти благородные порывы грозили пойти прахом, потому что ленивый Лягушатник, казалось, задался целью нарушить всевозможные временные рамки — Бельфегор ждал его в холле уже четверть часа и всерьез раздумывал поехать в одиночку без всякой бесполезной подстраховки. И только разумная часть удерживала его на месте, ведь помощь сильного иллюзиониста будет не лишней, даже если это Фран. Бельфегора больше устроил бы Маммон, тот и в финансовых сделках разбирался, но в последнее время он все чаще пропадал вместе с другими Аркобалено и, кажется, готовил себе из Франа полноценную замену. Неожиданная близость двух иллюзионистов тоже напрягала. — Я уж думал, вы уехали, — раздался нудный голос сзади. Бельфегор задрал голову, уперевшись в подлокотник дивана, и увидел медленно бредущего к нему Франа. — Я поэтому и не торопился. Вы заждались меня, семпай? — Ага-а, — отозвался ему в тон Бельфегор, поднимаясь с мягкого дивана, с которым он почти сроднился за время ожидания. — Чах в разлуке, и-ши-ши. Еще бы пару минут — и не выдержал бы такого горя. — И что тогда? — незаинтересованно спросил Лягушатник и широко зевнул. Выглядел он так, словно выбрался из кровати минут пять назад. Скорее всего, так и было. — Пошел бы по пути великих и задушил бы тебя, спящего в постели, — прошипел Бельфегор и надавил на массивную шапку. Лягушонок слегка присел, вывернулся из-под ладони и, вскинув руки в успокаивающем жесте, посетовал: — Шекспир плохо на вас влияет. Но знаете, вы совсем не похожи на Отелло. Вот это вот должно его успокоить? Бельфегор закатил глаза и пошел на выход, черная Феррари ожидала у самых дверей, а препираться с Лягушкой можно было до скончания веков в любом месте. — Хватит комплиментов. Шевелись уже! — Бельфегор махнул рукой и сел в машину. Застопорившийся было Жабеныш тут же подскочил и устроился на пассажирском кресле. — Знаете, что я думаю, семпай? Не стоило вам брать такую крутую тачку, мало ли что с ней может случиться, — затянул паршивец, пока Бельфегор заводил машину. — Скуало-тайчо будет злиться, если с его любимой грудой железа что-то случится. У него какие-то нездоровые симпатии к металлу. Вы не находите? То мечи, то машины. Возможно, ему нравятся даже ваши ножи или… — И что же может случиться? — перебил Бельфегор и вырулил с территории замка Варии, обреченно понимая, что ему придется слушать весь этот треп до самого места прибытия: спросонья Лягушонок становился чрезвычайно болтлив. Но что-то в этой чепухе его напрягало. — Что с вашей фантазией, семпай? Это же машина, у нее могут отказать тормоза, взорваться двигатель. Он же может взорваться? У Верде могло взорваться что угодно, как-то раз генератор взлетел на воздух. Честное слово, я в этом не виноват, меня даже рядом не было. Или в нас решат стрелять. А вообще вы можете въехать случайно в столб. Вам как, удобно с такой прической водить? И знаете, я вдруг понял, что как-то не помню, есть ли у вас водительские права? Я очень серьезно отношусь к своей безопасности… Фран все продолжал нести бессвязную чушь, как будто с каждым произнесенным словом он просыпался все больше. Просто ужасно, если это так. И хорошо, что ему не требовалось участие Бельфегора в разговоре, вывести такой поток сознания не смог бы ни один живой человек. Хотя Лягушатник и мертвого заболтал бы. Но что-то в этом бреде царапало спокойствие Бельфегора. Какая-то маленькая деталь ускользала от его внимания, и эта мелочь, казалось, должна была сделать все логичным и разумным, что просто абсурдно. У Жабы в голове была каша из мыслей, иллюзий и кучи бесполезных фактов из поп-культуры. Ожидать чего-то адекватного попросту глупо. И все равно Бельфегор пытался найти связь между событиями и словами Франа. Возможную закономерность, но пока получалось, что Жаба всего лишь унылый пессимист с длинным языком. Он в любой момент мог придумать не только оскорбление, но и тысячу и один способ случайно или не совсем случайно умереть. И если поднапрячь память, то Бельфегор мог вспомнить несколько раз, когда неутешительные прогнозы Лягушки едва не воплотились в жизнь. Хотя неудивительно, учитывая количество вариантов и их разнообразие. Ломало такую гипотезу только наличие чрезвычайно точных мелких деталей. — Чем вы недовольны на этот раз? — вырвал из мыслей голос Франа. — Неужели забыли дорогу? А я ведь вам говорил включить навигатор, но нет, кто будет слушать глупую Лягушку. — Именно, никто, — оборвал Бельфегор нудное ворчание и с усилием разжал жесткую хватку на руле, пальцы тут же закололо. От бесконечного кваканья начинало ныть в висках, терпеть непрекращающийся бубнеж было выше его сил. — Так что лучше помолчи хоть немного! — Так уж и быть. Сжалюсь над вами, — протянул Жабеныш и, слава всем богам, сколько бы их ни было, заткнулся. В салоне повисла неуютная тишина. Даже непривычно вот так вот ехать: без перепалок, без убогих оскорблений и без летающих ножей. Слишком спокойно и хорошо, чтобы быть правдой. Белфегор все-таки перевел на секунду взгляд с шоссе на Франа, тот неприкрыто пялился на него, уперевшись затылком в боковое стекло и поджав под себя ногу. И если бы он не снял ботинок, Бельфегор сделал бы так, чтобы он точно вылетел через лобовое стекло. Все-таки мозг у Жабы иногда работает, уже неплохо. Бельфегор резко отвернулся, возвращая все свое внимание дороге. Ему не нравилось смотреть в эти мутные, будто невидящие зеленые глаза, каждый раз его передергивало. На него будто смотрел мертвец, почему-то не желающий смирно лежать в могиле. Редко когда этот пустой взгляд прояснялся, становился будто осмысленным, но он не обманывался: там все равно был туман. Фран мог сколько угодно дурить остальных, но с гением такой трюк не пройдёт: что-то серьёзно было не так. И все это каким-то невероятным образом должно быть связано с невероятной удачей паршивца. Бельфегор, сложив все имеющиеся детали, сейчас ясно понимал, что Фран жив не иначе как чудом. Глупый мальчишка тысячи раз оказывался на грани смерти и выворачивался из ее лап в самый распоследний момент, чертов везунчик. И это казалось чудовищно неправильным, как отражение в кривом зеркале. Подвох просто обязан быть! И лучше, чтобы все не вышло боком самому Бельфегору, придержать Лягушку в резерве, подальше от опасности. И при этом Бельфегор вез его на обреченные на провал переговоры. Нелепо. Бельфегор вновь стиснул руль, подавляя тревогу, прибавил газу и решил побыть милостивым принцем. — На встрече держи язык за зубами, — напутствовал он, — никуда не лезь и не пытайся быть вежливым, у тебя отвратно получается, и-ши-ши. И держись поближе ко мне, возможно, придется уходить в темпе, ждать тебя при таком раскладе не буду. — Ясно-понятно, — единственное, что сказал Фран, тут же замолчав. И видимо, его напрягала такая неожиданная доброжелательность, потому что Бельфегор почувствовал на себе холодный сканирующий взгляд. Мерзко. И снова зловещая тишина. Дорога до особняка Ромоло Каттанео словно увеличилась до бесконечности и вела прямиком через неловкий ад. И эта Преисподняя продолжилась, когда они приехали к месту назначения, когда они встретились с Калисто, сыном чертового Ромоло, который неожиданно приболел и не смог поприветствовать дорогих гостей — какая жалость! — когда им вежливо отказали в сделке, когда их также вежливо попытались выпроводить. — Я не могу подвергать своих людей такому неоправданному риску. Надеюсь, синьор Занзас нас поймёт. И в память о былом сотрудничестве Семья сохранит ваш визит в тайне от Вонголы, — Калисто, сукин сын, виновато смотрел синими глазами, извинительно улыбался, словно говорил о печальном событии, а не пытался угрожать Варии. — Благодарю за такую щедрость, — Бельфегор широко улыбнулся и крепко пожал протянутую руку. Абсолютно бесполезная встреча, как он и предполагал. Никто не захочет рискнуть и встрять в свару между Вонголой и Варией, хотя даже нейтралитет Семей Альянса будет хорошим исходом в их деле, так что Каттанео стоило поблагодарить по-настоящему, но Бельфегор этим заниматься не будет. — Франсуа, был рад с вами познакомиться, — внезапно обратился Калисто к Франу, который за весь разговор не произнес ни единого слова кроме приветствий и просто сидел в кресле и смотрел в окно, будто там было что-то, стоящее такого внимания, чтобы пренебречь присутствующими в кабинете. Хорошо, что он не встал посреди диалога и не вышел на балкон. Но теперь Бельфегор об этом жалел, неожиданный интерес Калисто к Лягушонку заставлял злиться от непонимания и лишь наблюдать, чтобы не спровоцировать конфликт. Фран лениво перевел взгляд на Калисто. Тот ослепительно улыбнулся, откинул прядь длинных черных волос и собрался было сказать что-то еще, но его перебили: — Франциск. Не Франсуа, — равнодушно поправил Лягушатник и поднялся, кинув быстрый взгляд на Бельфегора. — Спасибо за гостеприимство. Нам пора. В глазах Калисто мелькнуло что-то непонятное и недовольное, но доброжелательный оскал не померк. Бельфегор тут же встал, чувствуя накалившуюся обстановку, пихнул Франа — который неожиданно Франциск, чтоб его! — в сторону выхода и еще раз обратился к Калисто: — Спасибо за встречу, Вария такого не забудет, — и возможно — только возможно! — в его голосе было больше угрозы, чем нужно. Улыбка Калисто дрогнула, а Бельфегор засчитал себе личную победу, пошатнуть спокойствие этого выродка было приятно. Калисто коротко рассмеялся и откинулся на спинку кресла, подняв руки, словно признавая поражение. И смех его мгновенно оборвался, когда раздались выстрелы. — На пол! — заорал телохранитель, стягивая своего босса с кресла под стол, а Бельфегор дернул Франа на паркет под звуки взрывов. — Это еще что такое, — зашипел Бельфегор, толкая Лягушатника к стене и сам пробираясь туда. — На нас напали! Немедленно спрячьте отца! — раздался заполошный голос Калисто, телефон что-то затрещал в ответ. — Надо выбираться отсюда, — Фран дернул Бельфегора за рукав и кивнул в сторону дверей. Да, стоило валить. Стрельба не прекращалась, целили, по-видимому, в Калисто. Так что лучше будет оказаться от него как можно дальше. — Тогда шевелись. Пригибаясь и прячась за мебелью под градом выстрелов, они быстро покинули кабинет, чтобы тут же наткнуться на мертвых охранников. В конце коридора стоял мужчина с автоматом. В черной одежде без каких-либо опознавательных знаков, он шел в их сторону и что-то тихо говорил в рацию. — Он нас не видит, — едва слышно зашептал Фран, — мы под иллюзией. Можно было и не уточнять. Бельфегор почувствовал окутавшее его Пламя Тумана сразу, как оно появилось. Он работал с Франом так часто, что уже привык к его фокусам и знал их чуть ли не наизусть. Бельфегор вжался в стену, пропустил противника к дверям кабинета и воткнул ему нож в шею, прямо между позвонков. Тело рухнуло на другие трупы. — А теперь валим. Скорее всего, он уже предупредил своих, где находится. Здесь сейчас будет людно. Фран понятливо кивнул и последовал за ним, не снимая иллюзию невидимости. Бывает и от него польза, не зря все-таки взял с собой. — Прикрой от снайперов, остальное возьму на себя, — распорядился Бельфегор, подготавливая ножи и привязывая леску. С каждым шагом звуки сражения становились ближе, а они сами приближались к большой зале. — Как и обычно, — отстраненно отозвался Фран и вытащил две коробочки, одну кинул Бельфегору: — Ваша. Вы ее постоянно забываете. — Потому что это твоя задача таскать ее. Бельфегор прицепил коробочку к ремню, осмотрел Франа, тот скучающе стоял, засунув руки в карманы, будто не происходило ничего необычного, подумаешь, обычный вторник. Бельфегор не против таких вторников. — Поехали, и-ши-ши! Он ворвался в бой. Невидимость спала, так что тут приходилось опираться только на свои способности, в которых не было сомнений, но сложности добавляло то, что тут сражались и люди Каттанео, а их не стоило ранить или убивать. Работать одному намного проще. За всей этой битвой Бельфегор пропустил момент, когда в комнате неощутимо изменился свет, когда иллюзии сгладили проемы разбитых окон так, что в стенах теперь не оставалось ни единого отверстия. Он просто осознал, что выкинуть из окна очередного противника не выйдет — окон попросту не существовало теперь. Главное, чтобы теперь Фран и себя спрятал также хорошо, как и их от снайперов. Бельфегор громко засмеялся, теперь не было никаких внешних препятствий. Можно отпустить себя, утратить хоть на мгновение жесткий контроль и отдаться желаниям! Воткнуть в сердце нож, перерезать леской горло, застрелить очередного показавшегося в дверях наемника. Кровь кипела в венах от удовольствия и Пламени. Все полыхало, и не только в голове, но и вокруг. Красная пелена перед глазами позволяла видеть все и ничего одновременно. И все казалось липким и скользким, податливым и смертным. Все склонялось перед ним, падало и замирало. Бельфегор захохотал и замахнулся на рискнувшего приблизиться врага. Вот только нож прошел мимо, застряв в стене в сантиметре от чужого горла. Неприемлемая ошибка. — Ну все. Прекращайте буянить, — сказал этот смертник. Бельфегор ударил еще раз, и в этот же момент противник поднырнул под рукой, лезвие едва скользнуло по его щеке. — Бел-семпай, успокаивайтесь уже. Поклонники вашего таланта уже кончились, — снова этот нудный голос. И холодное прикосновение к ладони. Кровавое марево мгновенно отхлынуло, позволяя осознать и ясно увидеть недавнего противника: массивная шапка-лягушка, варийская форма, зеленые волосы и раздражающие зеленые глаза, в которых можно рассмотреть свое окровавленное отражение. Фран, мелкий Лягушонок, который снова полез, куда его не просили. Бельфегор ударил бы его за самоуправство, но прямо сейчас он почувствовал себя обессиленным, не способным даже скинуть хватку мелкой заразы. Но эти ледяные пальцы успокаивали, если сконцентрироваться только на них, то можно даже почувствовать пульс, различить свои мысли нормально, можно не обращать на окружающий ничтожный мир никакого внимания. Однако реальность пробивалась сквозь хрупкий щит самообладания. — Спасибо за помощь еще раз. И Бельфегор…он… Ему не нужен врач? — раздался знакомый голос. Кто это? Бельфегор слышал его совсем недавно, и тогда он не звучал так благодарно и напуганно, скорее самодовольно и уверенно. Ах да, Калисто! Сынок Ромоло, надежда семьи Каттанео. Бельфегор медленно вспоминал предшествующие события, пока в настоящем велся разговор, участником которого становиться не хотелось. Хотелось пустить наглой Жабе кровь. Он постоянно влезает тогда, когда Бельфегору сложнее всего себя контролировать, когда он не хочет себя контролировать! И почему Лягушатник не умеет ждать? Помешательство не может длиться вечно, а Бельфегор не дурак, чтобы сгореть в собственном Пламени. — Нам лучше сейчас уехать. Все детали обсуждать стоит со Скуало, — и вот Жабеныш снова решал все в одиночку, не посоветовавшись. Но вся злость кончилась, к счастью для него. Фран потянул его за руку: — А теперь мы действительно уходим. Пойдемте, семпай. Окно только для вас. — Я принц! — возмутился Бельфегор. Еще он с переговоров так не уходил! Как Лягушатине такое в голову вообще приходит? Он повернулся к Франу, чтобы высказать ему все, а тот, весь изляпанный кровью, уныло смотрел на Бельфегора и всей своей позой показывал, какое сейчас неподходящее время выделываться. — И принц сейчас пафосно уходит через окно. Здесь первый этаж, ничего с вами не случится, — настойчиво произнес Фран и первым вылез на улицу. Просто мастер уходить от разговора! Бельфегор демонстративно вздохнул, чтобы Жабеныш оценил, на какую жертву ради него идут, махнул на прощание рукой Калисто и его людям и тоже выбрался наружу. Устраивать разборки с наглым иллюзионистом на виду у всех он не собирался. — Так и до машины ближе. Всего лишь пройти вдоль стены — и вот она! — попытался умаслить Фран на ходу, но Бельфегора таким не пронять. Он едва подавлял желание спихнуть его в кусты, растущие плотной линией в паре метров от стены. Может, от Франа и была сегодня польза, но он слишком многое посмел взять на себя. От иллюзионистов в таких случаях требуется обеспечить прикрытие, Фран с этим прекрасно справился, Бельфегор мог это признать. Но чего от Франа не просили, так это ментально вмешиваться в мозги своего напарника! Скуало прибьет их обоих, если узнает, что глупый иллюзионист подверг себя такой опасности из-за сущей мелочи, а ведь Бельфегор мог прийти в себя и сам. Чертов мальчишка! Он был на волосок от смерти. Бельфегор остановился и вдохнул полной грудью, сильный ветер никак не помогал остыть, но под тенью балкона было хорошо, и солнце не слепило глаза. Были бы кусты повыше — вовсе бы такой проблемы не было. — Семпай, идемте. Хватит прохлаждаться. Нам и так влетит, давайте не будем еще и заставлять нас ждать, — заныл гаденыш, пытаясь потянуть за рукав. — Ничего, переживешь, и-ши-ши, — прошипел Бельфегор и перехватил паршивца за руки, дернул на себя, заставив встать рядом. И с чувством попытался отвесить подзатыльник, Жабеныш предсказуемо увернулся. — Ты не много ли на себя взял? Слишком смелым, смотрю, стал. Думаешь, всегда удастся со мной справляться?! Фран упрямо молчал и смотрел своими пустыми глазами-стекляшками. А на щеке кровоточил тонкий порез от ножа. — Тогда какого черта ты лезешь мне в голову?! — заорал Бельфегор. — Ты, безмозглая тварь, должен был тупо ждать и распивать коньяк с гребаным Калисто, а не вправлять мне мозги!!! В следующий раз, когда тебе будет сказано прикрывать, ты именно это и будешь делать! Ясно? Без всякой самодеятельности и дурости! Мне потом возня с твоим неудачливым трупом не нужна! Бельфегор резко выдохнул, весь запал куда-то иссяк. Бесполезно. Тупой Жабе бессмысленно что-то объяснять, все равно сделает так, как ему хочется. — Ещё хоть раз сунешься под руку, и я тебя не пожалею! Даже не надейся. Присоединишься к этим отбросам, и будете вместе гнить в одной яме, — напоследок предупредил Бельфегор. — Ваша забота очаровательна, семпай, — протянул Фран, перекатываясь с пяток на мыски и обратно и засунув руки в карманы куртки. Выглядел он несколько позабавленным, как будто Бельфегор перед ним шута разыгрывал. — Я польщен таким вниманием, ваша милость. Хотите, я… Что там он хотел, узнать было не суждено, Фран оборвал себя на половине слова. Его глаза словно бы испуганно распахнулись, и он резко подался назад. В место, где мгновение назад была его голова, впилась пуля. А потом догнал звук выстрела. — Да что сегодня за день! — Бельфегор толкнул замершего Франа в кусты и сам кинулся туда, бросив нож, покрытый Ураганом, в сторону стрелка. — Давай сюда свои фокусы. Надеюсь, сил у тебя на них хватит! — Да-да, конечно, — зачастил Лягушонок и зажег кольцо Тумана, иллюзия плавно обволокла их и окружающее пространство. — А теперь сиди здесь и не беси меня, и-ши-ши. Бельфегор высматривал стрелка. Он, должно быть, один. Мест, чтобы занять высоту, здесь не так много. И после выстрела он либо затаился, либо рискнул сменить местоположение. И вот из-за чего Бельфегор не любил лес — слишком много деревьев, веток, листвы, все словно бы специально мешало ему. Но удача была сегодня на его стороне: неправильное движение чуть правее от того места, куда он уже кидал нож. И вот второй летит уже в цель. С помощью Пламени можно кинуть нож намного дальше, так что Бельфегор не удивлен, когда наемник замертво рухнул на землю. Второго снайпера быть не должно, иначе он бы уже выстрелил: объятый красным стилет сложно не заметить. — А вот теперь точно уходим, Жаба. Достало меня уже все. Только иллюзию не снимай, а то опять какая-нибудь дрянь случится. Бельфегор подал руку Франу, который тихо и мирно сидел все это время в тени кустов. Хоть когда-то он послушал приказ. Прогресс. Фран ухватился за протянутую руку, поднялся, тут же начиная отряхиваться, словно не было ничего важнее, и добавил, явно нехотя: — Неплохо получилось, семпай. Вы, оказывается, все-таки можете нормально работать. — И-ши-ши. Неблагодарная Лягушка, — Бельфегор засмеялся и пошел к машине. Комплиментов и восхвалений он все равно не дождется, Фран просто физически не мог их произнести, у него наверняка отсох бы язык, если бы он попытался быть искренним. Но Фран пытался, этого вполне хватит. Оставшийся путь прошел под бубнеж о том, что следы от травы плохо выводятся с одежды, Лягушонок выяснил это еще в компании Мукуро и его банды. Очень увлекательно, хоть вешайся. А у машины их ждало очередное разочарование. Черную Феррари украшали следы от пуль: на капоте, на дверях с левой стороны, поцарапанный чем-то острым бампер. Но шины целы, и, Бельфегор смел надеяться, что двигатель и прочая начинка тоже не пострадали. И тут его осенило, именно об этом говорил Фран еще утром: что-то с машиной может случиться, и это что-то очень им не понравится. Наквакал, как говорится. — Скуало нас убьет, — затянул Фран. — Ты не помогаешь, — огрызнулся Бельфегор, поднимая капот, и принялся искать повреждения. Еще бы кровью все не заляпать. — Ладно, помогаю. Мы можем уехать в Мексику, сменить паспорта и внешность и переждать гнев Скуало там. Как вам такая идея, семпай? — Ужасная, — настроения подыгрывать не было. — А теперь лезь в машину. Должны доехать и на такой развалине. — Что за отвратительные вещи вы говорите? — искусственно удивился Лягушатник. — Расскажу все Скуало, и он точно вас не простит. — И обошел Бельфегора, чтобы сесть за руль. Какая непробиваемая наглость. Бельфегор даже дар речи на мгновение потерял, но слова быстро нашлись: — Стоп-стоп-стоп. Ты куда это полез, и-ши-ши? Пассажирс… — Я поведу, семпай, — перебил Фран и посмотрел словно бы прямо в глаза. Мерзко. От этого пустого взгляда каждый раз передергивало. — А вы пока можете отдохнуть на задних сидениях, поспать там или еще что. Можете даже начать морально готовиться к выволочке от капитана. — Принц ни в чем не виноват, — заявил Бельфегор, но принял предложение: сил препираться с Франом было достаточно, но вот водить и следить за дорогой желания не находилось, особенно при имеющейся альтернативе. Бельфегор забрался назад, пачкая салон подсыхающей кровью, и устроился поудобнее, пока Фран заводил машину. Что ж, теперь действительно оставалось только лежать, думать или спать. Даже в тишине! Иногда с Франом действительно приятно работать, несмотря на все странности. И все-таки одна мысль не давала ему покоя, и теперь ее можно было спокойно обдумать: как Лягушонку удалось увернуться от последней пули? Интуиция? Что-то еще? Не было ни единой возможности предугадать наличие снайпера именно там и что он рискнет выдать себя и попытаться застрелить кого-то, а не сбежит незамеченным. Фран должен быть мертв, он должен лежать в луже крови с простреленной головой, а не вести машину. Как все так хорошо сложилось? И как долго это будет продолжаться? И на грани сна Бельфегор решил поделиться мыслями: — Тебе просто сказочно везет, но когда-нибудь удача отвернется от тебя, и ты помрешь очень глупой и тупой смертью. И не говори тогда, что я тебя не предупреждал. Будет скучно, если Фран умрет. Кто тогда будет вправлять Бельфегору мозги?