The Best Years of Our Lives, My Ass

Дин знал, что Мэри хочет нормальной жизни, вдали от охоты, но он не ожидал, с каким рвением она будет готовиться к Рождеству. Распродажи в чёрную пятницу 1996 года не имели ничего общего с продажами в 2012 году, но они всё ещё были довольно большой проблемой, и Мэри разбудила всю семью рано на следующий день после Дня благодарения. Тот факт, что она была единственной, кто намеревался отправиться за рождественскими покупками в такую рань, совершенно не ослаблял своего энтузиазма. Дин быстро узнал, что его мать любит Рождество и считает его своим любимым праздником. В течение всего декабря он был подвержен гирляндам какого-то странного растения, развешанного по всему дому (он дважды проверил, чтобы убедиться, что это не таволга; быть рождественским обедом для пары языческих богов однажды было достаточно), спонтанным исполнениям надоедливых рождественских гимнов, весёлых рождественских украшений, рождественского печенья и слишком много рождественских покупок. Что было довольно забавно, потому что Дин понятия не имел, что кому купить, несмотря на то, что Джон и Мэри подарили Сэму, Дину и Кастиэлю по пятьдесят долларов на Рождество; у Дина и Каса тоже были общие сбережения на карманные расходы. Дину и Кастиэлю пришлось сдавать экзамены с «Я мечтаю о снежном Рождестве», застрявшем в их головах. Они получили свои результаты через неделю, когда из стереосистемы зазвучала песня «Зажигаем вокруг рождественской ёлки». Дин, вероятно, был бы более доволен своими результатами — хороший, круглый 1470 для Дина и совершенно неудивительный 1525 для Кастиэля — если бы на него не нападали с дрянными праздничными мелодиями (прим. пер.: макс. балл SAT — 1600). Очевидно, в следующем году была добавлена часть письма, которую Дин благодарил, какие бы мелкие божества не слушали, что ему не пришлось страдать. Как бы то ни было, 1470 был отличным результатом, который позволил бы ему поступить во многие колледжи, что чертовски удивило его; в конце концов, он не был самым умным в семье. — Судя по этому сайту, — сказал ему Кастиэль в тот вечер, когда они получили свои оценки, — ты можешь подумать о том, чтобы проверить свой IQ, поскольку эти оценки экзамена обычно коррелируют с низким уровнем гениальности. — О чем, чёрт возьми, ты говоришь? — спросил Дин, швыряя в голову Кастиэля скомканный листок бумаги. Естественно, это был идеальный выстрел. Он старался не обращать внимания на традиционные рождественские гимны, доносившиеся снизу. — Я тупой Винчестер, Кас. — Ты не дурак, Дин, — сказал Кастиэль. Он выглядел грустным. — Твоё врождённое понимание механики и математики, практическое применение стратегии и способность быстро устанавливать сложное оборудование — всё это показатели интеллекта гениального уровня. Ты не должен быть так строг к себе. — Да, да, — сказал Дин, отмахиваясь. — Сказал парень, который получил 1525. Кас закатил глаза. — Я ангел. Я знаю все Божьи творения. Я, наверное, мог бы получить идеальный балл на этом проклятом тесте, если бы захотел. Ты не можешь сравнивать мои знания о мире с твоим интеллектом. Это две разные вещи, — Дин предпочёл проигнорировать ангела, но эта мысль не покидала его ещё несколько недель. К тому времени, как в пятницу перед рождественскими каникулами на них обрушились танцы Зимнего праздника, Дин уже был сыт по горло Рождеством. И он до сих пор не сделал ни одного рождественского заказа. — Это чертовски глупо, — сказал Дин, разбирая стопку чистого белья. — Почему мы должны снова идти на эти грёбаные дурацкие танцы? Блять. Кастиэль, одетый в костюм, который Мэри выбрала для него к заседанию, с удивлением наблюдал за происходящим. — В это время года ты много ругаешься. — Да, потому что Рождество чертовски глупо, — прорычал Дин. Наконец он вытащил тёмно-серую рубашку на пуговицах, только слегка помятую, чтобы сочетаться с чёрными брюками, которые он выбрал. На полпути к переодеванию он осознал, что не только был в нижнем белье перед Касом, но и выбрал (случайно) наряд, в котором пришёл на суд. Он пожал плечами. Он хорошо выглядел в этой одежде, и, вообще-то, он дрочил в присутствии Кастиэля уже больше месяца. В общем-то, ничего особенного. — Что касается твоего вопроса, твоя мама хотела, чтобы мы сопровождали Сэма и Вики на танцы, — продолжил Кас позади него. Дин был почти уверен, что ему показалось, что голос Кастиэля стал напряжённым. — По-видимому, чтобы убедиться, что не произойдёт ничего неподобающего. Дин фыркнул. — Неподобающего? Сэм? Господи, даже когда он уже взрослый, мне приходится уговаривать его потрахаться. Пока она не демон, мы, вероятно, в безопасности. — Я думаю, это работает в обе стороны, — сказал Кас. Он встал и поправил воротник на рубашке Дина, разглаживая его пальцами, прежде чем отойти, кивнув в знак согласия с выбранной Дином одеждой. — Я уверен, что она хочет, чтобы Сэм и Вики — и, вероятно, я — уберегли тебя от неприятностей. — Меня? Я невинный ангел, — сказал Дин, закатывая глаза, садясь на кровать и подтягивая к себе ботинки. Это были неудобные чёрные оксфорды, но это были единственные туфли, которые Дин нашёл в своём шкафу. — Ты встречал ангелов, Дин. Мы показались тебе особенно невинными? Дин посмотрел в глаза Кастиэля, которые весело прищурились. Он задумался, а потом пожал плечами. — По сравнению со мной? Да, наверное, — сказал он, подмигнув другу, прежде чем вернуться к завязыванию шнурков. Кастиэль промолчал. К тому времени, как они, спотыкаясь, спустились по лестнице, оба выглядевшие ужасно в своих безукоризненных танцевальных костюмах, мамы Вики уже высадили её. Сэм на самом деле купил ей букет, который был невероятно очарователен, и если они уже не собирались куда-то идти, Дин был почти уверен, что они будут там к концу вечера. Если Вики действительно повезёт, Сэм соберётся с духом и поцелует её на ночь. Дин, Сэм, Вики и Кастиэль — все были подчинены тому, что Мэри ворковала над ними и заставляла их стоять неподвижно для фотографий. Честно говоря, Сэм выглядел довольно хорошо в своём официальном наряде — коричневые слаксы и коричневая рубашка с короткими рукавами — и Вики выглядела потрясающе в стильном красном платье, которое доходило ей до колен. По сравнению с ними, он и Кас выглядели так, как будто они выползли из прачечной самообслуживания в том, что упало на них первым. Мэри заставила Дина и Каса встать рядом, и Дин бросил на отца (стоявшего у входа в столовую) многострадальный взгляд. Джон, казалось, забавлялся его бедственным положением и не предлагал абсолютно никакой помощи. — Мы закончили? — спросил Кас жалобным тоном несколько минут спустя. — Мы опоздаем. С этими словами Мэри выпроводила их за дверь, и Дин вздохнул, ненадолго привалившись к опорам крыльца, прежде чем выпрямиться и направиться к Хонде. — Повеселись на свидании, Дин, — раздался голос Джона от двери. — Я вас всех ненавижу, — сказал Дин в воздух. — Всех вас. Просто чтобы вы знали. Сэм фыркнул, забираясь на заднее сиденье вместе с Вики. — У тебя свидание? — спросил Кас, садясь на пассажирское сиденье. — Нет, Кас, однозначно нет, — Дин вставил ключ в замок зажигания; он уже привык к Хонде, но до сих пор чертовски ненавидел её и страстно скучал по Импале. — Он просто дразнил нас. Тебя и меня. Несколько секунд Кас молчал. — Понятно, — сказал он, явно не делая ничего подобного. — Папа намекает, что вы с Дином пара, — сказал Сэм с заднего сиденья. — О, — Кас нахмурился. — Такое часто случается. Стоит ли мне беспокоиться? Дин фыркнул. — Нет, если только тебе на самом деле не наплевать, что о нас думают все остальные. Вики рассмеялась с заднего сиденья. — Кас, вся школа думает, что вы встречаетесь. — О боже, — сказал Дин, сворачивая на улицу и направляясь к школе. — Может ли этот год стать ещё хуже? — Я не уверен, что понимаю, — сказал Кас. Он теребил одну из пуговиц на рубашке. — Не знаю, наверное, весь ваш секс глазами и то, как вы в основном вместе, — сказала Вики. Она рылась в своей невероятно маленькой сумочке (в которой Дин не видел абсолютно никакой цели) и не обращала внимания на разговор. — Что. Кас даже не задал вопроса, и Дин фыркнул. — Взгляды, мужик, взгляды, — сказал он, подталкивая локтём руку Кастиэля. — Знаешь, мы уже говорили об этом. Пристальный взгляд. — Да, это не считается, когда ты делаешь это в ответ, Дин, — сказал Сэм с заднего сиденья, слишком довольный собой. Дин хмыкнул в ответ, въезжая на школьную стоянку. Два голубка вышли и направились внутрь. Дин смотрел им вслед. — Я действительно чертовски хочу, чтобы мне не пришлось туда идти, — сказал он. — Школьные танцы чертовски глупы, никакой выпивки, никто никогда не спит, и сейчас, блять, 1996 год, так что хорошей музыки не будет. Кастиэль, очевидно, не имел никакого мнения о наблюдениях Дина; вместо этого он уставился на него. — Господи Иисусе, Кас, мы только что говорили о том, как ты смотришь, — сказал Дин. Кас опустил взгляд на свои руки, в данный момент лежащие на коленях. — Мне очень жаль, Дин, — сказал Кас. — Я не понимал, что это неуместно. Я причинил тебе много неприятностей за эти годы. Дин вздохнул и положил руку на плечо Кастиэля. — Эй, старик, всё в порядке, — сказал он. — Глубокая связь, помнишь? — он усмехнулся. — Никто больше не понимает, но хрен с ними. Если мой лучший друг захочет заглянуть мне в душу или что-то в этом роде. Кас улыбнулся, всё ещё глядя на свои руки. — Ты прошёл очень долгий путь с тех пор, как я впервые встретил тебя, Дин. Дин моргнул. — Что? Кас покачал головой. — Ничего, неважно. Давай покончим с этим. Аудитория средней школы была украшена самыми шикарными зимними украшениями, которые Дин когда-либо видел, в комплекте с гигантскими бумажными снежинками, свисающими с потолка, и белой блестящей марлей, натянутой вдоль стен. Это было отвратительно. Дин застонал. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Макарена? Я был так счастлив, когда она закончилась. Кас слушал музыку, склонив голову набок, и поморщился. — Эта песня ужасна. — Видишь? — Дин обратился к окружающему его воздуху. — Задира Ангел Господень считает, что эту песню нужно убрать. Она должна исчезнуть. Кас закатил глаза, но выглядел довольным комментарием Дина. Музыка была просто по-настоящему дерьмовой. Дин помнил, как сильно ненавидел музыку 1996 года, помнил отчётливо, и это было просто болезненное напоминание. Всё это была дерьмовая электронная поп-музыка с ремиксами, деривативная чушь, которая заставляла его нервничать и желать что-то прикончить в течение двадцати минут после того, как он вошёл в здание. Во время особенно неприятного, замедленного исполнения «Ты всегда будешь моей, детка» Дин заметил танцующих Сэма и Вики и вздохнул. Он должен был бы простить эту песню, если Сэмми был счастлив. Дин и Кас застолбили себе местечко в углу, поближе к тем немногим укуркам, которые решили прийти, но достаточно далеко от празднества, чтобы с ними можно было поговорить. Это не помешало немногочисленным футболистам, присутствовавшим на матче, подойти и поиздеваться над ними; однако они явно помнили, как надирали им задницы члены семьи Винчестеров, поэтому держали насмешку при себе. Все это были намёки на то, что они всё равно трахают друг друга, которые в этот момент Дин слышал так часто, что это было почти скучно. — Можно подумать, они выбрали что-то другое, чтобы попытаться оскорбить нас, — прокомментировал Дин примерно через полтора часа после этой чудовищности. — Потому что, даже если бы мы встречались, разве это было бы плохо? «Ооо, у тебя есть личные предпочтения для горячих парней. О боже, это так ужасно», — Дин закатил глаза и уставился на стол с законным сожалением. Он был на девяносто процентов уверен, что никто не подсыпал в пунш спиртного, и это было очень плохо, потому что эта вечеринка действительно нуждалась в спиртном. — Я и сам не уверен, — признался Кас. — Дразнить кого-то из-за возможных отношений не имеет смысла. Лично я предпочёл бы подразнить кого-нибудь за его выбор участвовать в спорте, который включает в себя регулярное получение разбитой головы. Дин улыбнулся ему, и Кас легко улыбнулся в ответ. Сердце Дина заколотилось в груди, и он заставил себя снова посмотреть на группу подростков, переполненных гормонами, в центре танцпола. Несколько минут спустя зазвучала действительно ужасная песня ритм-н-блюз, намного громче, чем нужно, и Дину пришлось пригнуться, чтобы услышать, что Кас пытался ему сказать. И это было, конечно, именно тогда, когда фотограф для ежегодника решил сбежать и сфотографировать их. Вспышка ослепила и Дина, и Кастиэля, и к тому времени, как они смогли протереть глаза, ухмыляющаяся девушка умчалась, чтобы застать врасплох какую-то другую пару. — Ну, это было… беспокойно, — встревоженно сказал Кастиэль. Дин фыркнул. — Ага, это было очешуенно, — сказал он. — Теперь в этом проклятом ежегоднике будет фотография, на которой мы выглядим так, будто, не знаю, тискаемся на школьных танцах. Слава богу, мне на самом деле наплевать, если кто-то подумает, что я встречаюсь с тобой. Кастиэль растерянно посмотрел на него. — А что такое ежегодник? — О мой бог, — сказал Дин. — Серьёзно? Ух. Кас, мне действительно нужно поработать над тем, чтобы сделать тебя более человечным. По лбу Кастиэля пробежала раздраженная складка бровей. — Это не ответ на мой вопрос, Дин. Дин вздохнул. — Ладно, помнишь, как в начале учебного года нам всем пришлось делать эти дерьмовые школьные фотографии? Кас кивнул, на его лице появилось недовольное выражение. Школьные фотографии Сэма, Дина и Кастиэля оказались на семейном холодильнике Винчестера довольно рано. Это не обрадовало ангела; Дин, с другой стороны, подумал, что это было забавно, потому что Кастиэль смотрел на камеру с серьёзностью, с которой он смотрел почти на всё, но у него за спиной мелькали лазеры компьютерной графики. — В ежегоднике есть всё, и много другого глупого дерьма тоже. Ты получаешь их в конце учебного года, люди подписывают их и всё такое. На самом деле он очень хромает, и я никогда не утруждал себя его покупкой, — он помолчал секунду, прежде чем продолжить. — Я имею в виду, честно говоря, мы никогда не были в школе достаточно долго, чтобы быть в нём. — Какой в этом смысл? — Наверное, люди хотят вспомнить свои подростковые годы. Во всяком случае, нормальные люди. У нас с Сэмом не было нормальной жизни. И у тебя с самого начала не было подросткового возраста, так что… Кас нахмурился. — Разве они не могут просто… запомнить их? Дин моргнул. — Верно. Я забыл, что вы, ребята, в основном просто гигантские жёсткие диски с крыльями. Э, люди? Мы не всё помним. Это не так работает. Воспоминания становятся нечёткими, и мы не всегда можем видеть вещи ясно, поэтому мы делаем фотографии и помещаем их в дурацкие ежегодники, чтобы мы могли пролистать их на наших двадцатилетних встречах и вспомнить, как всё было потрясающе, когда у нас не было ипотеки и прочего дерьма. Кастиэль выглядел так, будто собирался спросить, что такое ипотека, поэтому Дин прервал его, посмотрев на часы и отметив, как медленно идёт время. Кас пустился, ни хрена себе, в дискуссию о теории относительности и о том, что время на самом деле всецело относительно, и его Отец не хотел, чтобы оно было чем-то иным. Это был действительно интересный разговор, и они были глубоко погружены в него, когда чёртов фотограф вернулся и снова поймал их. — Что, теперь мы должны быть символической гей-парой? — сказал Дин, свирепо глядя на неё. — Ага! — сказала девушка. У неё были светло-рыжие волосы и голубые глаза, и она так восторженно отвечала, что Дин сразу вспомнил Бекки Розен. Которая, уф. — Мы не пара, — сообщил ей Кастиэль. — Конечно, нет, сластёна, — ответила девушка. Она подмигнула им и снова убежала, а Дин закатил глаза. — Удачи в их убеждении, Кас, — сказал он. Он засунул руки в карманы и до конца танца свирепо смотрел на каждого, кто подходил к ним. Кастиэль скрестил руки на груди и сделал то же самое. Это были очень скучные два часа. Наконец, было уже достаточно поздно, чтобы Дин смог пробраться на танцпол вместе с Касом и утащить Сэма и Вики подальше от празднества. Они выглядели расстроенными, но на самом деле было уже около одиннадцати вечера, и именно тогда Дин пообещал Вики вернуться домой, когда Карла заехала. Карла была страшной, вероятно, на целый фут ниже Дина и вполне способной надрать ему задницу. У неё были татуировки на руках, а в середине декабря она надела майку. Да, Дину нравилась Карла. Но он действительно не хотел её злить. — Итак, на танцполе ходят слухи, что Дженнифер сфотографировала вас двоих для ежегодника, — радостно сказал Сэм, когда они вчетвером забрались в машину. Дин вздохнул. — Поверь мне, Сэм, если мы с Касом когда-нибудь решим заняться любовью, мы обязательно сначала расскажем тебе, — Кас открыл рот, и Дин перебил его, прежде чем он успел это сделать. — Господи Иисусе, ты серьёзно не… Ладно, помнишь Мэг? Разносчик пиццы? Челюсть Кастиэля захлопнулась. Да, он вспомнил. — Кто такая Мэг? — спросила Вики и Сэм одновременно. — Никто, не беспокойтесь, — сказал Кас. Стиснув зубы, он сосредоточил взгляд перед собой и молчал всю дорогу до дома Вики. Он был так же молчалив по дороге домой, даже не давал односложных ответов или ворчания, и у Дина возникло ощущение, что он каким-то образом разозлил Кастиэля. После того, как они вернулись домой, и Сэм взволнованно поговорил с их родителями о танцах и о том, как все думали, что Дин и Кас были долбанной парой, и как Вики согласилась пойти с ним (наконец-то, чёрт возьми), Кас и Дин смогли подняться по лестнице в свою спальню. — Послушай, старик, я не хотел говорить о Мэг, — сказал Дин, автоматически переходя в наступление. — Просто я подумал… — Я знаю, что ты не имел в виду ничего злого, — сказал Кас напряжённым голосом. — И я знаю, что она тебе не нравится, но я бы предпочёл, чтобы ты не упоминал о ней. Она моя подруга, и я понятия не имею, жива ли она вообще. Дин несколько секунд смотрел на него, потом медленно кивнул. — Да, старик, без проблем, — он моргнул, а затем нерешительно начал: — Послушай, если она так много для тебя значит, мы можем попробовать… Кас резко оборвал его, прежде чем он подошёл к комоду и потянулся за одеждой для сна. Они повернулись друг к другу спиной, чтобы переодеться, Дин даже не потрудился сходить в ванную. Они почти никогда так не ссорились, и Дин чувствовал себя самым большим мудаком за то, что даже упомянул демоническую подружку Кастиэля (чёрт, у него и Сэмми было больше общего, чем думал Дин). Только когда они вместе забрались в постель, и Кастиэль заснул рядом с ним, Дин понял, что Кас не потрудился сегодня заняться исследованиями. Это означало, что времени Дина не будет, но ему, честно говоря, было наплевать. Он причинил боль своему другу, и это действительно беспокоило его. Дин знал, что он мудак. На самом деле это была одна из его отличительных черт. Но он старался не причинять боль людям, которых любил больше обычного, и что бы это ни было, это было глубоко. Ну, Кас просил его не упоминать об этом, так что он не станет. И как бы он ни ненавидел Мэг и как бы ни не доверял ей, Дин любил Каса. Если бы это означало попытку организовать спасательную миссию для его обычно-врага, а иногда-друга демонической приятельницы, он бы это сделал. На следующий день Дину удалось сбежать из дома только с Кастиэлем на буксире. Это была суббота перед Рождеством, и он знал, что все и их грёбаные матери отправятся за рождественскими покупками, но они вдвоём откладывали на это достаточно долго. — Я никогда раньше не покупал подарки для кого-либо, — сказал Кастиэль, широко раскрыв глаза. — Материальные блага ничего не значат для Хозяина. — Да, я знаю, Кас, но это ожидаемо. Я помогу, — сказал он, улыбаясь своему другу. Кас, казалось, простил ему его вчерашний проступок, но воздух между ними всё ещё был густым и неловким. — Ты не можешь помочь мне купить твой подарок, — сказал Кас. — Не надо мне ничего дарить, — сказал Дин, махнув рукой. — Надеюсь, мы всё равно скоро отсюда выберемся, верно? Я очень сомневаюсь, что Гавриил позволит нам взять это дерьмо с собой. — Это не в духе праздника, — нахмурился Кас. — Да, но я не большой любитель подарков, — пожал плечами Дин. — На самом деле это не моё. Не беспокойся об этом. — Я хочу сделать тебе подарок, — настаивал Кастиэль. — Ты поможешь мне со всеми остальными, но я выберу что-нибудь для тебя один. Дин закатил глаза. — Ладно, как скажешь. Господи, где тут ближайший Уолмарт? Уолмарт был битком набит. Дин даже не потрудился найти место для парковки. — Я лучше вернусь в Ад ещё на сорок лет, чем буду иметь дело с этим дерьмом, — сказал он, насмешливо глядя на очередь людей, тащившихся в магазин. Он выехал со стоянки и нашёл первый попавшийся торговый центр. На самом деле это было довольно мило, с местными магазинами разных типов. Дин и Кас изучили их, выбирая подарки для отдельных членов их маленькой семьи в относительно быстром порядке, прежде чем разделиться, чтобы найти подарки друг для друга. И тут Дин застопорился. Набор дротиков со стальными наконечниками для Сэма, королевская куртка для Джона и серьги для Мэри? Это было легко. Но что, чёрт возьми, ты получаешь за погранично падшего ангела? И тут Дин понял, что от него ждут двух подарков, потому что это был его предполагаемый день рождения. Он выругался и тут же направился в секонд-хенд, надеясь на новые идеи. Статуэтки ангелов заставили его усмехнуться, но он был уверен, что Кастиэля не позабавят херувимские изображения его семьи. Хотя он всерьёз подумывал о том, чтобы закопать куклу купидона, которую он заметил в куче мягких игрушек «два за один», только потому, что тогда он мог бы доказать ему, что, да, люди на самом деле думают, что эти чёртовы парни несдержанные. На мгновение он задумался о серебряном кольце, которое заметил в запертом футляре возле кассы, потому что, хотя теперь они оба носили железо (и браслеты с символами борьбы с одержимостью на них, и старались всегда держать под рукой контейнеры со святой водой, и маленькие плёночные контейнеры с солью — да, возможно, они были параноиками, но лучше параноиками, чем мёртвыми), ни у одного из них не было серебра под рукой, чтобы проверить на перевёртышей. Но потом он понял, как это важно — подарить кому-то кольцо на Рождество, и решил, чёрт возьми, нет. Но… там, возле прилавка, была подборка ангельского дерьма. Серьёзно, это было похоже на те дрянные кольца настроения, которые вы всегда видите в туристических магазинах, за исключением того, что это было об ангелах. Там были ещё статуэтки, книги об ангелах и несколько серебряных ожерелий. Дин заметил имя Кастиэля на енохианском, прежде чем понял, на что он смотрит; Кас использовал его, чтобы подписать эту записку ему все эти месяцы назад, и у Дина была чертовски хорошая память. Он был прикреплён к маленькой карточке, в которой говорилось об ангеле Кастиэле и о том, что он, предположительно, собой представляет (Дин находил это забавным). Ожерелье обещало защиту и ещё какое-то дурацкую хрень, но в основном оно было серебряным, и именно этого хотел Дин. Он поднял его и несколько минут рассматривал, прежде чем швырнуть на прилавок, чтобы купить. — Тебе нравятся ангелы? — парень за кассой выглядел так, будто не мылся лет двадцать, и носил честный тюрбан. Дин хотел отчитать его за то, что он на секунду вписался в любой стереотип о людях с Ближнего Востока, прежде чем взять себя в руки. — У меня есть друг, названный в честь этого, — небрежно сказал он. Парень фыркнул. — Кастиэль? Это чертовски подходящее имя для ребёнка, — голос парня был хриплым и, несмотря на запах пота, он чем-то напоминал Дину Бобби. Не-Бобби прищурился на него на несколько секунд, прежде чем сказать: — Подожди секунду. Дин услужливо подождал, пока парень войдёт в дверь за стойкой. Дин надеялся, что это из-за того, что парень потянулся за чем-то, и какие-то странные звуки, которые он воспринял как подтверждение этого факта. — Вот оно, — сказал парень, возвращаясь из-за угла с книгой в кожаном переплёте. Он поставил его на стойку с громким стуком; пыль поднялась со столешницы, заставив Дина чихнуть. — Что это за чертовщина? — спросил Дин. — Я так и не смог её продать, — пожал плечами парень. — Ходят слухи, что это, крест-на-сердце, книга, написанная по-настоящему на енохианском. Дин выпрямился. — Серьёзно? Парень кивнул. — Да, получил от одного парня около полугода назад. Думал, что кто-нибудь из ангелочков сойдёт от этого с ума, но на самом деле нет. У тебя есть друг, названный в честь странных ангелов, он может заинтересовать. — Э, да, — сказал Дин, осматривая её. Он достаточно долго изучал коллекцию Бобби, чтобы понять, что эта книга чертовски стара. Кожа была красной и начинала гнить по краям, переплёт потёрт. Сами страницы выглядели так, будто были напечатаны на каком-то пергаменте или папирусе, и они были неровными по бокам, где к ним прикасались веками. Вся книга была толщиной около трёх дюймов и сшита чем-то подозрительно золотистым. Дин смотрел на неё ещё несколько минут, прежде чем спросил:  — Сколько? Парень пожал плечами. — Я продам его тебе за столько, сколько сам заплатил: сорок баксов. — Ты серьёзно купил это за сорок баксов? Парень снова пожал плечами. — Да, мне тоже это показалось странным. Парень, похоже, очень хотел избавиться от неё, так что я не знаю. Может быть, он просто слишком тяжёл для того, кто много путешествует. Дин мысленно пересчитал оставшиеся у него деньги и кивнул. — Да, и ожерелье. Я в деле. Парень фыркнул и пробил ему. После всего, что было сказано и сделано, Дин потерял пятьдесят пять баксов, но у Кастиэля было несколько довольно стервозных рождественских подарков на день рождения. Парень упаковал их в пакет, сквозь который ничего не было видно (Дин объяснил, что он здесь с упомянутым ангельским другом), и пошёл своей весёлой дорогой. Кас ждал его у машины с наигранным выражением лица. Он явно уже положил всё, что купил Дину, в багажник, но был чертовски раздражён. — Господи, Кас, что тебя укусило? — сказал Дин, закрывая крышку багажника после того, как положил туда свой свёрток. Кастиэль сердито посмотрел на него, хотя у Дина сложилось впечатление, что его раздражает не Дин. — В книжном магазине произошел инцидент, — сердито сказал Кас, садясь в Хонду. Он с силой захлопнул за собой дверь, прежде чем пристегнуться. — Меня туда больше не пустят. — Что? — Дину хотелось смеяться или, может быть, плакать, потому что он не был свидетелем всего этого. Кас скрестил руки на груди. — Женщина схватила меня в неподходящем месте, и я отреагировал соответственно. Дин несколько секунд смотрел на него, обдумывая услышанное, прежде чем неуверенно произнести:  — Леди схватила тебя за задницу, а ты, что… ударил её? — Я её не бил, — сказал Кас, бунтующе выпятив подбородок. — Я оттолкнул её от себя. Она просто случайно наткнулась на экспозицию, — он ещё больше нахмурился. — И она схватила меня не за зад. — О боже, — сказал Дин. — Какая-то цыпочка всерьёз ощупала барахло Ангела Божьего посреди книжного магазина Уолдена? — И тут же оказалась в окружении нескольких сотен экземпляров «Отчаяния» Стивена Кинга, — сказал Кас. Дин фыркнул и хлопнул Кастиэля по плечу, прежде чем завести машину. — Кас, в следующий раз, когда я начну чересчур опекать тебя, просто напомни мне об этом единственном моменте. Кас сверкнул глазами. — Если бы ты был там, я уверен, она бы решила, что мы вместе, и проигнорировала меня. Следовательно, это твоя вина, — выражение лица ангела говорило Дину, что он прекрасно знал, что ведёт себя мелочно, и ему было всё равно. — О нет, ты не можешь повесить это дерьмо на меня, — сказал Дин, тыча пальцем в своего друга. Он переместил руку на рычаг переключения передач, переключаясь со второй на третью. — Ты хотя бы нашёл то, что искал, прежде чем шафтануться на неё? — Я не понимаю этой отсылки, — сказал Кас. — И да, я кое-что нашёл, — он выглядел довольным собой. — Хорошо, потому что я чертовски устал от покупок, — сказал Дин. Он взглянул на часы на приборной доске. — И я умираю с голоду. Пойдём поедим чего-нибудь. После напряжённого утра, заполненного покупками, и более неторопливого дня, когда они ели гамбургеры и гуляли по центру Лоуренса, к пяти часам вечера Дин и Кас были более чем готовы отправиться домой. Дин не был специалистом по обёрточной бумаге, но у него это хорошо получалось, так как ему приходилось каждый год заворачивать подарки Сэмми после того ужасного случая, когда ему было лет двенадцать и он украл все эти подарки у какой-то семьи. Кастиэль, с другой стороны, понятия не имел. Дин устроился в гостиной, предоставив Касу спальню, и хорошо, что он оставил вещи Кастиэля в их сумке напоследок. Не успел Дин и половины сделать своему первому подарку — куртке Джона, как Кастиэль в панике сбежал вниз и позвал Мэри на помощь. Наконец ему удалось завернуть подарки Мэри, Джона и Сэмми, наклеить ярлыки и положить их под (настоящую) сосну, которая в данный момент занимала угол гостиной. Он как раз подтянул к себе сумку с подарками Кастиэля, когда Мэри спустилась по лестнице, её волосы были растрёпаны. Она ошеломлённо покачала головой, но не стала вдаваться в подробности. Вместо этого она села рядом с ним и начала расспрашивать его о поступлении в колледж — тема, которую Дин проигнорировал в пользу попыток выяснить, как обернуть ожерелье. Может быть, ему следовало купить несколько подарочных пакетов для себя. Минут через десять она оставила попытки заставить Дина взять на себя ответственность, вздохнув и сменив тему. — Ты упаковал свои подарки? — спросила она. — Все, кроме подарков Каса, — сказал Дин. — Купил ему один на день рождения и один на Рождество. — Умница, — сказала Мэри, взъерошив ему волосы. Дина переполняло общее чувство благополучия; в доме было тепло и пахло сосной и печеньем, он сидел с чертовски хорошим впечатлением от своей матери, Кас вернулся из Чистилища. Чёрт, если бы Рождество было таким в детстве (несмотря на дерьмовую рождественскую музыку), он, возможно, и сам полюбил бы его. — Что ты думаешь? — спросил Дин, вытаскивая книгу и ожерелье из сумки и показывая ей. — Ты подаришь Кастиэлю ожерелье? — спросила Мэри, и в её голосе послышались весёлые нотки. — Ну же, посмотри, — настаивал он. Она прочитала маленькую карточку, прикреплённую к цепочке, и нежно посмотрела на Дина. — Это здорово. Это что, на Рождество? Дин кивнул и подвинул книгу. — Это ему на день рождения. Она якобы написана на енохианском, языке ангелов. Мэри пролистала книгу, слегка напрягшись. Дин знал, что она рассматривает тот факт, что это может быть книга о сверхъестественном, но он видел точный момент, когда она отбросила эту идею. Возможно, так оно и было, но, насколько Мэри знала, Дин и Кастиэль абсолютно ничего не знали об енохианском. — Выглядит дорого, — заметила она. — Вроде того, — ответил он, почёсывая затылок. — Но оно того стоит. Ответная улыбка Мэри была нежной. — Вот так, значит? Дин покраснел и отвёл взгляд. Неужели его мать всегда была такой проницательной? — Это не так, — настаивал он. — Дин, я знаю свои редкие книги. Эта штука, вероятно, стоит по меньшей мере пару сотен, если не пару тысяч. Дин придал своему лицу невинное выражение. — Я заплатил за него только сорок, — сказал он. Он точно знал, сколько стоит эта книга; если выражение лица Бобби по отношению к нескольким ангельским книгам, которые Кас нашёл, что-то значило, оно было бесценным. — Тогда у тебя чертовски выгодная сделка, дорогой, — улыбнулась Мэри. Она слегка пошевелилась, снова глядя на ожерелье. — Думаю, у меня есть коробка для него, если хочешь. — Конечно, — сказал Дин, пожимая плечами. — Так будет легче обернуть. Мэри встала и потрепала его по щеке, что заставило Дина почувствовать себя двенадцатилетним, но в то же время заставило его чувствовать себя прекрасно. Он всё равно сердито посмотрел на неё, и она рассмеялась, выходя из комнаты, чтобы найти коробку. Пока он ждал её, Дин завернул книгу, не забыв отметить на этикетке, что это подарок на день рождения, а не на Рождество. Он сунул его под дерево как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кас начал спускаться по лестнице. — Нет, не-а, иди наверх, — приказал Дин. — Что? Почему? — спросил Кас. — Я ещё не закончил заворачивать твои подарки, — сказал он. — Иди. Назад. Наверх. Кас моргнул. — Ты купил мне подарки? Дин посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Конечно, я купил тебе подарки, идиот. Это Рождество, — ошеломлённое выражение на лице Кастиэля было почти невыносимым, поэтому Дин продолжил. — Почему, чёрт возьми, ты думаешь, что я отправил тебя в спальню, чтобы завернуть твои вещи? Лицо Кастиэля потемнело. — Я не думал об этом. Я не люблю заворачивать подарки, Дин. Дин рассмеялся. — Я должен был купить тебе кучу подарочных пакетов, чтобы ты не беспокоился. Кас уставился на него с жалобным выражением лица. — Они делают мешки? Смех Дина стал ещё громче, и он стоял у подножия лестницы, задыхаясь, и именно так Мэри нашла их мгновение спустя. — Возвращайся наверх, Кас, Дин ещё не закончил заворачивать твои подарки, — сказала Мэри, улыбаясь ему. Кас кивнул и снова повернулся. Мэри посмотрела на Дина. — Что всё это значит? — Он не знал, что они делают подарочные пакеты, — объяснил Дин, всё ещё хихикая про себя. — Он был, э, не в восторге, когда я сказал ему, что мы должны были просто взять некоторые из них. Мэри рассмеялась и протянула Дину найденную коробку. Это была старая шкатулка для драгоценностей, в которой, очевидно, когда-то хранилось ожерелье, длинное и плоское. Снаружи она был сделана из какого-то среднего дерева, а внутри обтянута бархатом. — Идеально, — сказал Дин, благодарно улыбаясь. Он передал ожерелье Кастиэля (и, боже, да, это было немного по-девчачьи с его стороны, найти ожерелье Каса. Но оно было серебряное, и на нём было написано его имя. Дин собирался продолжать оправдывать покупку для себя этими двумя разъяснениями) к коробке и быстро завернул её, отметив «Рождество» и сунув под ёлку, прежде чем отправиться наверх. — Хорошо, готово, — объявил он, открывая дверь в их комнату. Кас убирал беспорядок, который устроил, заворачивая свои подарки, которые лежали грудой на их кровати. Все они были смутно узнаваемы как коробки, но каждая была деформирована по-своему, по-своему уникальна. Однако внимание Дина привлёк большой участок пола между шкафом и кроватью. Всё выглядело так, будто бомба взорвалась на фабрике обёрточной бумаги. — Что, мать твою, ты сделал? — спросил Дин, удивляясь разрушениям. — Пытался завернуть подарки, — мрачно сказал Кас. Дин рассмеялся и наклонился, чтобы помочь ему. К тому времени, как они убрали обрывки бумаги и скомканный скотч, ужин был готов, и они направились вниз. По пути вниз Дин помог Касу отнести рождественские покупки и положить их под ёлку. Пока они были там, Дин потратил время, чтобы осмотреть все подарки с его именем на них и попытаться угадать, что это было. — Разве смысл не в сюрпризе? — спросил Кас. Дин пожал плечами. — Да, но половина удовольствия заключается в догадках. Послушай, мама купила тебе кое-что… — он сжал её, — стопроцентно зимняя куртка или куча свитеров. Кас моргнул. — У меня есть ещё подарки? Дин бросил на него странный взгляд. — Э, да? У каждого есть свой. Смотри, — Дин схватил подарок. — Касу, от Сэма. И это твой рождественский подарок, потому что есть ещё один на твой день рождения, — он поднял второй пакет. — По-моему, это обе книги. Кас несколько секунд смотрел на Дина, прежде чем заговорить снова. Его голос звучал грубее, чем обычно. — Щедрость вашей семьи, по-видимому, наследственная. Дин рассмеялся, скрывая смущение. — Кас, это то, что ты делаешь для людей, которых любишь. Помни, ты теперь член семьи. Я уже говорил тебе об этом, понимаешь? Кас держал в руках пакет с ожерельем, которое Дин купил ему. — Я никогда раньше не получал подарков, — сказал он. — Не физических, если не считать, что Джимми одолжил мне своё тело в подарок. Дин улыбнулся своему другу и похлопал его по плечу, прежде чем тот встал. — Всё бывает в первый раз, парень. Давай, на нас накричат, если мы сейчас туда не отправимся. Мама приготовила спагетти. У Дина никогда не было проблем с ранним пробуждением, но он с нетерпением ждал рождественских каникул, чтобы поспать. Они с Касом так привыкли просыпаться в пять утра, чтобы потренироваться, что на данный момент спать до восьми было просто даром божьим. Так что никто из них не был готов к тому, что Сэм в шесть утра взволнованно постучит в дверь и вломится. — Ребята, Рождество! — возбуждённо воскликнул он. Затем он увидел две изнемождённые головы, которые смотрели на него (обиженно) из-под их общего одеяла. — О. Э. Вау. Последовала пауза, во время которой Кастиэль посмотрел на будильник, а затем на Сэма. — Сейчас шесть утра, — очень осторожно произнёс он. — Я возвращаюсь спать. — с этими словами он натянул одеяло на голову, которое в процессе полностью стянулось с Дина, одетого в пижамные штаны и футболку. — Кас! — взвизгнул Дин, натягивая на себя одеяло. — Мне показалось, или вы говорили, что не вместе? — спросил Сэм, вглядываясь в них. Дин внезапно понял, каково это — быть объектом научного исследования. — Мы не вместе, — сказал Кас приглушённым голосом. — А теперь уходи. Я устал. — Да ладно тебе, Кас, — сказал Дин, сонно подталкивая его локтем. — Пора открывать подарки. — Я не хочу, — сказал Кас, всё ещё пряча голову под одеяло. — Но если вы не вместе, почему… Дин бросил на Сэма неприязненный взгляд. — Ты всё равно ничего не поймёшь, — сказал он. Затем он потянул на себя больше одеяла. — Брось, Кас, холодно! — Мама сварила кофе, — сказал Сэм. Теперь он пятясь выходил из комнаты, и вид у него был испуганный. — Я, ммм, просто… ага. Увидимся внизу. — Потрясающе, Сэм думает, что мы встречаемся, — сказал Дин, откидывая голову на подушку. Он закрыл глаза. Когда он снова открыл их, Кас смотрел на него из-под своего одноместного одеяла. Дин заставил себя поднять глаза к верхней койке. — С чего бы ему так думать? — озадаченно спросил Кас. Дин вздохнул. — Люди обычно не делят постель, если они не друг с другом, Кас. Кас смотрел на него несколько минут, очевидно пытаясь что-то понять, прежде чем заговорил. — И всё же ты позволяешь мне спать в твоей постели каждую ночь. Дин пожал плечами. — Здесь много места, и мы оба спим лучше. Я думаю, что у меня, вероятно, были бы проблемы, пытаясь заснуть без тебя там, в этот момент, — он ухмыльнулся на секунду, прежде чем позволил улыбке исчезнуть. — Дело в том, Кас, что люди обычно позволяют только — эм, любовникам — спать с ними, потому что именно тогда ты наиболее уязвим. Знаешь? Но ты уже видел это, видел меня совершенно уязвимым, и я знаю, что ты не причинишь мне вреда, пока я сплю. Я тебе доверяю. — Понимаю, — Кас довольно долго молчал, прежде чем, наконец, сказал: — Это интимная вещь, это доверие, но не обязательно романтическое. Чего большинство людей не понимает. — Вот именно, — сказал Дин, щёлкнув пальцами. Он сел, низко пригнувшись, чтобы не удариться головой о верхнюю койку, и переполз через Каса. — Давай, старик, нам надо спуститься вниз, пока мама не послала за нами папу. Кас нахмурился и неохотно последовал примеру Дина. Они вдвоём спустились вниз, всё ещё в пижамах, Кас всё ещё потирал сонные глаза, оба они время от времени шипели, когда их ноги соприкасались с холодным деревянным полом. Джон, по-видимому, ещё не проснулся: Дин ясно помнил, как он угрожал всем, кто просыпался до семи утра в тот единственный день в году, когда у него был выходной, несмотря ни на что. Это означало, что, когда Дин и Кас вошли на кухню, они обнаружили, что Сэм и Мэри открыто обсуждают то, что Сэм видел сегодня утром. Дин застонал. — Мы оба были полностью одеты. Мы не обнимались. Всё совсем не так. Кас закатил глаза и направился к кофеварке. Он стал настоящим кофеиновым наркоманом с тех пор, как оказался здесь с Дином, и Дин был почти уверен, что это означает, что он разорит его и Сэма, как только они вернутся в реальный мир. Потому что, чёрт возьми, ангелу наверняка понравятся модные напитки Старбакс, когда Сэм неизбежно познакомит его с ними. — Хватит, Сэм, — сказала Мэри. — Я уже объяснила тебе, что нам не нужно перефразировать это. Кас сидел за столом, сжимая в руках кружку с горячим кофе, словно это было единственное, что удерживало его на Земле. Дрожа, он начал пить. Дин фыркнул, взял свою кружку и сел рядом с другом. — У тебя будет адская кофейная зависимость, приятель, — сказал он. — У меня уже есть одна, — туманно ответил Кас. — Мне всё равно. Дин фыркнул в свой кофе. Мэри посмотрела на них, нахмурившись, и Дин понял, к чему она клонит. Он видел, как Сэм бросал на него точно такой же взгляд слишком много раз прежде, на слишком многих охотах, в слишком многих барах. Это был задумчивый взгляд, взгляд человека, который знал, что Дин влюблён в человека. Остаток утра он избегал её взгляда.