The Best Years of Our Lives, My Ass

Трое подростков вернулись в школу на следующей неделе, и почти сразу же на Дина напали учителя, кафедра, родители, чтобы он начал подавать документы в колледжи. Он должен был написать свои сочинения ещё до Рождества, по их словам, и многие ныли и жаловались на его лень. В защиту Дина можно сказать, что он совершенно не представлял себе, как можно поступить в колледж. Это стало совершенно очевидно в первую среду после их возвращения в школу, когда Кастиэль застал его за кухонным столом в полном изнеможении, просматривающим брошюры колледжей. — Я не знаю, что делаю, — беспомощно сказал Дин. — Блин, я никогда раньше даже не думал о колледже. Я даже не закончил среднюю школу. Колледж — это не моё. — Дин, — сказал Кастиэль, усаживаясь на стул рядом с ним, перебирая брошюры. — Очевидно, что школа — это твоё, так как ты в настоящее время поддерживаешь средний балл на отметке 3,6. Успокойся. Касу потребовалось несколько недель, чтобы освоиться с аттестационными оценками и тем, как школы суммируют результаты, но как только он посчитал, понял с удвоенной силой. Дин сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Затем он посмотрел на две стопки, в которые Кас разложил брошюры. — Что ты делаешь? — спросил он. — Все эти школы расположены в местах, известных как довольно либеральные, — сказал Кас, указывая на меньшую кучу. — В других меньше шансов иметь дружественное население, и я сомневаюсь, что ты захочешь учиться там. Дин разразился лающим смехом и начал перебирать «приемлемую» стопку. Это было гораздо менее ошеломляюще, так как брошюр было всего десять. — Десять? И это всё? — Это те, которые, я думаю, ты мог бы посетить с минимальной нервотрёпкой, — ответил Кастиэль, пожимая плечами. — Все они приличные школы, хотя я думаю, что некоторые из них лучше других, — Дин пристально смотрел на него несколько минут, пока Кас ёрзал под его пристальным вниманием. — Откуда ты это знаешь? — выпалил он. Кас вздохнул. — Я многому научился, когда играл в Бога, Дин. Это заставило Дина замолчать, и он снова принялся листать брошюры. — Массачусетский технологический институт? — взвизгнул он минутой спустя. — Ты хочешь, чтоб я подал заявление в грёбаный МТИ? Кас уставился на него, как на сумасшедшего. — Не понимаю, почему нет? — предложил он. Как будто это был вопрос, который не имел смысла. — Кас, МТИ — по-настоящему хороший колледж. Я бросил среднюю школу и знаю это, — возразил Дин. — Тогда почему бы тебе не подать заявление? — Кас был искренне озадачен. — Потому что такие места, как МТИ, не принимают таких придурков, как я, — прошипел Дин. Они оба замолчали на несколько минут, когда Сэм вошёл в кухню и взял содовую, а затем продолжили разговор. — Я не собираюсь поступать в МТИ. — Нет, ты попытаешься, — ответил Кас, его глаза сузились. — Ты слышал Гавриила, Дин. Мы можем застрять здесь надолго. Если ты собираешься застрять в альтернативной вселенной, где ты доказал свои академические заслуги, ты можешь также поступить в приличный колледж, — он вздохнул и покачал головой. — Я понимаю, тебе трудно это признать, но если ты чему-то и должен научиться здесь, так это тому, что ты не дурак. Учителя отправляли письма домой твоим родителям, восхваляя твой интеллект, у тебя почти идеальные оценки, и ты, очевидно, понимаешь материал, который изучаешь. — Это не впервой для меня, Кас, — сказал Дин, со вздохом отодвигая от себя брошюры. — Сэм — умный Винчестер, понятно? Я не промах, когда дело доходит до Макгайверского дерьма, но я не инженерный гений, каким ты меня считаешь. Я понял это с первого раза, ясно? — он сгорбился, скрестив руки в автоматической защитной реакции. — Дин, — сказал Кас, хватая его за подбородок и заставляя посмотреть в глаза ангела. Он выглядел раздражённым, почти сердитым. — Твой брат очень умён, но это не значит, что ты его противоположность. У тебя есть доказательства, — и Кас указал на холодильник, где Мэри до сих пор развешивала их табели успеваемости. — Численное доказательство твоего интеллекта, прямо здесь, и ты игнорируешь его. — Кас, я прошёл через это дерьмо только потому, что ты мне помог, — сказал Дин, вырываясь из рук Кастиэля. — Дин, я помогаю тебе только в истории, — сказал Кас, многозначительно взглянув на него. Он разочарованно вздохнул и встал. — Если ты будешь упрямиться, я не собираюсь решать это за тебя, — Дин уставился на удаляющуюся спину Кастиэля со странной смесью благоговения и разочарования. Ему потребовалось почти два часа, чтобы смирить свою гордость и пойти поговорить с Касом. Мэри готовила ужин и выгнала его из кухни, заставив взять с собой в спальню его десять студенческих брошюр (остальные двадцать он выбросил; если им не нужна его бисексуальная задница, ему не нужно их образование). Он осторожно постучал в дверь и открыл её. Кас сидел на верхней койке, свесив ноги через перила и беспокойно дрыгая ими. — Ты решил перестать быть ослом? — спросил Кас, его голос был полон сарказма. — Может быть? — спросил Дин. Он нерешительно шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Он вздохнул и покачал головой. — Кас, я просто не понимаю, какой смысл тратить хорошие деньги на такую школу, как МТИ. Я помню, как Сэмми тайком ходил туда, подавая документы в колледжи. Ты должен писать всевозможные вступительные сочинения и доказывать, что ты достаточно хорош, но я просто нет. Кас скрестил руки на груди и уставился на него. — Ты умудрился пробраться в спальни многих официанток и барменов и не думаешь, что сможешь убедить МТИ принять тебя? Несмотря на твою отличную репутацию в школе и пограничные гениальным оценки экзаменов? — Да, но это совсем другое, — возразил Дин. — Нет, это не так, — ответил Кас. Он ухватился за перила и спрыгнул с верхней койки грациозным движением, которое произвело на Дина впечатление. А потом у него не было времени удивляться, потому что Кас уже приближался к нему. — Дин, ты убедил ангела восстать против Небес ради тебя. Двое из них, фактически, один из которых Гавриил, в конце концов присоединился к твоему делу, а он архангел. Твоя сила убеждения — это сила, с которой нужно считаться. — Ну, если уж на то пошло, — сказал Дин, потирая затылок. — Я так и сказал, — сказал Кас, скрестив руки. Он был зол, и Дин не мог поверить, что их с Кастиэлем первая ссора будет из-за долбанного колледжа. Ангел вздохнул и опустил руки по бокам, прежде чем ворваться в личное пространство Дина, оказавшись прямо перед его лицом. — Дин, я пал с Небес ради тебя. Когда ты поймёшь, что стоишь этого? — Да, но когда же ты наконец поймёшь, что не заслуживаешь вечных мучений за то, что совершил грёбаную ошибку? Двое могут играть в эту игру, Кас, так что не будь таким святым. Лицо Кастиэля стало непроницаемым. — Дело не во мне, Дин, а в тебе. — Нет, видишь ли, это две стороны одной ёбанной медали, Кас, — сказал Дин. Он оттолкнулся и встал прямо перед лицом Кастиэля. — Я пытался убедить тебя, что ты стоишь спасения со времён Чистилища. Ты не можешь судить о моей самооценке, если у тебя самого её нет, придурок. — Это не имеет никакого отношения к тому, в какой колледж ты едешь, — сказал Кастиэль. Выражение его лица стало ненастным, и он с силой оттолкнул Дина. Дин врезался спиной в дверь. — Моя судьба тебя не касается, Дин. Твоё будущее — касается. — Твоя судьба, чёрт возьми, моя забота, Кас! — крикнул Дин. Он бросил брошюры на пол и шагнул назад к Касу, схватив его за рубашку и притянув к себе. — Ты — единственное, на что я могу рассчитывать здесь, приятель, и я не хочу потерять это, когда мы вернёмся домой. — Конечно, дело в том, чего ты хочешь, — сказал Кас, и Дин на мгновение задумался о том, как Кастиэль на самом деле освоил патент Дина Винчестера «Поверни это против своего противника», прежде чем Кас толкнул его к стене, руки Дина оттолкнули от него. Кас прижал его к гипсокартону с такой силой, что Дин на мгновение вспомнил о том, что он считал Инцидентом в Переулке, когда он думал сказать Михаилу «да», и подумал, стоит ли ему готовиться к ударам. — Это всегда о тебе, Дин, — сказал Кастиэль, его дыхание щекотало лицо Дина. — Ты продал душу, чтобы удержать брата, выдернув его из Рая, чтобы вернуть после смерти. Ты должен был взвалить на свои плечи всю тяжесть мира и остановить Апокалипсис, потому что считал, что план Небес недостаточно хорош. Ты хочешь, чтобы я был рядом, потому что это заставляет тебя чувствовать себя лучше. Для того, кто ненавидит себя, Дин, ты определённо эгоистичный ублюдок. Кас отшвырнул Дина в сторону и выскочил из комнаты. Дин смотрел на его удаляющуюся спину, злясь и на ангела, и на себя. Он закрыл глаза, повернулся, уронил голову на стену и вздохнул. Он понятия не имел, почему так удивился, что ему удалось всё испортить. Ведь так всегда и бывает, не так ли? Дин счастлив, Дин какое-то время играет нормального, Дин всё портит и выбрасывает. Таков был естественный порядок вещей. Он вздохнул и бросился лицом вниз на кровать. — Дин, это просто смешно. — Оставь меня в покое, — пробормотал Дин с набитым подушкой ртом. — Нет, — ответила Мэри, скрестив руки на груди. — Я понятия не имею, где Кастиэль, и я знаю, что вы двое поссорились. Ты встанешь и поможешь мне найти его. — Я не хочу помогать тебе искать его, — сказал Дин, поднимая голову так, чтобы она могла слышать каждое его слово. — Я не хочу видеть его прямо сейчас. — Дин, — сказала Мэри. Она ударила его по голове, которая, кстати, болела, и это действие, очевидно, было семейной чертой, потому что Сэм делал так с ним много раз, что он сбился со счёта. — Сейчас январь, а Кас бродит без куртки и злится на тебя. Если он замёрзнет насмерть, ты почувствуешь себя козлом, и это хорошо, потому что так оно и есть. — Спасибо за слова поддержки, — сердито сказал Дин, садясь и надевая ботинки. — Где, чёрт возьми, мы вообще будем искать? Лоуренс огромен, если ты, мать его, не заметила. Мэри стиснула зубы. — Я знаю, что ты только что поссорился с Касом, но ты не будешь так разговаривать со своей матерью, если только у тебя действительно нет желания быть подлецом, — она сделала глубокий вдох и продолжила, не сводя с него глаз. — Надевай своё чёртово пальто и жди меня снаружи. Мы поедем на Импале. Дин поёжился, натягивая зимнее пальто. Его мама была чертовски пугающей. Через несколько минут Дин протопал вниз по лестнице, пронесясь мимо поражённых Сэма и Джона и раздражённо выскочил на ледяной двор. Он даже ухитрился захлопнуть дверцу Импалы, хотя мысленно извинился перед ней. — Ты ведёшь себя как придурок, — сказала Мэри напряжённым голосом. — Ты можешь отложить своё дерьмо минут на двадцать, пока мы найдём твоего своенравного парня? — Больше не мой парень, — пробормотал Дин, скрестив руки на груди и глядя в окно, когда Мэри выехала на улицу. — Что за хрень ты натворил? — спросила Мэри, осторожно ведя машину по дороге по следам Кастиэля. Дин фыркнул. — Клянусь Богом, Дин, в один прекрасный день я тебя придушу. Половое созревание — самое худшее, что могло с тобой случиться, — сказала Мэри. Её стервозная физиономия соперничала с любой из физиономий Сэмми, и Дин был неохотно впечатлён. Он молчал несколько минут, пока они ехали по обледенелым дорогам. Достаточно долго, чтобы он начал нервничать. На улице было холодно и к тому же скользко. Перед его мысленным взором промелькнул извилистый образ Каса, упавшего в какую-то канаву со сломанной лодыжкой или что-то в этом роде, и его гнев сменился уколом беспокойства. Он вздохнул. — Кас хочет, чтобы я подал заявление в МТИ, — пробормотал Дин, дрыгая ногами. Мэри остановила машину и недоверчиво посмотрела на него. — Вы, ребята, серьёзно расстаётесь из-за того, в какой колледж собираетесь поступить? Дин заёрзал на стуле. — Технически мы ещё не расстались, — сказал он. — И вообще, это глупо. Я не смог бы поступить в МТИ, даже если бы попытался, это пустая трата пятидесятидолларового вступительного взноса, — глупо было говорить об этом прямо сейчас. Почему он заговорил об этом? Кас мог умереть, и Дин не знал, собирается ли Гавриил убедиться, что он вернётся на этот раз. — Ты, — сказала Мэри, — тупица. Не могу поверить, что вырастила такого глупца. Дин, какого хера? Он смотрел на неё с благоговейным страхом. Его мать только что сбросила Х-бомбу. — Что? — рассудительно спросил он. Она сердито посмотрела на него. — Ты правда не собираешься даже попытаться? Ты думаешь, мы с папой не копили деньги на тебя и Сэмми, на колледж с того момента, как получили положительный тест на беременность? Неужели ты действительно думаешь, что пятьдесят долларов вступительного взноса, чтобы узнать наверняка, выведут нас из игры? Дин, ты серьёзно думаешь, что это то, из-за чего ты должен расстаться с единственным человеком, который когда-либо терпел твои выкрутасы? — Он ушёл от меня, — сказал Дин. Он скрестил руки на груди. — Наверное, потому, что если бы он этого не сделал, то разбил бы твою глупую морду, — сказала Мэри. Она была в ярости, и на секунду Дин испугался её. Потом её лицо смягчилось. — Дин, пары ссорятся. Это иногда случается, понимаешь? У нас с твоим папой были кое-какие странности, если ты не помнишь. О, Дин помнил. Он поморщился. — Если Кастиэль прекратил спор, это ещё не значит, что он тебя бросает, милый, — сказала она. — Он заботится о тебе и хочет, чтобы ты преуспел. Как и все мы. И так же, как и все мы, он злится, когда ты отказываешься соответствовать своему потенциалу. У тебя есть раздражающая привычка так делать, — она улыбнулась ему, и он дернулся, не в силах устоять под её пристальным взглядом. — Я не попробую, — сказал он. — Это пустая трата сил. — Нет, Дин, это не так, — сказала она. Она положила руку ему на плечо. — Самое худшее, что они могут сказать, — это «нет», верно? И я не думаю, что они это сделают, но даже если они так поступят, тебя это ни с какого боку не касается. Никому не повредит, если ты попытаешься. Она вздохнула и вывела машину обратно. Пока они высматривали Каса, Дин размышлял над этими мыслями. Это была тяжёлая пилюля, чтобы проглотить, что он, возможно, не совсем бесполезен: он основывал большую часть своей взрослой жизни на концепции, что все остальные были просто более важными, чем он. И да, он боролся с Апокалипсисом из чистого упрямства, но это не делало его особенным. Это только делало его не полным мудаком. Ну, не таким уж и мудаком. И ему очень помогли. В основном он просто стоял рядом, не говоря «да», и убивал людей. За исключением одного раза, когда он почти сказал «да». От чего Кас его и спас. А потом Сэм пошёл и прыгнул в Ад, чтобы спасти мир, так что, на самом деле, ни одна из заслуг не была его в любом случае. Дин вздохнул. — Я всё испортил, — сказал он. Его лицо зудело, а когда он дотронулся до него кончиками пальцев, то обнаружил, что они мокрые и что он плакал. — Да, вроде как, — сказала Мэри, улыбаясь ему. — Но дело в том, что на свете не так уж много вещей, которые нельзя исправить, и ты тоже неплохо умеешь это делать. Дин снова вздохнул, вытирая глаза, прежде чем позволить слезам вылезти наружу. Почти сразу же он заметил Каса. — Эй, — сказал он, показывая. Кас сидел на скамейке посреди одного из небольших парков, разбросанных вокруг Лоуренса. Начал падать снег, он осыпал его голову и пропитывал футболку. Его джинсы были измяты и промокли внизу, а ботинки совершенно не подходили для такой погоды. Он наклонился, упёршись локтями в колени и положив голову на руки, в отчаянии и гневе запустив пальцы в волосы. Может быть, от разочарования. — Чёрт, — сказал он, когда Мэри остановила машину. Он выскочил ещё до того, как Импала успела остановиться. Он подошёл к Касу почти нерешительно, не желая пугать его, но желая дать ему знать, что он здесь. Как оказалось, спокойно гулять по снегу? Вроде как невозможно, потому что Кас был предупреждён о его присутствии почти сразу. — Дин, — признал он. Дин вздохнул и снял куртку. — Господи, Кас, — сказал Дин. Он протянул куртку. — Здесь очень холодно. Кас моргнул, словно только сейчас понял, насколько было холодно, и взял куртку. — Спасибо, — сказал он. Его голос был суровым и сверх вежливым, и Дин понял, что Кастиэль никогда не делал этого раньше, никогда не ссорился с кем-то, с кем он был связан (Из того, что Дин знал, во всяком случае; у него сложилось впечатление, что у Дафны и Эммануила был почти идеальный брак, учитывая, что Эммануил был абсолютно чистым листом). Он, как и Дин, не знал, куда идти дальше. Дин постоял немного, глядя на профиль Кастиэля, когда холод начал просачиваться под его толстовку, раздумывая, что сказать, прежде чем он, наконец, выпалил:  — Послушай, мы можем поговорить об этом позже, просто — пойдём домой, чтобы ты не замёрз до смерти, прежде чем у нас будет шанс поссориться ещё раз. Пожалуйста. Кас вздохнул и потёр лицо руками, которые медленно становились обмороженно-синими. — Я не хочу ссориться с тобой, Дин, — сказал он. — Да, ну, тогда присоединяйся к клубу, — сказал Дин. — Наверное, это самое худшее, что я чувствовал с тех пор, как думал, что ты умер, в тот раз. Но я здесь, и ты здесь, и мы оба живы. Я могу с этим работать. — Я заслужил смерть, Дин. То, что я всё ещё здесь, само по себе чудо, — сказал Кас. — Ты серьёзно собираешься привести этот аргумент сейчас? На людях? Когда у меня нет грёбаной куртки, а ты носишь дерьмовые неоновые конверсы? Потому что, если это то, чего ты хочешь, конечно, мы можем поговорить, Кас, — он скрестил руки на груди, защищаясь, прежде чем продолжить. — Может быть, когда-нибудь я перестану считать себя полным куском дерьма; видит Бог, ты пытаешься заставить меня поверить в это с самого первого дня. Но это палка о двух концах, приятель, — Дин вздохнул и присел на корточки, заставляя Каса смотреть ему в глаза. — Да, это эгоистично, Кас, но я хочу, чтобы ты был рядом. Ты значишь для меня больше, чем кто-либо другой, кроме, может быть, Сэмми. Я пошёл за ним в Ад. Не думай, что я не сделаю то же самое для тебя, — Кас отвернулся, и Дин продолжил: — Ты прошёл через Ад ради меня, ты знаешь, каково там. Мысль о том, что ты пройдёшь через всё то дерьмо, через которое прошёл я, вызывает у меня тошноту, ясно? Ты этого не заслуживаешь. Никто не заслуживает. И хотя Небеса должны быть хорошими парнями, они творят такую же хренотень, и мы оба это знаем. И ты всё равно этого не заслуживаешь. Ты оказался в дерьмовой ситуации, и из-за этого тебе пришлось сделать дерьмовый выбор. — Люди погибли из-за меня, Дин, — сказал Кас, качая головой. Дин подвинулся так, что Кас снова посмотрел на него. — Ты думаешь, что я никогда не убивал невинных людей, потому что считал, что поступаю правильно, Кас? Серьёзно, это путь Винчестеров. Теперь ты практически один из нас. Невинная кровь, пролитая во имя великого блага. И да, это сводит с ума, и это давит на твой разум, и тебе, вероятно, будут сниться кошмары об этом в течение многих лет. Я не говорю, что это не будет чертовски отстойно, я просто говорю, что это не значит, что хороший человек должен страдать от адских пыток целую вечность. Кас издал сдавленный смешок. — Я не человек, Дин, тем более не хороший. Я ангел. Я не могу сделать выбор. Дин наклонил голову к своему ангелу, позволяя их лбам соприкоснуться. — Ты вроде как сделал. Ты пал с Небес по свободной воле и обрёл душу. Это что-то вроде воплощения способности делать выбор. Кас вздохнул и закрыл глаза. — Я пал с Небес не по свободной воле, Дин. Я пал, потому что ты попросил. Эгоистично, но я хотел тебе помочь. — Да, ведь спасение всего Творения — это так эгоистично, — возразил Дин, пытаясь подавить неприятное чувство, возникшее, когда Кас сказал, что пал ради него. Чёрт, это был всего лишь ещё один грех, который можно было добавить в копилку. Кас открыл глаза, и он действительно выглядел удивлённым. — Я не говорю, что не хочу продолжать этот разговор, Кас, потому что между нами подобная фигня? Это должно быть сказано. Но это должно быть сказано дома, где тепло и есть еда, и где я буду знать, что ты не умираешь от холода. Пожалуйста. Кас снова вздохнул, но попытался встать. Дин помог ему подняться, потому что он еле двигался от холода. Прежде чем они направились к Импале, Дин положил руки на плечи Кастиэля, глядя ему в глаза. — Мы в порядке? — спросил он. — Если ты думаешь… если ты хочешь прекратить это, думаю, что смогу справиться с этим, пока мы всё ещё друзья. Кас сглотнул. — Я не… Дин. Я бы никогда… не прекратил это. Это, ты, это значит для меня всё, — его плечи сгорбились. — Я твой, до тех пор, пока у тебя есть я, — он погрузился глубже в себя, прежде чем признаться. — Я думал, ты захочешь… — Боже, нет, — сказал Дин, притягивая другого подростка к себе и утыкаясь подбородком в изгиб шеи. Он судорожно выдохнул. — Я прошёл через всё Чистилище только для того, чтобы найти тебя, чувак, неужели ты думаешь, что я отпущу тебя после дурацкой ссоры из-за грёбаного заявления в колледж? Кас фыркнул и обнял Дина. — Помимо всего прочего. Не знаю, Дин. Иногда ты очень непредсказуем. Дин отстранился от Каса и позволил своим губам коснуться губ ангела, коротко поцеловав его, прежде чем отодвинуться и улыбнуться. — Это я, — сказал он. Кас посмотрел на него, улыбаясь в ответ, и Дин не думал, что это возможно, но, может быть, он просто немного больше влюбился в него. — Да ладно, хватит этого дерьма с чувствами, — сказал Дин, заставляя себя отпустить Каса. Он схватил его за руку (которая была ледяной) и сцепил их пальцы, потянув к машине. — Кстати, мама разозлилась, что ты ушёл без куртки. Кас фыркнул, но позволил себя вести. — У меня было не очень хорошее настроение. Иногда трудно вспомнить, что нужно заботиться о себе. Раньше мне никогда не приходилось об этом беспокоиться. — Я знаю. Всё в порядке, — заверил его Дин. — Просто в следующий раз возвращайся домой до того, как замёрзнешь насмерть. — Я искренне надеюсь, что следующего раза не будет, — сказал Кас. Дин оглянулся и увидел, что он хмурится. — Вероятно, будет, — признался Дин, когда они подошли к машине. — Я в некотором роде мудак. — Я заметил, — сказал Кас, и его голос был кривым. Дин толкнул его локтем и открыл заднюю дверь, впихнув Каса внутрь, прежде чем сесть рядом. — Что, я теперь шофёр? — раздражённо спросила Мэри, заводя машину и направляясь домой. — Совершенно верно, — усмехнулся Дин. Он протянул руку и позволил своим пальцам снова схватить Кастиэля, и был безумно доволен, когда ангел вцепился в него в ответ. В конце концов, слова Кастиэля и Мэри дошли до Дина, и вскоре после своего восемнадцатилетия он разослал заявки в пять колледжей, в которые, как он думал, ему больше всего хотелось бы поступить. МТИ, Беркли, Университет Гонзага и Калифорнийский Политехнический — во всех были очень хорошие программы по машиностроению, и он отправил заявку на изучение математики в Западный колледж вопреки здравому смыслу. У Кастиэля случился крах с колледжами за неделю до того, как Дин отправил свои заявления. Он вошёл в гостиную и обнаружил Кастиэля в состоянии удивительно похожем на то, в котором был Дин, когда пытался разобраться в колледжах. — Кас? Ты в порядке? — спросил он. Другой подросток сидел за столом, опёршись на него локтями и запустив руки в волосы. Это была нервная привычка, которую Кас выработал с тех пор, как был вынужден жить в основном без благодати, и Дин втайне думал, что это было своего рода очаровательно. К тому же это придавало ему сексуальную привлекательность, которую он находил неотразимой. — У меня возникли проблемы с определением специальности, — сказал Кас. — Я довольно хорошо разбираюсь в математике, но у меня нет твоего инженерного таланта, поэтому я не думаю, что это было бы хорошим местом для меня. — Нет, наверное, нет, — согласился Дин, садясь рядом. — В пяти колледжах, которые ты выбрал, есть широкий выбор курсов, — сказал Кас. — Я не могу выбрать одну вещь, в которой, как мне кажется, я был бы особенно хорош. Его голос был напряжённым, и Дин сумел понять, что Кастиэль считает это очень важным. — Ну, хэй, — сказал Дин, вытаскивая брошюру Кали Поли. — А что тебе интересно? Кас бросил на него взгляд, ясно говоривший, что он считает Дина глупцом. — До недавнего времени, Дин, мне не позволяли развивать настоящие интересы. Я понятия не имею, что меня интересует, кроме того, что я следую за Винчестерами, как потерянный щенок, и веду неудачные войны против Небес. Дин рассмеялся. — Ладно, давай сделаем так: в чём, по-твоему, ты будешь хорош и что не будешь ненавидеть? Кас нервно заёрзал на стуле. — Не знаю, — сказал он. Он выглядел так близко к слезам разочарования, как Дин когда-либо видел его. — Как человеческие подростки справляются с принятием такого рода решений в столь юном возрасте, когда их тела полны сбивающих с толку гормонов? Такие вещи влияют на всю их жизнь! — Я и сам об этом думаю, поверь мне, — сказал Дин. Он пролистал буклет Калифорнийского университета в Беркли, думая о дилемме Кастиэля. — Есть какая-то особая причина, почему ты так волнуешься? Кас вздохнул. — Мне нужно идти туда же, куда и тебе, Дин, а это значит, что мне нужно найти специальность, которая подходит для всех этих школ. — Эй, — вмешался Дин. Он отложил буклет Беркли и повернулся к Касу. Кас неохотно повернулся к нему, и Дин положил руку ему на щёку. — Если ты ничего не придумаешь, можешь просто пойти со мной. Тебе не нужно ходить в школу, если ты не можешь понять. Мы снимем квартиру или что-нибудь в этом роде, небольшую. Кас выпрямился, застыв на стуле. — Я не буду обузой, — сказал он, предупреждая Дина. — Не обузой, — покачал головой Дин. Он улыбнулся и нежно поцеловал Каса. — Куда ты, туда и я, да? Кас вздохнул Дину в рот и кивнул, закрыв глаза. Дин поцеловал его в последний раз и откинулся на спинку стула, снова потянувшись за буклетом Беркли. После нескольких часов исследований Кастиэль остановился на религиозных науках. Дин целую неделю смеялся над этим. Школа была школой, по большей части неизменной, вплоть до недели, предшествующей Дню святого Валентина. — Я предупреждаю тебя, — сказал Дин в тот понедельник (День Святого Валентина в этом году пришёлся на пятницу), когда они вместе шли на историю. — Я не праздную День святого Валентина. Кас поднял бровь. — Я не понимаю, какое отношение к чему-либо имеет праздник Святого Валентина. Дин рассмеялся и хлопнул его по плечу. — Самое лучшее в том, чтобы встречаться с тобой, Кас, — это твое полное непонимание праздников. Вторая бровь присоединилась к первой. — Что? Сэм, у которого был английский через три кабинета и который шёл с ними, подал голос. — День святого Валентина — это о романтике! Ты покупаешь своей, э-э… второй половинке — конфеты, розы и всё такое. И ты водишь их на особые свидания. — Это буквально не имеет никакого отношения к Святому Валентину, — ответил Кастиэль с озадаченным выражением лица. Вспышка понимания осветила его глаза, и он открыл рот; Дин понял, что он вспоминает их встречу с Купидоном во время Апокалипсиса. — Ни малейшего, Шерлок, — сказал он, закатывая глаза. — Это корпоративный праздник, старик. Компании открыток ищут предлог, чтобы продать больше открыток, шоколадные компании ищут предлог, чтобы заставить женщин чувствовать себя неудовлетворёнными, компании презервативов хотят, чтобы ты надел их латекс на своё достоинство. Я не праздную День Святого Валентина, если только не одинок и не ищу быстрого секса. — Ты отвратителен, Дин, — сказал Сэм, сморщив нос. Затем он просиял. — Я вытащу Вики на прогулку. — Оу, Карла собирается отвезти вас на свидание? — поддразнил Дин. Сэм покраснел и сердито удалился. Сейчас это было яблоком раздора, так как Вики провалила первый экзамен на вождение и не сможет пересдать его до конца месяца. — Я должен купить тебе что-нибудь на День Святого Валентина? Или отвезти куда-нибудь? — спросил Кас у Дина, его глаза приобрели тот же прищуренный взгляд, который получался, когда он пытался понять какую-то странную человеческую вещь, которая, как он утверждал, не имела смысла. — Не-е-ет, — сказал Дин, качая головой. — Ни за что, чувак. Если у тебя есть несбывшееся желание пойти на свидание, мы можем сделать это в любой другой день года. Четырнадцатое февраля для нас — официальный вечер пребывания дома. — Я не хочу идти на свидание, Дин, — сказал Кас, закатывая глаза. — Эта практика кажется излишней, учитывая, что цель состоит в том, чтобы заставить человека, с которым вы идёте на свидание, обнажиться к концу ночи. Мы и так делаем это каждую ночь. — Чертовски верно, — сказал Дин, подмигивая. Они притихли, когда переступили порог класса истории, положив вещи на стол, прежде чем сесть. Ни один из них по-настоящему не думал об их разговоре до следующего дня. Оглядываясь назад, Дин понял, что упоминание их сексуальной жизни в общественном коридоре, вероятно, было не лучшей идеей. Но в защиту, он так привык к тому, как сейчас обстояли дела, когда большая часть школы довольно хорошо принимала его, потому что он доказал себя физически, и люди просто приняли, что он и Кас были вместе. Даже укурки в основном принимали их намёк на отношения за чистую монету, иногда отпускали весёлые шутки в их сторону, но в остальном приветствовали с открытыми, хотя и пахнущими пачули, объятиями. Не говоря уже о том, что дома вся семья знала, что Дин и Кас были чем-то особенным — даже Джон не задумывался дважды, если входил и замечал, что они вдвоём прижались друг к другу на одном конце дивана или слишком близко сидели за столом, делая домашнее задание. Так что, на самом деле, его можно простить за то, что он забыл, что он и Кас не были публично известны. К следующему утру эта новость каким-то образом распространилась по всей школе. В тот момент, когда Дин и Кастиэль вошли в парадную дверь, к ним подошёл фотограф из ежегодника, делая снимки. — И вы сказали, что не пара, — лукаво сказала она, подмигивая им. — Вы пойдёте на танцы в пятницу? — Я… что? — спросил Дин, моргая. Вспышка камеры днём была такой же агрессивной и ослепительной, как и в тёмном спортзале. — Танцы на День святого Валентина! — сказала она, подпрыгивая на носках. — Я проверила правила, вы знаете, и там нет ничего о том, что однополые пары не могут присутствовать. — Э, нет, спасибо, — сказал Дин, отступая. Он взглянул на Кастиэля, который выглядел несколько встревоженным тем, что камера теперь была направлена на него. — Эй, чувиха, отвали нахуй. — О, это так мило, ты так защищаешь его! — взвизгнула она. Она снова напомнила ему Бекки Розен, и он с неприятным чувством подумал, позволял ли Чак ей когда-нибудь читать его неопубликованные рукописи, те, в которых был Кас. О боже, что, если бы она написала о них порно? — Так кто из вас цыпочка? — спросила какая-то другая девушка, подходя и бросая на них косой взгляд. — Какого хуя это должно означать? — спросил Дин. — Знаешь, кто из вас подающий, а кто принимающий? — спросила другая девочка. Кастиэль теперь смотрел на неё, склонив голову набок, с суровым выражением лица, как будто ему очень хотелось ударить её. Дин открыл рот, чтобы отчитать её, потому что, серьёзно, это было чертовски нелепо, и к ним подошёл Сэм. — Эм, Дин, — начал он. — Не сейчас, Сэмми, — сказал Дин, отмахиваясь от него и поворачиваясь к цыпочке с бейсбольными метафорами. — Серьёзно, Дин, это очень важно, — настойчиво сказал Сэм, дёргая его за рукав куртки. — Я думаю, мы должны послушать Сэма, — сказал Кас, внезапно выпрямляясь. Если бы взгляды могли убивать, группа подростков за фотографом была бы давным-давно мертва, потому что Кастиэль бросал на них злой взгляд. Что, ого, было немного страшно. Из-за этого Дин позволил Сэму оттащить его в почти пустой коридор, где их ждала Вики. — Вам, ребята, это не понравится, — предупредила она. — Эми Джонсон слышала, как вчера перед уроком истории вы, ребята, шутили о том, чтобы пойти куда-нибудь на День Святого Валентина, и теперь эта новость разошлась по всей школе. Они оба уставились на неё. — Думаю, это как бы ставит все странные вопросы о сексе в перспективу, — выпалил Дин. — Это всё усложнит, — сказал Сэм. — Вам просто повезло, что вам обоим сейчас по восемнадцать, потому что иначе школа могла бы втянуть маму и папу во всевозможные неприятности. — Что? Почему? Сэм посмотрел на Дина, как на полного идиота. — Я не знаю, я имею в виду, как вы думаете, сколько сотрудников ОДС просто позволяют своим приёмным детям вступать в физические, гомосексуальные отношения со своими собственными детьми? — Хах, — сказал Дин, моргая. Он никогда раньше не рассматривал это в таком свете, и в этой перспективе Мэри пошла на довольно большой риск, давая им своё благословение. — Никогда об этом не думал. — Да, это не похоже на то, о чём ты бы подумал, — съязвил Сэм. Прозвенел пятиминутный звонок. — В любом случае, это произошло, и ты, возможно, захочешь прикрывать спину. Бейсболисты уже разозлились, что ты решил не пробоваться в команду в этом году, и теперь они говорят о том, чтобы, я не знаю, выбить из тебя гея или что-то в этом роде. Дин застонал. — Ты что, издеваешься надо мной? Чувак, мы побили большую часть университетской футбольной команды, и они думают, что грёбаная бейсбольная команда сможет из нас что-то выбить? Сэм улыбнулся. — Просто будь осторожен, Дин. Вики кивнула ему, когда они с Сэмом вместе отправились на испанский. Дин повернулся и уставился на Каса, которого, похоже, тошнило. — Ты в порядке? — спросил он. Кас кивнул. — Я думал о Хэллоуине, — сказал он напряжённым голосом. Плечи Дина напряглись. — Этого не случится, — пообещал он. — Я почти уверен, что этого не произойдёт, но это была неприятная мысль, — ответил Кас. — Пошли, мы опаздываем. Большую часть утра он провёл, уклоняясь от дерьмовых комментариев, и к тому времени, когда они сели за ланч, Дин слышал почти все варианты термина «пидоры», которые существовали. — Серьёзно, — проворчал Дин Джастину. — Можно подумать, они придумали более подходящее оскорбление. Джастин рассмеялся. — Да, я просто склонен придерживаться классики, чувак. — Эй, что случилось с добрым старомодным «педиком»? — сказал Дин, закатывая глаза. Джастин засмеялся ещё громче; Дин был почти уверен, что он закурил в ванной, прежде чем прийти в кафетерий. К концу обеда Дин попросил шестерых человек подойти к нему и Кастиэлю и спросил, кто была та женщина. — Дин, что ты делаешь? — спросил Кас, когда Дин встал и забрался на стол. — Что бы ты ни собирался сделать, Дин, не надо, — посоветовал ему Сэм. Дин проигнорировал его, вместо этого приложив ладони ко рту. — Эй! — крикнул он. В столовой воцарилась тишина. — Да, это Дин Винчестер. Просто чтобы вы все знали, Кас и я? Мы оба приятели. Так что, поскольку вы все кажетесь такими любопытными, ни один из нас не цыпочка, потому что мы оба чуваки. Оба парни. Оба владеем пенисом. Поняли? Хорошо. Прекратите, блять, спрашивать. Спасибо. Он плюхнулся обратно на своё место с разочарованным вздохом. На мгновение воцарилась тишина, а затем все медленно вернулись к своим разговорам (хотя Дин подозревал, что их разговоры внезапно стали более приправлены темой Дин-и-Кас, чем раньше). Их собственная группа как раз собиралась в класс, и они несколько секунд смотрели на него. Затем рядом с ним Кастиэль хихикнул. На самом деле хихикнул. Дин уставился на него; он заставил Ангела Господня хихикнуть. И вдруг весь их стол, включая Дина, истерически захохотал, и Дин начал думать, что, может быть, всё будет хорошо.