Не играй со мной

ВИКИ Сквозь блаженную темноту пробивается тупая, ноющая боль в спине. Прихожу в себя, меня окутывает божественный запах камфоры и трав. Вдыхаю глубже, наслаждаюсь запахом. Как я люблю этот аромат… Не хочу просыпаться, знаю, ничего хорошего меня здесь не ждет, но чье-то присутствие настойчиво выдергивает из сна. — Ммм… — стону сквозь сомкнутые губы, ощущая на спине нежные, но уверенные прикосновения. — Расслабься, сейчас будет легче, — говорит незнакомый мягкий голос и я резко открываю глаза. Лежу лицом в подушку на животе. Пугающая легкость в спине. На меня накатывает осознание случившегося, а следом — испуг и паника. Подтягиваю вытянутые вперед руки и пытаюсь оттолкнуться от кровати, чтобы встать. Не знаю, куда я собираюсь, но подальше от этого всего. — Не двигайся, — мужская рука давит на поясницу, заставляя лечь обратно. Недовольно плюхаюсь обратно. Хочется протестовать, но понимаю, что рада его настойчивости. Я не в состоянии… Поворачиваю голову и вижу лекаря, того же самого светловолосого ангела, что уже лечил меня однажды. Надо же, я не узнала его голос. — Ты сделаешь себе только хуже. Молчу. Не чувствую от него угрозы, он и в первую встречу вызывал симпатию. Но сегодня он более резкий, чем тогда. Наверняка в курсе о произошедшем и уже сложил свое мнение обо мне. Нет желания что-либо прояснять или вообще говорить. И двигаться нет желания. Падаю обратно на кровать и расслабляюсь, как было сказано. — Доигралась? — вдруг говорит ангел. От удивления, что он со мной заговорил, замираю. — Мальбонте так плохо к тебе относился, что ты решила поиграть с ним в кошки-мышки? Никогда не встречал таких глупых женщин. Ошалело теряюсь на несколько секунд. Даже не нахожу, что ответить. А следом появляется легкое раздражение. Будто в первый раз встречаю негатив в свою сторону, смешная. — Да что ты знаешь, — пренебрежительно шиплю сквозь зубы. — Достаточно, чтобы понять, что ты натворила. — Не суди о вещах, которых не знаешь. — Ты такая глупая, Вики Уокер, — говорит ангел, продолжая втирать мазь в раны. — Твоя мать добилась таких высот благодаря своей хитрости… Я ожидал от тебя большего. — Кто ты такой, чтобы чего-то от меня ожидать. Слова больно режут по сердцу. В его голосе нет злорадства, он не насмехается. Но отчего-то упрек больно бьет по моей и без того потерянной душе. — Я не моя мать. И в отличие от тебя ничьи приказы не исполняю. Я делала то, что считала нужным. Закрываю глаза, показывая, что не намерена продолжать разговор. У меня нет ни желания, ни сил. Я сама знаю, что натворила непоправимые вещи, но выслушивать от него не готова. Я вообще не знаю, чего сейчас хочу и что дальше делать. Умереть бы, наверно? Ощущаю пустоту в груди и растерянность. Даже слова ангела не разозлили меня, а утомили. Мне нет дела до его мнения. — Нужным для себя, — отвечает ангел. — Ты даже не представляешь, что наделала, — он убирает руки с моей спины и встает с постели. — У тебя были все карты на руках, но сейчас ты разозлила его. И плохо будет не только тебе, но и нам. И особенно тем, кто встанет у него на пути. Особенно тем, кто тебе дорог. А по поводу приказов… — он берет мою руку, на ладони которой красуется красная метка. — Теперь ты будешь выполнять их лучше всех нас. Ангел осторожно опускает мою руку на кровать и, взяв чемоданчик, выходит из комнаты, также тихо закрыв дверь. Мое сердце пропускает удар и болезненно сжимается. Мне должно быть все равно на слова и мнение этого ангела, ведь он подчиняется Мальбонте. Не слова же поддержки ему говорить, в конце-то концов. Поджимаю губы, сглатывая образовавшийся ком в горле, не позволяя глазам увлажниться. Как все резко обернулось. Он вновь стал мне ненавистным врагом. Но когда произошел тот переломный момент, что Маль перестал быть для меня врагом? Не врагом, и не другом. Чем-то большим, близким мне? Тем, с кем я делила постель и всецело отдавалась? Хотела обыграть, но сама осталась в дураках. Что будет дальше? За моей спиной вновь раздается звук открывающейся двери, но я даже не поворачиваюсь. Несколько громких шагов незнакомой походкой, и дверь снова закрылась, я остаюсь одна. Запах горячей пищи проникает в мои легкие… Кто-то принес еду, но мне все равно. Не чувствую аппетита. Переворачиваю голову на другую сторону и закрываю глаза. Даже не поднимаюсь с постели. Почему я вообще в постели? Почему не заковал в кандалы и не бросил в темницу? Хотя какой смысл: я все равно не смогу сбежать, у меня больше нет крыльев. Калека в мире бессмертных. Какая ирония… Мать — великий серафим, а дочь — бесполезный инвалид. Не могу сказать, что сильно расстроена из-за потери крыльев. Нет отчаяния или отрицания, мне просто… никак? Или может это самообман, а настоящая причина кроется в том, что я не хочу признавать реальность — все кончено. Поверь в себя, ты можешь больше… Где эта сила Мальбонте во мне? Почему она позволила ему сделать это со мной? Может, он ее уже забрал? Чувствую пустоту внутри. Все мои попытки сделать хоть что-то разбиваются о стены непоколебимости Мальбонте. Не хочу больше сражаться. Я уже достигла дна в собственных глазах. Поднимаю руку с красной меткой и безразлично рассматриваю. Это должно быть какая-то демоническая магия, я никогда о такой не слышала. Хотя что я могу знать? Непризнанная, недавно попавшая на Небеса. Я никто и ничто здесь. Даже странно, что оказалась именно той, кто смог отобрать часть его силы. Убираю руку под подушку, потеряв к ней всякий интерес. Если тому, кто поставил ее, будет нужно — я узнаю. А сейчас единственное, что я хотела бы знать — это то, что Ади жив. *** МАЛЬБОНТЕ Обхожу длинный массивный стол, не отрывая пальцев от столешницы, и невидящим взглядом впиваюсь в военную карту Небес. Стакан с виски в другой руке. Все карты розданы, осталось разыграть последние пару ходов и я выполню свою миссию. Не сомневаюсь, что задуманное свершится, но чем ближе конец, тем сильнее меня охватывает чувство, что я что-то упускаю… Испытываю неудовлетворение. Разочарование. Все мысли только о ней. Как она в первую нашу встречу сидела здесь, прямо на этом столе, дрожала от страха, а я — от желания. Как дерзко отвечала, как вскидывала подбородок. Как хваталась за мою тунику, не желая оказаться в унизительной позе. Не сдавала позиции, борясь до конца, а потом еще пыталась ввернуть свои правила в игру. А вчера унизительно молила о пощаде своего дружка. Бросалась на руку, и я видел в ее глазах — она действительно готова сделать для него все, что я потребую. И от этого мерзко. Злость новой волной накатывает на меня, захлестывая с головой. Кривлюсь в пренебрежительной ухмылке. Надо было раздавить гребаную черепушку предателя вчера прямо на ее глазах! Чтобы ни для кого не смела так прогибаться. Раздается ожидаемый мною стук в дверь и я командую войти. — Говори, Лео. Демон с мечом на поясе закрывает за собой дверь и, переминаясь с ноги на ногу, рапортует: — Она ведет себя хорошо. Тихо. Не пытается убежать, не кричит. Не встает с постели. Подношу стакан к лицу и втягиваю в ноздри древесный запах виски, прикрыв глаза. Должен радоваться ее поведению, но меня оно бесит и настораживает. — Ест? — делаю глоток, не отрывая безразличного взгляда от стола. — Нет. Я три раза приносил еду и два из них уносил полные тарелки. Во мне поднимается волна холодного гнева. Что эта чертовка удумала? Не удалось сбежать, решила уморить себя голодом? От меня таким способом не сбежишь. — Что говорит? — Ничего не говорит. Спит или просто молчит. Ничего не говорит. О чем она думает? Почему не зовет меня? Обижена? Ждет, что приду извиняться? Ее вина во всем случившемся. Нужно было слушаться меня и пойти в комнату, я бы решил вопрос по другому. Она же, дура, пыталась сбежать, еще и демона этого прихватила. Действительно думала, что позволю?! Ей? Я не давал разрешения уходить. А дам ли я ей уйти вообще? Или заберу с собой?.. Холодным чувством отзывается эта мысль в голове. Нет, не правильно. Сдерживаю гневный рык, рвущийся из горла, крепко сжимаю стакан. — Можешь идти. Демон делает короткий кивок головой и уходит. С громким стуком ставлю стакан на стол, не обращая внимания на полетевшие на карту капли. Устало падаю в кресло. Не выходит, не кричит, не пытается убежать. Не зовет. Не переборщил ли я с наказанием? Нет, ее вина во всем, повторяю словно молитву. Пытаюсь убедить себя в этом. Внутренний голос гадким червяком напоминает, что именно этого я и добивался: сломать, раздавить и уничтожить. И что же? Где гребаная радость? Чертово удовлетворение? Почему меня все это бесит? Может, я просто был не готов еще избавиться от нее? Чтобы она исчезла из моей жизни? Рано. Слишком быстро она сломалась! У меня есть еще время и я хочу провести его с ней! А может, к черту? Я добился своего: сломал ее. Закончи дело, поставь точку. Но я не могу. Гнев толкает меня на резкий подъем. С гортанным ревом хватаю стакан и впечатываю его в стену. Поднимаю кресло и с силой бросаю его об пол. Размахом ноги откидываю остатки кресла в стену и оно разбивается на части. Я не хочу заканчивать. Не хочу отпускать. Не готов вырвать из сердца кусок. Я все еще не испытываю удовлетворения. И похоже, его может дать мне только она. *** МАЛЬБОНТЕ Высокие шпили Цитадели как острые иглы торчат издалека. Сложив руки на груди, выжидаю. Глубокая ночь, Цитадель красиво светится. Если бы я не был заточен всю сознательную жизнь в царстве Шепфамаля, наверно, мог бы полюбить этот город. Мне нравятся переливающиеся цвета города. Ей бы тоже понравился этот вид. Но сейчас я здесь не за ностальгическим настроением. В течение трех дней я отправлял своих солдат в Цитадель для диверсии. Им нужно было затеряться среди гражданских, а когда я подам сигнал, действовать соответственно отведенным им ролям. — На позиции, — командую я оставшимся со мной солдатам и, раскрыв крылья, поднимаюсь в небо. Ответственные за обезвреживание охраны к этому часу должны были выполнить свою миссию. Сигнала о провале не поступало, значит все идет по плану. Без слов солдаты следуют за мной, рассредотачиваясь по мере приближения к городу. Темные силуэты заполонили небо. Все ближе момент икс, ради которого я был освобожден. По мере приближения в душе назревает тревога, которой я не могу дать объяснения. Подлетев к библиотеке, зависаю в небе и наблюдаю сверху. Солдаты один за другим спускаются на улицы города и затевают потасовку с патрулирующей охраной. Сейчас должны подтянуться мои засланные солдаты, и в этой неразберихе я просочусь в библиотеку. Сосредоточенно вглядываюсь в происходящее. Ангелы и демоны столкнулись в битве, и я, дождавшись пика столкновения, пикирую прямо к главным дверям библиотеки. Мне ни к чему прятаться. Я знаю, куда идти. Свою часть плана выполню быстро. Выставив руку вперед, силой бью по массивным железным дверям с узорной ковкой, и вхожу внутрь. Здесь до тошноты тихо, и я бы даже хотел, чтобы кто-то вышел и попытался меня остановить, но свободно пролетаю большой зал до винтовой лестницы и поднимаюсь на второй этаж, перелетая ступени. Книга заклинаний замаскирована и охраняется магией, которая не имеет на меня действия. Она может навредить любому, но не ее Создателю. А во мне — часть силы одного из них. Добираюсь до самой дальней комнаты, где должна находиться книга, и замираю в недоумении. Ее нет. Пьедестал, окруженный ареолом защиты, пуст. Делаю несколько резких шагов и вступаю в светящийся круг, но ничего не происходит. Книга не появляется, ее нет. Чувство тревоги поднимается изнутри. Кто-то знал, что я приду за ней и забрал книгу. В недоумении начинаю быстро осматривать стеллажи с артефактами и книгами, но на задворках сознания я уже точно знаю, что ее здесь нет. Охваченный замешательством и злостью вырываюсь из окна городской библиотеки и зависаю в небе, чтобы подать сигнал солдатам: пора сворачивать потасовку. Неожиданно что-то бьет меня сверху по лицу и я на мгновение теряю ориентацию. Не ожидав нападения, опрокидываюсь назад и кувырком пролетаю вниз, но вовремя останавливаюсь и выпрямляюсь. Дотрагиваюсь большим пальцем руки до губы — легкий кровоподтек от удара кулаком. Наверно я должен еще больше разозлиться, но отчего-то рад возможности сорвать долго копившийся пыл на отбитом идиоте, что решил напасть на меня. — Мальбонте! Вскидываю голову и вижу того, кого хотел бы убивать долго и мучительно: сына Сатаны. Люцифер… Мое паршивое из-за провала настроение заиграло новыми красками, уступая место зуду в кулаках и вибрации гнева в груди. «Тебе стоит взять на заметку. С Люцифером я кончила гораздо быстрее.» Да, ублюдок, я здесь. — Люцифер, — пренебрежительно кривлю губы. Ох знал бы, ты, сучоныш, как я хочу пересчитать все твои позвонки, вырвать один за другим и сложить в обратном порядке. И за это ты можешь сказать спасибо Вики. Зависаю напротив Люцифера и жду его первого выпада. Не знаю, зачем медлю, ведь отравляющий яд гнева накапливается во мне, и если я дотронусь до него, мне хватит всего одного удара силой и его не станет. — Где Вики? Она жива? — вдруг спрашивает он, чем еще сильнее меня выбешивает. Как ты смеешь спрашивать меня о ней?! — Тебя это вряд ли касается, — зло выплевываю я. — Отвечай, где Вики! — А то что? Попробуешь забрать? — вскидываю бровь и кривлюсь в издевательской усмешке. — Если она жива, я заберу, — на полном серьезе отвечает Люцифер. И я никогда в жизни еще не испытывал такого дикого желания убить… Как ты смеешь претендовать на то, что принадлежит мне?! Вскидываю руку и волной воздуха сбиваю Люцифера. Он теряет равновесие и несколько метров пролетает вниз, но тут же выпрямляется и берет курс прямо на меня. Я делаю рывок в сторону и ухожу от удара: — Жду с нетерпением. — Значит она жива! — делает вывод Люцифер. — Зачем она тебе после ритуала?! Что ты делаешь с ней? — Угадай, — красноречиво стреляю бровями, давая понять именно так, как ему не хочется. На его лице отражается ярый гнев, но до бушующего во мне ему далеко. Сын Сатаны размахивается снова и наносит несколько ударов руками, от которых я уклоняюсь. Бросаю взгляд на его лицо и вижу тень понимания, отразившегося на нем. Криво ухмыляюсь точному попаданию в цель одним словом. — Рррра! — Люцифер с животным рыком кидается на меня и наносит еще серии ударов, от которых я уклоняюсь, а потом внезапно обхватывает меня за торс и пикирует вниз, прямо в брусчатую дорогу. Мы оба падаем вниз, и я принимаю на себя ведь удар спиной. Легкая пелена перед глазами от удара затылком быстро проходит и я, сгруппировавшись, выставляю ногу и откидываю от себя Люцифера. Он отлетает на несколько метров и впечатывается в каменную стену здания. Я достаточно его ранил и разозлил, можно и заканчивать. Широким шагом направляюсь к нему, чтобы сдавить его гребаное горло, из которого выходили претензии на мое, но вдруг меня отвлекает женский пронзительный голос. Я оборачиваюсь и вижу знакомое лицо миниатюрной девчушки… Откуда я ее знаю? Слегка хмурюсь, пытаюсь вспомнить, и наконец понимаю, что эта демонесса из воспоминаний Вики. Ее прижимает к земле один из моих солдат и пытается прирезать горло красотке, а она изо всех сил сдерживает его предплечье. Оборачиваюсь на Люцифера, но его уже окружили мои солдаты и он откидывает их, как надоедливых мух, пытаясь добраться до меня. Снова перевожу взгляд на девчушку… Эта мелкая ей дорога. Борюсь с собой всего мгновение и подлетаю к ним. Обхватываю предплечье своего солдата и откидываю от нее. Солдат в недоумении смотрит на меня, но не смеет ничего сказать. — Достаточно. Уходим, — командую я, и солдат, бросив взгляд на девчонку, коротко мне кивает и отталкивается от земли, посылая в небо сноп красных искр — сигнал об уходе. — Где Вики, Мальбонте?! — выкрикивает мне в лицо демонесса, принимая боевую стойку. Она собралась со мной драться, серьезно? В последний раз смотрю на перепуганную, но воинственно настроенную демонессу, игнорирую ее вопрос и, оттолкнувшись ногами от земли, взлетаю вверх. Уже с высоты вижу, как Люцифер продолжает отбиваться от моих солдат и задаюсь вопросом, почему я его сам не убил. И ответ тут же приходит сам собой: пусть живет и знает, что Вики Уокер — у меня. И она — моя. *** ВИКИ За те несколько дней, что здесь нахожусь, посетила душ всего раз. Лекарь приходит каждый день, продолжая смазывать мне раны, они уже, к слову, не болят. А я продолжаю лежать молча. Душ — больно. В душе я наедине со своими внутренними бесами. Этакая какофония голосов, напевающих мне о моей беспомощности. Никчемная Вики Уокер. А в постели я практически все время впадаю в беспамятство. Даже не подразумевала, что могу так много спать. Мне снятся разные сны, но чаще всего кошмары. Я стою на эшафоте, а передо мной на коленях и с мешком на голове сидят те, кто дорог, те, кого я хотела бы спасти. И я хочу подбежать к ним, крикнуть, чтобы уходили. Посрывать с них мешки и помочь уйти. Но вместо этого я, словно запечатанная в собственном теле, все вижу, но не могу им управлять. Я подхожу к краю эшафота и хладнокровно дергаю за веревку. Пол под ними проваливается и они как тряпичные куклы повисают на веревках. Если в первый день после произошедшего я еще испытывала какую-то ненависть, то сейчас остались пустота и апатия. Какой смысл в моей жизни? Своим присутствием я все делаю только хуже. Ждала, что придет Мальбонте и заберет, наконец, свою ненавистную силу из меня. Он ведь так много о ней говорил, что я из-за нее все еще хожу в живых. Сейчас уже нет смысла в моей жизни, ведь я потеряла доверие и мы оба знаем, что никогда не встану на его сторону. Пусть забирает свое и оставляет меня в покое. Смерть была бы хорошей альтернативой покоя. Но он не приходит. Словно забыл о моем существовании. Забыл, бросил, вычеркнул. Вот только зачем мне приносят еду? Думаю об этом с отстраненным хилым интересом. Я не чувствую аппетита. И боли уже не испытываю. Почти почувствовала себя смертной. Даже нашла плюсы — удобно лежать на спине, если не двигаться. Когда шевелюсь, появляется зуд в лопатках, но магия Мальбонте не дает крыльям вырасти снова и меня это чувство только раздражает. Поток беспрерывных мыслей прерывает звук поворота ключа в замке двери. Меня охватывает смятение. Еду недавно принесли, лекарь был с утра. Незапланированный визит нежданного гостя? Против моей воли сердце пропускает удар и начинает биться быстрее. Тяжело вздыхаю, но боюсь повернуться. Это он, я не могу ошибаться. Я чувствую его всем своим существом, мне даже не нужно видеть его. Дверь открывается, и энергетика, проникающая в мое существо, сводит меня с ума. Все это время я чувствовала сумасшедшую апатию и пустоту, но его присутствие заставляет мое тело реагировать против воли. Не поворачиваюсь. Притворюсь, что сплю. Тихие шаги и шуршание одежды. Он садится в единственное кресло напротив кровати. Запах сосновых елок проникает в легкие и меня охватывает дрожь изнутри. Некоторое время молчит, а я ловлю себя на мысли, что лежу на животе без верха и он может лицезреть произведение своего искусства у меня на спине. Мысленно уговариваю свое сердце успокоиться. Хочу, чтобы он ушел. Не хочу его видеть. Он нарушает мой покой, мои границы. Уйди… — Ты не ешь, — низким, холодным голосом говорит он, а у меня от его голоса под ложечкой засосало и в груди так тяжко стало. Будто скучала по нему все эти дни, не жила вовсе, но тут же одергиваю себя, вспоминая, что он за чудовище и что сотворил со мной. Ожидал, я буду чувствовать себя припеваючи здесь? Мое злорадство проснулось неожиданно. Чувствую поднимающуюся злость на себя и на него. Притвориться спящей? А что, если он знает, что я не сплю? Будет глупо. — Не голодна, — отвечаю я, не поворачиваясь к нему. — Третий день? — Не считала. — Ты должна есть. — Не вижу смысла. От короткой перепалки мне становится жарко, но я уперто просовываю руки глубже под подушку, зарываясь в нее лицом. Надеюсь, это все? Удовлетворился ответами? Уходи, пожалуйста, уходи… Но будто наперекор моим безмолвным мольбам он встает из кресла и подходит к кровати. Рывком дергает меня за левую руку, заставляя высунуть ее из-под подушки. — Тебе не интересно, что это? — Нет, — отвечаю с большим чувством, чем мне хотелось бы. — Я все же скажу. Повернись, — отпускает мою руку, а я, вместо того, чтобы вновь забраться ею под подушку, переворачиваюсь на спину, укрывшись по горло одеялом, и смотрю на него. Сердце вдруг сильнее защемило от того, как давно его не видела, и делаю более глубокий вдох, отвожу взгляд. Почему вообще я повиновалась? Не нужно мне было ему поворачиваться, надо было вообще не говорить с ним… — Это метка преданности. Ты будешь делать то, что я скажу. «Что я скажу… что я скажу…» его слова набатом бьют по голове, а я с трудом понимаю, что они значат. Вернее нет, я понимаю, но не могу поверить. Поднимаю руку и рассматриваю красный узор на тыльной стороне ладони. Я не хотела обращать внимания на метку, но после слов ангела, не смогла остаться равнодушной. Много часов провела, разглядывая ее. Не верила в слова лекаря, да и сейчас не могу поверить. Как такое возможно, чтобы был нарушен главный закон равновесия — закон свободы воли? — Немыслимо, — говорю недоверчиво. — Ты только что увидела ее в действии, — говорит Мальбонте, возвращаясь в кресло. Молчу несколько мгновений, когда осознание правдивости его слов доходит до моей глупой головы. Как это может быть?! Теперь я его марионетка? Я ведь не хотела его видеть, не хотела поворачиваться, но сделала это так быстро и легко, что даже не задумалась. — Это омерзительно, — пустота внутри от собственной никчемности исчезла — ее заменило чувство безысходности. — Ты обещала мне верность. По своему желанию. И я давал тебе шанс. — Поэтому ты решил взять ее силой. — Ты разрешила делать с собой все, что захочу. Сама. Эта метка по твоему согласию. За жизнь этого… — тут он осекается на полуслове, неприязненно кривя губы. — Ади, — полушепотом шепчу я. Меня словно обухом по голове огрели. Я готова была к темнице, боли, смерти, но быть марионеткой… О, Шепфа. Как далеко зайдет Мальбонте в своих приказах? — Это омерзительно, — повторяю я, отворачиваюсь от него и обессиленно опуская руку на кровать. В носу вдруг сильно защипало, а глаза застилает пелена. Пытаюсь проморгаться, дышу глубже, но этот водоворот испытанных эмоций наконец взорвал плотину и я всхлипываю. Всхлипываю и тут же ощущаю его властные пальцы на своем подбородке. Он поворачивает мою голову к себе, а я отвожу взгляд. По моей щеке скатывается слеза, которую я уже не в силах вернуть обратно и приказать ей не позорить меня. Зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю. — Это из-за крыльев? — стальной голос проникает в мою измученную душу. А я игнорирую, продолжаю глубоко дышать, чтобы не всхлипнуть еще раз и не дать ему вконец себя добить, но он встряхивает меня за лицо. — Смотри на меня! Мои веки тут же распахиваются и встречаются с холодным взглядом черных глаз. Пожирает каждую черточку моего лица, а у самого — ни эмоции. Равнодушный, холодный, злой. Ненавистный. — Отвечай. Из-за крыльев? Правда? Ты думаешь, это единственное, из-за чего меня наконец прорвало? Мне не хватит пальцев на руках, чтобы перечислить все причины моего состояния. Но все их объединяет одна: — Это из-за тебя, — говорю я, прерываясь на всхлип. — Ты победил, Мальбонте!