МАЛЬБОНТЕ
Чертовски тянет обернуться и посмотреть ей вслед, но я сжимаю руки в кулаки и отворачиваюсь. Какого хрена я вообще оставил ее в живых? Правильнее было бы ее убить к чертям и покончить с этим, но как только думаю об этом, испытываю тягучую боль в груди. Привязался. И то, что она будет жить, будет рядом – доставляет мне удовольствие похлеще, чем мысли о том, как я убью Шепфа. Хватит думать о ней. Я дал подсказку, должна сама научиться пользоваться силой. Пусть ненавидит меня за крылья и метку, сколько влезет, но это убережет ее от тупых поступков. По крайней мере, будет жить сейчас. Мне нужно сосредоточиться на деле. Осталось не так много времени на то, чтобы выполнить свои обязательства. Все мои чувства – гребаная лирика. Кто украл книгу из Цитадели и где мне теперь ее искать? На Небесах слишком мало бессмертных, кто достаточно дерзок, чтобы действовать за спиной у старейшин.*** ВИКИ
Весь день провела в тренировках по владению силой, каждую минуту отвлекаясь на недавнюю встречу с Тенебри. Несмотря на это, у меня хорошо получалось. Странно, но испытав один раз, как сила должна проявляться, у меня стало получаться намного лучше. Пусть не идеально: я не сумела выбить окно, или даже открыть его силой мысли – но у меня получилось зажечь лампу. Радовалась, как ребенок, что странно ощущать в таких обстоятельствах. Я не пошла на обед и даже на ужин. Не хотелось вновь сталкиваться с ними. Чувство голода нарастало, но я стойко его игнорировала. Концентрация довольно сильно высасывала энергию, и когда луна была уже высоко, я решила принять ванну и лечь спать. Наполнив ванну водой и погрузившись в нее, чувствую, как мышцы расслабляются, а в голове на мгновение становится пусто. Всего лишь мгновение, потому что даже перед закрытыми глазами меня мучает образ Мальбонте. Он всегда сопровождается противоречивыми эмоциями: трепет и неприятие. Я знаю, почему противлюсь, но что заставляет меня испытывать к нему трепет? Опустившись в воду с головой, задерживаю дыхание. Так бы и осталась тут, спрятавшись от всего мира: от него, от разрушенных Небес, обязательств и противоречий. Провалявшись в ванне некоторое время, я обматываюсь полотенцем и выхожу в комнату, не ожидая увидеть Маля здесь. Он сидит на кровати, оперевшись спиной на спинку и вытянув ноги. Не то, чтобы это было большой неожиданностью. Глупо не признаться, что проведя весь день в одиночестве с мыслями о нем, я не была рада его увидеть. Но эта радость сопровождается горечью от собственных ощущений. Стыдно за то, что рада его видеть. – Ты здесь, – констатирую я, лишь бы что-нибудь сказать и скрыть трепет в душе. Прохожу к шкафу, отворачиваясь. – Как прошел день? – спрашивает он, не спуская с меня глаз. Отсутствие приветствий – какой-то особый способ общения между нами. – Спасибо, что не зашел в душ, удивил, – достаю очередные не мои вещи и смотрю, что это вообще такое, что мне придется носить. – С чего ты взяла, что не зашел? Оборачиваюсь и вижу кривую ухмылку на бесподобно красивом лице, от которой внизу живота разливается тепло. Подумать только… – Не перестаю в тебе ошибаться, – поджимаю губы, скрывая чувства. – Ты выглядела так безмятежно, что решил не тревожить. – Что же тогда не ушел? – какие-то штаны цвета хаки и такого же цвета футболка. Нижнего белья, конечно же, нет… Разворачиваюсь к Малю и вздёргиваю подбородок. – Мне уйти? Поджимаю губы. Так прямолинейно и в лоб. Заставляет меня сделать выбор и оставить дальнейшее наше общение на моей совести. Хочется кричать, чтобы уходил и вообще оставил меня в покое, но это совсем не то, чего я хочу, видя его рядом. Я, наверно, должна так сказать, но на самом деле устала от одиночества и он единственный, кого я действительно хочу сейчас видеть. Он занял слишком много места в моей голове и душе. – На самом деле у меня есть разговор, – говорю я. На его лице появляется короткая улыбка. Не наглая и кривая, а самая обычная, похожая даже на довольствие. – Только я сначала оденусь. – Пожалуйста, – он делает приглашающий жест в ванну, и я слегка с опаской двигаюсь в сторону двери. Удивительно, никаких резких движений и даже намеков. Быстро скинув с себя полотенце и переодевшись, я возвращаюсь в комнату, застав Маля разливающим чай по чашкам. Он ловит мой удивленный взгляд и слегка тушуется. – Ты не ужинала. Я попросил принести тебе еду. Тренировки отнимают много сил. – Как ты догадался, что я тренировалась? – А чем еще можно заниматься в одиночестве? Если только не думать обо мне. Хочется стереть самодовольную ухмылку с лица, но как чертовски он оказывается прав. Я, конечно же, ему об этом ни за что не скажу. И тем более не скажу, что одно другому не мешало. – Как успехи? – спрашивает он, протягивая чашку. – Стало получаться намного лучше, – беру чай, согревая руки. К ночи в комнате становится холоднее, особенно после душа с мокрыми волосами. – Продемонстрируешь? – Предпочитаешь на тебе или..? – Как твоей душе угодно, – произносит он, но в глазах вижу озорные огоньки. Вскидываю руку, посылая порыв воздуха в него. Он успевает поднять свою и заблокировать выпад. – Неудачно, но вполне эффективно, – констатирует он. – Жаль, не против тебя. Он загадочно хмыкает, оставляя мысли при себе, отводит взгляд. Я прохожу к кровати и присаживаюсь на край. Слишком маленькая комната, чтобы можно было отойти на достаточное расстояние, и его близость вызывает в моей груди трепет. Делаю глоток, не ощущая вкуса. – Долго планируешь злиться на меня? – Злиться? На тебя? За что, ты же самая добрая душка, которую я знаю, – иронично вскидываю бровь. – Но тебя тянет ко мне. – Если ты пришел снова побеседовать о том, что меня тянет к тебе, а я это не принимаю, то можешь остановиться прямо сейчас. – Не собираешься ничего не менять? – А что это даст? – задаю встречный вопрос. Разговор переходит в опасное русло, которое обычно заканчивалось конфликтом. Делаю вдох, не позволяя себе греться. – Лучше задай себе вопрос, к чему это приведет, – его тон становится резче, и я невольно съеживаюсь. – Хорошо, тогда ответь мне на другой вопрос. Чего ты хочешь от меня? – Тебя. Как и ты меня. Его прямота меня обескураживает. Но я не собираюсь уступать. Снова эти игры, но уже с открытыми картами. – Интерес, как ты выразился, слишком скоротечен. Я в твоей полной власти, бери, наслаждайся, разве я могу что-то противопоставить? – Но это взаимно. – Зачем ты пришел, Мальбонте? – вскакиваю на ноги, больше не в силах смотреть на него снизу. – Снова завести старую песню об интересе и рассказать, как сильно я хочу тебя? И что с того? Да, хочу! Но у меня есть голова, чтобы понимать, что со мной что-то не так, что все неправильно, и я не собираюсь это усугублять! – Мой голос повышается на несколько октав, меня снова выводит из себя его хладнокровное спокойствие и полная уверенность в том, что он делает. Какого черта? Почему его устраивает то, что между нами происходит, а меня нет?! Он ставит свою чашку на стол и подходит ко мне, берет за руки, удивительно нежно сжимая в своих. – Я пришел не за тем, чтобы усилить твое чувство вины, – на удивление спокойным голосом говорит Маль, смотря мне в глаза. Поднимает одну руку и зачесывает прядь волос мне за ухо. – Просто… Считай, я пришел с миром, – короткий хмык, на который я удивленно хмурюсь. – Нам ведь может быть хорошо вместе… – Не может… – Не перебивай, дай мне сказать. Замолкаю, слыша приказ в его голосе, и даже не отдаю себе отчет в том, мое ли это желание замолчать, или полностью его желание меня подчиняет. – Завтра предстоит сложный день. А сегодняшнюю ночь я хочу провести с тобой. Я предлагаю отбросить нашу вражду. Удивленно вскидываю брови, не зная, как реагировать на его слова. В голове сразу рой мыслей о том, что же завтра случится и почему он переживает? Чем это обернется для него и моих друзей? – Что будет завтра? – Ты узнаешь. А сейчас я хочу, чтобы ты не противилась тому, что между нами есть. Что между нами возникло, а ты пытаешься это отрицать. – Я буду это отрицать, потому что можно влюбиться в хорошего человека и позволить этому чувству расти, а можно… – А в меня нельзя?! – он резко отбрасывает мою руку и отходит на шаг назад. О, я разозлила его и вновь вступила на опасную тропу. Молодец, Вики, ты делаешь то, что умеешь лучше всего – бесить людей. – А в тебя – нельзя. Влюбиться в тебя равно закопать себя живьем и всех близких заживо, – выплевываю я, словно гниль. Его глаза наливаются злостью молниеносно. Что за чертовски бесполезный дар, спасибо, гены. Теперь он меня точно убьет. – Влюбляться нельзя, да только то, что запретно для тебя всегда привлекательно, не так ли, Вики? – Неправда. – О, ну конечно. Запрет на отношения Непризнанных с ангелами или демонами, пока не выберешь сторону? Плевать! Влюблю в себя обоих! – Что ты несешь? – кривлюсь я. – Думаешь я не видел? Как ты крутила Люцифером и Дино, как только поступила в школу? – Это был безобидный флирт, – начинаю оправдываться, но понимаю, насколько глупо выглядят мои потуги. Мне всегда было лестно внимание мужчин, и особенно, когда они ведут себя так, как мне хочется. – В этом вся ты: играешь на чувствах других, считая безобидной игрой. Ты слишком эгоистична, чтобы принять правду о себе. Но только я – тот, кто заставил тебя задуматься! Умерь, наконец, гордость, якобы ты лучше других, и прими то, что испытываешь ко мне! – Это все ошибка! Все между нами было – ошибка! – кричу в ответ. – Ненавижу тебя! – Не ври мне, Вики! – резко поднимает мое лицо за подбородок, что я роняю чашку, она с треском разбивает о пол. – Забыла, как извивалась подо мной? Как я обещал тебя разрушить, а ты предложила снять для этого трусики? Как теряла голову и отдавала мне всю себя, а? – его хриплый шепот превращается в угрожающий. Я обо всем жалею. Особенно о том, что верила в себя настолько, что думала, могу ему противостоять. Смогу одурачить, обыграть. Я ничего не могу, особенно когда сама себя не понимаю. Почему он действует на меня так, как никто другой? Широко открываю глаза и смотрю прямо в его, черные, как бездна. – И ты разрушил меня. Наслаждайся. – Ты пыталась бежать. – Ну конечно, давай начнем старую песню об обмане и предательстве. Оскорбленная невинность! Как я могла забыть о нашем договоре! – хватаю его за предплечье и пытаюсь сорвать со своего лица, но он перехватывает мою шею стальной хваткой. Увожу взгляд в сторону, чтобы не смотреть на него. – Нет, Вики, ты о другом важном забыла. – О чем же еще? – Что ты – моя. И я тебя не отпускал. – Я не твоя вещь, Мальбонте! Ты вырвал мне крылья! – зло шиплю я. – Наказание должно было состояться, и если бы ты хоть на секунду подумала головой, то поняла, что это меньшее из того, что я должен был сделать. А нужно было убить твоего друга-предателя. – Не смей! – Я не убил его только потому, что ты просила! Перестаю трепыхаться и на миг замираю. Ловлю его злой взгляд и внезапно замечаю в его глазах не только гнев и злость на меня, но и кое-что другое, что я думала, никогда не присуще такому, как он. То, что я путала с примитивной похотью… Что-то неописуемое, предназначенное только мне. Это чувство… Оно так близко. Я встречала его раньше. В других мужчинах, но это не желание, не похоть, и даже не любовь. Я вглядываюсь в его глаза, пытаясь понять. Его тело напряжено, хватка сильна, он на грани. Кладу ладонь ему на грудь и чувствую учащенное сердцебиение, хоть внешне он спокоен. Одержимость. Вики Уокер, ты круглая идиотка. Как ты не заметила это сразу? Но если одержимость в других мужчинах меня забавляло и льстила, то его одержимость вызывает во мне трепетный ужас. – Но ты сломал меня, – произношу уже тихо, невпопад нашего разговора, самой себе. Словно оправдание против того, что я увидела в его глазах. – А ты утащила меня с собой, – говорит он и меня словно током пронзает от этих слов. – Что? – не веря своим ушам, переспрашиваю я. Мальбонте убирает ладонь с моего горла, запуская руку в волосы на затылке. Другой рукой перехватывает за талию. Крепко прижимает к себе и склоняется над моей макушкой. – Ты утащила меня с собой, – повторяет он, словно я не услышала. Перестаю дышать. В груди сердце бьется, как птица в клетке, во рту все пересохло. – Ты уже там, в разрушенном мире. Ты убиваешь бессмертных, отправляя их в Небытие. Используешь их как расходный материал для темных сущностей. Рушишь мировой порядок. Ты вырвал мне крылья, сломал меня, это ты утащил меня с собой, – чеканю я каждое слово с чувством. – Ты должна была остаться со мной и слушаться, – говорит он. – Все должно было быть по-другому. – Как? Как должно было быть? Он молчит, а мне жизненно необходимо слышать, как должно было быть. Как он планировал, чего ждал от меня? Он не собирался меня убивать, но что уготовил мне? – Не говори, что ты шутил о своем желании меня разрушить, потому что я не поверю, – трясу головой. – Ты говорил правду, я знаю. Но почему я? Почему я, Мальбонте? Почему я не с теми, кто в темнице?! Почему я еще не мертва, как сосуд, забравший твою силу? Почему ты вырвал мне крылья и поставил метку подчинения, но не убил? Что я для тебя? В голове всплывают слова Тенебри. Я хотела задать ему этот вопрос, что она имела в виду, но, к сожалению, вижу сама. Вижу и понимаю. Одержимость. Необъяснимая. Больная. Сильная. Он продолжает молчать и даже перестает смотреть на меня. Переводит взгляд куда-то за спину. Непроницаемое выражение лица. Каменное, жесткое, жестокое. А мое сердце от взгляда на него трепыхается, словно раненное. Мучительно долго мы молчим, я как верная собачонка жду ответов. И наконец, он заговаривает…МАЛЬБОНТЕ
Она смотрит на меня так пронзительно, словно душу мою увидеть хочет, будто голыми руками готова выдрать ответы. Но я и так дохрена сказал, чего не собирался. Вопреки себе. Много думал о ней весь день. Пока Вики приходила в себя, специально делал все, чтобы выгнать ее из своей головы… и сердца. Пытался ощутить то самое чувство, за которым рьяно гнался – удовлетворение. Я наказал ее. Часть меня была рада видеть ее страдания, но другая часть – бОльшая, страдала вместе с ней. Уговаривал себя, что это все равно к лучшему, что жива осталась и при мне. Пострадает, переосмыслит, станет сильнее. Сделал то, ради чего изначально поймал ее. Она прониклась ко мне чувствами, я вижу это по реакции и желанию ответов. Но моя ли это заслуга? Что это такое, что связывает нас вопреки здравому смыслу? Она мне не нужна. Остались считанные дни до завершения миссии, ради которой я был освобожден из царства Шепфамаля. Моя месть ей была лишь побочным развлечением на главном пути. Влюбить, использовать, разрушить. Наша взаимная привязанность стала нашим «черным лебедем»*. Ее важность для меня переходит разумные границы. Перевожу взгляд на ее лицо: порозовевшие щеки, сбитое дыхание, а в горящих глазах – вопросы. Я не скажу тебе, Вики, как должно было быть. Потому что поменял свои планы в отношении тебя. Никто из твоих не должен выжить, когда грядет главная схватка, но ты будешь жить, чего бы мне это ни стоило. Эта мысль отзывается в моей груди теплом, как обещание того чувства, за которым я гонюсь. Приподнимаю ее подбородок двумя пальцами, заставляя смотреть еще выше. Провожу рукой по ее спине и впиваюсь в ее волосы на затылке. Наклоняюсь ниже: – Ты - мой «черный лебедь»*, – вдыхаю запах ее волос и прикрываю глаза, наслаждаясь. – Не заставляй. Ты знаешь. – Нет… Нет, это смешно, – она издает нервный смешок. Поняла, все поняла без слов. Кто она для меня. Пытается отстранится, но я не позволяю ей. – Я тебе не верю. – Ты знаешь, что это так. – Ты не способен на это! – Уверена? – ее отрицание очевидного бесит. Знает, что я способен чувствовать, ведь я – Бонт! И он… испытывал это к ней уже тогда. – Когда любят, не вырывают крылья, – она машет головой и поднимает на меня взгляд мокрых глаз. – Не ставят метку подчинения. Недовольно хмыкаю и сам отстраняюсь от нее. – Ты ведешь себя, как лицемерная сука, – выплевываю я. Да, меня задевает ее отрицание. Мне сложно было признаться себе, не говоря о том, чтобы дать понять ей! Но у меня больше нет времени на ложь. – Та, кто играл сердцами других и упивался властью, будет мне говорить, что нельзя делать? Я пытаюсь защитить тебя, – хватаю за руку, на которой виднеется метка. – От самой себя ценой свободы. Она отдергивает руку и прячет за спину: – Ты слишком много на себя берешь, – пренебрежительно бросает и вконец выводит меня из себя. – А другого ты не понимаешь, – жестко говорю я. – Те, кто идут тебе на уступки, идут нахер. Ты их за мужчин не считаешь. И только я – тот, кто подавил тебя – заставил испытывать то, что ты ко мне испытываешь! – говорю ей это и наконец сам понимаю, как сложился последний пазл, который я никак не мог найти. Да, это я. Тот, кто влюбил эту суку в себя именно благодаря тому, какой я. И это целиком моя заслуга. Другого не будет. – Пора уже принять правду и перестать бежать от нее, Уокер, – говорю ей, отстраняясь и делая шаг назад, давая ей право выбора.ВИКИ
Я стою, ошалевше смотря на Мальбонте. Не хочу принимать его слова, но это правда. Он не похож ни на кого из тех, кто встречался мне раньше. Ни строптивый Лицифер, ни добрый Дино не завладели мои сердцем и мыслями так, как он. Он – особенный. Для Небес и для меня, в частности. Я все еще не понимаю, почему он зациклен на мне, но когда была озвучена резкая правда, я понимаю, что он прав. Он – тот единственный, кто подавил меня и заставил испытывать то, что я испытываю. Но что мне теперь с ней делать? – Пусть так, но я не могу принять твою сторону, – шепчу я тихо, словно смирившись с реальностью. – Я тебя об этом не прошу, – также тихо отвечает он. А спустя мгновение протягивает мне руку. И мы оба возвращаемся в то мгновение, еще до ссоры, когда он предлагал короткое перемирие. Это что-то неосязаемое, витает между нами. Чего мы оба хотим, но я одна этому препятствую. – Только одна ночь? – задаю глупый вопрос, не зная, какого ответа даже жду. – Если хочешь. Делаю глубокий вдох и на выдохе вкладываю свою ладонь в его.