Не играй со мной

Тихий перелив тонких голосков птиц на фоне льющейся воды медленно пробивается в мое сознание. Свежий, прохладный воздух заполняет легкие, и я с удовольствием втягиваю в себя еще, наслаждаясь сладостью запахов: зеленой травы, ароматы неизвестных мне цветов… Хочу сладко потянуться, но внезапная мысль молнией пронзает мое сознание. Стоп. Какие птицы? Резко открываю глаза и приподнимаюсь: я на краю обрыва, а напротив узкая река, рассекающая поляну, откуда я слышу звук воды. Совершенно ничего не понимая, оглядываюсь. Где я? Что произошло? Почему я здесь? Где Мальбонте?! Сон пропал моментально, но сообразить, что случилось, я не могу. Тысячи вопросов обрушились на меня, словно камень, сорвавшийся со скалы: прибивают, не давая шанса на ответы. Поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. Понятия не имею, где нахожусь, и почему вообще я здесь. Это Мальбонте бросил меня сюда? Или наоборот, освободил? Почему так поступил? Да что, черт возьми, происходит? Резко оборачиваюсь вокруг себя несколько раз, пытаясь припомнить местность. Но здесь я точно не была. На небе высоко стоит солнце, уже, наверно, далеко не утро. Он наверняка что-то сделал со мной, чтобы я не проснулась при перемещении. Давлю пальцами на виски, зажмуриваюсь. У нас была прекрасная совместная ночь, я узнала, что у него тоже есть обет подчинения… Внезапно вспомнив, вытягиваю левую руку и ошарашено понимаю, что на мне больше нет метки. Он не прогнал меня, не бросил. Мальбонте освободил меня. От трепещущего осознания того, что он сделал, сердце начинает биться чаще. Он мог сделать со мной все, что угодно, и хотел же, но… Принял решение освободить. Не могу поверить. Этот поступок говорит о его отношении ко мне намного больше, чем слова. Хотя прошлой ночью он почти признался. Тонкой иглой колит в груди незванное чувство тоски. Нет, я не могу скучать по нему, не могу сожалеть о том, что он так поступил. Он оказал мне услугу, позволил не мучаться, разрываясь между правильным и необходимым. И я совсем такого от него не ожидала… Мальбонте, которого я представляла, так бы со мной не поступил. Но в нем, видимо, намного больше от Бонта, чем я думала. Или хотела думать. Хотела верить, что Мальбонте сосредоточение зла. Так ведь проще, так все понятно. Он за плохих, я за хороших. И плевать, что тянет, и сердце рвется, оно глупое, оно ничего не понимает. Усмехаюсь про себя. А не глупа ли я сама? Одна ночь изменила все, а я даже не знала о его планах. Зачем заставил признать, что я принадлежу ему? Тоска голодным чудовищем распускает щупальца в груди, сковывая сердце, но нет, я не могу позволить сейчас этому чувству расти. Не время для сожалений. Мальбонте освободил меня, и я, наконец, могу вернуться в школу к друзьям. Сначала пленил, разрушить хотел, но вопреки всему освободил… Не только меня обточили наши чувства. Отряхнув бесформенное серое платье от кусочков травы и земли, осматриваюсь уже внимательнее и вдруг замечаю уже знакомый зуд в лопатках… Сердце пропустило стук, вспомнив о словах Маля. «Ты получишь их, уже скоро». Сосредотачиваюсь на ощущении зуда на спине, сильно зажмуриваюсь. Представляю, как энергия течет через меня, концентрируясь на лопатках. Зуд усиливается, и я с благоговением представляю, какие же крылья у меня вырастут… Резкий вдох, и сердце замирает от молниеносно вырывающихся крыльев. Чувства свободы и легкости вопреки настоящей тяжести завладевают мною. У меня снова отросли крылья, О, шепфа! Маль не соврал… «Уже скоро». Вот они. Какие же они? Усилием отодвигаю крылья, оборачиваюсь и ахаю. Я больше не Непризнанная. Бордовые, могучие крылья окутывают меня во весь рост. Цвета крыльев Мальбонте… И почему меня не удивляет, что ассоциация не с демонами, а только с ним? Осталась ли во мне еще его сила? Любовно глажу перья по основанию, не сдерживая улыбку. Мои крылья снова со мной. Жаль, что не с кем разделить эту радость. Главное сейчас добраться, не время предаваться чувствам. Приглядевшись, вижу вдоль речки тропинку, уходящую вдаль между невысоких гор. Что ж, если есть тропинка, значит место хожее. Запрещая себе думать о Мальбонте, взмываю в воздух и лечу над самой тропой. А мысли, как назойливые насекомые, так и норовят присосаться к моему сознанию. Нет-нет, гоню как можно дальше. Лучше подумать о том, что скажу в школе. Как я освободилась? Уверена, Маль никого больше не выпустил из лагеря. Сказать, что сбежала? Глупо, почему же никто другой не сбежал… Наверно, имеет смысл сказать, как есть: очнулась на поляне, неизвестно как и почему. А догадками своими я делиться не буду. Как бы отреагировала Ребекка, узнав, что я… с Мальбонте была ближе, чем должна быть? Представляю ее реакцию, наверно, она была бы где-то на грани греховного убийства. Представляя во всех возможных сценариях разговор с матерью и друзьями, я лечу долго. Сложно сказать по времени, но солнышко передвинулось довольно далеко. Уже начинаю иногда ловить моменты паники, что могу не найти путь хоть к какому-нибудь поселению, как за очередной скалой вижу вдалеке силуэт родных стен. Но моей радости не суждено длиться долго: даже издалека я вижу, что высокие шпили башен школы разрушены, а кое-где все еще идет черный дым. Внутри все опустилось. И нет той мысли в моей голове, что не крутилась больше вокруг Мальбонте. Он везде: в моей жизни, в моем сердце, в моем теле, и даже обстоятельствах, в которых я оказываюсь. Чертов демон… Он напал на школу, у меня не было сомнений. Издав стон отчаяния, бегом несусь по склону по направлению к школе. Нет-нет-нет… Как он мог? О, Шепфа, хоть бы никто не пострадал! Молюсь об этом, но рациональная часть меня понимает, что без жертв обойтись не могло. Спустя некоторое время оказываюсь возле разрушенного моста и решаю перелететь реку, разделяющая два берега. Несусь через все еще дымящиеся ворота и оказываюсь во внутреннем дворике. А здесь… Пепелище, оставшееся после боя. Обоженная до земли трава горьким дымом пропитала воздух. Огромные камни и валуны когда-то бывших стенами школы в хаосе валяются, преграждая путь ангелам и демонам, которые пытаются… Помочь раненым и собраться мертвых. И я стою, словно вкопанная в землю, шага сделать не могу. А в голове набатом имя одно: Мальбонте, Мальбонте, Мальбонте… И такая злость горячая, что обжигает нутро, но самое ужасное — не на него. Не на того, кто сделал это. Ненавижу того, кто заставляет Мальбонте это делать. Шепфамаля. Делаю вдох и захожусь в рваном кашле от едкого дыма. Проходящие мимо ангелы окидывают меня подозрительным, узнающим взглядом, но не произносят ни слова. — Вики? — окрикивает меня знакомый голос, и я перевожу взгляд на разрушенный вход школы. — Мими? Мими! — громко, неверяще кричу и бросаюсь к ней в объятия. Мы встречаемся где-то на середине пути, обвив руками друг друга. — О, Шепфа, Вики, что с твоими крыльями?! — она обнимает меня, голос дрожит и срывается. Спотыкнувшись, Мими всхлипывает уже на моем плече. А я бы и рада заплакать, да только слез отчего-то нет. Все как во сне: долгие, изменившие меня дни в лагере Мальбонте. Убийства, потери, разрушения. Маль все же выполнит часть своей сделки, я почти не сомневаюсь в этом. А мы все погибнем, и он тоже. И как-то так плевать стало, словно что-то неизбежное. — Это все он?! — восклицает Мими, развернув меня спиной и оглядывая демонические крылья. — О, Шепфа, что тебе пришлось пережить, — она снова всхлипывает и обнимает меня. Я прижимаюсь к ней в ответ, но молчу. Не знаю, что говорить. Конечно, сменить крылья можно только лишившись старых, но каким способом я лишилась своих она вполне способна догадаться. И то, что мне довелось пережить рядом с ним, разделило жизнь на «до» и «после». А я… Я больше не смогу относиться к нему так, как остальные. Хотя, лучше бы я не знала, каков он внутри. И лучше бы он не освобождал меня, слишком красноречиво показывая свое отношение ко мне. Потому что для меня он тоже стал особенным. И где-то на задворках сознания от щемящей в душе тоски я допускаю мысль, что хотела бы прожить другую жизнь с ним. Жизнь спокойную, без обетов подчинения, желания убийства Создателя, вырванных крыльев и душевных терзаний. С тем, кто был сильнее меня. Сильнее меня в своих чувствах ко мне. Я всегда говорила, что не люблю слабых мужчин. Но сейчас понимаю, что они не были слабыми — их чувства ко мне делали их мягкими. И только сейчас я осознала, что мягкость — это благодетель, которую нужно ценить, а втаптывать в землю. Мальбонте не был со мной мягким. А я смотрю в лицо смеющейся судьбе, понимая, что хотела бы. — Что произошло? — спрашиваю у Мими, пытаясь вернуться в реальность из сжирающих меня чувств. — Мальбонте… Напал на рассвете. Мы ожидали этого, но все равно оказались не готовы, — она откинула волосы назад, потерла бедро и шмыгнула носом. — Мы ни черта не были готовы! — выкрикивает. — Мы выстроили защиту, но субантры… А потом несколько волн нападения… Столько наших погибло, Шепфа… — Как Дино? Люцифер? — Они живы, но Люциферу сильно досталось. Он дрался с самим Мальбонте! В своей второй ипостаси. Но даже это не помогло. В Мальбонте нереальная сила. Нам… Нам не победить, — прошептала она уже тише. Мальбонте дрался с Люцифером? В голове возникли непростительные мысли о том, что это могло быть из-за меня. Ужасно. Так сладостно ужасно. Напоминание о том, кто я для него. — А еще он… Меня придавило одним камнем, и… я не знаю почему, но он уже улетал, когда камень упал мне прямо на бедро. Я закричала от боли, придавленная. Никого из наших рядом не было. А потом откуда-то появился сам Мальбонте. Навис надо мной, смотрел хмуро и недовольно. Я думала, что вернулся меня добить. Но вместо этого он поднял этот камень взмахом руки, освободив меня, — Мими отводит взгляд, словно ей стыдно об этом говорить, но и молчать не может. — Второй раз уже. — Второй? — недоверчиво переспрашиваю. — В стычке в Цитадели он не позволил своему солдату меня ударить. Но мне совсем не хочется его благодарить. Посмотри, что он натворил! И все из-за чего?! — Я знаю из-за чего, — тихо произношу я. — Знаешь? — брови Мими в удивлении взлетают вверх. — Где Ребекка? Я хотела бы с ней увидеться. И узнать, что же именно искал Мальбонте. И нашел ли. Потому что если нашел, то шансов у нас еще меньше, чем я надеялась. — Так странно слышать, как ты свою мать зовешь по имени, — Мими поджимает губы, прекрасно зная наши отношения с Ребеккой. — Пойдем. Она в лазарете. Мы идем внутрь школы. Мими сильно хромает, опираясь на мою руку, а я ужасаюсь разрухе, что царит вокруг. Наверно, так выглядит конец. Но внезапно останавливаю себя и ловлю на мысли, что хочу вовсе не этого. Я не хочу верить, что таким образом закончится моя жизнь, и жизнь тех, кто мне дорог. Что, если я все еще могу что-то сделать? Мальбонте говорил, что если он не выполнит обет, то его убьет магия. А вдруг есть способ разорвать клятву? Или обмануть эту связь? Я должна что-то сделать, черт возьми. Я не готова лишиться… Его. Ловлю себя на ужасной мысли, что если выбирать между миром и ним, я выберу его. Шепфа, похоже, во мне действительно намного больше демонического, чем я сама хотела признавать. Что ж, так тому и быть. Мы не успеваем дойти до лазарета, как оттуда выходит Ребекка. Она закрывает за собой дверь, и ее взгляд падает на меня. Ее удивление выдают расширившиеся глаза, но мимика, как всегда, остается под контролем. — Вики? — вопросительно произносит она. — Здравствуй, мама. — Как ты здесь оказалась?! — она резко подходит ко мне, хватает за локоть и осматривает со всех сторон, акцентируя внимание на крыльях. — Как давно ты успела принять сторону демонов? — Этот выбор произошел без моего участия, — холодно отвечаю я. — А в школу я прилетела. При невыясненных обстоятельствах оказалась на неизвестной территории. Возможно, Мальбонте просто выкинул меня за ненадобностью. — Не может быть, — тихо говорит она. — Ты же была в его лагере пленницей! Никто не выбрался оттуда живым! — Ты хотела того же для меня? — дерзко задаю вопрос, нахмурившись. Не та реакция, что ожидала бы дочь от матери, пробыв в плену врага неизвестное время и чудом выбравшаяся. — Я хочу знать, как это произошло, и почему, — она подозрительно оглядывает меня с ног до головы, и я вдруг чувствую острый укол недоверия с ее стороны. Не может быть, неужели она подозревает меня в чем-то? — Старейшина Ребекка, — встревает Мими, — очевидно, что Вики выглядит уставшей, но первым делом она захотела видеть вас. Мне кажется, это о многом говорит. — Что ж, — Ребекка выпрямляет спину, — пройдем в мой кабинет, мне тоже не терпится услышать подробности твоего вызволения. Она проходит вперед, давая понять следовать за ней, а мы с Мими переглядываемся. Подруга сочувственно качает головой, а я кладу руку ей на плечо и ободряюще сжимаю. Мне к такому отношению не привыкать: у меня не было матери с пяти лет. То, как ведет себя Ребекка, равносильно поведению чужого человеку. Мне не больно. Мне странно, что такие, как Мими, ждут от нас другого поведения. Иду за Ребеккой, не отставая. Начинаю испытывать зверский голод и усталость в теле, все-таки я летела несколько часов без передышки. Но вряд ли сейчас это кого-то волнует, так как они пережили серьезную битву. Когда мы входим в кабинет, мама закрывает дверь и проходит к столу. Уже чувствую витающие в воздухе невысказанные ею вопросы, но опережаю ее: — Почему Мальбонте напал на школу? — А ты не знаешь? — Откуда бы? — мы перекидываемся вопросами, сверля друг друга недоверчивыми взглядами. Ребекка молчит, пытаясь пробраться мне под кожу. Чувствую ее намерение добраться до моих мыслей, и намеренно отвожу взгляд. Я не собираюсь давать ей больше, чем сама готова. — А я думала, ты уже знаешь, — Ребекка склоняет голову набок, испытующе глядя на меня. — Как тебе удалось освободиться из плена? — Я же сказала, оказалась на поляне неизвестно как. — Что было между тобой и Мальбонте? — С чего ты взяла, что что-то было? — вскидываю подбородок, воинственно вставая в позу. Шепфа, надеюсь я не выдала себя такой рьяной реакцией, но разве могу иначе? Что я должна сказать? Что потеряла голову от «чудовища», что разрушил Небеса? — Видишь ли, Вики… Я не просто так стала старейшиной. И умею читать между строк там, где говорят завуалировано. Но мне хотелось бы узнать из твоих уст, как произошло, что он тебя отпустил. Мое сердце пропускает удар. Я вовсе не хочу, чтобы она узнала. Что я должна сейчас сказать? Начать оправдываться, что сама не знаю, как получилось? Что это со мной впервые, и он тот, ради кого я готова рисковать? Что он единственный, с кем хочу оказаться рядом? Что тоска сжирает от его решения меня «освободить»? — Ты уверена, что мое чудесное освобождение сейчас имеет первостепенную важность? Может лучше направить все силы на то, чтобы решить, как защититься и спасти Небеса? Насколько я вижу, вам это не сильно удалось. Почему он напал на школу? — перехожу в контрнаступление. Ты должна понимать, мама, что общаешься со своей дочерью. И кое-что у нас общее в крови. Ребекка вздергивает подбородок, недовольно поджав губы. Окидывает меня уважительным взглядом, будто оценила ход. Черт возьми, а я и не знала, что мы ведем какую-то игру. — Расскажи все, что знаешь о его лагере. Где он находится? Сколько у него людей? Сможешь ли ты его найти? Расскажи все, что знаешь. Я делаю глубокий вдох. Что даст, если даже я расскажу? Ребекка не сможет убить Мальбонте, и я этому рада. Сомневаюсь, что сам Шепфа окажется ему достойным противником, но миссия Маля не в Шепфа, а в освобождении Шепфамаля. И если он был тут, значит была причина. Вот только какая? Но я расскажу о лагере, ведь хочу помочь освободить пленников. Очень хочу. Набираю воздуха в легкие и рассказываю все, что помню о лагере. Почти в подробностях: где побывала, каково устройство лагеря. Где находятся субантры, которые беспрекословно видят в Мальбонте сильного и единственного вожака. Где содержатся неизвестные мне виды тех, на кого наткнулась при попытке побега… И как он взмахом одной руки приказал им вернуться обратно. Рассказываю о сильнейшей магии, наложенной на вход в лагерь. Даже немного восхищенно говорю о магическом водовороте, благодаря которому поселение невозможно найти. Что он держится исключительно на силе самого Мальбонте. Рассказываю о том, как он вырвал мне крылья за попытку побега. Как силой запечатал мою собственную силу. О его силе во мне молчу. Не уверена, что готова с кем-либо делиться тем, что меня объединяет с ним. Эта сила ощущается как что-то интимное. Родное и личное, чем я совершенно не хочу делиться с другими. Особенно с ней. Закончив свой рассказ, замолкаю на мгновение, а затем вновь задаю вопрос, который Ребекка проигнорировала. — К сожалению, то, что он искал, Мальбонте нашел, — она отворачивается и задумчиво проходит к окну. Несколько мгновений она молчит, переваривая то, что я рассказала. Будто ищет недостающие части. А по моему позвоночнику дрожь прокатывается, словно я боюсь быть пойманным, как бесчестный вор. Но я умолчала лишь об одном: о своей чувственной связи с ним. — Мне пришлось отдать ему это. Иначе он обещал сровнять школу с землей. Школу и всех, кто здесь находится. И он был очень убедителен в схватке с Люцифером. Как ни странно, его убежденность ярко проявилась тогда, когда Люцифер затронул тему тебя. Она резко оборачивается, успев поймать мою первую реакцию: удивление и испуг. Ребекка резко преодолевает расстояние между нами и, схватив за локоть, впивается взглядом в мои глаза. А я не успеваю взять себя в руки и закрыться, потому что по ее выражению лица вижу, что она понимает. Понимает, что я знаю, почему. Почему Мальбонте остро отреагировал на мое упоминание из уст Люцифера. — Вики! — Ребекка повышает голос, почти кричит на меня, словно я в чем-то провинилась. Вскидываю взгляд, и она впивается своим в меня жестко, рьяно, настырно. Не отпускает, проникает глубоко в сознание, минуя слабую защиту разума, которой я даже не обзавелась, и я проваливаюсь в собственные воспоминания с Мальбонте… …Где случилась наша первая встреча в школьной комнате, как он приходил в ночи. А потом лагерь. Мой плен, тюрьма, его комната… Его кабинет. И наши разговоры, вечерний ужин, снова его комната… Наша страсть. Его наказание. И снова мы вдвоем в постели… Где уже не только страсть тел, но и соитие душ. Где он укрывает меня своим крылом, словно я под его защитой. Где смотрит на меня так, будто я одна что-то значу для него в мире. И я, отвечающая ему тем же… Все произошло так быстро, что я не успеваю осознать произошедшее. — Что ты надела! — Ребекка отбрасывает мой локоть, толкая меня в сторону. — Ты хоть понимаешь, что ты наделала! Это же Мальбонте! А ты повелась! Поверила! — она делает шаг, приближаясь вплотную к моему лицу. — Он отравил тебя! Он отравил твою душу, заставив испытывать эти чувства к нему! Ошарашенная ее вспышкой, делаю шаг назад, прижимая локоть к телу. Больно. Но не так, как осознание отвращения от собственной матери. Ей претит сама мысль того, что я испытала рядом с ним, и что испытываю сейчас. Жаль, что я не сумела вовремя закрыться, да и смогла бы, даже зная, чего от нее ожидать? Я не знаю. Но точно уверена, что такие нападки я терпеть намерена. И точно не поверю, что чувства Мальбонте ко мне были целенаправленно спланированы. Она все видела, но не чувствовала. Я выпрямляю спину до боли в лопатках и вскидываю голову. Демонстративно потираю локоть, показывая, что она причинила мне боль. А затем опускаю руку и медленно, четко по словам, произношу: — Кто знает, мама, может я сама его туда впустила. В свою душу. Зло стрельнув взглядом, разворачиваюсь и выхожу, громко хлопая дверью. Я хотела быть с ней на одной стороне. Хотела помочь, как могу, чтобы и она помогла мне… Ведь я сама не справлюсь. Я не знаю, как снять обет подчинения с него, а она — старейшина, столько уже живет на Небесах, много знает. Мы могли бы объединить усилия, наши знания… Как жаль, что нам та и не удалось наладить отношения. Хотя, о каких отношениях я говорю? У нас их никогда не было. Пятилетняя девочка и погибшая мать. Все, что я помню — это смазанный силуэт и воспоминания отца. Они были теплыми и радостными… В отличие от женщины, которую я встретила здесь. Придется справляться своими силами. Надеюсь, она не засадит меня за решетку за мою связь с Мальбонте. Вылетаю из кабинета пулей и направляюсь в жилое крыло. Я чувствую себя чертовски уставшей, но злость притупляет чувство голода и придает силы. Мне нужна Мими. Наверняка в библиотеке Ада должно быть что-то о такой демонической магии, как обет подчинения. Возможно, даже сам Люцифер что-то знает… — Вики! — меня окликает Мими. Она идет ко мне навстречу, проникновенно улыбаясь. Никогда не думала, что найду настоящую подругу среди демонов. Возможно, выбор демонической стороны прошел и не так уж без моего участия… — Вы поговорили? Ребекка в последнее время в ужасном настроении, с ней сложно общаться. Как все прошло? — Так же ужасно, — кривлю губы в подтверждении слов. — Могу только догадываться, — сочувственно произносит Мими. — Идем, сейчас время обеда. Нужно набраться сил, а потом помогать разгребать завалы. Наша комната тоже разрушена. Шепфа, но как же я чертовски рада, что больше не буду в ней одна! А на обеде заодно расскажешь мне все. Я утвердительно киваю головой, точно для себя понимая, что кое-чем я не готова делиться даже с Мими. Вряд ли она будет из тех, кто поймет… Да кто вообще способен понять ту, что влюбилась в главную опасность Небес? Безумие. На обеде рассказываю примерно то же, что и матери, но с дополнительными подробностями об Ади — его истинных намерениях смены стороны — и о том, что происходит в лагере. Жаль, что Мими лишь убеждается в своем отношении в Мальбонте: что его надо остановить и уничтожить. И я даже знаю, что возможность остановить его есть, хоть и почти невероятная: не позволить ему открыть врата для Шепфамаля, и клятва сама убьет его. Но я ни за что об этом никому не расскажу. После того, как мы пообедали и провели долгие часы в приведении в порядок комнаты, мы, уставшие и изможденные, принимаем душ и ложимся отдыхать. — Мими. — Мм? — уже в полудреме тянет подруга. — Скажи, есть в библиотеке Ада что-нибудь про магию подчинения? — Полно, — отвечает она, — вся демоническая магия основана на подчинении, манипулировании и разрушении. — А мы можем… Завтра спуститься в Ад? Мне нужно кое-что узнать. Мими поднимается на локти и, нахмурившись, пристально смотрит на меня. — Только не говори, что ты решила ее освоить. Поверь, никто не оценит твоих умений в школе, даже если решишь применить в этой войне. У этой магии есть последствия, более того, она требует огромных усилий и умений. За несколько дней невозможно… — Я вовсе не собираюсь этому обучаться, — прерываю ее, вскидывая руку. — Мне просто нужно кое-что узнать, не более. Мими пожимает плечиком: — Тогда ладно. Завтра можем спуститься. Если ты знаешь, что конкретно тебе нужно, можно обратиться к Люциферу, он лучше меня знает библиотеку. — Думаю, он еще не совсем окреп. Попробуем справиться своими силами. Мими замолчала, как и я. Она откинулась на подушки, и я уже думала, что уснула, как она снова заговорила: — А ведь Люцифер хочет видеть тебя. — Почему ты так решила? — скептически вскидываю бровь. Между нами не было близких отношений. Он никогда не выказывал симпатии больше, чем просто секс. Сам всегда говорил, что я всего лишь Непризнанная. С чего бы сейчас вдруг вспомнил. — Он сказал Мальбонте, что заберет тебя у него. На что Мальбонте бросился в атаку, словно зверь, и атаковал так рьяно, что Люциферу пришлось принять вид второй ипостаси. Но ему все равно не хватило сил. Удача, что он остался жив, — она снова приподнялась на локтях. — Но факт того, что драка началась из-за тебя, неоспорим, детка. Молча поджимаю губы, а у самой в груди целый ворох бабочек порхает. И мне бы ужаснуться, покачать головой, как ужасен Мальбонте. Да только все нутро трепещет от его чувств ко мне, которые он не сдерживает. Не готов отдавать другому, так почему сам выбросил? Дура, дура… Получила, что хотела, да только нужно было уже другое… — Просто Мальбонте не любит, когда ему угрожают, — отмахиваюсь я, в душе надеясь, чтобы звучало равнодушно. — Доброй ночи, Мими. Отворачиваюсь набок, показывая всем видом, что собираюсь спать. Мими желает мне спокойной ночи в ответ, а я закрываю глаза. Но вместо сна у меня его образ перед глазами. Словно выжженное клеймо на внутренней стороне век. Да только не злой, ужасающий, а тот, кого знаю только я. Нежный, ласковый, заботливый… При этом сильный, могущественный. Мой. Тот, что укрыл крылом своим, и не ощущалось места безопаснее… Мне казалось, что я уснула беспокойным сном, и знакомый запах сосновых елок и леса будоражит мое сознание, проникая в тревожное забытие. Кажется, словно я проснулась, лежу, вперившись широко открытыми глазами в потолок, но нет — я точно знаю, что сплю. — Вики… В голове раздается зов знакомым до боли голосом, словно что-то невидимой нитью тянет меня на балкон. Не может быть! Сердце заходится в тревожном вальсе, сбиваясь с ритма. Вдыхаю полной грудью воздух, наполненный им, бесконечно желая, чтобы мне не показалось. Поднимаюсь с кровати легко, почти порхая, словно не ощущая привычной гравитации даже во сне, и, накинув атласный халат, крадусь на выход. Все покрыто легкой дымкой серо-голубого тумана, которого нет в реальности, и я лишь убеждаюсь, что сплю. Между тем ночной воздух все равно холодит мое тело, но в голове ни одной рациональной мысли: только желание. Пожалуйста, будь здесь. Мечтаю, чтобы это была не игра разума, а ты в моем видении. Как когда-то. Словно зверь иду на запах, и не могу ничего с собой поделать, да и не хочу ничего другого. Я думала, что желаю видеть его, и готова к этому. Но при взгляде на Мальбонте даже во сне мои легкие сковывает спазмом, а сердце на мгновение замирает. Он здесь. Подхожу ближе, сильнее кутаясь в халат. И вдруг желание кинуться к нему на шею затмевает детская обида: бросил меня после той ночи, что мы провели вместе. Может, и отпустил. Но спросил ли он меня, хочу я этого? Маль окидывает меня жадным взглядом с ног до головы, и на его лице появляется легкая ухмылка. Он проводит большим пальцем руки по подбородку: — Чертовка моя. Я же говорил, что в тебе больше демонического, — кивает на мои бордовые крылья и улыбается шире. Мое видение, его видение. Нам снова стоило оказаться вдали друг от друга, как мы оказываемся рядом по другую сторону реальности. Хмурюсь в ответ. Как малолетняя обиженная девчонка, черт возьми, пытаюсь ему во всем противостоять: — Это из-за твоей силы во мне. — Конечно, — хмыкает он, сложив руки на груди. — Зачем пришел? Я буду кричать, — тоже складываю руки на груди, отзеркаливая его жест. — Не будешь, — улыбка пропадает с лица, но в глазах так много чувств, что мне понятно и так… Так много невысказанных слов и эмоций, что знаю точно: я не буду кричать. Я бы, наверно, хотела сказать, что ты меня не знаешь, и что если ты пришел за мной, то никуда я не пойду… Но кому я вру? Я знаю точно, что если он позовет, я пойду. Пойду, только скажи. За тобой даже в Чистилище. — Иди сюда, — говорит он с хрипотцой в голосе, протягивая руку. И, не дожидаясь моего ответа, обхватывает за талию и притягивает за затылок. А я вновь растворяюсь в нем до щипающих глаза слезах. Приникает поцелуем таким чувственным, что замираю, прислушиваясь к тому, как горькой патокой разливается ощущение его близости в груди. Чувства в видении такие реальные. Так бесконечно тепло, правильно, и горько от невозможности это продлить. От краткосрочности мимолетного счастья, которое мы никогда и не обретем. — Осталось два дня, — шепчет он мне в губы, оторвавшись. — Два дня до чего? — утыкаюсь ему в ключицу, вжимаясь ближе. Пытаюсь продлить ощущение любимых объятий на себе, совсем не желая возвращаться в реалии. — До конца всего. И я уже сам сомневаюсь, что хочу этого. — Давай найдем способ избежать этого! — в сердцах отодвигаюсь от него, заглядывая в глаза. — Пожалуйста, Маль. Наверняка есть способ… — Только хозяин может снять метку, — обрывает он. — Я все доведу до конца. А ты… Я хочу, чтобы ты улетела отсюда далеко. — Пытаешься таким глупым образом меня спасти? Зачем тогда освободил и позволил вернуться? — непонимающе хмурюсь. — Чтоб с близкими побыла. «Ты — мой близкий!» — хочется кричать мне, но слова застревают в горле. Осознание его поступка медленными шажками доходит до меня. — То есть ты признаешь, что все умрут? — Помимо Шепфамаля полчистилища выскочить успеет. Здесь будет… Грязно. — Как ты можешь… — По-другому уже не могу, — снова перебивает меня, кладет ладонь мне на щеку и нежно гладит большим пальцем. — Но с тобой я понял цену выбора. И этот будет за тобой. — А у тебя его просто нет, — предательски защипало нос и задрожали губы. Не хочу, чтобы он видел меня в ужасном заплаканном виде, поэтому опускаю голову. — Я сделал его, будучи разделенным. И делаю сейчас, находясь рядом с тобой. Запомни одно: ты никого не спасешь. Но я хотел бы, чтобы спаслась ты. Маль приподнимает мой подбородок и большим пальцем стирает слезу с щеки, как всегда криво улыбаясь. А в черных, когда-то колючих глазах, безудержная тоска и боль. Наверно, в моих тоже. Бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю. Пытаюсь вжаться так сильно, чтоб впитать запах его в себя, а лучше — навсегда… Но он медленно меня отстраняет, дарит последний целомудренный поцелуй в лоб и растворяется так быстро, что спустя пару секунд я уже сомневаюсь, что он был здесь. А я стою заплаканная, резко продрогшая даже во сне без теплого мужского тела рядом, обнимаю себя за плечи и смотрю туда, где несколькими секундами ранее стоял он. С мыслями о безнадежном будущем и тлеющей надежной на чертову библиотеку в Аду.