2016, Сентябрь. Мышкин
Три новеньких на атмосферу внутри коллектива, гордо носящего название девятый «А» класс (хотя по мнению учителей и самих обучающихся, более логично было бы называться пятым «А» или же цирковой труппой мышкинской средней школы), не оказали ровно никакого внимания. Первые пару дней, разумеется, девушки вызывали к себе повышенное внимание, но интерес стих столь же быстро, как и появился, и девятиклассники начали вести себя по-прежнему: срывать уроки, спорить с учителями, молиться о перенесении контрольных и проверочных, совершенно не пытаясь показаться перед новыми лицами примерным и послушным классом. Сами же новенькие присоединяться к цирковому поведению своих одноклассников не спешили. Держались своей группой, на уроках не выкрикивали, друзей вербовать не спешили. Везде и всегда втроем: в школу, со школы, по коридорам. Исключение составляли лишь уроки, на которых им все же приходилось расходиться: Варя и Маша, даже несмотря на их вечное недопонимание между собой, садились вместе, Снежка же, по молчаливому общему согласию, сидела с Аленой. Правда, это полностью устраивающее обеих положение вещей едва не потерпело фиаско. Дело было в том, что Вася Сидоров выздоровел столь же внезапно, как и заболел и войдя в класс привычно отправился на третью парту третьего ряда к уже сидящей там Алене. Вот только по иронии судьбы, едва поставив на стол свой тяжелый портфель с торчащим оттуда шахматным набором, он услышал неизвестный звонкий голосок: — Прости, но я тут сижу. Надо сказать, что Вася сидел за одной партой с Аленой с пятого класса по настоянию учителя русского. По его словам, находясь в таком тандеме Рыжова прекращала болтать и ерзать на стуле, а Сидоров, наоборот, становился необыкновенно активным. Это устраивало обоих участников тандема, и привыкший с годами к соседству с Аленой Вася менять свое местонахождение категорически не желал. Это он, скорее всего, и собирался сказать Снежке (наверняка Алена — наблюдатель разыгравшейся сцены — утверждать не могла, так как Вася своими мыслями с ней не делился), когда, уперев руки в бока, оборачивался к ней. Но лишь взглянув в ее бледное от природы лицо, он резко замолчал, так и оставив рот в о-образном положении. После кивнул, что-то быстро зашептал, глупо улыбнулся и сел к Володе Чернокалову. Этот дуэт, по сути своей, был смешнее тандема толстой, низкой, чопорной математички Веры Андреевны и высокого, жутко худого и веселого физика Юрия Аркадьевича, являвшихся мужем и женой. А все потому, что Вася по природе своей — тихий и милый ботаник, в то время как Володя был воплощением типичного школьного хулигана с рогаткой в рюкзаке. Причина, по которой Вася добровольно уступил свое место абсолютно незнакомой ему девушке, интересовала Алену долго. Она-то ждала перепалки! Боя не за жизнь, а за парту! А вместо этого получила лишь побагровевшего донельзя Сидорова и удивленно хлопающую светлыми ресницами Снежку. Может, думала она, все дело в том, что Вася — это тот самый джентльмен из позапрошлого века? Тогда назревал вопрос почему же за все три года совместного сидения за партой он дал ей списать всего несколько раз, и то при условии, что она замолчит и в течение недели не будет его трогать? Ответ не находился, да и времени на размышления не было — официантка кафе «Лукоморье» наконец принесла заказ, и довольная таким положением вещей Ирка Котеева прихлопнула в ладоши: — Наконец-то! Теперь можно и подумать над проектом! — она взяла в руки чашку дымящегося кофе и втянула носом приятный аромат. — Напомни, что там за презентация? — зевнула Алена, пытаясь вспомнить, где она была в тот момент, когда Анна Григорьевна назначила ее и Ирку ответственными за доклад по истории. — Проект, — поправила Ирка. — Война с Наполеоном. Причины, участники, события, локации и так далее. Сделать до следующей пятницы. Алена вздохнула. Ну почему именно она? Почему не Кораблева? Почему не новенькие? Вселенская несправедливость! Ирка же так не считала и была рада начать делать проект в сию же минуту, но этого ей не давала доставшаяся в напарники Алена, которая все оттягивала время. К тому же отвлекла атмосфера в слишком прохладном даже для жаркого дня кафе и его хозяин, исполняющий должность главного администратора, бармена и в некоторых особо важных случаях даже официанта. Сейчас же он вел себя весьма тихо, если не брать в расчет то, что он совершенно неожиданно громко и гневно крикнул: — Снегурочка! — отчего все, в том числе и Ирка с Аленой, взглянули в его сторону: он стоял перед дверью в кладовку и что-то гневно шептал находящимся там. — Для нового года как-то рано, — усмехнулась Ира, отпив кофе. — Лен, ну мы начнем сегодня или нет? Алена, еще несколько минут поглядев на темную с проседью макушку хозяина кафе, устремила взор на Ирку и, лениво облизнув ложку с мороженым, оповестила одноклассницу о том, что готова слушать ее планы насчет проекта. Ибо у самой Алены по поводу него идей было ровно ноль.***
На практику к Коту Ученому мечтал попасть каждый ученик Волшебного колледжа. Еще бы, хранитель волшебного города с большим стажем, ветеран войны с Мороком и сильный маг, выучивший не одно поколение чародеев. Поговаривали, что у него учились даже Вась-Вась и Кривозуб, правда, подтверждений этим слухам не было, а сами преподаватели интервью на волнующую тему не давали. Разумеется, узнав о том, что на практику их отправили не куда-нибудь, а в сам Мышкин, Варя, Маша и Снежка обрадовались и были переполнены самими яркими надеждами и мечтами. Ежедневно они представляли занятия с Котом: зелья, чары, решение магических проблем в немагическом мире… Вот только никто из них и представить себе не мог, что Кот окажется перевертышем, который большую часть своего времени будет проводить в своем ненастоящем обличии. И если б это обличие было кошачьим! Нет же. Ученый Кот был тем самым редким перевертышем-наоборот, что означало, что на самом деле он рожден животным, но мог превращаться в человека. За годы жизни Кот еще научился облачаться и в третье, среднее обличие — антропоморфного кота. Но так уж сложилось, что, живя среди обычных людей, Кот чаще всего использовал обличие человека, при котором его звали Константин Владимирович. Реже девочки видели его человекоподобным котом. Кошачье же свое обличие он предпочитал держать в строжайшем секрете, что очень расстраивало его учениц. Но это, как поняли девушки, было лишь малой частью их несбывшихся фантазий. Вместо того, чтобы обучать своих подопечных магическим наукам, Кот решил поэксплуатировать их в своих целях. Первые три дня Маша, Снежка и Варя чистили второй и третий этаж Лукоморья, располагавшиеся под гостиницу, затем в воскресенье драили кафе, и, наконец, в понедельник Кот, всучив им тряпки, моющие средства и резиновые перчатки, объявил, что настало время убрать в кладовке. От того, чтобы не послать своего временного хозяина к праотцам, каждую из девушек сдерживали свои причины. Для Снежки ими служили воспитание и врожденный альтруизм, для Вари — данное еще в колледже обещание для Вась-Вась вести себя тише воды, ниже травы, для Маши же — книги, выданные Котом в первый день их рабства со словами о том, что у них есть две недели на то, чтобы это прочесть, выучить, забыть, заново зазубрить и сдать экзамен. Это означало, что, пока пресловутый экзамен не будет сдан на «отлично», единственная практика, ожидающая трех подруг, будет исключительно по домоводству. Единственным плюсом, который они находили в своем положении, являлись найденные волшебные артефакты — взять тот же компас с встроенным в него пророческим камнем, отвечающий на любые вопросы словами «нет» или «да». С этой вещицей, найденной почему-то в одном из ящиков буфета под коробкой с сушеными корнями мандрагоры, учеников Волшебного колледжа учили обращаться еще на первом курсе, отчего повышенный интерес к нему только увеличивался. Его нашла Варя — она, делая вид, что всецело поглощена работой, как раз в десятый раз протирала пыль в буфете — и, изучив находку, села на потрепанный временем резной стул и сказала: — Пророческий камень, дай нам ответ, долго нам быть рабами Кота или же нет? Стрелка несколько раз крутанулась и замерла на линии между «да» и нет». Варя легонько постучала ноготком по стеклу, но стрелка не двинулась ни на миллиметр. Тогда она встряхнула его, но, так и не добившись никаких результатов, громко чертыхнулась. — Что, сломала все-таки? — нахмурилась Маша, оборачиваясь. Варя прикусила губу, вновь постучала по компасу, и вздохнула. — А я говорила, что никуда не надо лезть без разрешения Кота! Красноречиво закатив глаза, Маша спрыгнула с табурета, на котором стояла, чтобы доставать до верхних полок шкафа, и подошла к Варе, забирая у нее из рук артефакт. — Ты мне не мама, — Варя фыркнула и достала из недр своей сумочки пилочку с намерением привести в порядок сломавшийся ноготь. Маша, безумно желавшая что-то ответить Варе, подавила этот глупый порыв, вытащила из неряшливого пучка шпильку и ковырнула ею стекло компаса. Стеклянный купол приподнялся, позволяя ей протиснуть шпильку внутрь и начать толкать стрелку — та явно за что-то зацепилась — и в конце концов пришла к мнению, что для начала было бы неплохо ее смазать. И как нельзя кстати Маша вспомнила, что всего пару минут назад ставила на одну из полок банку с жидкостью, напоминающей масло. Ее-то и призвала Маша с помощью волшебных лиан, вот только сразу же встал вопрос о том, как незаметно смазать стрелку. Пипетки, как назло, в пределах видимости не оказалось. Зато была перебирающая какие-то рукописи Снежка. Припомнив, что на самом деле она являлась волшебницей воды, из-за своего происхождения, правда, специализирующейся на ее твердом состоянии, Маша мгновенно придумала план, главным героем которого фигурировала именно Снежка. Словно почувствовав умоляющий взгляд Маши, Снежка взглянула на нее, на приоткрытый компас и на банку с маслом. Истолковав все это, она быстро замотала головой, отчего белокурые волосы, прихваченные крабиком на затылке, выбрались из неопрятной прически, неряшливо обрамив ее вытянутое лицо. — Нет, нет, нет, — зачастила она. — Ты же знаешь: у меня плохо получается работать с жидкостью. Тем более, когда требуется ювелирная точность. — Ну, Снежка! — протянула Маша, сложив руки в молитвенном жесте. — Ну, пожалуйста! Прикусив губу, Снежка все же кивнула, выставила ладони вперед и взмахнула левой рукой. Несколько капелек масла вылетели из банки и ровным строем полетели в сторону компаса. Снежка, не вполне довольная таким результатом, нахмурила брови и сделала еще один взмах. В ту же секунду стены, пол, потолок и прочие поверхности кладовой покрылись инеем, а треклятый компас и вовсе превратился в один большой кусок льда. — Ой, мамочки! — пропищала в ладони Снежка. Она сделала несколько шагов назад — ровно до тех пор, пока не уперлась в замерзший шкаф. Увы, на ее выходку ни Маша, ни Варя ответить ничего не могли, даже если бы очень хотели: они обе превратились в две большие скульптуры изо льда. Лишь Машины зрачки бегали туда-сюда, пытаясь распознать обстановку в комнате. Поняв масштабы того, что натворила, Снежка скатилась вниз по шкафу, спрятав лицо в коленях. Слезы сами собой брызнули из глаз, но на колени Снежки они падали маленькими льдинками и снежинками. В таком положении ее и нашел Кот. Вернее сказать, Константин Владимирович — был-то он в обличие человека. Увидев, что кладовка неожиданно стала холодильником, он сначала несколько секунд растерянно хлопал глазами, а потом что есть мочи гневно крикнул: — Снегурочка! Но та лишь протяжно всхлипнула. — Тьфу, волшебницы, — едва слышно протянул он, закрывая дверь. После поменял ипостась, став кото-человеком, достал из кармана жакета волшебную палочку и собрался было уже произнести заклинание, как вдруг остановился. Взглянул на Снежку, выдохнул и сказал: — Ну-ка, встала. Быстро, давай-давай. Утерев запястьем мокрые и холодные щеки, она поднялась, несколько стеснительно поправила задравшуюся ткань юбки-солнца и взглянула на Кота заплаканными голубыми глазами, ожидая указаний. Те долго ждать себя не заставили — Кот сложил руки, вернее, лапы на груди и командным тоном произнес: — В данный момент ты — пылесос, который вбирает внутрь себя магию, ведь ты — та самая маленькая, ни на что не способная внучка великого мага, которая должна забрать все выпущенные тобой силы обратно. — Я не маленькая! — возмутилась Снежка. Еще одна слезинка-льдинка скатилась по ее щекам. — И я способная! — Так докажи это, — Кот пожал плечами. Он сам не до конца понимал, какой именно смысл должна была вытащить из его несвязного набора слов эта волшебница, но ясно осознал, что в своем монологе не ошибся: Снежка, сама того не заметив, трансформировалась, раскинула в стороны руки и залилась румянцем — он весьма мило смотрелся на ее бледных щеках. Лед, словно превратившись в ленты, плавными волнами полетел к ней, освобождая все поверхности от ледяной корки. Мало-помалу, от холодного плена освободились шкафы, стулья и наконец Маша с Варей. Увидев это, Снежка опустила руки, сняла трансформацию и с радостным криком бросилась на подруг, обняв их едва ли не до хруста костей. — Сырость убрать, полы помыть с хлоркой, — скупо заявил Кот. — А после вон из кафе — учить теорию. Экзамен переносится на послезавтра. А это, — добавил он, буквально вырвав из рук Маши компас с пророческим камнем, — я забираю. И, пожалуйста, Марья, Варвара и Снегурочка, постарайтесь больше ничего здесь не натворить! И вновь став человеком, он вышел из кладовки, подумывая о том, что надо бы предложить этим девочкам придумать название для своей банды — перечислять имена каждой весьма долго и можно успеть потерять ниточку того, за что он собирался их ругать.