Наизнанку

2016, Октябрь. Мышкин

      Увидев лежащую без сознания в неестественной позе Алену, Маша почувствовала, как к горлу подкатывает ком и что близится истерика. Нужно было как-то позвать девочек, но тело совершенно не слушалось ее. Язык заплетался, губы онемели, руки тряслись. Маша застыла на месте не в силах пошевелиться и с ужасом смотрела на бездыханное тело подруги, застывшее в неестественной позе.       Она не знала, сколько прошло времени после того, как она вошла в этот дом, вот только дверь открылась, и внутрь вошли Снежка и Варя. Последняя, едва переступив порог, ядовито поинтересовалась:       — Марья Георгиевна, вас что, местные тараканы в рабство забрали?       Но вся издевка из голоса тут же испарилась, когда взгляд наткнулся на застывшую в дверном проеме в подкатившей истерике Машу — сквозь открытую дверь можно было разглядеть кресло и шкаф-стенку, за прозрачным стеклом которой виднелся до блеска начищенный хрусталь. Если Варю не подводили ее познания в планировке домов простых людей, то эта комната должна была играть роль зала.       Толкнув Машу, Варя вошла в комнату и, увидев Алену — а была она крайне бледной, не дышала и лежала так, как не лежат задремавшие люди, — ринулась к ней на помощь, попутно крикнув Маше:       — Что ты замерла, идиотка?       Это подействовало на Машу, как ведро ледяной воды: она шумно втянула воздух и побежала смотреть, если здесь кто-то из родственников Алены.       Варя же присела на диван рядом с Аленой, прикоснулась к ее шее (при этом она сама выглядела так, словно дотронулась до раскаленного железа), прощупывая пульс, и повернула голову к Снежке:       — Остуди ее — у нее температура, как у разгневанного Забейворты.       В это время в комнату буквально влетела Маша; по ее лицу было ясно, что в доме никого, кроме них, нет.       Заметив, что Снежка закончила свои магические манипуляции над Аленкой, Варя вновь прикоснулась к ее лбу и… С шипением приложила свои пальцы к мочке уха.       — Я же просила остудить ее, а не нагреть! — возмутилась она.       Снежка в ответ что-то пробормотала.       — Похоже на магическую кому, — задумчиво пробормотала Маша, садясь в кресло. Она похлопала себя по карманам джинсов, достала оттуда пачку сигарет и закурила одну из них. — Если это действительно она, то организм Алены от чего-то защищается или…       — Или же ему не хватает вызвавших привычку зелий или антидотов, — пробубнила Варя. — Я лекцию Кривозуба помню, но отнюдь не понимаю, причем здесь Рыжова… Машка, ты можешь не дымить, а?       Маша ее словно не слышала, продолжая вслух вспоминать урок зелий в Колледже, в то время как Снежка с Варей продолжали колдовать над Аленой.       Та приходить в себя не желала, с каждой минутой нагреваясь все сильнее и сильнее.       — Нам нужен «Поцелуй ангела»! — объявила, наконец, Маша, вскакивая с кресла — сигарета исчезла в потоке магии.       Подруги взглянули на Машу, как на сумасшедшую, Варя даже у виска покрутила.       — Это одно из самых сложный зелий — где мы его возьмем?       — У Кота должно быть, — отозвалась Маша. — Если это действительно магкома, вызванная зельями, то «Поцелуй» — это единственный способ помочь Аленке.       — Да откуда у нее магическая кома? — возмутилась Варя, повысив голос.       — Симптомы указывают…       — Да плевать мне на твои симптомы! Бьюсь об заклад, у нее передозировка, и мы просто теряем время, не вызывая Скорую!       — Все, хватит! — прикрикнула на них Снежка и, не дожидаясь тишины, покрутила в руке телефон, предупреждая: — Я звоню ее бабушке!       С Алениной бабушкой Снежка говорила недолго: сначала с отличным психологическим подходом сообщила ей о состоянии внучки, после зачем-то перечислила состояние Алены и, сказав простое и лаконичное «ждем», повесила трубку.       — Она просила не звонить в скорую и ждать ее прихода, — оповестила Снежка и села в кресло, запустив в волосы пальцы.       Людмила Альбертовна прибыла ровно через семь минут в компании рыжеволосой женщины лет тридцати. Та что-то недовольно бормотала, словно отчитывая Людмилу за какой-то проступок.       — Слушайте, а это случайно не та тетка, что пару раз приходила к Коту за цветком папоротника? — уточнила Варя, давая двум женщинам протиснуться к Алене.       Девочки ей не ответили: как зачарованные они смотрели за рыжей женщиной. За эти пару секунд она успела вытащить из сумки несколько склянок, разложила их на журнальном столике и, прикусив кончик языка, теперь смешивала некоторые из них. Движения ее были настолько простые и завораживающие, что не засмотреться на процесс приготовления было невозможно.       Людмила была единственной, кто не глядел на нее — она сидела возле Аленки, держала внучку за бледную, но горячую ладошку, что-то шептала ей и лишь изредка обращала взор на зельевара (а что эта рыжая женщина возилась с зельями сомнений не возникало), как будто спрашивая: скоро?       Но женщина была полностью сосредоточена на смешивании ингредиентов, больше ни на что не обращая внимания. Впрочем, даже после того, как приготовленное зелье было перелито в пипетку, она не грезила желанием одаривать всех взглядом: лишь шикнула на Людмилу, заставляя ее отойти от Аленки, села на ее место и капнула в приоткрытые губы Алены три капли своего зелья.       Та в то же мгновение глухо застонала и впервые за все время своего бессознательного состояния подала признак жизни: пошевелила пальцами.       Наблюдавшая за этим Людмила облегченно выдохнула, приложив ладонь к груди.       — Спасибо, Ядвига, — произнесла она, но рыжая женщина лишь поднялась с колен и, собирая свои склянки обратно в сумку, сказала:       — Она будет спать до завтра. После, хотя бы дня три, — строгий постельный режим, тишина и спокойствие. Можешь обрадовать ее: ближайшую неделю в школу она ходить не будет, — и, взяв в руки свой саквояж, направилась к выходу. Обернулась она лишь в дверном проеме. И то, только для того, чтобы настойчиво повторить: — Тишина и спокойствие — до послезавтра вообще никаких посещений.       Девушки переглянулись, бросили на Алену короткий взгляд и, несвязным хором попрощавшись с Людмилой, покинули дом. На крыльце, что не удивило ни одну из них, они вновь повстречались с той рыжей женщиной — если их не подводила память, Людмила называла ее Ядвигой.       Она стояла в двух шагах от дома, засунув руки в карманы осеннего плаща — температура в середине октября держалась относительно высокой, разве что прохладный северный ветер заставил мышкинцев надеть легкие пальто и куртки — и глядела в укрытое серыми облаками небо. Она, казалось, находилась в каком-то трансе, но, тем не менее, повернула голову в сторону дома Рыжовых как раз тогда, когда Снежка закрыла дверь.       Рыжие крупные кудри перепрыгнули с одного плеча на другое, зеленые, совсем как у кошки, глаза сощурились, губы искривила усмешка. Все эти махинации продлились всего несколько секунд, перед тем, как она приняла прежнюю позу, втянула носом свежий воздух и, как бы невзначай, поинтересовалась:       — Интересно, что сделает Кот, если его ученицы опоздают на урок?       — Сегодня нет урока, — пожала плечами Снежка.       Ядвига издала сдавленный смешок, и, так и не вынимая рук из карманов, ушла вверх по улице.       — Подождите! — крикнула ей вслед Маша, но Ядвига продолжала идти, словно не слыша голос юной волшебницы. Переглянувшись, три девушки поспешили вслед за ней — судя по усмешке, которую они позже увидели на лице Ядвиги, было ясно, что она ожидала подобного действия с их стороны. — Что это было с Аленой?       — Магическая кома, — Ядвига пожала плечами.       Маша в то же мгновение пихнула Варю в бок, словно говоря: вот, погляди, кто из нас оказался прав?       — А из-за чего она… — начала было Снежка, но осеклась, так и не договорив.       Ядвига, даже несмотря на это, окончание фразы в голове построила быстро, мгновенно отвечая:       — Это долгая история, но если вкратце: кое-кто на протяжении нескольких лет поил ее кое-каким зельем, а потом перестал. Организм, привыкший к вмешательству зелья, начал слабнуть и, чтобы не ослабнуть окончательно, погрузил Алену в такое состояние.       — Но…       — Больше я вам ничего не скажу и настойчиво попрошу вас самих это забыть и не рассказывать об этом вашей подруге.       Маша, Варя и Снежка переглянулись. Им определенно хотелось еще расспросить Ядвигу о состоянии Алены, но было ясно, что она слова на ветер не бросает и действительно больше ничего им не расскажет.       — Ну скажите хотя бы, что за зелье вы дали Аленке? — взмолилась Маша. — Это ведь не «Поцелуй ангела», да?       — Да, — кивнула Ядвига.       — А что это? И почему именно это?       — Целебная настойка. По своим качествам, «Поцелуй» уступает ей в несколько раз.       Говорила она просто, будничным тоном, словно обсуждала с давним другом вот-вот грядущий дождь. Хотя ее глаза в это время горели заинтересованным, несколько фанатичным, блеском: подобный блеск можно было заметить в ее глазах, когда она смешивала ингредиенты в доме Рыжовых.       И именно эта крохотная деталь выдавала в ней истинного профессионала, искренне любящего то, чем занимается.       — А из чего она? — поинтересовалась Варя только ради того, чтобы поддержать разговор: зелья ее никогда не интересовали. То ли дело практическая магия и древние руны!       — Много из чего: пыльца феи, толченный цветок папоротника, живая вода, сок жимолости, слеза девственницы и еще кое-что по мелочи.       Девушки вновь переглянулись, мысленно соглашаясь друг с другом в том, что если убрать из этого состава живую воду, то вышел бы первоклассный яд.       — И много вы подобных настоек знаете? — спросила Маша, поправляя очки, прежде находящиеся на кончике носа.       Ядвига кивнула и вдруг остановила шаг. Оглядевшись, Варя, Маша и Снежка поняли, что дошли до городского фонтана. На его бортике сидел молодой паренек с двумя сумками, набитыми газетами. Заметив подошедших, он улыбнулся, достал из-за пазухи одно из изданий и передал его Ядвиге.       Та бегло оглядела первую страницу, быстро и недовольно сжала губы, бросила газету в ближайший мусорный бак и опять продолжила свой путь. Как стоило догадаться, горящие от любопытства девушки поспешили за ней.       — Простите, Ядвига…       — Петровна, — подсказала та.       — Ядвига Петровна, — Варя изредка переходила на бег, чтобы поспевать за Ядвигой, — что вы там прочитали?       — Новости.       — Какие?       — Это что, допрос? — Ядвига насмешливо вскинула брови. — В таком случае требую адвоката! — и она внимательно посмотрела по сторонам, будто в самом деле ища среди случайных прохожих знакомого юриста.       Варя остановилась, недовольно фыркнула и сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что дальше идти не намерена.       Сделав еще несколько шагов Ядвига остановилась. Поправила спутанные волосы, сжала губы и обернулась к трем волшебницам.       — Морока недавно видели в Штормграде — под видом охранника он пытался пробраться во дворец.       — И что сталось с королевской четой? — спросила Варя, стараясь сохранить безучастность к судьбе двух правителей. Но теребящие пуговицы на пальто пальцы давали понять посторонним людям, что она была взволнована.       — С ними все в порядке.       — А с Мороком? — продолжала допытываться Варя.       — Ему удалось сбежать. Поговаривают, после его видели московские маги, — Ядвига сощурилась и, по мере того, как бледнело лицо Вари, она все меньше становилась похожей на просто случайную прохожую. — Девочки, а как вы относитесь к чаю с бергамотом и пирожкам с капустой?       Те, на этот раз даже не переглядываясь, синхронно воскликнули:       — Положительно!