2016, Октябрь. Мышкин
Осень слишком резко вступила в свои права. Теплые погожие деньки сменились чередой дождей, ветров и непроходимой слякотью. Хотя наличие ветров можно было запросто оправдать Варей, которую Кот ежедневно заставлял упражняться в своих силах и отгонять тучные облака подальше от Лукоморья и Мышкина в частности. Но или контроль над силами было столь трудно держать, или погода была слишком настойчива, но серые дождевые облака и пробирающий до самых костей ветер никуда не девались, заставляя туристов города Мышкин (если Ядвиге не изменяла память, то прибыли они из какого-то причерноморского городка) ежиться от прохлады и кутаться во всевозможные платки и шарфы, которые они скупали в первых попавшихся лавках. А так же, все благодаря холодам, они с особой внимательностью слушали своего экскурсовода, словно надеясь согреться от звучания ее голоса, рассказывающего историю Собора Успения Пресвятой Богородицы. Сама же экскурсовод спокойно рассказывала давно заученную речь, но в то же время беспокойно бегала глазами по улице, задерживая внимательный взгляд на всем, что двигалось, будь то спешащий по своим делам прохожий или летевшая по небу стая птиц. Туристы, по уже озвученным причинам, на этом безусловно странном поведении внимания не заостряли. Такое поведение Ядвиги было обусловлено недавними новостями, одной из которых был Морок: совсем недавно его видели в Москве, а от Москвы до Мышкина, как известно, не так много километров. На машине это расстояние можно было преодолеть всего за четыре часа, а при условии, что ты меняющий внешность маг, и того меньше. При известии о столь близком нахождении Морока всполошились все мышкинские волшебники. Кот вместе с Кощеем регулярно проводили проверки (в тщательности и дотошности которых они превосходили даже Василису), Леший развесил по всему лесу волшебные гирлянды из растений, Фома с Еремой установили на всех дверях и окнах своих магазинов защитные чары, а Кот, ко всему прочему, усилил в несколько раз нагрузку для своих учениц. Увеличение это было настолько резким, что после первого же дня подобных тренировок три волшебницы появились на пороге дома Ядвиги, слезно вымаливая у нее зелье для пополнения сил — их у девушек не оставалось совершенно. Как ни странно, они быстро нашли с Ядвигой общий язык — в тот же вечер, когда они пришли к ней на чай с пирожками, три волшебницы вели себя так, словно бы были знакомы с Ядвигой, по меньшей мере, несколько лет. Та же мысленно улыбалась: вопрос с доверием был решен. Разве что, добавляла она себе уже не так радостно, лучше бы они ей так не открывались, ведь в любом случае некоторые моменты из рассказов девушек придется передавать Василисе без их на то согласия. Время быстро бежало вперед, рассказ о достопримечательностях Мышкина медленно подходил к концу. Закончив свою речь про Собор на том, с чего начала — на архитекторе Иоганесе Манфрини, — Ядвига отпустила туристов по своим делам. Те медлить не стали: скучковались и громко переговариваясь ушли в ближайшую кафешку: греться. Ядвига окинула очередным внимательным взглядом улицу, скользнула глазами по барельефу Собора и села на скамейку, что располагалась под молодым кленом. Дерево только-только начинало окрашиваться в осенние цвета, в то время, как большинство его товарищей уже пестрели оранжево-красной кроной, и поэтому нахождение рядом с ним создавало в душе абстрактное ощущение лета. Терпкий запах, внезапно ударивший в ноздри, заставил Ядвигу улыбнуться. Этот аромат был слишком знаком, чтобы не узнать его, да и трость, что противно стучала, соприкасаясь с асфальтом, выдавала своего хозяина со всеми потрохами. Он, сопровождаемый лукавым взглядом Ядвиги, опустился на скамью, но все еще продолжал сжимать ручку трости, напоминающую голову ястреба. Лицо, бледное, с возрастными морщинами, было необычайно грустно, задумчиво и, казалось, устало, что и подметила Ядвига в свойственной ей саркастичной манере. Кощей (а что это был именно он, читатель уже, наверное, догадался) втянул в легкие побольше воздуха и искоса взглянул на Ядвигу: — Есть две новости: плохая и очень плохая. С какой начать? В тоне, с которым были сказаны эти слова, Ядвига отчетливо уловила нотки раздражительности. Из-за чего нахмурилась: когда Кощей не в духе, с ним крайне сложно разговаривать. — Начни с плохой, — предложила она. — Недавно звонил директор из Москвы: моего сына исключают из школы. Зря смеешься, — сказал он, заметив, как Ядвига хихикает (именно хихикает, так как подобный вид смеха по другому назвать было нельзя), запрокинув назад голову. — Я понятия не имею, что с ним делать — мой отпрыск совершенно отбился от рук. Настолько, что, как видишь, даже суровые условия кадетской школы не могут его сдерживать. — Я тебе сразу говорила: кадетский корпус в его воспитании не поможет. Мальчику нужна женская рука. Кощей сощурился, внимательно оглядел ее лицо, но ничего не сказал. — А все же я с вас поражаюсь, — вдруг произнесла Ядвига, — у одного проблемы с сыном, у другой — с внучкой… Может вам их свести, а? — Боюсь, тогда у нас у обоих будут проблемы с внуками. — С внуками, говорят, справляться проще, — она пожала плечами. Но, почувствовав на себе хмурый взгляд, постаралась направить разговор в другое русло: — Так что там со второй новостью? Кощей хрустнул пальцами, окинул внимательным взглядом немногочисленных прохожих, коих оказалось не так много, и сказал: — Ничего особенного. Всего-то я вчера вечером приходил в Лукоморье и расспрашивал Кота о портале в Волшебный мир. — И? — В это время я был в Москве, пытаясь уговорить директора не исключать моего сына. И из этого следует… —…что тот ты, который приходил к Коту — на самом деле Морок, — заключила она, закинув ногу на ногу. — Что ж, это было ожидаемо. От Москвы до Мышкина рукой подать, Морок еще долго добирался до нас. — Твой пофигизм, Ядвига, меня поражает! — Кощей развел руками. — Предлагаешь мне разводить панику, прятаться за семью замками и истерить? Увольте! С этой должностью отлично справляетесь Василиса, Кот и ты. К слову о тебе: к моему удивлению, ты невероятно спокоен! — Ты можешь хоть пару минут не язвить? — Не могу. Это мой жизненный принцип, — и она, совсем как девчонка, показала ему язык. Кощей прикрыл глаза и до побеления костяшек сжал трость, вспоминая о том, что все женщины в ее семье были столь же невыносимы — и сама Ядвига, и мать ее, и бабка (которая, в отличие от внучки, действительно была похожа на Бабу Ягу из сказок), и Елена… И раз уж этот характер не искоренился с поколениями, то с годами уж точно не исчезнет. Рыжая бестия, и этим все сказано. — И что ты собираешься делать? — Ядвига в очередной раз поменяла тон разговора, внешне показывая невероятное участие к судьбе друга и, заодно, Мышкина, мэром которого был этот самый друг. — Завтра должна прибыть Василиса вместе со сказочной полицией… — Как будто от нее есть толк, — Ядвига закатила глаза. — …Кот готов хоть прямо сейчас ловить Морока… — В него я больше полиции верю. — …И еще мне бы хотелось попросить Людмилу об одном одолжении. Она ведь, если мне не изменяет память, фея, да?.. Куда это ты? Причина его подобного восклицания была в том, что едва разговор зашел о Людмиле, Ядвига встала, оправила пальто и уже было собралась уйти, как Кощей — невероятно ловко для своей хромоты — подскочил на ноги, выронив из руки трость, и схватил Ядвигу за запястье. Они оба не поняли, был ли этот жест с его стороны для того, чтобы ее задержать, или чтобы удержать равновесие, но в любом случае он сработал. — Мне кажется, душа моя, или каждый раз, когда разговор заходит о Людмиле в качестве феи или же о ее внучке, ты всегда спешишь ретироваться? — Когда кажется, креститься надо, — она улыбнулась. — К тому же, Людмила давно не колдует, а с феями уже лет сорок как не виделась. Поэтому помощи тебе от нее ни-ка-кой. И быстро чмокнув его в колючую щеку, она стремительно ушла по направлению к дому. Кощей же оперся двумя руками на подобранную трость и, провожая Ядвигу взглядом, думал о том, что эта женщина — неисправимая плутовка.***
— Мы должны ей все рассказать! — Ничего мы ей рассказывать не будем! — Но… — Мы обещали молчать, Снежка! — говоря это, Маша и Варя синхронно ударили ладонями по столу. Стоящий там стакан с водой завибрировал и уже было собрался выплеснуть все свое содержимое на стол, как Снежка сделала в воздухе круговое движение пальцем, и вода послушно застыла в сосуде. Правда, стала она при этом на несколько градусов прохладнее, а стенки стакана покрылись инеем, но нельзя было не отметить факт того, что тренировки Кота не прошли даром. Улыбнувшись подобному результату, Снежка поправила ленточку на коробке с тортом и глубоко вздохнула. Причиной этому была Алена, которая оказалась далеко не обычной девочкой. Сначала Машины тесты обнаружили в ее крови мейгоциты — кровяные клетки, находящиеся исключительно в крови волшебников. Благодаря им, если верить открытиям сказочных ученых, волшебники и владели магией. После этого магическая кома, в которой Алена, как поняли девушки, оказалась из-за своей бабушки. Наверняка они не знали — прямым текстом Ядвиги им ничего не говорила, лишь сыпала намеками, часто недоговаривала начатую речь, резко переводя стрелки. Из-за этого девушки узнали крайне мало: лишь то, что бабушка Аленки, как и сама Алена, была сказочной и по какой-то причине с помощью модернизированного зелья забвения на протяжении пятнадцати лет сдерживала волшебные силы внучки. Но Ядвига твердо запретила рассказывать об этом Алене. Единственным человеком, от которого она могла без вреда для себя узнать эту информацию была Людмила. А до тех пор, пока она не расскажет это внучке, Маша, Варя и Снежка были обязаны хранить молчание. Вот только Снежке это красиво оформленное предложение врать Аленке категорически не нравилось. Но из-за того, что подруги так не считали, все три дня — вплоть до того момента, когда можно было навестить Алену — они не переставали спорить о том, как будет правильнее поступить. Споры не прекращались даже в гостиной Рыжовых, где Аленкина бабушка попросила их подождать пока проснётся Алена. Сама Людмила, оставив внучку в надежных руках, убежала в магазин, обусловливая столь негостеприимное поведение словами: — Боюсь, из угощений для вас у меня только повесившаяся в холодильнике мышь. Торт и эклеры, что принесли девочки, она в расчет не брала. Вот поэтому-то и сидели они втроем в гостиной, в который раз споря о том, как поступить. Снежкины взгляды на эту ситуацию, разумеется, привлекали Варю с Машей больше, чем слова едва знакомой Ядвиги Петровны, но… Обе настолько привыкли следовать своим обещаниям, что не могли пойти на поводу сердца и рассказать Алене про ее волшебные корни. Но этот бесконечный спор им пришлось прекратить: с одной из комнат послышался звук битого стекла, приглушенные ругательства и уже более громкое и настойчивое: «Ба!» Три волшебницы переглянулись и поспешили на звук. Он доносился из дальней комнаты, принадлежащей, судя по всему, Аленке. Это была небольшая комната, выполненная в бело-голубых оттенках. Из мебели там была односпальная кровать, письменный стол, тумбочка и комод для вещей, который, вероятно, еще использовали, как туалетный столик. Стены были увешаны всевозможными плакатами и постерами. Так, среди вырезанных из журналов смешариков, дьяволов и фей Винкс виднелись лица Джастина Бибера, Селены Гомез и Арианы Гранде. Хозяйка комнаты полусидела в кровати, опираясь на локти. На полу рядом с прикроватной тумбочкой лежал в луже лопнувший стакан. — О, девчонки! — вместо приветствия воскликнула Алена, поудобнее садясь в кровати. — Как же я рада вас видеть! — Ты как, Аленочка? — спросила Снежка, при помощи магии собирая разлившуюся воду — Варя в это время чинила стакан — Жить буду, — пообещала Алена. — Не долго правда: лет до ста доживу, а там посмотрим, — она усмехнулась, вспоминая физрука, для которого эта фраза являлась коронной. — Сто лет для волшебника это мало — они в среднем вообще двести пятьдесят лет живут. Хотя бывают исключения, — сказала Маша, поправляя очки. — Но я-то не волшебник, — Алена пожала плечами, тут же со смехом добавляя: — Но даже если бы я им была, то моя врожденная и неизлечимая неуклюжесть не дали бы мне дожить и до ста. — Ты хорошо выглядишь, — заметила Варя, сохраняя спокойное выражение лица — Снежка и Маша в это время буквально сгорали со стыда. — И невероятно весела. Даже не скажешь, что три дня назад ты была в полуживом состоянии. Кстати, — произнесла она по слогам, бросив на двух подруг предупреждающий взгляд, — что это с тобой было? — Бабушка сказала, что это переутомление. И я теперь до конца недели должна круглосуточно лежать в постели и отдыхать… Ску-у-у-ка! Но сказав это, Алена вдруг замолчала, уронила голову на плечо и, казалось, перестала дышать. — Алена! — испуганно крикнула Снежка и принялась тормошить подругу за плечи. Она принялась трястись, словно желе, не подавая признаков жизни… Как вдруг с криком: «Ага, попались!» — Алена раскрыла глаза и с громким хлопком положила руки на плечи перепуганной Снежки. Та, казалось, стала даже бледнее, чем обычно. — Рыжова, блин, мы же испугались! — возмутилась Варя и вытащила из-под головы Алены подушку, которой тут же начала колотить незадачливую симулянтку. — Лежачего не бьют! — запротестовала Алена, прячась под одеяло. — А я. Для. Тебя. Сделаю. Исключение! — каждое слово Вари сопровождалось ударом по двигающемуся под одеялом комку. Маша, тоже не на шутку испугавшаяся, стянула с Алены одеяло и вместе со Снежкой принялась ее безжалостно щекотать. — Убивают! Спасите! Помогите! SOS! — кричала сквозь смех Алена, пытаясь увернуться от нападающих. Неизвестно сколько бы еще продолжалась эта баталия, но внезапно в каждую из девушек прилетело по подушке, и вслед за ними в спальню с подносом в руках, на котором стояли дымящиеся кружки с чаем, чашечка с сахаром и чашечка с печеньем, вошла Людмила. И девушки, позабыв о своей битве, умостились на кровати Алены, начав пить чай и рассказывать ей все сплетни за последние пару дней. А их, как ни странно, накопилось прилично.