2016, Октябрь. Китеж, Волшебный колледж
Дверь, открываясь, противно скрипнула, и Василиса спокойно вошла в комнату, намереваясь наконец лечь спать, а не писать очередной никому ненужный отчет или разбираться в том, что могли делать второкурсники посреди ночи в кабинете чар. Но спокойствие ее исчезло, едва она увидела, что один мужчина — лет тридцати-тридцати пяти на вид — полулежал на диване, запрокинув ноги на подлокотник. В руках у него был внушительного размера фотоальбом, который он лениво перелистывал, почти без интереса глядя на снимки. Услышав скрип двери, мужчина медленно повернул голову в ее сторону, и, увидев Василису, хитро улыбнулся, одаривая ее взглядом голубых глаз. — Занятная вещица, — сказал он, приподняв альбом. — Столько фотографий, столько лиц: Кощей, Ядвига, Кот… — он сделал паузу, что-то обдумывая. — На более старых мелькает чета Воронцовых вместе с сыном, на более новых принцесса Штормграда… — он резко встал, оставив альбом лежать на диване, и сделал несколько шагов вперед. — Скажи, а что тебя связывает с последней? Ее богатство, твое милосердие или что-то еще, нечто большее? — Подобный вопрос могу задать и тебе, — ответила Василиса, заметно напрягшись. — Так что связывает тебя с Варварой? Если, конечно, не брать в расчет то, что ты использовал бедную четырнадцатилетнюю девочку ради того, чтобы сбежать из темницы, Морок. Или лучше сказать Владислав Николаевич? Они оба играли в игру. Он пытался ее разозлить, прекрасно зная, что это не так уж и сложно, она же — заговорить ему зубы, чтобы он потерял всякую бдительность. И оба знали, что рано или поздно своего добьются — всего-то нужно вовремя дернуть за нужную ниточку, снимая пусковой крючок. Услышав собственное имя, которым последние сто лет его называл, разве что, эфемерный призрак собственной жены, Влад нахмурился и сделал два уверенных шага к собеседнице. Василиса тут же отступила назад, почти касаясь спиной стены. Присутствие старого врага с каждой секундой напрягало все больше, и в конечном счете это напряжение дошло до того, что она резким движением сдернула украшавший стену меч — немногое из того, что осталось в память о царской юности, — уверенно наставляя его острие к груди соперника. Влад, наблюдая за ее действиями, насмешливо поднял брови, отшагнул назад и играючи коснулся подушечкой пальца клинка. — Снимаю шляпу — выглядит эффектно. Вот только не боишься пораниться, Василиса? Порежешься, кто тебя лечить будет? Медсестра-то ваша школьная на курсы уехала, а зелья твоей ненаглядной подруги, насколько мне известно, пусть и помогают, но очень быстро вызывают привыкание. — Благодарю за заботу, за меня можешь не беспокоиться, — ее губы всего на мгновение расплылись в ироничной улыбке, но сразу же вернулись в прежнее, нечитаемое положение. — Как ты попал сюда? — Проникнуть в этот колледж не так уж и сложно, ваше высочество. Его губы искривились в усмешке, голубые глаза недобро сузились. — Не боишься, что я позову охрану? — Василиса, пропустив остроту мимо себя, сильнее стиснула рукоять меча. — Тебе это не выгодно, — он пожал плечами, — ведь в таком случае весь ваш план с участием Еремы пойдет коту под… Ой, прости, наверное неприятно слышать о друге в таком направлении? — Влад усмехнулся, заметив, как она сжала губы в тонкую полоску. — Есть предложение: ты отдаешь то, что мне нужно, и мы обойдемся без крови. — Нет. — Ну, ну, не спеши — я ведь даже не сказал, что я от тебя хочу, — он обошел ее, встав за спиной и невесомо коснувшиись пальцем ее плеча. Василиса мгновенно выпрямилась, словно натянутая струна, и застыла в полуобороте. — И что же? — Ты рассказываешь мне, где находятся ключи, я же ухожу по-хорошему. Идет? — Какие еще ключи? — Вот только не надо строить из себя дурочку, Василиса. Будь ты, конечно, Прекрасной я бы и слова на это не сказал, но ты все-таки Премудрая. Он хотел было еще что-то добавить, но Василиса резко обернулась, наставляя на него меч, и Владу ничего не оставалось сделать, кроме как поменять ипостась на средневекового воина и достать свой меч из ножен. Секунду спустя лязг соприкоснувшихся оружий разрезал тишину спальни, и Влад удивленно вскинул брови: он-то ожидал, что его с виду хрупкая соперница не выдержит подобного давления. Пользуясь его секундным замешательством, меч Василисы пронесся в несколько миллиметрах над шеей Влада (он вовремя успел наклониться) и оставил там маленький порез. — Дурочка, — снова повторил он, скрещивая с ней клинки, — тебе же хуже будет. Скажи, где ключи, и все, я уйду. Раз — и с виду прочная ткань темно-синего пиджака порвалась, словно салфетка, и тонкое женское плечо начало стремительно наливаться кровью. — С чего ты вообще решил, — очередной лязг, на долю секунды оглушивший обоих, — что они у меня? — Кот поступил на пост хранителя намного позже того, как исчезли ключи. О, дорогуша, прости, — ухмыльнулся он, буквально срезав светлую прядь ее волос. — Кощею, темному магу, их ни за что бы не доверили. Остальные в вашем Мышкине таких мощных артефактов не заслужили, так что остаешься ты, да Ядвига. И начать я решил с тебя, ты-то попроще своей подруги будешь. Он вдруг засмеялся, заметив, как ее лицо искривляет гримаса боли: во время их разговора он несколько раз задел ей бок, бедро и руку. — Где ключи? — настойчиво повторил он, снова занося на нее меч, но Василиса вовремя спохватилась, отпрыгнув назад, и их клинки вновь встретились. — Даже если бы знала, не сказала. Вскрик слетел с ее губ, когда Морок вонзил меч в ее левое предплечье, почти касаясь кости. Но вслед за этим вскриком последовал следующий: Влад столь же стремительно вытащил свой меч, с которого стекала темно-красная кровь — Врешь. Еще раз повторяю: где ключи? Дрянь, — скривился он, когда Василиса, перехватив меч в правую руку, прижала лезвие к шее соперника, надавливая на сонную артерию. — На будущее, — она попыталась улыбнуться, но из-за боли это плохо получалось, — если человек держит ручку или меч в левой руке, это не означает, что он левша. Он вполне может оказаться амбидекстром. — Жаль, — просипел Влад, — что при этом он остается таким же дураком. И резким движением он высвободился из слабой хватки, схватил Василису за плечо, прижал к стене и приставил острие меча к ее горлу. — Боишься? — спросил он, на что Василиса сморщила нос. При этом она была бледная — из-за страха или потери крови Влад до конца не понял. — Боишься, — согласно кивнул, — тебя как и год назад выдают глаза. Жалкие глаза цвета морской волны с застывшими в них слезами, болью и страхом. Она нервно сглотнула, невольно ощущая дежавю. Ведь ровно год назад она приходила к нему на аудиенцию — его, видите ли, не устраивала тюремная еда. Сначала чертов спор, длившийся полчаса, а затем, когда она уже уходила, он влез в драку с охранником и, выбежав из своей камеры, толкнул ее прямо на вырубившегося охранника. Вернее, на его протазан, об который она и рассекла руку. — Страшно? — спросил он тогда, заглянув ей в глаза и, что-то в них увидев, согласно кивнул: — Страшно. И со всех ног ринулся к выходу, но вовремя подоспевший второй охранник не дал ему сбежать: вернул обратно, привел в чувство своего коллегу и проводил раненную Василису в ее покои. Вот только сейчас охранник, как, впрочем, и кто-либо еще на помощь не придет: комната Василисы была надежно запечатана чарами от прослушивания, а просто так к ней в одиннадцать ночи никто бы не явился. — Последний раз спрашиваю, Василиса: где ключи от портала? — Даже если бы знала, не сказала. — Какая же ты дурочка, — он покачал головой и убрал меч от ее шеи. С тонких губ Василисы скатился едва слышный облегченный вздох, и Влад, горько усмехнувшись, вонзил меч в ее живот. Судорожно прохрипев, она скатилась вниз по стене, начала что-то шептать — вероятно, вспоминать давно забытую молитву, — но не успела сделать и несколько движений губами, как ее веки закрылись. — А могла бы жить. Дурочка. Когда Влад, презрительно хмурясь, осматривал ее, сознание некстати подсунуло ему реалистичную картинку: полутемный подвал, кровь на стенах и полу и десять безмятежных и неживых тел, среди которых отчетливо виднеются две девушки: белокурая Ольга и вечно маленькая и плотная Настя, собирающая последние силы, чтобы вдохнуть в последний раз. Несчастные, безжизненные, испачканные кровью и пылью осыпавшейся штукатурки — он не видел семью в день расстрела, но образ любимых сестёр в последние секунды их жизни часто преследовали его во снах. И тоненькая умница Татьяна, и русская красавица Мария, и веселушка Настя, и так похожая на него, но в тоже время в корне иная Ольга — все до одной отчетливо привиделись перед глазами, заставляя болезненно сжаться заскорузлое сердце, едва стоило ему посмотреть на полуживое тело старого врага. Он встряхнул головой, отгоняя от себя ненужный морок, и, обернувшись птицей, вылетел в окно.***
Мышкин
Маша едва подавила зевок. По общешкольному решению (и с непосредственного разрешения учителей) было решено провести дискотеку в честь окончания первой четверти. И все бы ничего, если бы на следующее утро в восемь утра Маше не надо было на олимпиаду — школьный этап, конечно, она по словам Веры Андреевны и так сдала бы с закрытыми глазами, но все-таки подводить учительницу плохими баллами не хотелось. Вот поэтому, снарядившись кофе и зельем бодрости, проспавшая всего три часа Маша сначала отправилась на олимпиаду, а после на занятия с Котом. Тема занятий с ним сегодня было особенно важна: она касалась Морока. Вернее, людей, которые по каким-либо причинам приобрели дар метаморфоз. Вот только подавленная сонливостью Маша (а стоит заметить, что и кофе и зелья давно закончились) в тему эту как бы не пыталась, вникнуть не могла, что и заметил Кот — он упер лапы в бока и спросил: — А скажи-ка ты мне, Мирная, в чем отличие у человека, который приобрел дар метаморфоз, от мага, приобревшего этот же дар? Маша задумалась. Она определенно об этом что-то читала, да и не раз, но вот только из-за усталости все не могла вспомнить, что именно. Снежка и Варя в это время с особым усердием показывали ей какие-то пантомимы. Вероятно, пытались подсказать правильный ответ. — Н-да, Сказочный патруль, — вздохнул Кот. Стоит заметить, что он с особым энтузиазмом отнесся к этому названию, что нельзя было сказать о Варе. Ей в «Сказочном патруле» что-то определенно не нравилось, только что, она сама не знала. — Сурдопереводчики из вас на кол с минусом. Впрочем, как и волшеб… — Кот! — раздался громогласный крик, и в тренировочный зал ворвался мужчина лет сорока. Он был черноволосый, с неприкрытой статью и важностью и серыми, как литое серебро, глазами, и именно с его приходом Маша отчетливо ощутила тот древесный запах, который накануне она слышала в избушке Ядвиги. А часы на его руке, как заметила она, были очень похожи на те, что лежали на тумбочке. — Кот! — повторил мужчина. — Да что?! — возмутился он, оборачиваясь. — У меня урок, вообще-то. — Там, — он набрал в легкие побольше воздуха, — Василиса… — Опять с проверкой? — вскинул брови Кот. — Или снова практиковалась с учениками, неудачно приземлилась и в результате опять порезалась? Ну, Кощей, говорите быстрее! — Хуже, — прошептал тот, оперевшись на свою трость, бросил взгляд на трех волшебниц и покачал головой, заявляя: — Не здесь.