2016, Декабрь. Мышкин
Дни летели за днями. Ноябрь пролетел так быстро, что все и не поняли, почему очередным утром, выглянув в окна, увидели припорошенную снегом землю и голые деревья, украшенные инием. Все это блестело в лучах солнца, слепя глаза и доставляя ложное ощущение того, что на улице было тепло. Этой метаморфозе погоды больше всех обрадовалась Снежка. Едва увидев снег, она, даже не надевая куртки, выскочила во двор и сначала долго с по-детски радостной улыбкой вдыхала свежий морозный воздух, а после с разбега упала в самый большой сугроб, подняв вверх столп снежинок. Хорошо все-таки зимой! А между тем было третье декабря. В школах по-прежнему были уроки и полным ходом шла подготовка к новому году: было решено поставить спектакль, по совместному сценарию учителей русского и литературы. Задействованы были все ученики с девятого по одиннадцатый классы. Небезызвестный девятый «А» тоже принимал в этом участие: Катя играла принцессу, Варя и Светка — ее фрейлин. Возлюбленным принцессы, после долгих уговоров Кати, было решено сделать новенького. Тот, судя по всему, не горел желанием участвовать во всем этом цирке — по его словам, со спецэффектами он бы справился лучше. А вот роль Снегурочки единогласно отдали Снежке — все классы в голос уверяли, что она просто вылитая внучка Деда Мороза, начиная внешностью, заканчивая именем. Остальные роли были уже разобраны: оставались только Баба Яга и сестра принцессы. Свою кандидатуру выдвинула Алена. Почему бы и нет, думала она, если из-за репетиций их будут освобождать с уроков, то она была бы согласна играть даже швабру. Их учитель русского и литературы — Илья Игоревич — уже было отдал ей роль сестры принцессы, как Катя насмешливо произнесла: — Да какая из нее принцесса? Вы только гляньте на ее вечно растрепанный вид — Баба Яга, да и только! — Мне кажется, что с Бабой Ягой лучше бы справился Понамарев из одиннадцатого — видели бы вы, как он отлично играет эту роль! — пожал плечами учитель, но Алена неожиданно заявила: — А я еще лучше с ней справлюсь. Ягу, знаете ли, играть интереснее, чем какую-то там принцесску. Не то чтобы она желала играть Бабу Ягу — напротив. Но вот быть сестрой (пусть и на сцене) Кати ей не хотелось еще больше. Тут уж лучше костлявая ведьма, чем сотрудничество с соперницей. Так и порешили: Алену взяли на роль Бабы Яги, а на роль сестры принцессы — Нину из десятого «Б». Маша же в школьном театре не участвовала по причине того, что ее берегли для районной олимпиады по математике. И, надо отметить, Маша была этому только рада. Репетиции проходили ежедневно — даже в субботу и воскресенье — на последних двух уроках. Не сказать, что на них было все гладко: актеры то и дело ссорились, учителя злились, а так и не готовые декорации рвались. Этим и похвасталась Алена, сдавая свой наряд в библиотеку. По настоянию Ильи Игоревича было решено репетировать в костюмах, чтобы окончательно вжиться в роль. Аленин костюм Бабы Яги, как ни странно, сидел на ней идеально — словно бы и был сшит именно на нее. Длинное платье — ношенное-заношенное, латаное-перелатаное, — обувь, сделанная под лапти, косынка, украшенная гипсовыми грибами и цветами. Пусть и не красиво, но зато подобрано идеально. И нет с этим костюмом таких конфузов, как было с нарядом Кораблевой: ее платье то и дело норовило разойтись по швам. — И ты бы видел ее лицо, — смеялась Алена, выглядывая из-за книжных стеллажей, — когда во время сцены любовного объяснения этой принцесски с Абрикосовым раздался треск ткани! Она расхохоталась, всплеснула руками, и стоявшие на столе три реквизитные свечи загорелись. Иван, прежде перебиравший книги, с удивлением взглянул на свечи. Перевел взгляд на Алену, что уже вышла из-за стеллажей и держала в руках свой костюм. — Тебе темно дышится? — спросила она, кивнув на свечи. После перевела взгляд на окно: на небе, словно в Пушкинском стихе, ярко светило солнце и блестел снег. — А это разве не ты? — уточнил он, на что Алена в очередной раз рассмеялась: — Каким, интересно знать, образом? Но, так и не дождавшись ответа, она закинула на плечи рюкзак, быстро попрощалась и большими шагами направилась к выходу. Уже в дверях она столкнулась с Варей. Та цокнула языком и, попросив немного подождать, приветливо улыбнулась библиотекарю и приподняла вверх плечики с длинным красным платьем, расшитым бисером (половины из которого, к слову, уже не было). В другой же руке она держала книгу. — Она волшебница? — вместо приветствия спросил Иван. — Что, простите? — переспросила она, нервно поджав губы. Иван покачал головой: — Это вы меня простите. Я ведь тоже из семьи магов, как и вы. Правда, увы, волшебным даром я обделен. — И почему вы говорите об этом только сейчас? — А что я должен был сказать раньше? — он усмехнулся и забрал у ошеломленной Вари плечики с платьем. — «Добрый день! Я Иван, родом из семьи волшебников. Кто-нибудь хочет почитать «Войну и мир»?» Варя улыбнулась, отчего на щеках появились подозрительно знакомые Ивану ямочки, и несколько раз кивнула. Скорее себе, отмечая давние мысли. — Так ваша подруга волшебница или нет? — вновь спросил Иван. — И да, и нет, — сказала Варя, но, увидев недоумевающие лицо собеседника, дополнила: — Там сложная история, и вам вряд ли нужно ее знать. — Возможно, — он пожал плечами и открыл формуляр, сразу же зачеркивая последнюю строчку. — А кто ее родители? — Вы только при ней этого не спросите! — она передернула плечами и в задумчивости постучала ногтями по крышке стола. — Она сирота, живет с бабушкой. — Бедная девочка, — произнес Иван, но Варя так и не поняла, было ли это сказано с сочувствием или с равнодушием. Иван же достал из-под своего стола красную книгу, страниц на пятьсот. — Я тут подумал, что вас пора приучать к классике. Как насчет Виктора Гюго? Варя придирчиво оглядела книгу. Твердая обложка, красного цвета, на которой был изображен прекрасный замок в готическом стиле и название: «Собор Парижской Богоматери»; страницы, пожелтевшие от времени, и чья-то закладка, оставленная примерно на середине книги. — С ума сошли? Я совершенно не понимаю русские буквы — все в связи с тем, что я поступила в колледж не с первого курса. Книги я беру, чтобы подналовчиться хотя бы в чтении и… Если честно, то даже в этих бульварных романчиках я не всегда улавливаю смысл. — А он там есть? — Иван усмехнулся. — Я настаиваю, чтобы вы взяли эту книгу. Уверен, вам она понравится, Варвара Шторм. — Ну раз вы так настаиваете, — Варя кокетливо улыбнулась и забрала книгу, тут же покидая библиотеку — телефон начал разрываться от смс-ок злой, как черт, Маши: Сказочный патруль сильно опаздывал на урок к Коту. Уже вечером, придя домой после занятий с Котом, Варя раскрыла книгу и заметила, что закладка-то на самом деле была билетом в театр. На следующих выходных местные актеры ставили там Анну Каренину.***
— Василиса Васильевна! — раздалось удивленное и в тоже время радостное восклицание. Оно заставило названную остановиться и, оперевшись на свою временную спутницу-трость, повернуть голову. При виде Кота, Василиса не смогла не улыбнуться и не сузить глаза в притворном разглядывание собеседника. — Рада вас видеть, Константин Владимирович, — произнесла она и заправила за ухо мешавшуюся прядь. — Вы почему здесь? — Кот улыбнулся и в два шага оказался рядом с ней. При этом он чуть не подскользнулся: Мышкинскую набережную, как назло, сковала ледяная корка. — Скажем так, — Василиса поправила мех на темно-коричневой дубленке, — я выбесила весь медперсонал больницы, и еще неделю назад меня выписали. (Хорошо, что мы все-таки маги, иначе бы я до сих пор с процедуры на процедуру бегала.) Но сидеть в колледже и перебирать бумажки — по документам ведь я на больничном! — мне быстро наскучило, и я решила навестить Мышкин. Или вы мне не рады? — и она обиженно сжала губы и лукаво посмотрела на собеседника из-под ресниц. — Не говорите ерунды, Василиса Васильевна, мы вам всегда рады, — Кот покачал головой, но тут же улыбнулся и взял собеседницу под локоть. — Ну вот, — она кивнула, подтверждая какие-то свои мысли, и тут же спросила: — Как у вас тут вообще дела? — Все как всегда. — А поподробнее? Кот (хотя Константин Владимирович было бы уместнее — в связи с прогулкой по полной людей улице он находился в человеческом обличье) в задумчивости почесал подбородок: — Еще в начале ноября мы поставили на Мышкин защитный купол — Ядвига постаралась на славу и из десятка ритуалов создала один, идеальный для нас. Морок отныне и носа из Мышкина не высунет. — Он больше ни на кого не нападал? — спросила Василиса, враз утратив всю веселость. — Значит, это все-таки был он? — Кот нахмурился и оперся рукой о перила-ограждения, которые как нельзя кстати оказались рядом. Василиса последовала его примеру: сжала ладонью перила и устремила взгляд на замерзшую гладь Волги. Прикусила нижнюю губу и притихла, словно воробей перед котом. — Ну что вы молчите, как партизан на допросе? Василиса Васильевна?.. — Давайте поговорим об этом позже. Пожалуйста, — она бросила на него умоляющий взгляд, и Кот спустя несколько секунд бессмысленных гляделок сдался. Лишь задумчиво потеребил пуговицу на пальто, быстро оглядел пространство вокруг и задержал взор на трости цвета слоновой кости, украшенной растительным узором. Он свел брови к переносице и вдруг улыбнулся, лукаво блеснув зелеными глазами: — А вам третья нога не мешает, а, Василиса Васильевна? — Признаться, неудобно, — она пожала плечами и вздохнула: — Врачи говорят, мне нужно расхаживаться, а я — не поверите! — боюсь без этой трости и шагу ступить! — Боитесь? — удивлено переспросил он, и ответом ему послужил согласный кивок. Тогда Кот еще шире улыбнулся, ловким движением вырвал из рук Василисы трость и отошел от нее на два метра. Василиса сильнее вцепилась в перила и в изумлении смешанном с растерянностью похлопала ресницами. — Вы что творите?! — спросила наконец она с непрекрытым раздражением. — Ничего особенного. Вы сами сказали, что вам надо расхаживаться. Так что — вперед! — Вы с ума сошли! — Василиса Васильевна… — Ни за что! Я боюсь, — совсем тихо добавила она и опять взглянула на Кота из-под длинных ресниц. — Как любил говорить один мой знакомый: где страх, там и крах. Так что вперед, — и он поманил ее руками, словно мать, обучающая годовалого ребенка ходить. — Цитирование Сан Саныча в данном контексте не уместно, — вздохнула она, но, поняв что спорить бесполезно, сделала несколько маленьких неуверенных шажков. Но стоило ей только приблизиться к Коту, как он начал отступать назад, заставляя Василису продолжать ходьбу. Неизвестно, сколько бы продолжался этот «эксперимент», если бы Василиса не ступила на неприкрытый снегом участок дороги и не заскользила, грозясь упасть. Это бы и случилось, благо Кот вовремя оказался рядом и поймал ее за талию, на подсознании прижимая к себе. Его нос уткнулся в светлую макушку, и ярко выраженный аромат жасмина ударил в ноздри. — Константин Владимирович, — напомнила она, и он, словно очнувшись от наваждения, отпустил ее, но продолжил придерживать за локоть. — Извини…те. — Спасибо. Слова были сказаны столь синхронно, что оба улыбнулись. Василиса тут же протянулась за тростью, намереваясь ее забрать, но Кот поступил хитрее: неожиданным движением он бросил ее в Волгу. — Константин Владимирович! — возмутилась она, но Кот лишь пожал плечами и вновь взял ее под локоть, возобновляя движение.