Вторая жизнь

POV Егор После смерти бабушки думал, что перестал чего-либо бояться, может, только иногда опасаться. Смерть и боль стали составляющими моей жизни, а к плохому иногда привыкаешь быстрее, чем к хорошему. Я много что имел, ещё больше мог себе позволить, но уж точно не мечтал стать зависимым от кого-либо. А потом появилась ОНА, и все мои принципы сдохли под взглядом ее карих глаз. Я стал бояться ежедневно. Страх потерять так похожее и одновременно абсолютно противоположное, что заключалось в этом маленьком и вредном создании, стал моим спутником двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Это похоже на болезнь, которая не лечится, но на деле—я просто любил. Мне, придурку, то ли повезло, то ли нет, попасть в ряды мужчин, которые нашли ту единственную, ради которой готовы убивать, красть и даже становиться подкаблучниками. Эти две недели были адом. Чувство вины не облегчало этого кошмара, поэтому на просьбу малышки оставить ее, я, засунув все свои желания глубоко в задницу, выполнил его. Нам обоим было нужно время. Мне, чтобы выплеснуть всю злость и боль, не задев ее, а Юле успокоиться и расставить всё по новым полочкам, так как от старых осталась одна труха с запахом навоза. Я ужасно устал. Я хотел услышать ее голос, но не позволил Лене и Артёму даже подпускать ее к телефону, запретил говорить о ней, только в порядке она или нет. Мне не нравились отчёты Соколова, что с ней, вроде бы, все хорошо, но малышка была в надёжных руках друзей, и я терпел. Услышь ее голос, я бы точно сорвался и бросил все к чертовой матери. Нам нужно было время. Я боялся возвращаться, не зная, что меня там ждёт. Возможно, прошло мало времени, и Юля ещё не разобралась в своих приоритетах. И сейчас, прилетев, я, как мог, тянул минуты, боясь не увидеть Юлю в зале встречающих. Хотя знал, что все равно не сдамся, каждый заслуживает второй шанс и, покорив эту язвочку один раз, я смогу и второй. Хотя… Уже третий. Самым последним вышел из салона самолёта, а потом и автобуса, терпеливо ждал багаж возле ленты и, заметив его, все равно не брал, пропуская других прилетевших. Когда остался только мой чемодан, катающийся по кругу, как на каруселях, подхватил его, собирая в кучку мужество для выхода. —Егор!