Бездна

Яньли знала, что война — дело долгое, кровавое и крайне утомительное. Казалось, все дни слились в один сплошной поток из череды сражений, раненых и кошмаров, что сопровождали каждый сон. Единственными светлыми моментами можно считать возвращение А-Сяня и редкие улыбки А-Чэна. Яньли чувствовала накопившуюся усталость, но так и не смогла полноценно отдохнуть. Ей казалось, что стоит расслабиться, как случится что-то страшное. И непременно с её братьями. А-Чэн, видя, как она себя изводит, отправил её отдыхать, чуть ли не угрожая прилюдным приказом главы ордена. Яньли тогда так гордилась им, несмотря на хмурые брови и тревогу на лице брата, она любит его таким, какой он есть. А-Сянь был согласен с А-Чэном и не хотел бы, чтобы она дни и ночи проводила у его кровати. Он был под присмотром брата в его шатре, никто бы не посмел ему навредить. Яньли уступила и взяла себе день передышки от забот лагеря, сочувствуя тем, кто сегодня попадёт в руки её брата, в конце концов Цзян Чэн пусть и проявлял в отношении А-Сяня небывалое терпение, распространялось это явно только на него. А на адептов и нерасторопных слуг А-Чэн по-прежнему ворчал и мог прикрикнуть. Поэтому, как будут развиваться события в лазарете, она примерно представляла. Когда солнце встало, она привела себя в порядок и, решив, что сходит за травами в ближайший лес, приготовила корзинку. Ей требовались не только лекарственные растения, но и те, что многие дамы использовали в косметических целях. «Это должно успокоить А-Сяня», — Яньли собиралась зайти немного дальше, предупредив о своём решении Вэнь Цин. Известная целительница очень нравилась ей, она была сильной, волевой и грозной. Чем-то напоминала матушку, особенно когда ругала какого-нибудь адепта, что зазря поранился. В последние дни они обе искали решение, как помочь А-Сяню, чтобы окружающие не пялились на её брата. Когда они готовились к торжественному пиру, А-Сянь неотрывно смотрел на себя в зеркало не в силах поверить в то, что видит. Белые пряди причудливо переплетались с тёмными, усталый взгляд и изнеможённое лицо выдавали его состояние. А-Сянь не позволит себе появиться настолько слабым перед союзниками. Но не появиться на банкете в честь своего же возвращения — демонстрация неуважения к главе ордена Не. Яньли и Ваньинь тогда могли только догадываться, какие мысли бродят в голове брата. Такие кардинальные изменения внешности было непросто принять. — Может, если я побреюсь налысо, станет лучше? — попытался пошутить А-Сянь, за что сразу получил лёгкий подзатыльник от Цзян Чэна. — Глупостей не говори, — Ваньинь взял в руки талисман и начертил на нём несколько символов. Талисман иллюзии скрыл истинный облик брата, но, чтобы тот продержался хотя бы до утра, Вэй Ину нужно держаться рядом с Ваньинем и лишний раз не шевелиться. Именно это обстоятельство не дало ему в полной мере ответить на неуважение Цзинь Цзысюня. С момента пира прошла неделя, но А-Сянь продолжал пользоваться талисманом иллюзии, который напитывал для него А-Чэн. Он проводил время на тренировочных площадках, обучая новых адептов, практиковал мелодии, управляя тёмной ци. Разъяснял заклинателям свои техники и учил противостоять им, если что-то пойдёт не так. Он выбрал шесть человек, чтобы через несколько дней уйти в разведку перед боем. Впервые они видели брата настолько серьёзным. Яньли и Ваньинь волновались за него, они видели, как Вэй Ин прячется, старается попадаться на глаза заклинателям как можно реже. Замыкается в себе и всё чаще смотрит в зеркало. Поэтому они пошли к Вэнь Цин посоветоваться, и та предложила самый простой способ — покрасить волосы А-Сяня пастой индигоферы и лавсонии. В запасах её не было, хоть эти травы и считались целебными, при ранениях они мало чем помогали. Однако им повезло, Яньли видела подходящую поляну, где росли эти растения. Когда она уже собиралась покинуть палатку, её взгляд упал на письмо Цзысюаня, которое так и осталось непрочитанным. Она так и не решила, хочет ли увидеть, что там. Подумав, девушка всё же взяла конверт — прочитает его по дороге к озеру и ответит наследнику Цзинь, поставив точку в их отношениях. Она его любит, и это вряд ли хоть когда-то изменится, но её положение в семье мужа будет очень шатким. Она не хотела ничего менять, пока её орден не возродится в прежнем величии. Добравшись до отдалённого озера, Яньли сняла свои привычные одеяния, оставшись в одеждах, в которых тренировалась каждое утро, убрав лишние вещи в мешочек цянькунь, она села на небольшой камень, чтобы привести волосы в порядок. Письмо притягивало взгляд, и девушка всё же развернула сложенный лист. «С десяток листов начинал я, и всё не то. Как обратиться к Вам и не оскорбить словом, что у меня так хорошо получается. Этот недостойный просит у Вас прощения за все те грубые слова, что хоть как-то задели Ваши чувства. Этот недостойный просит лично принять его извинения, если Дева Цзян проявит милость к нему. Ведомо ли Деве Цзян, что прекрасный пион, сияние средь снегов, известен не только свой красой и утончённостью, но также означает стремление к власти. Этот цветок — символ желания добиться как можно более высокого поста и занять своё место под лучами этого коварного солнца. Всю мою жизнь меня учили читать чужие эмоции. С семи лет мне известны на запах и на вкус множество ядов. Я изобретал новые составы. Втайне изучал техники боя других кланов и внимал заветам отца, что среди тех нет друзей. Союзники, не более. Все связи воспринимал как средства достижения величия. Скажите мне, Дева Цзян, как мне надобно было поступить, когда я увидел Вас? Вы так вольно ходили по Пристани Лотоса, находили доброе слово для каждого, от малого ученика до хромого бродяги. Так уверенно присматривали за хозяйством, и это в неполные пятнадцать лет. Вы гордо держали осанку и бесконечно любили обоих родителей, и те отвечали вам взаимностью. Трудно, но нужно признать, что я завидую вашим отношениям с братьями, ведь Вэй Усянь вам не родной по крови. Мне таких отношений в своём ордене ни с кем не достичь. Вы истинный лотос, слишком чисты для такого лживого ордена, как Ланьлин Цзинь. Пусть Ваши братья называют меня слепцом, глупцом, а матушка смотрит с неодобрением, мне привычно играть такую незавидную роль, чтобы оберегать Вас от моего отца и его возрастающих амбиций. От осознания, что в своём собственном доме я не смогу Вас защитить, мне становится невыносимо больно. Я лишь смею надеяться, что Вы не испытываете ко мне ненависти. Этот недостойный ищет к себе снисхождение в вашем прекрасном сердце. Теша себя надеждой, что в нём осталось по отношению ко мне светлое чувство. «Млечный Путь направление меняет. Всюду тихо. Завешены окна. Веет холодом от циновки, Изголовье от слёз намокло. Я одежды дневные снимаю, Ночь пришла иль прошла — не знаю. Будто лотоса плод изумрудный — Для волос украшенье простое. И на платье разбросаны листья — По атласу шитьё золотое. Небо, вещи вокруг меня — те же, Только радость приходит всё реже».© Посвящаю Вам эти строки от всего сердца». Цзинь Цзысюань. Яньли, не замечая собственных слёз, перечитывала строки снова и снова. Она никогда не думала, что получит такую откровенность от молодого господина Цзинь. И как на неё ответить, пока тоже не ведала. Яньли всегда удавалось увидеть за надменной маской наследника Цзинь прекрасного юношу с добрым сердцем, который умел признавать заслуги других, даже если те ниже его по статусу. Он дарил эту доброту тайком, боясь порицания, и Яньли всегда хотелось его поддержать. В глубине души она знала — Цзысюань не плохой человек. Она любила его, и от этого было ещё больнее. Иногда ей приходило в голову, что в своих душевных терзаниях она похожа на мать. Но дева тут же прогоняла от себя такие мысли. Они с Цзысюанем совсем не похожи на отца и матушку, и будет ли у них будущее, покажет исход войны. Яньли утёрла слёзы, убрала письмо в мешочек и, встав на меч, взмыла в небеса, скрываясь за облаками. Сперва она поможет своим братьям, а потом разберётся со своими чувствами.

***

Услышав ругань на юньмэнском диалекте, Вэнь Цин только вздохнула, она предполагала, что так будет. «Но не через десять минут после того, как глава Цзян вошёл в шатёр лекарей!» — она бы непременно рассмеялась на отсутствие у главы Цзян терпения, если бы они находились где-то в другом месте, а не на войне. — Не смей хныкать! Ты заклинатель или юная госпожа!!! Лежи смирно, а то ноги переломаю! — Цзян Чэн удерживал раненного в руку адепта, пока невозмутимый лекарь ордена Лань зашивал тому рану. Вэнь Цин поразилась выдержке своего коллеги и помолилась всем богам, чтобы ей даровали терпение. — Глава Цзян, ваш метод успокоения пациентов нужно внести во все медицинские трактаты, — усмехнулась Вэнь Цин. — Это уже пятый разгильдяй, который под видом ранения отлёживается здесь, вместо того чтобы сражаться! — фыркнул Цзян Ваньинь, он и не думал, что кто-то подставится под ранение специально, чтобы остаться вне военных действий. Заклинатель от слов главы покраснел и сжал зубы, не решаясь возразить. Вэнь Цин нахмурилась, подошла к адепту и, осмотрев его рану, пришла к выводу, что она не настолько опасна, чтобы оставаться тут. Пару дней медитации и лекарственных мазей, и тот будет здоров. Что ж, возмущение главы Цзян понятно, вот только не каждый на войне храбрец — страх смерти никто не отменял. Цзян Чэн вздохнул, словно понял, о чём думает лекарь. Сегодня раненых было немного, но день только начался. В отсутствие сестры он вызвался помочь тут, оставив на Вэй Ина тренировки адептов и работу с отчётами. — Дева Вэнь, я могу с вами поговорить? — спросил Ваньинь и последовал за ней, когда она кивнула и повела его куда-то в сторону. У лекарей была одна общая палатка, где они составляли собственные отчёты и лекарские карты на каждого пострадавшего. Ваньинь задавался вопросом, когда они всё успевают. — Слушаю, — Вэнь Цин поставила печать тишины, чтобы никто не смог их подслушать. — Вас что-то беспокоит? — Вэй Ин — это всё, что пока меня беспокоит, — Ваньинь присел и серьёзно посмотрел на Вэнь Цин. — Он начал практиковать тёмное искусство и контролировать мертвецов. Я видел, как он это делает, и, кажется, это довольно тяжело. Он работает над талисманами разных направленностей и проводит в моём шатре больше времени, чем я. У меня стойкое ощущение, что он старается загрузить себя работой, только чтобы не отдыхать. Дева Вэнь, я знаю своего брата. Он невообразимо упрям и не хочет, чтобы мы с сестрой волновались за него. Вот только выходит всё наоборот. Вэй Ин прячется от лишних глаз, загружая себя работой, а если даже и выходит из шатра, то только под прикрытием иллюзорного талисмана. И я, и сестра говорим ему, что нас не волнуют изменения его внешности, но, видимо, наших слов недостаточно. У меня есть одна задумка, как привести его в чувства, но мне потребуется ваша с братом помощь. — Что вы задумали? Вообще-то ничего сложного в плане главы Цзян не было. Всего лишь ужин в тесном дружеском кругу, где никто не выскажет удивления насчёт его внешности и новых способностей. Цзян Чэн вышел из палатки лекарей, когда Вэнь Цин согласилась с его планом. Он направился к палаткам Цинхэ Не в поисках Хуайсана. В отличие от них, Не Хуайсан был хитрее и мог просчитывать свои шаги наперёд. Цзян Чэн видел в нём весьма умелого стратега, хотя глава Не упорно старается сделать из своего младшего брата воителя. «Незачем лезть в чужую семью. У самого забот полно», — подумал Ваньинь. Ему столько нужно сделать и решить, что скорая медитация с братьями Лань ощущалась как благословенная передышка в ворохе проблем. — Цзян-сюн, какие ветры тебя к нам занесли? Дева Вэнь не выдержала твой золотой характер? — веер закрывал половину лица Хуайсана, но Цзян Чэн по глазам понял, что тот хочет взяться за саблю и переломать кому-нибудь ноги. — Неудачный день? — хмыкнул Ваньинь. — Спроси меня об этом вечером, и узнаешь, сколько сегодня погибло идиотов, считающих себя умнее всех. — Не Хуайсан со щелчком сложил веер и вернулся за свой стол. Он занялся завариванием чая, а Цзян Чэн бегло осмотрел шатёр второго молодого господина Не. Обстановка была довольно скромной, ширма, скрывающая кровать, два стола, один из которых был завален свитками. Сабля, которой Не Хуайсан вряд ли часто пользовался, стояла рядом в подставке. — Надеюсь, твоего брата в этом списке нет? — усмехнулся Ваньинь, вдыхая аромат чая. — Мой брат возглавляет все мои личные списки и несколько заклинательских. Вот это отчёты и направления, куда нужно отправить отряды от Ордена Цзян. Разрешение на провизию и лекарства, что нужно передать Деве Вэнь и Деве Цзян. Ваньинь кивнул и бегло прочёл предложенные листы. Не Хуайсан стал им с Вэй Ином другом, когда они обучались в Гусу. Когда он, разбитый потерями и тревогой за брата, пришёл в Цинхэ Не, именно Хуайсан радушно встретил его и попытался успокоить. Они разработали план захвата Пристани Лотоса ещё тогда, осталось внести в него некоторые изменения. С учётом новых возможностей Вэй Ина они смогут быстрее отбить родные земли у врага. Вылазка, которую он проведет, будет им очень полезна. — Я хочу пригласить тебя на ужин, чтобы ты расспросил Вэй Ина о его талисманах и мертвецах. С нами будут также Вэнь Цин и её брат. — Что случилось? — Не Хуайсан даже при своём слабом уровне самосовершенствования чувствовал, как от его весёлого друга исходит холод тёмной ци. Это напомнило ему о давнем страхе — почувствовать что-то похожее от своего брата, когда его собственная ци начнёт выходить из-под контроля. — Пока ничего непоправимого, — Цзян Чэн допил чай и подхватил документы. — Вэй Ин нуждается в поддержке, и, кажется, нас с сестрой недостаточно. — О, неужели Цзян-сюн ревнует? — в тоне Ваньиня и правда слышалась досада. — Ещё чего! — фыркнул Ваньинь, он ни за что не признает, что это отчасти правда. — Его путь в любом случае будут осуждать. Я хочу, чтобы он был уверен в ком-то ещё, кроме нас сестрой. — Понимаю, — кивнул Не Хуайсан, и на этом Цзян Чэн ушёл. После ухода главы Цзян Не Хуайсан ещё долго сидел в раздумьях. Новый путь Вэй Ина выглядел любопытным. Связанный с тёмным искусством, мог ли он помочь в трудной родовой проблеме его ордена? Возможно, после войны он сможет поговорить об этом с Вэй-сюном. «Осталось только уговорить брата…» — от размышлений его отвлекло появление адепта родного ордена. К ним приближались отряды из Гусу Лань и Ланьлин Цзинь.

***

Для середины осени погода была довольно хорошей. Чтобы следить за ходом тренировок, Вэй Ин попросил пару адептов вынести на плац стол и поставить его у раскидистых сосен. Он разложил документы, которые доверил ему Цзян Чэн, и перевёл взгляд на несколько старших учеников их ордена. К ним всё больше приходило людей, как из числа простаков, так и бродячих заклинателей. Тех, кто не хотел выходить на поле боя, отправляли обучаться ремеслу лекаря, кузнеца, шить одежду, на кухню или в пекарню. Работы пока хватало на всех. «Может, мне какое ремесло изучить? Буду хоть чем-нибудь полезен ордену…» — подумал Вэй Ин и снова вернулся к чтению отчёта. — Как они тут? — Ин вздрогнул, услышав брата. Тот положил на его стол ещё одну пачку документов и стал наблюдать за тренировкой. — Многие привыкли к своим приёмам, но стиль Юньмэн Цзян многим понравился. Я не одёргиваю их, когда они используют что-то своё. Если это эффективно в бою с таким врагом, как Цишань Вэнь, проблем быть не должно. Около десятка согласились попробовать сходить в рейды с моими новыми талисманами. Хорошо бы потренировать других адептов, но это вызовет только головную боль. — Поживём — увидим, — Цзян Чэн поморщился, увидев неправильную стойку у одного из учеников, к счастью, старший адепт успел его поправить до того, как Ваньинь сумел вмешаться. — Цзян Чэн? — теперь Вэй Ин позвал брата, видя, как тот ушёл в раздумья. — Ты останешься? — Нет, глава Лань назначил мне встречу через полчаса. Медитацию пропускать нельзя, я не могу бросить развитие восстановленного ядра. — Это опасно для тебя? Неужели великая наставница что-то сделала не так? Может, тебе стоит показаться Вэнь Цин? — Вэй Ин был необычайно взволнован и одновременно старался не выдать своего излишнего интереса. — Не опасно, и Деву Вэнь незачем отвлекать от тех, кто нуждается в ней больше всех. — Цзян Чэн наклонился к брату и подзарядил талисман иллюзии. — Знаешь, если ты усовершенствуешь эту штуку, разведка нашего ордена достигнет небывалых высот. — Добавь мне в сутки пару часов, и получишь талисман слежения! — фыркнул Вэй Ин. — Если раньше я не помру над этими бумажками. Кто вообще придумал заниматься этим бумагомарательством в военное время. — Не ворчи! Просто у них такая же плохая память, как у тебя. Вот и приходится делать всё на ходу. — Ну тебя! Если я захочу, могу вспомнить всю свою жизнь! — О, а теперь мы переходим к твоей легендарной славе ленивого адепта. — Цзян Чэн не удержался и шутя дёрнул Вэй Ина за прядь волос. Тот застыл и начал вставать из-за стола. Заклинатели на плацу были очень удивлены, когда мимо них пронеслись два вихря. Они сперва опешили, а когда Вэй Усянь догнал их главу и, зажав его голову под подмышкой, стал растрёпывать челку, и вовсе прервали тренировку, уставившись во все глаза на такое детское поведение. Казалось, до них только сейчас дошло, что их главе нет и двадцати. — Так ты разговариваешь со старшим братом? Где твоё уважение к старшим?! — А я-то думаю, чего мне с утра не хватает, — Цзян Чэн вывернулся и, поставив подножку, повалил смеющегося Вэй Ина на песок. От их детской выходки талисман сбился и внешность Вэй Ина начала проявляться, Ваньинь увидел в глазах брата страх, и ему это не понравилось. Ему в принципе не нравились тайны, особенно в собственном ордене. Вот только тех, кому можно было доверять, осталось так мало, что невольно начинаешь осторожничать. Ничего, они сумеют воспитать новичков так, что в их верности не придётся сомневаться. Он повернул голову к застывшим заклинателям, недобро прищурившись. — Чего застыли, умереть хотите? — Цзян Чэн быстро активировал Цзыдянь и отбросил нескольких адептов в сторону. — Если бы это были Вэни, вы были бы мертвы! К бою, стадо ленивых гулей! Минутное замешательство стоило нескольким адептам мечей. Цзыдянь мелькал молнией то тут, то там, и только несколько заклинателей сумели отбить атаку. Вэй Ин поправил талисман и, убедившись, что его внешность скрыта, поднёс Чэньцин к губам, заиграв мелодию. Тонкие тёмные вихри закружились рядом с теми адептами, которым Вэй Ин объяснил суть подобного вызова. Самые расторопные достали талисманы и прикрыли тех, кто оказался под ударами тёмной ци. Некоторые выдержали волну чужеродной энергии, другие же упали без чувств. — Кажется, её стало больше? — Цзян Чэн присмотрелся, сравнивая свои ощущения с прошлым опытом. — Я расту, — усмехнулся Вэй Ин и направил на брата несколько больших вихрей. Насладиться зрелищем им никто не дал, Вэй Ин не забывал и о них. Чэньцин умолкла, когда на ногах осталось около десятка адептов. — Что ж, вы не так безнадёжны, как кажется, — довольно усмехнулся Цзян Чэн. Цзыдянь вернулся в форму кольца. — Эти ученики благодарны за урок, — уважительно склонились адепты в сторону Ваньиня и Вэй Ина. — Не торопитесь. Выживите — тогда поблагодарите. А сейчас ноги в руки и на водную полосу препятствий, чтобы мы вас по пути не потеряли в каком-нибудь юньмэнском болоте! Ли Хен, проследи за этими обалдуями. — Как прикажете, учитель Вэй, — поклонился старший адепт, и они покинули плац, не обратив внимания на шок последнего. — Учитель Вэй? Такому дитю, как ты, совсем не подходит, — съязвил Цзян Чэн. — Глава Цзян, а не пошли бы вы… — Вэй Ин прищурился, сжимая Чэньцин в кулаке. — Куда? — со смехом уточнил Цзян Чэн. — На медитацию! — Вэй Ин надулся и покинул плац, не забыв при этом про документы. На душе стало чуть легче от того, что брат не разучился шутить. И новые адепты их клана не чурались его и даже назвали учителем. Улыбаясь, он дошёл до шатра брата, надеясь закончить с документами и вернуться к собственным тренировкам. У него всё лучше получалось направлять тёмную энергию с помощью мелодии. Талисманы, что он создал, хорошо защитят заклинателей вокруг него, если энергия вырвется из-под контроля. Его связь с мечом предка помогла ему выдержать большинство ментальных атак тёмной ци. Без золотого ядра это так утомительно. Вэй Ин никогда не будет жалеть о том, что сделал. Он просто найдёт другой способ, как сладить с тёмной ци. Вэй Ин был так загружен собственными мыслями, что не заметил, как на его пути выросло препятствие. Он уткнулся носом прямо в чьё-то плечо и тут же отскочил, собираясь извиниться. — Вэй Ин, — холодный, спокойный голос, от которого у него всё внутри переворачивалось. Он замер и, подняв голову, едва не утонул в золотистом взгляде. — Лань Чжань, — Вэй Ин отступил ещё на шаг, поняв, что находится слишком близко. — Прости, я не заметил тебя. — Мгм, — заклинатель кивнул, и это можно было принять как знак, что он не сердится. — Я хотел поговорить с Вэй Ином. — О! Я был на плацу с адептами, если бы я знал, что сиятельный Ханьгуан-цзюнь ждёт меня, я бы непременно бросил все дела. — Бесстыдник, — если бы Вэй Ин не стоял так близко, он вряд ли заметил бы, что кончики ушей Лань Чжаня порозовели. «Это слишком мило… о чём я только думаю», — Вэй Ин собрался с мыслями и отодвинул полог шатра, пригласив Лань Чжаня вовнутрь. — Боюсь, что из меня плохой хозяин, Лань Чжань, даже чаю заварить не смогу… — Разговор, — напомнил Лань Чжань и извлёк из мешочка несколько книг в тонком переплёте. — Мелодии для Чэньцин. — Что? — Вэй Ин уставился на книги и не удержался, раскрыл одну. Ровные столбцы мелодий, в которых без труда угадывались Ланьские мотивы, были адаптированы под флейту. — Я не помню, чтобы у вас обучали мелодиям на флейтах. — Не обучают, — подтвердил Лань Чжань. — Тогда… — Вэй Ин пригляделся и наконец узнал почерк Второго нефрита. Он застыл от собственной догадки. — Ты переписал их для меня? — Мгм, — он впервые делал нечто подобное. Но ему безумно хотелось хоть чем-то помочь. Песня Очищения не действовала на Вэй Ина, тьма не выходила из него, становилась всё плотнее. На его просьбу оставить этот опасный путь и взяться за меч Вэй Ин не отвечал, начиная злиться. Он отдалялся, и на сердце становилось невыносимо тяжело. Идея переписать мелодии для флейты пришла в его голову буквально вчера. Он подумал, что, если они смешают две энергии с одинаковым звучанием, возможно, это будет более эффективно. Видимо, так подумал не только он. Впервые после возвращения с мёртвой горы он видел такой неподдельный интерес в глазах Вэй Ина. — Я не знаю, что сказать, но разве это не запрещено? У тебя не будет проблем? — Изучать музыку разрешено, — уверенно произнёс Лань Чжань. Впрочем, он не стал упоминать, что некоторые мелодии переписал с разрешения брата. — Тогда давай сыграем вместе? — Вэй Ин озвучил просьбу, которую сам Лань Чжань не осмеливался произнести. Не дав себе возможности передумать, он достал гуцинь, а Вэй Ин открыл книгу на первой мелодии. И они сыграли первые ноты вместе, без применения духовных сил. Ванцзи и Чэньцин звучали созвучно, без малейшей фальшивой ноты, Лань Чжань удивился, как хорошо они дополняют друг друга. Вэй Ин прикрыл глаза, чтобы не видеть, насколько прекрасны движения рук Лань Чжаня. Он старался сохранить концентрацию, но воображение всё равно рисовало изящные пальцы, которые касались тонких струн. «Душа замирает… Лань Чжань, понимаешь ли ты, что играешь сейчас не только на гуцине, но и на струнах моего сердца…» — Вэй Ин пропустил момент, когда тёмная ци устремилась к Лань Чжаню. Она столкнулась со светлой и закрутилась спиралью между ними. Все внешние звуки исчезли, они полностью отдались звучанию, не замечая, что происходит вокруг. Лань Чжань чувствовал давление Инь и старался вкладывать как можно больше сил в свою игру. У него шумело в ушах, и, кажется, он слышал звон чего-то бьющегося. Ему было душно, и воздух, казалось, потяжелел. И он вдруг понял, что тёмная энергия хочет коснуться его. Вэй Ин хочет навредить ему? Нет. Невозможно. Лань Чжань резко обрывает мелодию, и тут же раздаётся сильный звон. Бичень и неизвестный клинок схлестнулись над их головами, но он даже не успел отозвать свой меч. Глаза Вэй Ина закатились, а из носа потекла кровь, Чэньцин выкатилась из рук, и тот начал падать. Лань Чжань едва успел его поймать, устраивая голову на своих коленях. Только потом он услышал крики, призывающие найти глав Лань и Цзян. — Ханьгуан-цзюнь, молодой господин Вэй? Вы в порядке? — взволнованный адепт решился подойти, и только тогда Лань Чжань заметил, что шатёр главы Цзян был полностью разрушен и их окружает полный хаос. «Энергия разнесла всё вокруг… хорошо, что никто не пострадал», — Ванцзи сумел только кивнуть и попросить адепта позвать Вэнь Цин. Кажется, соединение двух энергий слишком сильно ударило по Вэй Ину, а меньше всего ему хотелось причинять боль любимому. Слыша вдалеке грозный голос Главы Цзян и призывающий к спокойствию голос брата, Лань Чжань утёр кровь с лица Вэй Ина. — Что тут случилось, демон вас раздери?! Ванцзи глубоко вздохнул и принялся за рассказ.

***

— О чём вы только думали, второй господин Лань?! — Цзян Чэн раздражённо вышагивал перед палаткой лекаря, где находился его брат. — Вы могли посоветоваться со своим братом, сказать мне или попросить целителей! Нет, вы посчитали себя самым умным, и вам обоим приспичило попробовать то, что никто из заклинателей до вас не делал! — Глава Цзян, прошу вас, успокойтесь, — Лань Сичэнь не мог больше слушать, как его брату делают выговор. Пусть и безрассудно, но Ванцзи пытался помочь. Ему ли не знать, как трудно бывает решиться на что-то новое. По бледному лицу Ванцзи было видно, что тот очень сожалеет о своём поступке. — Успокоиться? О, всенепременно, только когда мой брат будет в полном порядке. А после столь чудесного эксперимента я в этом не уверен! — Цзян Чэн шипел рассерженной змеёй, волна страха снова поднялась, сбивая всю концентрацию к чертям. Они с главой Лань едва успели погрузиться в медитацию, как услышали взрыв со стороны палаток Юньмэн Цзян. Взволнованный адепт пытался описать, что случилось, но как только Цзян Чэн увидел бледного Вэй Ина на руках Лань Ванцзи, он уже не слушал. Чуть позже, когда они доставили его к Вэнь Цин, адепт пересказал всё, что случилось. — Ханьгуан-цзюнь и молодой господин Вэй вошли в шатёр главы Цзян, и вскоре послышалась музыка. Они очень красиво играли, а потом из шатра вырвалась очень мощная волна энергии. Она подняла шатёр вверх, а молодой господин Вэй и Ханьгуан-цзюнь находились прямо в центре этого вихря. И казалось, совсем ничего не замечали. Энергии было так много, что мы не могли к ним подойти. Мы кричали, но они нас не слышали, и, только когда музыка стихла, вихрь исчез. Тогда мы смогли помочь молодым господам. Цзян Чэн, слушая пересказ, костерил Лань Ванцзи на все лады. Они только начали изучать тёмное искусство. Вэй Ин не спешил и сдерживал обещание не вредить себе без лишней нужды. Он даже порадовался такому серьёзному подходу, и тут эта выходка? Чем они там занимались? Как от простой мелодии могло случиться подобное? — А-Чэн, что произошло? — голос сестры отвлёк его и разрушил напряжённую атмосферу. — Что с А-Сянем? — Я… мы пока не знаем, — признался Ваньинь, Яньли подошла к нему и успокаивающе погладила по плечу. Она услышала, что случилось, когда вернулась в лагерь, и, едва успев переодеться, направилась к лекарям. — Глава Цзян, Дева Цзян, — Лань Чжань поднялся и низко склонился. — Ванцзи просит прощения, в состоянии Вэй Ина виноват я. — Ванцзи, — Сичэнь ободряюще положил ему руку на плечо, но брат не распрямился. — Толку в твоих извинениях! — несдержанно фыркнул Ваньинь. — А-Чэн, — от строго тона сестры парень лишь фыркнул, но, кажется, немного взял себя в руки. — Ханьгуан-цзюнь, я уверена, у вас не было дурных помыслов. И будем честны. Играли не только вы, уверена, А-Сянь захочет извиниться перед вами. — Благодарю Деву Цзян, — Ванцзи выпрямился и вдруг подумал, что Цзян Яньли обладает очень сильным влиянием на двух самых упрямых заклинателей. Ему следует вести себя более учтиво с этой хрупкой девушкой, в руки которой сейчас вложено оружие для защиты семьи. — Давайте дождёмся заключения Девы Вэнь, прежде чем делать какие-либо выводы, — Сичэнь старался сохранять спокойствие, и, когда появилась Дева Цзян, напряжённость между ними, казалось, исчезла. Ждали они недолго, лекарь появилась буквально через полчаса и обвела всех усталым взглядом. Она слышала всё, что говорил глава Цзян, и с частью слов была полностью согласна. Но, несмотря на это, здоровью Вэй Усяня такой взрыв энергии не повредил. — Он пришёл в себя, — Вэнь Цин не стала ждать вопроса и ответила, не томя. — Какую мелодию вы играли, Ханьгуан-цзюнь? — Мелодия «Очищения», — тихо ответил Ванцзи. — Играя ноты, мы вложили каждый свою энергию. Я надеялся, что это поможет Вэй Ину. Как он? «Без золотого ядра воздействие целебных мелодий крайне незначительно. И всё же разума те коснуться могут», — Вэнь Цин вздохнула. Новые возможности слияния двух энергий следует изучить, как жаль, что на это нет времени. — Вэй Усянь истратил слишком много сил на эту мелодию, я бы попросила пока так не рисковать. Тёмная энергия в какой-то мере помогает ему двигаться. Сейчас он едва ноги может переставлять. — Вовсе нет! — послышался голос виновника переполоха из-за ширмы. — Мелодия была хорошей, и мне правда стало от неё лучше, Лань Чжань не виноват. — Вэй Ин? Выходи уже, чего ты там застрял, если в себя пришёл! — раздражённый переживаниями Цзян Чэн вопросительно посмотрел на целительницу. Та закатила глаза и сложила руки на груди. — Ваш брат, глава Цзян, стал юной госпожой, теперь у вас две сестры, — съязвила Вэнь Цин. Яньли хихикнула, представив, как надулся А-Сянь на такое лестное отношение целительницы. Ваньинь бы обязательно поднял Вэй Ина на смех и ещё долго бы покалывал его насчёт «юной госпожи», если бы не знал причину такой скрытности. — Сестричка Вэнь Цин, какая ты жестокая, — проныл Вэй Ин, и Цзян Чэн понял, что именно мешает тому покинуть шатёр. — Я… можно мне остаться до ночи тут? — Нет, — Цзян Чэн оглянулся и заметил чей-то походный плащ с капюшоном. Он вошёл к Вэй Ину за ширму и увидел бледное лицо брата в обрамлении белых локонов. Накинув тому плащ на плечи и прикрыв голову, он старался не выдать своего волнения. — Пойдешь с А-цзе и проследишь, как устанавливают наши шатры. — Шицзе тут? — обрадовался Вэй Ин, но тут же вспомнил, что рядом два Нефрита Гусу Лань. Словно поняв, о чём он думает, Цзян Чэн хлопнул его по лбу. — Я уведу их, а ты постарайся расслабиться. Поверь, долго утаивать это мы не сможем. Вечером устроим ужин с парой друзей, а через пару дней вы с Ванцзи уйдёте в разведку, там и наговоритесь. — Что? Я вовсе не поэтому, — Вэй Ин смутился и этим выдал себя. Цзян Чэн невольно вспомнил разговор с главой Лань, где тот намекнул на чувства своего младшего брата к Вэй Ину. «Как, оказывается, утомительно быть главой… где мой пруд с лотосами, который нужно обокрасть?!» — Цзян Чэн вышел и кивнул сестре, которая тут же вошла к Вэй Ину. — Глава Лань, Ханьгуан-цзюнь, у меня к вам разговор. Поскольку мой шатёр временно уничтожен, осмелюсь напроситься в гости. Братья Лань возразить не посмели и смиренно повели Цзян Чэна к палатке главы. Сичэнь чувствовал, как его брата переполняет чувство вины, и страшился того, что Цзян Ваньинь потребует наказания за такое своеволие. Одно радовало — с молодым господином Вэем, кажется, всё в порядке. Только почему тот не захотел выходить, пока там были они? Сичэнь не глуп, их явно увели оттуда намеренно. Расстояние до шатра главы Лань было небольшим, и они довольно быстро до него дошли. Цзян Чэн вошёл следом за братьями. Наверное, ему следует извиниться перед Лань Сичэнем за свою несдержанность. Тот его старше и не заслуживает такого обращения, вот только эти слова сейчас от него будут максимально неискренними. «Главное не забыть про извинения позже», — Цзян Чэн думал, с чего бы начать сей непростой разговор. Он видел, что Вэй Ин не возражает против общества второго Нефрита, раз решился с ним на экспериментальную музыку. Присматриваясь к этим двоим, и правда можно почувствовать их взаимное притяжение. Они оба мечутся в своих чувствах, и Цзян Чэн ощущает непонятную злость из-за этого. Поразмыслив над своими реакциями, он понял, что испытывал подобное, когда наблюдал за встречами сестры и Цзысюаня. Он просто ревновал, и это ему не нравилось. У него осталось не так много близких людей, чтобы ими можно было так просто разбрасываться. И в то же время их благополучие должно стать для него незыблемым правилом. «Справлюсь ли я? Что ж, значит, моё стремление к невозможному начнётся именно с сестры и брата», — решил про себя Ваньинь. — Глава Цзян? — Сичень позвал молодого главу, поскольку тот сверлил его стол убийственным взглядом. — Вы хотели нам что-то сказать? — Да, хотел, — Ваньинь поднял голову, и пронзительный взгляд достался второму Нефриту. — Ханьгуан-цзюнь, ваша репутация талантливого заклинателя всем известна. Вы прекрасно владеете мечом и цинем, и это заслуживает восхищения. Любой был бы счастлив стать вашим учеником. В словах Цзян Ваньиня не было и капли лести. Он говорил правду, но Ванцзи не ощущал себя сильно польщённым. — Ваш искренний порыв помочь моему брату был замечен. Как и то, что вы не одобрите его методов. — Цзян Чэн прищурился, увидев, как блеснули глаза второго Нефрита. Упрямство, видимо, ему не чуждо. — Тёмный путь вредит телу и душе. Такие методы… даже в войну это не оправдывает столь опасный путь. — Лань Чжань был твёрд в своём решении вернуть Вэй Ина на путь меча. — Ванцзи, это… — Сичэнь хотел вмешаться, но, кажется, терпеливость брата испарялась рядом с представителями клана Цзян. — Вы называете его своим братом, как вы можете им так рисковать! — возмущённо высказался Лань Чжань. «О, наконец-то истинная причина. Печально, если бы я не знал о ядре Вэй Ина, злился бы сильнее и давил бы на него… проклятье!» — Цзян Чэн разозлился, он терпеть не мог, когда в нём сомневались. — Я верю собственному брату. Он справится, а если я замечу обратное, то помогу ему. Встану на этот треклятый путь вместе с ним! — он приблизился к Ванцзи, встав очень близко. — Причину, по которой он пошёл по столь опасному пути, говорить не мне. Но если уважаемый Ханьгуан-цзюнь желает сближения с моим братом, ему придётся чётче формулировать свои слова. — Цзян Чэн развернулся, желая покинуть шатёр главы Лань. — И да, может, Вэй Ин и считается гением нашего поколения, намёков он не понимал никогда! Не дожидаясь ответа, Цзян Чэн покинул шатёр. Сичэнь подумал, будь вместо полога седзи, Ваньинь наверняка задвинул бы их со всей силы. Он замечал, как благотворно влияли на характер главы Цзян мелодии. Музыка словно раскрывали сущность молодого человека с другой стороны. Сичэнь смотрел на него и наблюдал, как тот раскрывается под его взором. Его расстроило, что сегодняшняя медитация не удалась. К счастью, Ваньинь не отказался от них полностью, значит, они ещё смогут поговорить наедине. Сейчас же он нужен своему брату, иначе тот окончательно закроет свои чувства под замок трёх тысяч правил. Ванцзи был растерян и смущён. Наверняка Глава Цзян догадался о его чувствах, кажется, сильно оскорблённым он не выглядел. Возможно ли, что его не слишком волнуют такие недостойные чувства к его брату? Как отнесётся к ним сам Вэй Ин, он старался не думать. — Ванцзи, тебе нужно поговорить с молодым господином Вэем, — Сичэнь видел всю нерешительность своего брата и понимал её. — Господин Вэй не похож на того, кто будет смеяться над чужими чувствами. — Мгм, — Ванцзи и сам это понимал, и всё же… набраться смелости на признание не мог. И то, что Вэй Ин не дал себя увидеть, наталкивало на невесёлые мысли. Что такого страшного он скрывает, что пользуется талисманом иллюзии? Что именно сотворила с ним соединённая энергия? Так много вопросов… — Я подумаю, брат. Сичень кивнул, и они вышли из шатра. Он думал, стоит ли найти Цзян Ваньиня, чтобы продолжить прерванную медитацию. Но, поразмыслив, понял, что, кажется, на сегодня лимит общения с представителями клана Лань исчерпан. Он направился к центральному шатру, стараясь не думать, как был прекрасен глава Цзян в гневе.