All i want
Kodaline
Капли дождя медленно сползают по стеклу, размазывая пыль и засохшую грязь. В комнате пахнет плесенью и озоном. Холодный воздух пробивается через приоткрытые створки, проникает под тонкое одеяло и оставляет на коже мурашки. Заспанные и опухшие глаза уже минут пять неотрывно пялятся в потолок. На часах восемь утра, но Лиса все никак не может заставить себя слезть с кровати. Она впервые за всю свою жизнь не ощущает присутствия бабушки. Во время «побега» из заброшенной деревни у девушки не было ни сил, ни возможности обдумать смерть любимой родственницы, но сейчас… Сейчас она четко понимает: у нее больше нет никого и ничего, кроме неизвестной пугающей силы и призрачной надежды на какое-то будущее в Америке. Что она там будет делать? Кого ей искать? Как она будет разговаривать с этими чертовыми иностранцами, если ее уровень английского остановился на идиотском «London is the capital of Great Britan»? — Да и этот бред можно было бы сказать только британцу… — Лиса кривит губы, усмехается будто через силу. — New York is the capital of the United States of America! — девушка самодовольно хмыкает, а потом бьет себя по лбу. — Блять, Вашингтон же столица, — она раздосадовано пинает кулаком подушку. — С такими знаниями мне светит только вакансия продавца хот-догов. С горем пополам ведьма все-таки сползает с пригретого местечка на пол, закидывая все свои рассуждения и переживания в дальний угол сознания. Живот болезненно урчит, все тело чешется, голова раскалывается. Лиса тяжко вздыхает, направляясь в сторону душа. Вода еле теплая, старые тюбики с шампунем выглядят уж совсем плохо, а жесткие полотенца не внушают никакого доверия. Однако девушка привыкла к условиям и похуже, поэтому быстро ополоснуться и избавиться от грязи и пота, не морщась при этом от брезгливости и отвращения, у нее получается довольно сносно. Помятые и провонявшие запахом костра вещи скомканы под непонятными склянками, мешочками с травами, камнями и несколькими дневниками в кожаных переплетах. Лиса эти книги еще никогда не трогала, но с самого детства знала, что в них есть вся нужная информация для настоящей колдуньи: всякие заговоры, привороты, рецепты зелий и описание ритуалов. Девушка натягивает на худые плечи одну из своих застиранных толстовок и выходит из номера, предварительно повесив на дверь табличку «Не беспокоить». У нее нет желания объяснять потом горничным, что содержание этого чертового чемодана не является набором юного сатаниста. Еда на вкус слишком пресная и жесткая. Лиса смотрит на подгоревшую глазунью, понимая, что совершенно точно не сможет запихнуть в себя этот шедевр кулинарии. Запивая свое горе уже остывшим кофе в бумажном стаканчике, она выходит из столовой и направляется к стойке администратора, чтобы ей наконец распечатали билет на самолет. Из гостиницы она вылетает ровно через час, кое-как запихнув в сумку раскиданные по номеру вещи. Руки потеют и трясутся, глаза судорожно выискивают на пустынных улицах подозрительных людей, а сердце больно долбится об ребра от стресса. Лиса панически боится, что сейчас к ней подойдет дяденька полицейский и скажет, что она должна пройти с ним. Ее не было пять лет, так что она понятия не имеет, какие технологии появились для отлова сбежавших несовершеннолетних. Может, правительство вообще приказало всем гражданам сделать новые паспорта? От этого в груди похолодело. Лиса запрыгивает в такси, громко хлопая дверью и отчаянно цепляясь холодными пальцами за амулет. — Все хорошо… — шепчет беззвучно, когда понимает, что камень не подает никаких признаков. Опасности нет. Девушка тихо называет водителю адрес и откидывается на спинку сиденья, с облегчением прикрывая глаза. Самолет у нее вечером, до аэропорта из этой глуши добираться несколько часов, так что времени у Лисы предостаточно. Она с отвращением потирает заляпанный черти чем рукав толстовки и качает головой, понимая, что ей надо прикупить несколько новых вещей. А еще адекватную сумку и рюкзак, чтобы не тащить весь свой багаж в самолет.***
Лиса впервые за много лет идет по улице большого города. Толпы людей снуют тут и там, звонкий смех и громкие разговоры слышатся из каждого угла, перед глазами постоянно мелькают незнакомые лица. Девушка сдавливает в объятиях бабушкин чемоданчик и обеспокоенно озирается по сторонам. — И как я в Нью-Йорке жить буду, если для меня это уже слишком? — бубнит себе под нос, поджимая губы. Хочется убежать. Убежать и спрятаться от этого шума, голосов и высоких зданий. Она не привыкла к суете таких городов, не привыкла чувствовать себя одинокой букашкой в нескончаемом потоке людей. Ужасающая мысль вновь резанула сердце: она одна. Рядом нет вечно бубнящей бабушки, нет веселых и надоедливых соседских детей, нет Ани, которая все время капала на мозги своими нотациями и проповедями. Теперь Лиса не может спросить совета, не может обратиться за помощью, не может даже просто поговорить по душам. Ни одного знакомого лица. Ни одной знакомой улыбки. Все чужое. Становится паршиво. Откровенно паршиво и тоскливо. Лиса пытается взбодриться, пытается заставить себя не раскисать, но у нее не получается. Бледной тенью она заходит в какой-то магазин, будто в трансе хватает первые попавшиеся джинсы, несколько футболок и шерстяной кардиган по щиколотки. Плетется к кассе, оплачивает все картой, с грустью узнавая, что на счету больше нет ни копейки. Бесцветным голосом просит у консультанта переодеться в примерочной. — Теперь я хотя бы сыростью и пылью не воняю… — криво улыбается, накидывая на плечи уютную кофту. Старую одежду сразу выкидывает в урну, даже не задумываясь. Меняет пятьдесят баксов на русские рубли, с неким ехидством отмечая, что курс доллара по-прежнему скачет, как в жопу ужаленный. Хоть что-то остается неизменным. На полученные деньги покупает спортивную сумку и маленький рюкзак, вываливает все бабушкины «заготовки» туда, разделяя их на важные и не очень. В ручную кладь запихивает книги, некоторые засушенные травы и камни. Чуть-чуть отмирает и уже более уверенной походкой идет в сторону автобусной остановки, чтобы наконец добраться до аэропорта. В duty free абсолютно законно покупает себе небольшую бутылку какого-то крепкого пойла и выпивает все залпом в кабинке туалета, чтобы относительно спокойно пройти все проверки и паспортные контроли. С облегчением замечает, что «новые» паспорта никто не вводил. — Походу, сейчас не до этого… — Лиса краем глаза смотрит новости на большом экране в зале ожидания. Ведущий, не сдерживая эмоций, говорит о «восставших» звездах, политиках и еще каких-то важных шишках. Но девушка уверена: через пару дней точно введут ограничения для вернувшихся несовершеннолетних детей. Ей просто повезло свалить из страны в период всеобщего веселья. Девушка со скучающим видом продолжает следить за новостной передачей, иногда отвлекаясь на объявления о начале посадки на рейсы. — Это еще кто? — Лиса хмурится и вздрагивает, когда на экран выводят фотографию неизвестного мужчины. Девушка приоткрывает рот, по ее спине бегут мурашки, а все нутро будто замирает. — Энтони Эдвард Старк спас нашу планету ценой собственной жизни. Давайте поговорим об этом удивительном человеке. Лиса чувствует, как щеки что-то морозит. Она шокировано смаргивает слезы, не понимая своей реакции. Тяжелый камень ложится на ее плечи и она тихо всхлипывает, зажимая рот трясущейся ладонью. Ее интуиция, чуйка, экстрасенсорные способности — называйте, как хотите — буквально кричат. В ушах стоит гул, голос ведущего, кажется, доносится из бочки. Лиса царапает ногтями шею, размазывает влагу по всему лицу и чувствует всепоглощающее горе. Горе, боль и отчаяние. — Кто он? — единственное, что она может выдавить из себя. Неотрывно пялится на черно-белую фотографию улыбающегося мужчины, всматривается в его добрые глаза и чуть ли не воет. Она даже не хочет спрашивать, какого хрена ее организм так странно себя ведет. Ей слишком плохо, чтобы задавать хоть какие-то логичные вопросы. — Девушка, с вами все нормально? — кто-то треплет ее по плечу и Лиса выныривает из омута нескончаемой боли. Встречается взглядом с обеспокоенной женщиной и слабо кивает, вытирая слезы. — Да… — в очередной раз шмыгает носом. — Да, спасибо, все хорошо. Говорит быстро, запинаясь и рвано хватая ртом воздух. Женщина сжимает ее плечо еще раз, успокаивающе улыбается и уходит. Лисе кажется, что из нее выжали все соки. Занудный голос диктора объявляет о начале посадки на рейс до Нью-Йорка. Девушка кое-как встает с неудобного кресла, ловит черные мошки перед глазами, но все-таки идет к нужной стойке. В самолет буквально вваливается, еле перебирая ногами. Постоянно цепляется потными пальцами за любые выпирающие поверхности, отмахивается от помощи стюардесс и всеми силами старается показать им, что она не пьяная, а просто очень уставшая. Улыбчивые девушки верят, вроде бы… Лиса опускается в кресло, застегивает ремни и не успевает даже о чем-то подумать, как моментально вырубается. Вежливый и тихий голос стюардессы будит ее через пару часов, когда всем подают завтрак. Уши девушки закладывает, грудь наполняется ранее неизвестным чувством. Предвкушение вперемешку со спокойствием и детским восторгом. Наверное, это эмоции людей, которые летят куда-то на самолете… Какая-то особая атмосфера во всем этом. От милой стюардессы исходит четкая усталость. Запах стирального порошка, свежести и чистого постельного белья. А на вкус, как что-то теплое и сладковатое. — Не думала, что усталость может быть такой приятной, — шепчет Лиса, зная, что ее голос перекроют громкие разговоры других пассажиров и гул самолета. Девушка забирает бумажный стакан с кофе и контейнер с какой-то запеканкой. Ковыряется вилкой минут пять, но так ничего и не съедает. Только отпивает горячий и горький напиток, довольно щурясь. Лиса тянется к рюкзаку, вытаскивает из него бабушкины книги и принимается их изучать. На потертых страницах до боли знакомый и родной почерк. Красивые, но немного кривоватые завитушки излучают непонятное тепло, из-за которого хочется сжать дневник в своих объятиях, чтобы хотя бы на долю секунды почувствовать присутствие бабушки. Девушка скользит взглядом по зарисовкам, гладит подушечкой пальца переплет книги и слабо улыбается. На душе уже не так паршиво, тоска постепенно отступает, а все мысли о том мужчине — Энтони — заменяет изучение дневников. Лиса полностью погружается в подробные объяснения и описания. — Том первый: Заклинания, — девушка кивает своим мыслям, понимая, что оставшиеся две книги посвящены зельям и ритуалам. Хмурится, когда видит выделенные черными чернилами записи на… Латыни? Animo. Linguae. Scientia. Intelligo linguam alienam. Вздрагивает, шокировано приоткрывая рот. Она может это прочитать? Взгляд натыкается на обведенный заголовок. Заговоры на расширение кругозора. Часто моргает, стараясь осознать ценность того, что сейчас отыскала. Лиса нервно заламывает пальцы и кусает губы, искоса поглядывая на рядом сидящих пассажиров. В голове вспыхивает заманчивая идея и девушка подрывается с места, хватая свою сумку. При свидетелях проверять эту теорию уж слишком опасно — еще подумают, что она сумасшедшая. Тесный туалет оказывается свободным. Лиса несколько раз проверяет защелку на двери, прежде чем спокойно выдохнуть и взглянуть на себя в зеркало. Руки упираются в железную раковину, взгляд прожигает отражение. Она колеблется. Думает и боится вытаскивать из рюкзака потрепанную временем книгу. — К черту, — уверенно кивает, а потом быстро листает пожелтевшие страницы, втягивая воздух сквозь плотно сжатые челюсти. Откидывает взмокшие волосы, собирает их в низкий хвост и еще раз взволнованно смотрит на свое отражение. Покрасневшие зеленые глаза, бледное от стресса и усталости лицо, подрагивающие искусанные губы. Потрясающе. — Знание иностранных языков, — скользит пальцем по размашистым буквам и победно ухмыляется. Откладывает книгу на край раковины и складывает ладони так, как написано в книге: выпячивает большие и указательные пальцы, а остальные переплетает. Будто пистолет изображает. От этой мысли глупо улыбается, но тут же откидывает все лишние размышления в сторону. Подпирает большими пальцами свой подбородок, указательные же размещает вдоль носа, упираясь отросшими ногтями в переносицу. — Animo. Linguae. Scientia, — голос хрипит и звучит устрашающе. Лиса передергивает плечами и сглатывает ком в горле, продолжая неотрывно смотреть в зеркало. — Intelligo lingua Anglica, — на этих словах она разводит руки в разные стороны, крепко сжимая зубы. Сначала не происходит ничего. Лиса даже разочарованно опускает плечи и грустно хмыкает. Но потом… Потом ее мозг будто выворачивают наизнанку и девушка с криком падает на пол, хватаясь за голову. Крупные слезы скатываются по щекам, все тело дрожит, а глаза будто горят. Девушка зажимает кривящийся рот, кусает ладонь от приступов боли, пытается сдержать очередной рвущийся наружу крик, чтобы ее никто не услышал. Она сворачивается калачиком, обнимает свои колени и просто терпит. Глаза закрыты, легкие разрывает от нехватки кислорода. Лиса сдавленно хрипит, чувствует, как боль постепенно отступает. Встает на колени, цепляется дрожащими пальцами за край раковины и медленно поднимается. Вновь смотрит в зеркало и дергается от увиденного. Бьет себя по щекам до красных отметин, мотает головой, в ужасе хватает книгу и ищет, ищет, ищет… Реакция организма на внедрение в мозг большого объема информации непредсказуема. Сильные ведьмы и колдуны, как правило, приходят в себя за несколько минут. Слабых ждет смерть или многолетние мучения. Побочные эффекты: эмоциональное и физическое истощение, нестерпимая головная боль, слепота, паралич. Лиса готова кричать от собственной глупости и безалаберности. Она испуганно запихивает книгу обратно в рюкзак и, всхлипывая, прикрывает свои черные, как смоль, глаза.