Русская ведьма.

Лиса вылезла из машины с тихим кряхтением. Все ее тело ныло и почему-то зудело, голова трещала, а глаза слезились. Она знала, что эту хандру придется терпеть еще какое-то время, прежде чем магия дневника начнет действовать. Баки, несмотря на смущение ведьмы, подхватил ее под руку и медленно повел ко входной двери, иногда оглядываясь на Стрэнджа, который всеми силами старался сделать вид, что чувствует себя относительно нормально, хоть это было и не так. Колдун был полностью истощен. Истощен и замучен до такой степени, что хотелось свалиться на асфальт и просто заснуть. Однако он смог зайти в дом без посторонней помощи. — Мистер Барнс, если вас не затруднит, проследите за состоянием нашей юной ведьмы, пожалуйста, — Стивен упал в мягкое кресло в гостиной, растирая свои виски двумя пальцами. Баки только молча кивнул и продолжил буквально тащить Лису на второй этаж. Девушка уже вполне могла идти сама, но почему-то ничего не говорила и послушно плелась за мужчиной, слабо сжимая его руку. Они дошли до спальни, даже не обменявшись взглядами. Лиса упорно смотрела в пол, а Баки — на стены. Оба не знали, как начать диалог. Оба понимали, что он необходим. Оба хотели избавиться от удушающей неловкости, но понятия не имели, какие слова надо для этого подобрать. — Ну, — Баки криво улыбнулся, подавляя желание просто сбежать. Ему тоже было страшно. Страшно поверить в то, что у них действительно может что-то получится. Что они смогут построить отношения. Он не хотел спугнуть, не хотел в очередной раз все испортить. Однако полагаться на какие-то решающие действия со стороны восемнадцатилетней девчонки было глупо, и он это осознавал, — как ты себя чувствуешь? Лиса наконец подняла голову, сталкиваясь с болезненным взглядом голубых глаз. — Все хорошо, спасибо, — ведьма вся сжалась от глупости этого разговора. Ей совсем сейчас не хотелось обсуждать свое состояние. Баки это видел, но поднять тему, волнующую их обоих, все никак не мог. Напряженная тишина начинала медленно, но верно доводить девушку до точки кипения. Она уже не особо думала о горячем душе, не особо жаждала свалиться на кровать и проспать еще несколько часов. Усталость постепенно покидала ее тело, оставляя после себя только бурлящую раздражительность. Больше всего Лисе сейчас хотелось, чтобы Баки наконец что-нибудь сказал. Сказал что-то важное и такое нужное. Подошел, приобнял и хотя бы чмокнул в щеку. Но мужчина продолжал молчать, с непонятной надеждой посматривая на выход из спальни. Неужели хочет уйти? Или думает, что она первая должна начать обсуждать прошлую ночь? Ведьма сжала зубы до неприятного скрипа. Что ж, хорошо. Она начнет. — Помощь какая-то нужна? Я могу сделать чай, таблетки принести или… — Баки опередил ее на секунду. Девушка тут же взбешенно цокнула, обрывая его на полуслове. Мужчина нахмурился, не понимая такой реакции. Он сказал что-то не то? Лиса сжала кулаки, впилась ногтями в кожу ладоней, часто дыша. Казалось, что она разозлилась окончательно. Все началось с частых ударов сердца, потом адреналин разогнал кровь, превращая девушку в оголенный провод. Тронешь — и шибанет током так, что дергаться в конвульсиях будешь до самой смерти. — Ты придурок, — прошипела ведьма, подходя к мужчине ближе. — Чт… — Барнс задохнулся, когда Лиса, раздраженно закатив глаза, резко притянула его к себе за край кожаной куртки. Она и сама не поняла, что делает. Уверенность, промелькнувшая в ее взгляде, поразила мужчину так сильно, что он даже не успел ничего сказать, когда теплые губы врезались в его рот. Ведьма по щелчку пальцев из смущающейся девочки превратилась в самую настоящую фурию. Она протянула ладонь к затылку Баки, сжала пальцами его длинные волосы, параллельно покусывая его губы в немного животном поцелуе. Мужчине оставалось только вцепиться в ее талию в ответ, вжимая девушку в себя, и принять такой внезапный всплеск любвеобильности. Ураган эмоций захлестнул обоих, срывая все запреты и замки, выпуская наружу страсть, которая все это время подогревалась где-то глубоко внутри сознания, которая нарастала с каждым тихим всхлипом и громким причмокиванием. Лиса на секунду оторвалась от чужих губ, чтобы игриво улыбнуться и заглянуть в помутневшие голубые глаза, но уже через мгновение она вновь запустила язык в рот еще более удивленного Баки. Холодные женские пальчики пробрались под черную водолазку, прорисовывая на кубиках пресса замысловатые узоры, свободная рука поглаживала колючую щеку, периодически возвращаясь на затылок или шею. Лиса медленно подталкивала Баки к кровати, еле слышно постанывая. Мужчина рухнул на мягкое покрывало, неосознанно утягивая ведьму за собой. Он не понял, в какой момент девушка уселась на его колени, параллельно стягивая с его плеч кожаную куртку. Все это уже давно перешло за грань детских и невинных поцелуев. Все это стремительными темпами перерастало в нечто большее и серьезное. Когда ладонь Лисы легла на тяжелую бляху ремня, Баки передернуло. Перед глазами пронесся образ смущенной девочки, которая пыталась сдержать в себе крик радости после удачного спарринга на тренировке. Она начинала счастливо улыбаться и мило краснеть, стоило мужчине только похвалить ее за успехи. Нет, Баки не мог тогда даже представить, что через пару месяцев юная ведьма будет срывать с него одежду в приступе страсти. Он не мог допустить, чтобы все зашло слишком далеко. Да, у него давно не было близости с противоположным полом. Да, он уже и забыл то чувство наслаждения. Да, он до одури хотел послать все свои принципы и просто отдаться моменту, но… Не сейчас, не в таких обстоятельствах, не в таком состоянии. Слишком рано. Баки был воспитан по-другому. Его учили уважать женщин, учили за ними ухаживать, приглашать на свидания, знакомиться с их родителями, а уже потом надеяться на переход к серьезным отношениям со всеми их привилегиями. Все те девушки, за которыми он ухаживал еще в далеком прошлом, наслаждались букетами цветов, романтичными свиданиями и достойным поведением с его стороны. Ни с одной из них он не позволял себе переходить грань дозволенного, и именно за это его любили. Баки хотел, чтобы с Лисой было так же. Нет, он хотел, чтобы с ней было еще лучше. Он хотел, чтобы она почувствовала себя настоящей принцессой, чтобы они влюбились друг в друга по уши. Чтобы она увидела в нем сначала преданного друга и товарища, а уже потом партнера в отношениях. Она ведь была этого достойна как никто другой. — Лиса… — мужчина положил большой палец на губы девушки, таким образом прерывая поцелуй. — Нет. Ведьма нахмурилась, затуманенным и вопросительным взглядом смотря на Баки. Она на несколько секунд будто зависла, а потом широко распахнула глаза и в ужасе вскочила с колен мужчины. — О, боже! — девушка схватилась за голову, нервно кусая распухшие от поцелуев губы. — Прости, прости, прости меня, пожалуйста! Я не знаю, что на меня нашло! Лиса расхаживала по комнате, заламывая пальцы. Она уже не чувствовала себя уставшей и истощенной. Ее наполняла дикая, необузданная энергия. Тело горело от возбуждения и одновременно потряхивало от шока. — Зато я знаю, — Стивен снова появился будто из ниоткуда, в очередной раз напугав ведьму до смерти. — Магия дневника начала работать.

***

Идеально выглаженный пиджак пропитался запахом уличных трущоб. Когда-то блестящие и налакированные туфли сейчас были заляпаны городской грязью, а к подошве постоянно прилипал валявшийся на раздолбанных дорогах мусор. Местные жители смотрели на расхаживающего по гетто богача с неприкрытой ненавистью, но все равно вжимали головы в плечи, стоило ему одарить их холодом своего тяжелого взгляда. Даниэль в своей излюбленной манере брезгливо скривился, проходя очередной полуразрушенный дом, сделанный, казалось, из картона. — Мда, время идет, а окраины Детройта не меняются, — колдун тяжко вздохнул, вытаскивая руки из кармана брюк, чтобы легким движением отряхнуть рукава пиджака от невидимой пыли. — Все та же разруха. Заброшенные и разворованные районы ранее процветающего города были заселены бывшими заключенными, отбросами, уголовниками и в целом крайне подозрительными личностями. Даниэль проходил мимо них с высоко поднятой головой, словно король, показывая свое превосходство всем своим видом. В каждом его движении читалась роскошь, чистоплотность и вычурность. Каждый его шаг выглядел так, будто он идет по красной ковровой дорожке, а не по крошащемуся грязному асфальту. — Она здесь? — Даниэль подошел к старухе, сидящей на крыльце очередного разваливающегося домика. Ее лицо было сморщенным, словно сухофрукт, и изрезано глубокими морщинами. Жидкие седые волосы спутались в один засаленный клубок, одежда была изорвана и потрепана. Женщина подняла на колдуна замыленные от старости глаза, сталкиваясь с властным взглядом, который проникал прямо в душу, заставляя подчиниться. — Где? — продолжил давить Даниэль, усиливая свое влияние на дряблый и ослабленный разум старухи. Она протянула дрожащую руку, показывая пальцем куда-то в даль Детройта. Колдун победно усмехнулся, разрушая чары гипноза. Мужчина направился дальше, исследуя окрестности гетто с привычной брезгливостью. Он бы никогда вновь не сунулся в этот район, если бы не его цель, с которой он был просто обязан поговорить, чтобы разрушить ее хлипкий мир окончательно. Он жаждал в очередной раз указать на ее беспомощность и неспособность повлиять на ход событий. Слегка покосившийся белый особняк стоял в отдалении, на высоком каменистом холме, огражденный ржавым, но прочным забором, на котором висели бесполезные обереги, уже давно утратившие свои силы. Протоптанная дорожка на пожелтевшей иссохшей траве вела прямо к ступенькам крыльца, проходя через вымерший сад с одинокой яблоней. Когда-то это место было живописным и могущественным, когда-то оно было наполнено первозданной энергией и силой, когда-то здесь было многолюдно и шумно, когда-то во внутреннем дворике пахло специями и цветами, а в самом доме носились дети в пестрых одеждах. Сейчас же темный колдун подходил к опустевшему зданию, в котором царила звенящая тишина и удушающие одиночество. — Какое жалкое зрелище, — Даниэль провел пальцем по облупившемуся слою краски на перилах обшарпанной лестницы и наконец открыл дверь. Ржавые петли скрипнули, вздувшийся от сырости пол прогнулся под тяжелым каблуком лакированных ботинок. Пахло затхлостью и плесенью. Облезлые обои свисали со стен пластами грязной бумаги, мелкий мусор скрипел под ногами, опустевшие комнаты навевали мысли о том, что в доме давно никто не живет. — Маргарита, — пропел темный маг, медленно растягивая гласные, будто играя ими на своем языке. Его вальяжная и расслабленная походка совсем не вписывалась в окружающую разруху. — Я знаю, что ты здесь, — Даниэль цокнул, когда ответа не последовало. Встав посередине совершенно пустой гостиной, он оглянулся, окидывая придирчивым взглядом каждый миллиметр комнаты. Камин, который не зажигали уже несколько лет, зарос паутиной и непонятным грибком, сероватые тени на стенах говорили о том, что на них когда-то висели картины и фотографии, шторы на окнах были изъедены молью и напоминали грязные половые тряпки. Казалось, что здесь ловить нечего. Дом явно был в аварийном состоянии и, несмотря на свою былую роскошь, больше походил на пристанище бомжей. А Даниэль знал, что Маргарита никогда бы не опустилась до подобного уровня. Она была чрезвычайно скрытной, хитрой и изворотливой женщиной, но вместе с этим была слишком падка на богатое убранство и удобства. Она не смогла бы жить в подобном месте даже под страхом смерти. — Если хочешь что-то хорошо спрятать, — маг оскалился, замечая еле заметную трещинку в стене, — спрячь у всех на виду. Длинные пальцы коснулись невидимого для невнимательного глаза потайного прохода. По телу тут же пробежались искорки тока, отталкивая нежелательного посетителя. Даниэль самодовольно хмыкнул. — Неужели подумала, что это меня остановит? — руки легкими движениями прочертили незамысловатую руну в воздухе, окрашивая линии в красноватый оттенок. — Patefacio sursum! С оглушающим треском стена покрывалась глубокими расщелинами, кирпичные блоки начинали стремительно обваливаться, а строительная пыль оседала на темные локоны мага. — Опять придется проторчать в ванной несколько часов, — проворчал Даниэль, даже не пытаясь отряхнуть одежду от толстого слоя кирпичной крошки. Сдавленно прокашляв в кулак, он перешагнул остатки стены, оказавшись в темном проходе, устремляющимся куда-то вниз. Парень даже как-то облегченно выдохнул, когда понял, что тайные проходы явно отапливались. От каменных стен старинного особняка не исходил холод, они не были пропитаны привычной сыростью подвальных помещений, а в самом конце туннеля виднелась светящаяся арка, которая только подтвердила догадки темного мага. — Решила спрятаться в подземельях… Губа дернулась в злорадной усмешке. Даниэль прошел в глубь коридора, концентрируясь исключительно на массивной деревянной двери. Золотой орнамент светился в темноте, украшая вырезанные фигуры животных, проходя тонкой линией до самой ручки. — У нее остались деньги на подобную роскошь? — маг провел кончиком указательного пальца по раскрытой пасти льва, сделанной из красного дерева. Недолго думая, он толкнул дверь. В нос тут же ударил стойкий запах благовоний. Продолговатая прихожая была увешана различными шубками, куртками и кардиганами на любой цвет и вкус. На винтажном пузатом комоде, казалось, совсем недавно оставили элегантную шляпку с пером неизвестной дикой птицы. Пол был устлан несколькими персидскими коврами, обои на стенах скрывали многочисленные портреты, пейзажи и натюрморты в крупных золотых рамах, а в огромной раскрытой шкатулке Даниэль увидел целый клубок из жемчужных ожерелий и сережек. — И долго ты тут топтаться будешь? — властный, слегка хрипловатый женский голос спровоцировал давно забытое чувство страха. Темный колдун вздрогнул, на секунду превращаясь в неопытного и совсем зеленого мальчишку, но уже через мгновение он вернул на свое лицо холодную маску невозмутимости. — Ворвался на мою территорию, разворотил к чертям собачьим стену, да еще и посмел войти без стука. Ты совсем охамел? В коридор вышла статная, высокая и стройная женщина с острыми чертами лица. Ее почти пепельные волосы были собраны в высокий и строгий пучок, хитрые зеленые глаза смотрели с неприкрытым осуждением, а руки, облаченные в черные кружевные перчатки, сжимали край шелковой шали, которую она в спешке накинула на свои исхудавшие плечи. — Маргарита, — Даниэль слащаво улыбнулся, жадно впиваясь глазами в лицо, которое не видел вот уже несколько десятков лет. — Жизнь тебя изрядно потрепала. Женщина сощурилась, никак не реагируя на подобное оскорбление. Она вытянулась по струнке, как ее учили еще в детстве, и мысленно возвела в своей голове целую бетонную стену для ментальной защиты. Маг на это лишь рассмеялся, заполняя «подпольную» квартирку громкими раскатами смеха. — О, боги, ты меня расстраиваешь. Если бы я хотел проникнуть в твои мысли, ты бы уже ползала у меня в ногах, мыча какой-то бессвязный бред. Маргарита напряглась еще сильнее, в глубине души понимая, что ее бывший ученик прав. Она давно оставила искусство магии, отдавая предпочтение тихой жизни затворника. Без ковена ее жизненные силы стремительно иссякали, а обращаться к темной стороне у нее не было никакого желания, поэтому сейчас ее попытки защититься выглядели действительно смехотворно. — Что тебе от меня нужно? — голос звенел, выдавая состояние ослабшей колдуньи с потрохами. Женщина опасливо покосилась на кривую ухмылку мага, внезапно осознавая, что ее идиллии пришел конец. — Не переживай, подруга дней моих суровых, я не буду напрашиваться на чай, — чтобы доказать правдивость своих слов, Даниэль подошел ближе к входной двери, упираясь спиной в холодную деревянную поверхность. — Я лишь хотел сказать, что наконец нашел достойную тебе замену, — Маргарита нахмурилась, все еще пристально следя за каждым движением мага. — Помнишь, когда твой ковен вымер? Помнишь, как я приполз к тебе на коленях с решением всех наших проблем? Помнишь, как ты отвергла меня и вышвырнула на улицу, крича о том, что я грязный и омерзительный приспешник самого дьявола? Помнишь, что я тебе тогда сказал? Женщина тихо пискнула и прикрыла глаза, когда Даниэль резко дернулся в ее сторону. — Совсем скоро ты сама будешь умолять меня забрать тебя на сторону тьмы, — зло прошипел маг, до хруста сжимая край комода, напоминая женщине слова, которые являлись к ней в кошмарах по сей день. — Что это значит? — еле слышно спросила Маргарита, сдерживая дрожь в своем голосе. Даниэль оскалился, показывая ряд ровных зубов. — Ты же знаешь, что мне нужна напарница. Знаешь, что только ведьмы из ковена Орла идеально подходят на эту роль. — Они все мертвы! Осталась только я! И я никогда не соглашусь на твое дьявольское предложение! Маг запрокинул голову к потолку и вновь рассмеялся. — Ты правда думала, что я ее не найду? Маргарита окаменела. Ужас стянул ее лицо в безжизненную маску. Казалось, что женщина перестала дышать. Ее минутой ранее сухие глаза внезапно покраснели. Дрожащие руки сжали немного помятую шаль еще сильнее. — Нет… Даниэль кивнул, довольный произведенным эффектом. Театрально вздохнув, он погладил бывшую колдунью по плечу, стараясь запомнить это болезненное выражение на ее лице. — У тебя выросла очень сильная девочка, можешь ей гордиться, — прошептал прямо в губы. — А теперь возвращайся в свою берлогу и убивай себя мыслями о том, что ты уже ничего не сможешь сделать, потому что двадцать лет назад отказалась от своего дара, — темный колдун улыбнулся во все тридцать два и, развернувшись на каблуках, направился к выходу из прихожей. — Нет! Нет, Даниэль, возьми меня вместо нее! — женщина кинулась за ним, спотыкаясь о свои же ноги. — Молю тебя, не трогай ее! Колдун уже поднимался по каменному туннелю к разрушенной стене, весело присвистывая. — А я говорил, что ты будешь умолять, однако, — небрежно бросил он ей через плечо, — увы, ты мне больше не нужна. Твоя дочь оказалась куда перспективнее и одареннее тебя. Маргарита протянула руку, пытаясь схватить колдуна за край его дорогущего пиджака, но споткнулась о груду камней и повалилась на грязный пол заброшенной гостиной. Когда она, дрожащая от ужаса, пыльная, мокрая и растерянная, подняла голову, чтобы найти нахальный взгляд Даниэля, в огромном и пустом особняке уже никого не было.