***
это слегка неправильно. он сжимает горло. во взгляде звёзды и всё плывёт. глаза вылезают, губы синеют. и вдруг воздух и толчок. кричит-вдыхает, и Гармадон целует, терпко оставляя после себя вкус крови. оставляет в горле саднящую разрывающую боль, отступающую перед наслаждением. снова сжимает шею, наблюдая за расползающимся красным по телу. пятна, которые станут синяками — галактиками больного наслаждения. — па-ап… он задыхается снова, цепляется за руки, но наслаждается: член стоит уже давно, живот крутит и болит — кончить хочется. а руки сжимаются сильнее, и Гармадон двигается резче. блекнут звёзды перед глазами, а тело становится тяжелее. словно дух выходит, и Ллойд видит, как красиво: у него бледная кожа и синие губы, а отец над ним — истинный Бог. ему дают вздохнуть, и дух возвращается в бренное тело. воздух режет лёгкие, и парень ловит наслаждение. Гармадон любуется-любит своё творение: то на сына прекрасного взглянет, что сквозь хрип стонет, то на синяки под ладонями, и звереет сильнее. нельзя сохранять спокойствие перед этим полубожком. выгибается, хрипит. пытается стонать, но получается измученный сип. выгибается дугой, впиваясь затылком в матрас, а его снова вжимают за шею. оргазм уходит, скользит между пальцев, а Ллойд глотает язык, приплавляясь к длинным отцовским пальцам. как-то далеко чувствует рычаний голос, тепло и сильную боль-наслаждение. кончить ему не удаётся, но он дышит. это слегка неправильно.***