***
полнейшее издевательство. — ох, Ла-Ллойд, ты прекрасен. странно, что парень сам этого не замечает. он слишком прекрасен для этого мира, и Гармадон из раза в раз удостоверивается в этом. рассматривает, трогает, трахает... он просит Ллойда покрутится на месте, и он смущённо выполняет эту просьбу. двигается медленно, аккуратно, и мужчине ничего не стоит насладится им. разглядывает блеклые пряди, ловит румянец, тонет в глазах. Ллойд случайно резко дёргает бёдрами, и от этого он становится похож на стриптизёршу. чёрные пластинки, красиво вшитые в белоснежную ткань, были затянуты вокруг талии тугими шёлковыми лентами. на груди было красивое обрамление из рюш. и ничего не прикрывает пах. — ты прекрасен, — повторяет мужчина и тянется к нему. Гармадон обнимает его за талию и держит крепко. вглядывается в бледную кожу, и этот контраст бледности и белоснежности дурманит, кружит. очень хорошо и необычно держать Ллойда за талию, пока тот в корсете. он сразу же становится таким женственным, что хочется назвать Лайлой и нежно брать, не думая даже о чём-то сильнее и агрессивнее поцелуев. и он видит в нём её и берёт нежно, целуя. она стонет, выгибается, прижимается грудью. Гармадон смотрит на худые руки, сжимающие подушку, и млеет, как она чудесна. мелко подрагивая и тихо постанывая, она прикрывает глаза, приоткрывает губы и мужчина не может сконцентрироваться: смотреть ли на талию, или на это блядское лицо. она просто прекрасна. полнейшее издевательство.***