Ореол слов

      Джонхен прижал Тэмина к стене прихожей, как только за ними закрылась дверь. Младший все еще держал в руке лямку рюкзака, не успев опустить его на пол и разуться. Джонг поцеловал мягкую кожу шеи, несильно прикусывая. Сердце заходилось в неровном, сбивчивом ритме, то до боли прорываясь сквозь грудную клетку, то замирая на каких-то пару мгновений. Джонхен опьянел от запаха пота и ласковой, неторопливой от усталости свободной руки Тэмина, заскользившей по спине. И главное: ему застилали сознание собственные слова, весь мир наконец-то встал на свои места. Вот, что это было все последние месяцы, а он упрямо не видел и не понимал. Впору бы рассмеяться, но Джонг не хотел тратить время. Тэмин, его любимый, находился наконец-то рядом. Когда Джонхен, проведя языком по уже немного искусанной шее, потянулся к таким желанным губам, Тэ чуть отодвинулся и смущенно проговорил:       — Джонг… Мне бы в душ, я же взмок…       — Глупости. Люблю твой запах, — Джонхен набросился на губы, Тэ сбито выдохнул и тихонько простонал. С тихим шлепком рюкзак упал, обе руки Тэмина пальцами запутались в волосах Джонга, он поглаживал загривок и тянул к себе. Было так приятно, что Джонхен довольно промычал, забираясь ладонями под полосатую майку и шалея от часто дышащей горячей груди под ладонями. Спиной Тэмин опирался о стену так, будто боится упасть — Джонхен резко отпрянул и оглядел взъерошенного младшего:       — Иди-ка сюда, — пробормотал он и, закинув руки донсэна на шею, подхватил под бедра, заставив обнять себя за талию ногами. Ахнув, Тэ повис на нем и прислонился носом ко лбу. Животом Джонхен почувствовал, что Тэмин уже завелся, и довольно улыбнулся, сжав бедра крепче. Руки приятно напряглись от веса худощавого тела.       — Кроссовки, — пролепетал донсэн.       — В спальне разберемся, — Джонхен широким шагом прошел в комнату и аккуратно опустил Тэ на разворошенную во время беспокойной ночи постель. Еле сумев оторваться, он стащил обувь и футболку и только тогда посмотрел на Тэмина. Тот сидел на кровати, освещенной светом из коридора, сбросив кроссовки, ссутулившись и опираясь о матрас ладонями. Растерянность отражалась на лице.       Джонхен опустился на корточки и перехватил взгляд:       — Что такое? Слишком устал? Можем не продолжать, просто лечь.       Тэмин закрыл глаза и откинул голову:       — Да, устал чертовски, но не в том дело… Джонг… — он посмотрел на старшего. Губы дрогнули. Он явно сомневался, продолжать ли фразу. Джонхен нахмурился, птица в груди настороженно вглядывалась в Тэмина, сложив крылья.       — Говори, — Джонг потянулся рукой к щеке, но только скользнул по ней пальцами и опустил на шею, не решаясь продолжить.       — Т-ты… уверен? — тенор младшего звучал затравленно.       — В чем? — спросил Джонхен, робко улыбнувшись. — Что можем не продолжать? У нас будет еще куча времени, — Джонг знал, что вряд ли вопрос касается секса, но малодушно ухватился за соломинку.       — Нет-нет, — замотал головой Тэмин. — Я про… ну, это же многое меняет, разве нет?       — Что «это»? — Джонхен догадался, но не выдал себя ни единым мускулом, только большой палец погладил шею.       — Те твои слова. Теперь все по-другому, и я… — Тэмин кашлянул, взгляд вдруг изменился, в нем читалась решимость. — В общем, готов ли ты к серьезным отношениям?       — Я не играл с самого начала, Тэ. Я же говорил, — Джонхен продолжал водить пальцем по теплой коже. Так и тянуло впиться губами, но он медлил.       — Да, но… Сам же знаешь, насколько все сложно. Нам придется постоянно скрываться от ребят, от менеджера. И совсем не так нелепо, как ты делал раньше, — Джонхен вскинул брови. — Да, нелепо, вот, не надо… В общем, Джонг, кхм, ты все обдумал? — Тэмин посмотрел на стену за его спиной с болезненным выражением на лице. Джонхену захотелось обнять и прижать к себе, но он решил дать донсэну договорить. От былого возбуждения не осталось и следа, но на это было плевать. Слова Тэмина резонировали в ушах и царапали сердце. Птица била крыльями и кричала, будто пойманная в силки. — Видеться чаще мы вряд ли сможем, не мне тебе рассказывать. Никакой семьи, детей, даже общего дома. Джонг, я об этом думал очень и очень долго, и для меня это все неизбежно. Я привык, у меня было время смириться, понимаешь? Но ты… Я не… хочу испортить для тебя все, и теперь…       — Помолчи-ка секунду, — перебил Джонг, стараясь говорить громко, чтобы перекрыть нервное верещание обезумевшей птицы. Тэмин с вытянутым лицом замер, по-прежнему избегая прямого взгляда. — Я прекрасно знаю, что сказал. И знаю, что делаю, — ему еле удавалось говорить ровным тоном. Горло сдавило, как после трех часов пения. Джонхен не размышлял о будущем настолько всерьез. В груди снова заболело: донсэн сейчас думал больше о нем, а не о себе. И Джонгу еще сильнее захотелось удержать Тэмина, несмотря на грядущие трудности. Даже если они будут видеться раз в неделю. Даже если от усталости будут умирать оба, и секс будет только сниться. Быть рядом, дышать им, видеть улыбку и помогать на репетициях. Знать, что любишь и любим. Джонхен не ждал многого. Но одновременно хотел всего. Чтобы Тэ был с ним. Чтобы не было никого рядом, ни мужчин, ни женщин. Чтобы любимые пухлые губы целовали его. Чтобы Тэ рассказывал, как прошел день, заливаясь смехом или недовольно ворча. Слушать голос, целовать, обнимать и касаться обнаженной кожи, привычно пьянеть от запаха и вкуса. Джонхен отчаянно нуждался в Тэмине.       Его голос просел, но звучал уверенно:       — Прекрати забивать себе голову. Тэ, — он повернул лицо Тэмина к себе и дождался, пока зрачки посмотрят на него, — я без тебя уже давно не могу. И не хочу, понимаешь? А теперь я наконец разобрался, почему, — не выдержав напряжения, он лукаво сощурился. — Или ты просто хочешь услышать еще раз? В этом дело?       Губы Тэ нервно дернулись в робкой полуулыбке. Рука нерешительно легла на обнаженную грудь, пальцы очертили мышцы и замерли у его сердца. Тэмин прошептал:       — А если да?       Джонхен усмехнулся, чувствуя, как напряжение уходит и тает в воздухе. Он встал на колени, развел ноги Тэмина и устроился между ними, обняв руками за талию. Тэ смотрел на него сверху изучающим взглядом. Джонхен поцеловал выступающую из-под ворота футболки ключицу и проворковал в нее:       — Люблю.       Теплые пальцы оказались в волосах Джонга, где-то над ухом раздался улыбающийся голос:       — Чего ты там бормочешь?       Джонхен хихикнул, поднял голову и посмотрел в искрящиеся глаза Тэмина:       — Люблю тебя, — он потянулся за поцелуем, но на полпути остановился. — Больше не будешь нести чушь?       — Это не чушь, Джонг, — Тэмин насупился. — Ты же понима…       — Ну, все, — Джонхен подскочил и повалил младшего на спину, как мягкую игрушку. Прижав тонкое тело своим весом и не оставив шанса на сопротивление, он поцеловал Тэмина. Языком провел по губам, проник в рот, быстро пьянея от того, что ему отвечают. Наконец он мог напиться вдоволь. Возбуждение вернулось мгновенно, член встал и уперся в пах Тэмина. И, судя по легкому стону, Тэ это понравилось. Но вместе с возбуждением Джонхен чувствовал непривычный восторг, будто оказался на берегу моря сразу после душного концертного зала. Оторвавшись от сладкого, покорного рта, Джонхен задрал полосатую майку и начал покрывать короткими поцелуями грудь. Тэ тихонько пробормотал:       — Джонг… — и вздрогнул, когда с гортанным стоном Джонхен обвел языком затвердевший сосок. Руки Тэмина легли на плечи старшего, дыхание стало громким. Джонг приподнялся и посмотрел на донсэна блестящим взглядом. Тэмин глядел в ответ с ожиданием. Джонхен подумал, что мог бы любоваться возбужденным Тэ хоть всю ночь, — так завораживали хитрые, горящие глаза и пухлые губы, маленькие ладони на плечах, часто вздымающаяся грудь, впалый, упругий живот. Но сейчас до ломоты хотелось прикоснуться к возбужденному члену, откровенно стоящему под тканью мягких спортивных штанов. Недолго думая, Джонг сполз с кровати, одним рваным жестом стянул с донсэна штаны вместе с бельем и с хищным выражением опустил ладонь на горячую плоть. Член дернулся в руке, Джонхен задвигал ею, зацеловывая живот и бедра Тэмина. Он чувствовал, как Тэ чуть подается вверх, слышал сбитое дыхание. Джонхен сжал член крепче — Тэмин застонал. От высокого, требовательного и немного кошачьего стона у Джонга в груди проснулось непривычное чувство, похожее на тянущую жажду. Он торопливо облизнулся и без колебаний сделал то, о чем давно подумывал: обвел языком пунцовую головку. Солоноватый вкус был приятным и дразнящим, а то, как дернулся от неожиданности Тэ, заставило гордо улыбнуться. Тэмин попытался, было, поднять его, но Джонхен обхватил головку губами и не отреагировал. Он на пробу взял член глубже — руки исчезли с затылка, беспомощно свалившись по бокам, и Джонг услышал сдавленное:       — Бож-же… — отчего закололо в паху. Он хотел Тэмина так, что перед глазами помутнело, но сдержался, с усилием концентрируясь, чтобы не отрываться от влажного твердого члена. Джонхен попытался вспомнить, что с ним делал Тэ в самое первое их утро, но не сумел, и поэтому, не спеша, изучал плоть губами и языком. Инстинкт подсказывал, что сразу заглотить глубоко не получится — и он не пытался, ограничиваясь легкими движениями головы. Джонг стал помогать себе рукой, постепенно убыстряя ритм, а когда немного привык к размеру и ощущениям, начал экспериментировать: обхватил член губами плотнее, облизнул весь ствол, пощекотал головку, попробовав сочетать язык с руками. Ему до безумия нравилось чувствовать, как Тэ вздрагивает из-за его действий, а тихие стоны были наградой за старания. Джонхен никогда бы не подумал, что делать минет может быть приятно. Девушки особого энтузиазма не выказывали, хотя были гораздо более умелыми, чем он сам сейчас. Но Джонг осознавал, что для Тэмина весь мир сосредоточился не просто на члене, а на движениях именно его губ и языка, и это так дурманило голову, что хотелось взять крепче, подрочить сильнее, зацеловать и вылизать всего. Съесть, если бы было можно. Он заметил, что руки Тэмина комкают одеяло, а стоны становятся все выше и капризнее. С ухмылкой Джонг облизнул головку, как вдруг услышал:       — П-прости… — руки Тэмина сильно надавили на затылок, заставляя взять весь ствол в рот. Джонхен опустился как мог низко, но все равно не сумел заглотить до конца. И тут Тэмин качнул бедрами. Член перекрыл доступ воздуха, Джонхен подавился. На глазах выступили слезы, но он из упрямства не отстранился, только перетерпел спазм и сжал губы. Руки не отпускали голову, Джонг почувствовал себя полностью во власти Тэмина. Быть покорным ему понравилось, несмотря на неприятные ощущения. Тэ еще пару раз быстро толкнулся в рот и замер, отпустив руки, а Джонхен, оправившись, попытался двигаться в том же ритме. Тэ промычал что-то неразличимое сквозь зубы. Голос звучал томно и требовательно, отчего у Джонга по позвоночнику пробежала колючая волна. Он решил помимо кольца губ помочь языком, поскользил по стволу еще немного — и Тэмин резко дернулся вперед, раздался громкий пошлый стон. Джонхен замер от интонации и ощущений: член пульсировал, заполняя рот вязкой солоноватой жидкостью. Ничего не оставалось, как проглотить. Было странно, язык пощипывало. Руки поглаживали его затылок, почему-то Джонхену не хотелось выпускать обмякший член изо рта. Но, еще немного поиграв языком, он, все-таки, поднялся и лег рядом с Тэмином. Глаза младшего были закрыты. Он глубоко дышал, стараясь прийти в себя. Джонг прильнул к нему и пробормотал на ухо:       — Теперь я знаю твой вкус…       Глаза Тэмина раскрылись и пытливо посмотрели:       — Зачем, Джонги? Это ведь не обязат…       — Захотелось, — перебил Джонхен. Он напрягся, голос стал глуше. — Проблемы?       — Только одна: я могу и привыкнуть… — голос младшего звучал кокетливо, но размеренно.       Джонг ухмыльнулся:       — Что, начнешь требовать минета каждый день?       — Что станешь делать, если да? — глаза Тэ сверкнули лукавством.       — В один прекрасный момент просто съем — и все, — Тэмин фыркнул. — Но до того… потренируюсь, чтобы стать лучше. Еще, — Джонг придвинулся ближе и прижался пахом к бедру Тэ, дав прочувствовать стояк. Голос звучал низко. — И еще… И…       — Хочешь меня? — прошептал Тэмин.       — Хочу только тебя. Постоянно, — Тэ закусил губу. Джонхен вгляделся в уставшее лицо: под глазами уже проявились круги. Он вспомнил, сколько Тэ работает в последнее время, в груди защемило. Джонг отодвинулся. — Но не сегодня, малыш. Тебе… нет, нам нужно отдохнуть.       — Ты уверен? — Тэмин повернулся на бок и обнял Джонхена. Теплые руки погладили спину.       — Еще наверстаем. Это лишь одно утро.       — Ладно, — Тэмин широко зевнул.       Джонхен улыбнулся:       — Вот, видишь.       И снова он обманул: спать Джонг не собирался. Накрыв донсэна легким одеялом, он лежал рядом и смотрел на лицо. Сколько времени, оказывается, можно наблюдать за человеком, пока он спит. Оторваться Джонхен не мог и понимал, что дело именно в Тэмине. Окажись перед ним кто угодно другой: девочка из подтанцовки (он еле слышно хмыкнул) или… да хоть кто-то из группы, скажем, Минхо или Кибом, Джонг полюбопытничал бы минуту, а потом занялся своими делами. Но на донсэна он смотрел, как завороженный. Черты Тэмина разгладились, не было ни напряжения в уголках губ, ни хмурого прищура в разрезе глаз, ни морщинки между бровями — того, что он увидел в танцзале. На лице читались спокойствие и безмятежность, будто младший решил все свои проблемы, или они просто стали не важны. Было даже завидно, сам Джонг вечно просыпался с плотно сжатыми губами и нахмурившись, тогда и замечал, как беспокойные сны отражаются на лице. Но поделать с этим ничего не мог, в конце концов, он и спал-то не так много, так что терпел гримасы, надеясь, что через несколько лет они не сформируются в постоянные морщины. А Тэ… Джонг видел перед собой простого мальчишку, который не переживает ни за будущее, ни за настоящее. А в прошлом у него была только любящая семья и преданные друзья.       Джонхен знал, что в реальности все сложилось не так. Он помнил, как провожал младшего в школу, чтобы его не дразнили одноклассники. Как Тэ до слез тосковал по родителям, отчего у самого Джонга щемило сердце настолько, что однажды он даже чмокнул донсэна в щеку прямо при всех. Хотел утешить, хотя теперь тот простодушный поцелуй привиделся в ином свете. Джонхен попытался вспомнить, было ли в его порыве что-то еще, помимо сочувствия. Он слишком остро реагировал на слезы Тэмина, может, потому, что плакал макнэ довольно редко. В тот раз в груди была давящая жалость и… нежность. Вот ее-то Джонг не замечал, она была настолько естественной, что даже в голову не приходило спросить себя, откуда она взялась и что означает. Когда он сухими губами ткнулся на миг в мокрую щеку, ему хотелось обнять, увести Тэ в сторону и долго успокаивать, но сделать этого на людях он не мог, к тому же, шла съемка их эфира. Поцелуй тут же попал в интернет, поползли слухи… Но Тэмин не реагировал на них.       Даже после Internet War младший не выдал себя ни единым мускулом, когда увидел репортаж Mnet про то, что они, якобы, встречаются. А ведь именно об этом думал сам, наверняка. На прогонах, на сцене, да и в тот самый первый раз, когда они вышли с номером на публику. Всю песню Тэмин пел, как заведенный, а когда подошел к Джонгу, потерся о старшего бедрами, чего никогда не было на репетициях. Всего секунда. А Джонг подумал, что ощущения интересные. Но тут же забыл, как всегда привычно сосредоточившись на выступлении. От воспоминаний перехватило дыхание. Наверное, Тэ плохо себя контролировал. Больше он такого не повторял, держась пусть и на минимальном, но отдалении от тела старшего, а Джонхен старался быть внимательным и не сильно дергать донсэна за волосы. Выступление они попытались обсудить лишь раз. Джонг неловко походил вокруг да около, спросил, все ли устраивает Тэмина в постановке. Младший сверкнул глазами и молча кивнул. С тех пор они лишь механически прогоняли песню на репетициях и аккуратно вели себя на сцене. Лицо донсэна на прогонах выглядело равнодушным, а на выступлениях мимика была заученной, Джонг это ясно видел.       Джонхен не мог вернуться на шесть лет назад, вовремя прозреть и заметить, все понять и остаться с младшим, чтобы тот узнал, наконец, что такое — любить взаимно (хотя в этом и у самого Джонга почти не было опыта). Все, что он мог, — быть рядом сейчас. Спящий с невинным и спокойным выражением донсэн был в эти минуты — или уже часы? — для Джонга дороже всего. Если бы не страх разбудить, он поцеловал бы подрагивающие ресницы, мягкую щеку, сладкие губы. Подумать только, прошла лишь пара месяцев, а Джонхен уже не может представить себе жизни без поцелуев с Тэмином, без мирного сопения рядом, и пусть только время от времени. Он чуть слышно хмыкнул и пробежался пальцами по волосам, стараясь не касаться самой головы. Птица в груди тихо чирикала, наверное, чтобы не беспокоить младшего. Еще немного понаблюдав за любимым лицом, Джонг решился и чмокнул лоб — Тэ дернулся и вздохнул. Старший аккуратно отодвинулся и встал с постели. Подойдя к окну, он рассеянным взглядом посмотрел на дома напротив, кажущиеся перед рассветом одинаково серыми. Сейчас Джонхен словно был окутан сладкой ватой. Кроме теплого дыхания за спиной, ему ничего не было нужно. Он многое бы отдал за простой выходной день (так хотелось провести его в постели с Тэ, болтая, веселясь, занимаясь сексом, смотря фильмы на ноуте, слушая музыку и утопая в руках, губах, запахе), но, судя по графику, им это еще долго не светило. Вздохнув, Джонхен обернулся к кровати и подумал: несмотря ни на что, именно в эту минуту он счастлив.       Джонг сидел в гостиной, пока окончательно не рассвело, и набрасывал небрежные строчки. Вся его любовь рвалась наружу вместе с неуемной птицей, но превратить ее во вменяемый текст не выходило. В конце концов он задумчиво вывел в углу листа: «Любить только тебя» и отложил ручку. Посмотрев в потолок, Джонхен подумал, как сильно перевернулся мир с весны. Его малыш оказался внимательным, заботливым, терпеливым, как никто другой (цифра шесть, рисующая годы ожидания, все еще горела в воспоминаниях), но никогда бы Джонг не подумал, что смелость Тэмина распространяется не только на откровенные номера на сцене. И если бы не решимость младшего, если бы не признание ночью в пустом доме, он бы так и не замечал и не знал, жил в своем сером одиноком мире, бегая от пустых ночей в холодной квартире со скоростью мультяшного дорожного бегуна, удирающего от койота. Именно Тэмин своими маленькими руками изменил его жизнь, и Джонг чувствовал такую огромную благодарность, что не особо представлял, как ее выразить вообще. Потянуло вернуться в кровать и разбудить, зацеловать ураганом, искусать до синяков, заласкать и укутать в одеяло. Но было слишком эгоистично будить Тэ, измотанного репетициями. Теперь Джонхен думал, что идея совмещать SHINee с сольной карьерой не так уж хороша. По крайней мере, для Тэмина. Сам-то Джонг вполне справлялся, и даже с радио успевал, а донсэн… Он еще не привык к такой нагрузке, но самозабвенно рвался вперед, стремился стать еще лучше. Сбивая себе ноги, он делал новый номер, что-то искал… Ради него, ради Джонхена. Птица забила крыльями. Чертыхнувшись, Джонг поднялся. Пусть не зацеловать прямо сейчас, но уж завтрак-то он сообразить сумеет.       Тэмин выполз на запах готового омлета, Джонг обернулся, отвлекся от плиты:       — Зачем встал?       — Пахнет вкусно, — взъерошенный донсэн походил на сонного суслика, поводящего носом. — Или ты хотел в постель принести, а я план нарушил? — Тэмин почесал в затылке и потянулся.       — У меня даже подноса нет, и вообще, нашел официанта, — пробурчал Джонг, недовольный тем, что его так быстро раскусили. Поднос был запрятан глубоко в кухонном шкафчике, так что сходу распознать вранье у Тэ бы не вышло.       Тэмин прошлепал к нему и обнял теплыми руками за талию. Все напряжение в спине мгновенно ушло, плечи Джонхена опустились, он был готов расстелиться по этим ладоням и стечь вниз безвольной лужицей. За ухом раздался тихий сонный шепот:       — Спасибо, хен, — а Джонг услышал в интонации только «люблю». Сердце ухнуло куда-то в район коленей, птица раскрыла клюв, глотая воздух. Джонхен ослабевшими руками выключил плиту, чтобы не спалить завтрак.       — Не за что, — прохрипел он и погладил любимые пальцы. Джонг был в секунде от того, чтобы наброситься на Тэмина, воплощая свою идею о цунами поцелуев. Он уже хотел обернуться, как вдруг Тэ положил подбородок на плечо:       — Хен… Подождешь еще пару деньков?       — С чем, с поцелуями? — Джонг не сообразил, что ляпнул, но уже было поздно забирать слова назад.       Тэмин отлип от него и вылупил глаза:       — Чего?       Джонхен демонстративно зевнул и смущенно пробормотал:       — Я совсем не спал… Несу черт знает, что.       — Расскажи-ка мне про поцелуи, — конечно, от Тэмина так легко не отделаешься. Донсэн стоял, чуть наклонив голову влево и внимательно изучал вконец растерявшегося хена.       Джонг вздохнул, сдался:       — Ладно, ладно. Я не спал и думал о том, как все изменилось и как… Я тебе благодарен. Чуть не полез будить и целоваться, вот и все, — от разговора о поцелуях птица защебетала.       — Так чего не полез? — руки снова обвились вокруг его талии, мочка уха оказалась в горячем рту, зубы легонько прикусили — волосы на предплечьях Джонга встали дыбом.       — Тебе н-надо иногда спать, Тэ, — прошептал он, сдерживаясь из последних сил, и в конце концов смалодушничал, решил сменить тему. — На что просишь пару дней-то?       Тэмин выпустил мочку — Джонхен еле заметно выдохнул — и сказал:       — Знаешь, я все думал о том, что именно хочу показать. А тут мне приснилось кое-что, и я, кажется, знаю теперь, как я хочу это показать. Так что смогу тебя позвать через несколько дней, посмотришь.       — Видишь, сегодня сон для тебя важен, — Джонг потянулся рукой к макушке, но донсэн отпрянул и посмотрел на него, сощурившись. В голосе младшего звучало капризное недовольство:       — Поцелуи тоже важны.       Джонхен хмыкнул и слабо улыбнулся:       — Я на тебе синяки оставлю в один прекрасный день.       — Да хоть сегодня!.. — птица верещала в полный голос, а в груди Джонга разливалась бешеная радость. Он заметил, как Тэ сильно зажмурился. — Ты… придешь посмотреть?       Джонхен ухмыльнулся:       — Куда я денусь.       Тэмин шагнул назад, насупившись:       — Нет, — строгий голос чуть дрогнул. — Ты… хочешь посмотреть?       — Тэээ… — протянул Джонг. — Очень.       — Целуй, — скомандовал Тэмин.       Забытый омлет остывал на сковороде.