***
Сюэ Ян: Убогая тропинка — не тропинка, так, место, куда коню можно было поставить копыто — петляла среди валунов и эхо, не гулкое, но приметное, прыгало по их бокам. Над головой посвистывал ветер, должно было быть холодно, но бросало в жар. Левая нога невыносимо болела. Хотелось сползти из седла прямо здесь, даже если бы навсегда пришлось остаться меж этих скал, под этим злым звёздным небом… Впереди раздался шорох. Тихий, едва уловимый… Крапчатый замер, а взгляд седока впился в ночную мглу. Мелькнуло что-то белое… Птица? Зверь?.. Неужели кто-то из олухов Вэнь Чао решился-таки разузнать здесь дорогу?.. Почему ночью?.. Конь и всадник не двигались с места, белёсое пятно, отчаянно вжимавшееся в камни, но так и не способное в них укрыться — тоже. Человек? Да, похоже, человек… Чем дольше взор шарил во тьме, тем различимей становилась его фигура. Человек… Здесь. Ночью. Похоже, один. Прячется… В голове ещё бродило всякое, но сердце, переполняя предчувствием восторга, а от этого и стыдом и злостью на самого себя, уже колотилось как безумное…***
Сяо Синчэнь: Всадник не шевелился. От его фигуры, совершенно чёрной, по спине Сяо Синчэня пробежал холодок. Мысли метались: «Увидел?.. Не увидел? Тогда почему стоит?.. А если увидел — почему молчит?.. И что будет делать? Позовёт?.. Выстрелит?..» Подняться по тропе, сперва вымокнув в озерце в отчаянных попытках просто до неё дотянуться — хорошо, хватило ума оставить на берегу под камнем платье, нижние юбки и башмаки — а затем обдирая колени, плечи, локти, срывая ногти о скалы, стоило огромных усилий. Потом ещё пришлось протискиваться по узкой расщелине — настоящему шкуродёру — и долго красться между кривых, высоких каменных столбов… неужели всё ради вот этой встречи? — Хватит прятаться, выходи… Не самое худшее, что могло случиться, но от голоса — не осталось последних сомнений, что это был Сюэ Ян — ноги будто приросли к земле. — Выходи, моя сладкая… — и следом раздалось глумливое хихиканье. «Откуда он знает, что это я?..» Время текло, а сил отлепиться от скалы всё не было… Как говорила мисс Цзян: «Так смотрел, так говорил, что будто сил и воли лишилась…»? — Ну, нет, так нет! Видно, мне померещилось… — всадник тронул поводья, крапчатый сделал шаг, — Но на всякий случай… Лязгнул металл и в голове Сяо Синчэня мелькнуло: «Он меня застрелит!» Нужно было взять себя в руки… не ради собственной жизни — мисс Цзян Яньли, если он сейчас даст себя так глупо прикончить, опять останется здесь совершенно одна!***
Сюэ Ян: — Нет!.. — бледная тень возле валуна поднялась и, простирая вперёд руки, сделала осторожный шаг навстречу, — не надо… В свете звёзд было не различить подробностей, но и от того, что разглядеть удалось, к горлу Сюэ Яна подкатил ком — на девице были только корсет и, под ним, рубашка до колен. Похоже, мокрая, потому что отчаянно липла к ногам. Значит, маленькая сучка сумела подняться по тропе у воды? А вэньские ублюдки? Дрыхнут? Или ослепли?.. — Что же ты сразу не выходишь, моя сладкая?.. — Простите меня. Я… вы меня напугали… — Напугал? Ха-ха-ха! Поймав тебя здесь, моя маленькая сладкая сучка, тебя стоило бы сразу пристрелить!.. Ну, расскажи мне, что ты здесь забыла? Пошла за водой и заблудилась? Потупилась. — Снова будешь молчать — всё-таки пущу тебе пулю в лоб! — Вы же… — прошелестела в ответ. — Что? Громче говори! — Вы… вы же сами говорили, что хотите, чтобы я встретила вас, когда вы вернётесь…***
Сяо Синчэнь: Висельник сложился пополам. — Ты… — он всё хохотал и хохотал и не мог остановиться, — Ты… Не могу!.. Ты… Ох! До слёз!.. Ты… Какая же ты… ведьма!.. Сука!.. Настоящая горячая сука!.. По всему выходило, что последнее надо было считать за комплимент… — … И он ничего тебе не сделал? — Нет, мисс Цзян… — Уму непостижимо! — Когда насмеялся вдоволь, сказал: «Иди сюда, поехали обратно!» и, как я понял, хотел усадить меня коню на холку перед собой или себе на колени, но для этого ему пришлось бы спуститься, а рана это сделать не позволила… Цзян Яньли вздохнула: — Но пригрозил, что ещё припомнит?.. — Нет. Заявил: «После такой откровенной наглости нужно быть полной свиньёй, чтоб не спустить тебе этого приключения!» и ещё сказал, что другого от меня и не ждал… Вот это дурно. Не знаю почему, но он так… мне кажется, он что-то подозревает, нужно быть осторожней… Но это всё не главное. Тропа… — Тропа?.. — Да. Тропа… Тропы! Их — две!.. Мисс Яньли, изумлённо вскинув брови, показала два пальца. — Да. Мы вернулись совсем другой дорогой. Там два пути. Правда, подняться ни по одному из них, как мне кажется, лошадь не сможет… только спуститься… одним… и то — с трудом… а по тому, которым поднялся я, вы не подниметесь. Но о нём никто не знает — кроме нас с вами — и там есть эта расщелина… думаю, в ней можно будет спрятаться и переждать… — Поиски?.. — Верно. Надо будет только ещё раз проверить, и её, и перепутье, где встречаются обе дороги. Нужно подняться ещё раз и пройти по обеим… Мисс Яньли же долго качала головой и «ничего не сделавший» висельник удивлял её даже больше обилия прежде неразведанных троп вокруг родника. Всякий раз, когда она тихонько повторяла: «Ничего?.. Непостижимо!..», Сяо Синчэню хотелось провалиться сквозь землю: всё же ночная встреча прошла не совсем… спокойно… Уже у озерца, напялившись самым бесстыжим образом на то, как «его сладкая» спешно облачалась в платье и башмаки, Сюэ Ян хмыкнул: — Встретить, это, конечно, славно, но как же «броситься мне на шею»? Разве уже тем, что ты ещё жива, я это не заслужил? — и поманил к себе пальцем, а стоило подойти — нагнулся, вцепился в волосы и… Губы у него были горячие — просто как огонь! — шершавые и жадные, а оторвать их от своих оказалось нелёгкой задачей… — Свинья! Животное! — Ха! Мне тоже понравилось, моя сладкая!.. Не кривись, будь ты недовольна — кусалась бы посильней!.. Определённо, слышать о таком безобразном, по-настоящему срамном происшествии мисс Цзян Яньли было, конечно, совершенно ни к чему…