***
Сяо Синчэнь: Сюэ Ян фыркнул: — Вот как? Ну, тогда… — губы сложились в небрежительную улыбку, а взгляд принялся искать что-то позади Сяо Синчэня, — прощай! — Прощай и… — Сяо Синчэнь запнулся. Почему-то на сей раз не хотелось пожелать мальчишке свернуть себе шею… — И? В горле запершило. — Всякое случается… Сюэ Ян, снова фыркнув, скосил глаза: — Да ну?.. — Да. Будь… Ухмылка исчезла. Мальчишка, кривясь, нагнулся в седле и то ли от его слов, то ли от дыханья на собственном ухе сердце Сяо Синчэня бухнуло точно молотом о наковальню. — И ты… осторожней…***
Ван Линцзяо: Утренние сборы прошли для мисс Ван Линцзяо как в тумане. Вокруг шумели, бегали, седлали свежих коней, готовили оружие — ублюдок Сюэ Ян процедил сквозь зубы, что знает, где в пещере люди Вэнь Чао держат собственные коачганы, так что позаимствует пару штук… — наполняли водой, провизией, патронами, дробью и всем необходимым фляги и седельные сумки… мисс взирала на это безучастно, почти раздавленная скорбными новостями. И лишь когда этот подлец, задерживая верных людей, полез лобызаться со своей свиномордой дрянью, вознегодовала: — Что за блядство! Люди… Сюэ Ян огрызнулся: — Пусть едут — догоню! — и по-хозяйски бросил, — Ты уж проследи здесь за всем и за всеми… Мисс Линцзяо тоже перебила: — Без тебя знаю! — …как следует, проследи!.. Посланник Старого Вэня тронул коня, а за ним — и прочие… Проводив «чёртову дюжину», Ван Линцзяо прошипела: — Янганьджу… — и не поленилась отвести душу. Расстраивало только, что плоскогрудая свинья, сколько не трать на неё сил, никогда не плачет и не орёт… Возможно, ещё и поэтому очень хотелось — в тот день, как никогда — отдать её верным людям, глядишь, всё же нашлось бы, хоть с полдесятка, охотников натешиться и с такой уродиной! Вот только потом… Что с ней самой сделал бы потом этот подлец Сюэ Ян, не хотелось даже пытаться представить… Три дня прошли точно со стволом у виска. От переживаний у Ван Линцзяо ныло сердце и болел затылок, а пару раз — под утро после бессонной ночи — накатывала такая тошнота, что невозможно было подняться с постели. О каком порядке тут могла идти речь? Конечно, олухи распустились… Четвёртое утро началось с воплей. — Мисс Цзяо! — Лысый Лю, брызжа слюной, тряс за руки, — Мисс Цзяо! Мисс!.. — Какого?.. — Девки! — Что? — Ван Линцзяо вырвала ладони из потных пальцев. — Девки!.. Девок нет нигде! — Не может быть! Поиски — просто беготня по пещере и вокруг — ни к чему не привели. Обеих пленниц не было. Никак внятных следов не было тоже… Опомнившись, мисс Линцзяо велела пересчитать лошадей. Все, что должны, были на месте. Это немного успокоило — куда бы ни подались беглянки, сделали они это на своих двоих! Но вот — куда? Мисс ещё раз допросила людей, в ночь дежуривших у выходов — все клялись, что не сомкнули глаз, но верить, по опыту, можно было только Хмурому Паню, что стоял с братом у Малого Бокового… Значит… Ван Линцзяо заколотило… — Кто… Олухи тоже затряслись: — Мисс?.. — Кто… Кому из вас этот подлец показывал тропу у родника?.. Отвесив Лысому Лю — раз уж это он принёс дурную весть! — дюжину смачных оплеух, мисс Ван Линцзяо смогла, в конце концов, взять себя в руки. Полдесятка дураков были посланы по тропе от Малого на случай, если и вдруг Хмурому случилось всё же задремать. Столько же — от Большого по ущелью к роднику. И ещё столько же — осмотреть всё вокруг Главного, а почти все остальные — в прерии — откуда знать, в какую сторону могли направиться мерзавки! Шестерым последним мисс Линцзяо доверила снова перерыть пещеру — найти вышло только брошенный девкой Цзян кринолин… Люди от Боковых вернулись с новостями: за Малым, на Узкой тропе, провалился мост, а возле воды действительно было натоптано, но вот ночью или ещё с вечера, понять не представлялось возможным. Поднявшись же по крутой каменистой тропке, вокруг которой было столько шума, и, облазив узкое плато, утыканное высоченными кривыми валунами, никаких новых следов сыскать не удалось. Мисс Ван Линцзяо сплюнула: — Чёртов паникёр… Выходило одно из двух: или обе беглянки ночью свалились в пропасть, или пропажу надо было искать на равнине! Отбросив излишнее жизнеутверждение, Ван Линцзяо приказала остаться при себе — кроме раненых — четверым, а прочим — тоже выметаться в погоню! — …спокойно, я не хочу стрелять… — собственный кольт мисс Линцзяо — карманная модель, тридцать четвёртый калибр, рукоять в перламутре — упирался хозяйке в затылок, — Не шевелитесь и ни с кем здесь не случится дурного… Хмурый Пань дёрнулся было, но мисс сдавленно всхлипнула… …откуда взялась свиномордая мразь, понять Ван Линцзяо так и смогла. Просто мазнула глазом по пещере и приметила знакомую фигуру. — Ты? — визг вспорол тишину, — Да я!.. Девка, ни слова не говоря, бросилась пумой… Рука сама нащупала револьвер, чиркнул курок, звякнул спуск, но сдали нервы и пуля ушла в сторону, а прежде, чем вышло взвести второй раз, Янганьджу оказалась рядом и удивительно легко выхватила из руки оружие… — …я тебя… Уродина! Мразь!.. Из-под земли достану!.. — Спокойно, мисс… А вы, господа, разряжайте! Все! Спокойно, я подожду… И все патроны на пол! А оружие ко мне! Ко мне киньте!.. Семеро мужчин, косясь то на мисс Линцзяо, то друг на друга, не спешили повиноваться. Хмурый буркнул: — Где Цзян?.. Янганьджу нервно перебила: — Я просто хочу отсюда уехать! Я не желаю никому вреда… Разряжайте!.. У Ван Линцзяо едва не подкосились ноги: «Просто хочет уехать и так визжит? А что, если вторая… Блядское племя! Если Цзян свернула себе ночью шею в ущелье… Что же… как… что же теперь?..». Трясясь от ярости и страха, мисс Ван Линцзяо разразилась бранью. — Спокойно, мисс… — кольт у затылка дрогнул, — если мне… не оставляйте меня без выбора… «Если дура Цзян всё равно уже сдохла, стоит ли за возможность прикончить эту суку платить сейчас собственной жизнью?..» Мисс Линцзяо прошептала: — Разряжайте… Когда барабаны были опустошены, а револьверы отброшены, поганая девка приказала одному из людей Ван Линцзяо связать остальных — и не стыдилась поучать: «Аккуратней, не слишком туго… вы же пережмёте ему жилы, плоть вокруг раны омертвеет…» — а после этого — выгнать из пещеры почти всех лошадей, кроме парочки, что подошли к ней сами, стоило только этой дряни поцокать языком. Затем позвала: «Мисс Цзян! Садиться!», и при виде второй мерзавки гнев и отчаяние застили Ван Линцзяо глаза. «Цзянское отродье живо! Но если сбежит…» Мисс Линцзяо зашлась отчаянным воплем и, резко оборотясь, уцепилась за сжимавшую оружие руку. — Хватай! — единственный «союзник» бросился было на подмогу, — Нет же! Хватай суку Цзян!.. Рука с револьвером дёрнулась — мисс сжала пальцы что было силы — а вторая толкнула Ван Линцзяо в грудь… Животный страх крутил и разрывал всё нутро — выстрелит! Вот сейчас самое время… За спиной раздался истошный писк: — Синчэнь!.. — и новый — резкий и очень сильный — тычок заставил мисс Ван Линцзяо, разжав пальцы, повалиться на землю. Над самым ухом грохнул выстрел. Мисс Линцзяо в ужасе закрыла голову руками… Когда Ван Линцзяо осмелилась обернуться ко входу, её несчастный помощник корчился на полу, зажимая простреленную ногу, а обе мерзавки были уже в седле. — ТВАРИ! Но никто из девок, конечно, и головы не повернул… — Пошёл!.. Скорей, мисс Цзян! — и под сводами остался только цокот копыт… Мисс Линцзяо, не поднимаясь с земли, спешно сунула руку в декольте, и в ладони полыхнул осколок солнца: — Тупая мразь… Кто же носит с собой один кольт?..