Объект вожделения – школьница

      Дейзи покинула кабинет директора и выбежала в коридор, иногда звонко выкрикивая имя Нэдлера, что спешно удалялся всё дальше, скрываясь за дверьми открытых кабинетов и старшеклассниками, которые пару минут назад услышали звонок с урока.       — Ты теперь всегда будешь от меня бегать? — проговорила девушка, слегка отдышавшись, и зашла в кабинет зарубежной литературы.       — Не «ты», а «Вы»! Во-первых, давай будем соблюдать субординацию, а во-вторых, встреча с директором окончена, следующий урок у нас только завтра. Что ты делаешь здесь?       — Что не так? — забеспокоилась старшеклассница и уселась на стол прямо перед учителем, вынудив его отодвинуться на своём стуле ближе к стене.       — Да всё не так, Дейзи! Оставь меня в покое уже. Ты ученица, а я учитель. Что мне сделать, чтобы ты от меня отлипла?       — Ну, хочешь, я перейду в другой класс, ладно, так и быть! Тогда мы будем вместе? — Литтлтон попыталась взять мужские руки в свои, но Грэг резко отпрянул.       — Да не будем вместе мы никогда, как ты не поймёшь? Дело совсем не в том, что ты моя ученица, а в том, что не нравилась мне никогда! Прекращай весь этот цирк, и давай уже сосуществовать нормально.       — Не нравилась? — пропищала Дейзи и уловила только мужское молчание в ответ, — А я все равно тебя добьюсь! И ты меня полюбишь ещё, хочешь того или нет! — и умчалась прочь, с гулким свистом хлопнув дверью.       — Умалишённая! — прошептал вслед ей учитель.       Через несколько часов рабочий день Грэга закончился, и он уже собирался покинуть школу, навсегда позабыв о приглашении на ужин от миссис Литтлтон. Однако стоящая наперекор главного входа школы красная «Феррари» тут же испортила ему настроение и перечеркнула все возможные планы на вечер.       — Мистер Нэдлер! — Элизабет вышла из машины и помахала рукой, привлекая к себе его внимание. Словно её огромный красный джип и писклявый голос было сложно заметить при дневном свете и практически полной тишине маленького Грэйсенвуда.       — Да когда же это всё уже закончится? — пробубнил себе под нос Грэг и поплёлся к машине, прекрасно зная, что, как и всегда, не найдёт в себе духу отказать.       Он сел на пассажирское сиденье, нервно обернулся, боясь увидеть сзади Дейзи, затем и облегченно выдохнул.       — Прекрасно выглядите, Грэг. — промурлыкала женщина и вывернула руль в сторону, пытаясь развернуть машину.       — Это я должен был сделать комплемент, но спасибо. — мужчина сидел смирно, и колени его были плотно прижаты друг к другу, словно он чего-то боялся или в компании женщины находился впервые.       — Так что же вы молчите? Или я не так хорошо выгляжу? — Элизабет заулыбалась и повернулась к Нэдлеру, ненадолго отвлёкшись от дороги.       — Нет, конечно нет! Вы тоже выглядите замечательно! Ваше платье, туфли, и… Что там на вас ещё надето? Волосы? — его дыхание немного участилось.       Грэг нервно стучал языком о зубы и нёбо, пытаясь вытеснить изо рта красивый комплимент, но сумел только насмешить Литтлтон своим глупым стеснением и излишней нервозностью. Женщина всё-таки поблагодарила его и не стала развивать диалог дальше. Смекнула, если вдруг Грэг не поймёт одну из её шуток, то подумает, что Элизабет хочет вывезти его в лес, и выпрыгнет из машины прямо на ходу. Женщина взглянула на Нэдлера в этот раз как-то по-другому, словно рядом с ней сидел не мужчина с высшим образованием, а одноклассник её дочери, которого она подвозит домой. Женщина невинно усмехнулась своим мыслям и повела машину дальше к дому, попутно разглядывая кривые и узенькие улочки родного Грэйсенвуда.       Этот городок не славился ничем, обыкновенный пригород Джексонвилла. Он был поистине маленьким, при желании его можно было обойти вдоль и поперёк за один день, поэтому он никогда даже не отмечался на картах штата. Зато каждый учебный год, когда на уроках географии ученики получали новые атласы, первым делом красным маркером отмечали Грэйсенвуд на юге Флориды. Это стало некоторой школьной традицией, наряду с осенним балом и тошнотворной, ничем каждый раз не отличающейся речью директора по праздникам.       Элизабет припарковала автомобиль у дома и, забрав из багажника пару сумок из супермаркета, направилась в дом, ожидая, что Грэг поможет ей, но Нэдлер додумался использовать свою мужскую силу и выхватить пакеты из женских рук, только когда Элизабет подпирала их костлявой коленкой, пытаясь параллельно найти ключи от входной двери в своей крохотной сумочке.       — Очень милый интерьер. — пропустил на выдохе Грэг и позволил себе осмотреться.       В доме Литтлтон пахло молоком, ванилью и, казалось, свежей дыней. Вся гостиная, что попадала в зону видимости сразу со входа, была заставлена живыми цветами в винтажных металлических горшках и приобретала образ крохотной оранжереи. От одного только вида расставленной мебели и повсеместно развешанных зеркал, что придавали всему первому этажу просторный вид и какую-то интересную композицию, сразу становилось понятно, что в доме не живёт ни один мужчина. Грэг понял, что весь дом находится только в распоряжении Дейзи и Элизабет.       — Это гостиная, а наши спальни, ванная и туалет на втором этаже. Дом построен по старому образцу, задумка такова, что при проникновении в дом разбойников, все ценные вещи и люди будут наверху, поэтому гостиная такая большая, а на первом этаже кроме этой комнаты и кухни больше нет ничего. — она натянуто улыбнулась и предложила мужчине тапочки.       Рядом с двумя парами крохотных розовых тапочек и красных с перьями и небольшим каблучком Грэг заметил обыкновенные чёрные, что наверняка предназначались для гостей, и обул их перед тем, как пройти на кухню. Возле хозяйки дома бегала маленькая белая собачка, очевидно старый шпиц, и постоянно тонко тявкала.       — У вас есть питомец? Не могли бы вы его убрать ненадолго? У меня дикая аллергия. — проговорил Грэг, показательно потёр нос, и хотел уже было удалиться из кухни, но миссис Литтлтон в ту же секунду выпустила собачку на задний двор.       — Слышала, вы совсем недавно переехали в Грэйсенвуд, чем же вас привлёк наш славный городок? — спросила женщина, полагая, что Грэг не сумеет начать диалог первым.       — Я принял участие в программе университета «Молодой Учитель» и узнал, куда отправлюсь только за несколько дней до самолёта. Словом, оказался здесь по чистой случайности. Попробую отработать в школе три года, как положено, и вернусь в родной Гарвард уже с небольшим опытом.       — Это очень здорово! Я бы тоже хотела стать педагогом, но увы — приходится сидеть в тесном кабинете и руководить идиотами, которые ничего сами не умеют. — она вымученно улыбнулась и положила в холодильник сетку с двумя апельсинами.       — А где вы работаете? — спросил Грэг, переступая с ноги на ногу, всё никак не решаясь предложить свою помощь.       — Я главный редактор газеты «ГрэйсенТаймс», может слышали? Это наша, городская, никому не нужная. — она слегка посмеялась и закрыла дверцу холодильника.       — Так вот в кого у Дейзи такое рвение к литературе?       — Ну не сказать, что прямо рвение! Маргарет просто ничего не понимает в математике, и другого ей не остаётся, только лишь литература. — женщина поставила в духовку индейку и включила жар.       — А вы всю жизнь проживаете в Грэйсенвуде? — спросил Грэг, направляясь в гостиную за Элизабет, как игрушечный цыплёнок на верёвочке.       — О, нет, как раз с рождения дочки, почти семнадцать лет, получается. Поначалу я жила в Джексонвилле вместе с Мерлином, отцом Маргарет. — Элизабет вскинула бровями так, будто всерьёз ненавидит говорить обо всём этом, — Жили мы неплохо, но слишком были не приспособлены для самостоятельной жизни, мне кажется. Молоды, может? В общем, как только Мерлин узнал, что я беременна, тут же уехал в очередной музыкальный тур по штату. Разумеется, возвращаться этот кретин не собирался, а мне ничего не оставалось, кроме как понять, что с трусом и псевдо-рокером свою жизнь делить не получится. Разбитая, безработная и одинокая, продала нашу квартиру и переехала в Грэйсенвуд, здесь уже обустроилась, родила, и, в принципе, сумела построить свою жизнь так, как захотела.       — Развиваться в маленьком городе, наверное, очень тяжело? — робко спросил Грэг, пытаясь пропитать свой голос соком сострадания.       — Отнюдь! — задорно ответила миссис Литтлтон и уселась на большой, мягкий диван.       — Правда?       — Конечно! Здесь я впервые почувствовала себя дома. Маленькие города, наполненные только теми, кто видит радость в ранних утрах, леденцах и внезапных приливах, исцеляют все печали. Не знаю, кем была бы сейчас, если осталась бы в Джексонвилле, и какой бы сейчас была моя Маргарет.       Диалог Грэга и Элизабет продолжался не очень долго. Через полчаса миссис Литтлтон удалилась на кухню, достала из духовки индейку и начала сервировать стол как раз в тот момент, когда в дом влетела Дейзи. Она скинула с плеч белую вязаную кофточку и спортивную сумку, бросила браслеты на тумбочку для обуви, продолжая подпевать какую-то песню, что играла сквозь её наушники и замерла, когда увидела на диване Грэга, прервав своё пение на полуслове.       — Прив… Здравствуйте… — проговорила школьница, когда в гостиную вбежала её мать с огромным дымящимся блюдом.       — Проходи, Маргарет, ты как раз к ужину.       Грэг был практически уверен, что Дейзи откажется и обиженно поднимется в свою комнату, но она лишь бросила на мать свирепеющий взгляд, и на дне её зрачков вдруг сверкнула зарождающаяся ненависть и огнище ревности. Девушка нырнула ножками в те самые розовые тапочки, что Грэг заметил у входа, и вдруг выдала:       — С удовольствием.