Объект вожделения – школьница

      — Как тебе пьеса? — спросила у девушки, слегка скрывая свой пытливый взгляд, который направляла в лицо Грэга.       — Отличная пьеса. — кратко выплюнула Дейзи, и Грэг, быть может от шока, отпустил девичью руку только сейчас.       На момент между ними всеми настала тишина, отец Беттани стоял где-то отстранённо позади, миссис Эванс нервозно переступала с ноги на ногу напротив, а злополучный автобус, как назло, так и не приезжал. Понимать, что сейчас, как минимум, ещё двое знают о запретной связи Дейзи с Грэгом, было непонятно страшно. Можно было подумать, что уже сегодня вечером обо всём узнает родительский комитет, Элизабет, дальше учителя, директор и даже полиция, если бы не один момент.       — Маргарет, познакомишь нас? Она понятия не имела, кто такой Грэг, мистер Нэдлер, и как выглядит хоть один из учителей её чада. Шейла знала только какого-то неизвестного любовника подруги её дочери, и в ту самую секунду Нэдлер, который буквально медленно белел от страха, вдруг снова зарумянился и, не рискнув назвать своего настоящего имени, вдруг промямлил:       — Чарли. — довольно быстро среагировал.       — Приятно познакомиться, Чарли. Знаете, мы с Беттани немного занимается антропонимикой, и могу сказать, что ваше имя означает «смелый и мужественный». — Шейла разулыбалась.       Грэг кивнул и незаметно стал всматриваться за женскую спину, пытаясь выследить автобус или хотя бы какого-нибудь мальчишку на велосипеде. Казалось, он взаправду уселся бы на раму и укатился далеко-далеко, подальше от этих неловкостей с послевкусием его обрушающейся репутации.       Горячо ожидаемый автобус наконец показался вдали красным пятном, и Дейзи, попрощавшись с миссис Эванс, любезно пустила её пройти в салон вперёд вместе с мужем, чтобы поиметь возможность сесть от них как можно дальше.       — Эта женщина — мать Беттани Эванс, да? — спросил Грэг тишайшим шёпотом.       — Шейла, да, но ты не волнуйся. Она никогда не узнает, что ты наш учитель. С сегодняшнего дня и до конца своей жизни в её глазах ты смелый и мужественный Чарли. — она посмеялась и обняла его руку.       — Ты уверена?       — Абсолютно. Прекрати дрожать. —девушка провела кончиками пальцем по его руке, унимая пробудившиеся мурашки.       Дорога выдалась ещё более изнурительной, чем ожидалось: Грэг зачем-то постоянно просил Дейзи обернуться, чтобы поглядывать на мистера и миссис Эванс. Литтлтон совсем не понимала, чем это могло бы им помочь даже в случае того, если бы они всё прознали, но всё равно каждый раз поворачивалась и успокаивала своего новоиспечённого Чарли.       Они распрощались прямо на Грэйсенвудском автовокзале. Дейзи не настаивала на том, чтобы Грэг её проводил, а он, видимо, и не собирался обзавестись ещё большим количеством свидетелей своего дичайшего, как он думал, преступления.       — Спасибо за вечер. — поблагодарил её Грэг.       Конечно, сейчас ему выпал идеальный момент для прощального поцелуя, приглашения на чай или для любого рода признания, просьбы прощения или комплимента. Он мог бы сказать всё, что угодно, но почему-то молчал, сквозь ресницы всматривался в налитое детской непосредственностью девичье лицо, перебирал пальцами и разочаровывался в себе с каждым вздохом всё больше. Что-то хмурое и воспалённое он скрывал между извилинами своего большого мозга и под самой кожей и в который раз доказал себе, что отвратительно глуп в любовных делах и нежностях, а ещё непримиримо не уверен в себе.       — Следующее свидание за тобой. — отшутилась Дейзи, застеснявшись и слегка обидевшись на его гнусное молчание, а Грэг лишь улыбнулся, ничего не ответив. Что ж, в любом случае это лучше, чем отказ, казалось бы.       Следующий день Дейзи, как это иногда бывало, пребывала в настроении незыблемой радости. Кто бы мог подумать, что сам Грэг Нэдлер захочет её поцеловать?! Парнишка, чьи мужество и смелость уместились бы в спичечный коробок, уже наполненный спичками как минимум на половину.       — Он, однозначно, что-то почувствовал. — сквозь улыбку пробубнила Дейзи и пропустила в себя полстакана горячего какао с топлёным молоком.       Она натянула белые носки чуть выше и, неуклюже выпрямившись, сладкими осадками пролистывала в памяти вчерашний вечер. Казалось, тусклейшие мечты Дейзи о Грэге смотрелись бы в тысячу раз красочнее всех любовных сюжетов, которые талантливейший сценарист или обречённый одиночка могли бы себе представить. Она радовалась тому, что добилась хотя бы толики его симпатии, но ещё не понимала, что ей предстоит целая война за отчаянное, хотя бы отчасти смелое, его согласие перешагнуть через страх и согласиться на все её обаятельные и сумасводящие проявления чистоводной, теплеющей, практически слепой любви. Пока Грэгом движет стыд, опасение и паника, Дейзи овладевает дерзость, пыл и безрассудный оптимизм. Она готова прыгать через костёр и прямо в него, пока Грэг еще не готов даже на это смотреть, не то чтобы прыгать тоже.       Сегодня утром Грэйсенвуд напоминал затопленный муравейник. Смытые практически напрочь клумбы вдоль лужистых дорог, грустнеющие с каждой секундой всё больше скрючевшиеся прохожие и отвратительная серая дымка апатии, что густела над их головами, описывали город сегодня во всех его красках. Дейзи шаловливо поглядывала в окно, пританцовывая на кухне, и знала, что ничто не способно испортить её настроение.       — Чего такая счастливая? — прокричала Элизабет с улыбкой, надеясь, что дочь услышит её сквозь открытую форточку кухонного окна, и пыталась завести двигатель авто, чтоб отвезти Дейзи на уроки.       — Беттани, наконец, родители отпустили на ночёвку к Тренту. Жду сегодняшнего вечера, больше, чем собственного дня рождения. Кстати, буду поздно. — ответила девушка через десять минут, выправляя волосы из-под ремня безопасности.       — Тебя забрать?       — Даже не вздумай.       — Постой, Трент? Это тот, кто подходит тебе по имени? — Элизабет улыбнулась.       — Мам, и ты туда же? Прекращайте эту клоунаду. — Дейзи могла бы развернуться к окну и игнорировать мать всю поездку, но из-за своего потрясающего настроя на сегодняшний день и разрывающейся от любви ко всему в этом мире души просто посмеялась.       Небо сулило тучами, как бусами в коробке из-под печенья, и в принципе все составляющие плохой погоды решили разгуляться именно в Грэйсенвуде — самой солнечной точке Флориды. Казалось, гроза и грязь просто обязана была выйти на свою практически единственную смену в году, потому что всё тепло Дейзи попросту вобрала в себя. То, что Грэг делал с ней сложно назвать сумасшествием. Слово, олицетворявшее ублажение такого масштаба в мире ещё не придумали, и любой оргазм, каким бы он не был, с этим точно не мог сравниться.       Дейзи попрощалась с матерью, спешно покинула стреляющий своим алым цветом автомобиль и ворвалась в школу.       — Как ты? — вдруг спросила Эванс, отвлекая Дейзи от новой темы по литературе, которая была ей немного меньше интересна, чем Грэг, закатывающий рукава рубашки по локоть крайне медленно.       Предплечья его немного блестели, словно были обмазаны светлым цветочным мёдом.       — Чувствую себя рыбаком, который всю ночь просидел в лодке, не упуская надежды поймать рыбу, а под утро, наконец, поймал крохотную макрель. — проговорила Литтлтон, лишь подведя голову к подруге, не отрывая взгляда от Грэга.       — Это ты, я надеюсь, о том самом Чарли? — она пыталась скрыть улыбку за плотно стиснутыми губами.       — О, Чарли? Прости, я хотела тебе рассказать сама, но, видимо, твоя мама меня опередила. — Дейзи посмотрела на Бетт и натянуто улыбнулась.       — Плевать! Если он действительно Чарли, то я в восторге! Мама рассказала мне всё в мельчайших подробностях! Говорит, что высокий, симпатичный, вроде как американец. Когда познакомишь? — Беттани еле сидела на стуле и не боялась буквально разорваться от любопытства.       — Знакомить? Пока не получится, Чарли он… Бывает занят, и вообще такой стеснительный… Ты знаешь, может, когда-нибудь? Я пока не хочу его типа спугнуть, понимаешь? — Дейзи медленно плела несусветную чушь и всё ещё провожала взглядом каждое движение Грэга, стараясь не упустить ни одного момента, когда он слизывает губы в процессе своего монолога.       — Да уж, стеснительный! Боюсь представить! Жаль, я не поехала в театр вчера и не увидела, как он целуется. Мама сказала, ты задрала на него ногу. Он бы трахнул тебя на той остановке, если бы не мои родители, да? Стесняшка Чарли? Два несочетаемых слова! «Чарли» означает…       — Смелый и мужественный, я помню, Бетт. — Дейзи устало выдохнула.       — Именно! Такого мы тебе и хотели! Фотку, может, покажешь?       — Нету. Потом покажу, идёт?       — Идёт. — Эванс лениво развернулась и стала что-то карябать в тетради, слегка расстроившись.       И вся нынешняя ситуация напомнила Дейзи огромный арифметический цирк. Однограммовая задачка, для решения которой родителям Беттани всего лишь стоит узнать, что «Чарли» — учитель, а самой Бетт просто увидеть его рядом с ней. Интересно то, что Шейла будет разговаривать со своей дочкой о парне Дейзи, и обе не будут подозревать, что говорят об учителе.       — Похоже, я всё-таки сдержу своё обещание. — прошептала Бетт и звякнула электронными часами, дабы разглядеть циферблат и просчитать минуты до конца урока.       — О чём ты?       — С Трентом мне вас придётся познакомить, как бы ты этого не хотела.       — Беттани, ты невыносима! — смеялась Дейзи, но уже не вскипала от одного лишь произношения его имени, ведь теперь имела на всё одну единственную отговорку.       «У меня уже есть Чарли.»       — Кстати, может, возьмёшь с собой своего воздыхателя?! Познакомишь всё-таки с ребятами и со мной тоже. — она посмеялась.       На самом деле было бы смешно, если бы Дейзи действительно пришла с Грэгом.       «Знакомьтесь, это Грэг, но для вас мистер Нэдлер. Если будете много пить, он поставит вам «неудовлетворительно».»       — Он не любит такие мероприятия. Может, потом. Сегодня приду одна, пожалуй. — Литтлтон улыбнулась.       Урок закончился; школьники покидали кабинет, оставляя учителю вежливые прощания.       — Иди, я догоню. Нужно кое-что спросить о конкурсе. — прошептала Дейзи и вскоре осталась в кабинете наедине с Грэгом.       Нарочно медленно собирая принадлежности в свой вязаный рюкзачок, Литтлтон уже предвкушала его робкое прикосновение на своём плече и лёгкий аромат ванили, которым он, казалось, пропитывал каждый свой вздох. В голове Дейзи все мысли смешались с убеждением о том, что между ними с Грэгом что-то изменилось.       Если сейчас она его поцелует, то что он сделает? Бросится коротким оскорблением, неловко отстранится или ответит на поцелуй? Может, он сам проявит инициативу?       Дейзи зашагала между рядами старых деревянных парт и просчитывала каждый свой шаг. Вся она залилась таким весенним трепетом, что и не заметила, как замерла прямо перед Нэдлером, который вышел из-за стола и облокотился задом о столешницу.       — Здравствуй, Грэг. — она переняла ремешок от рюкзака в другую руку и улыбнулась слегка.       — Доброе утро. — он выглядел довольно приветливо и, казалось, даже ждал того момента, когда они останутся одни.       Дейзи вскинула голову вверх и, бросив рюкзак на учительский стол, потянулась к губам Нэдлера, стараясь уловить каждое движение его головы, и понять тянется ли он к ней тоже. Поначалу он наклонялся, но затем резко развернул голову в бок, выпрямился, постоял так несколько секунд и зашагал к окну, так и не взглянув на Дейзи ещё хотя бы раз.       — Это неправильно. Всё, что мы делаем. — проговорил он тихо и от этого с хрипотцой, прокашлялся.       Литтлтон недолго постояла, покрываясь мелкой горячей дрожью, ожидая, что Грэг передумает, скажет что-то ещё или подойдёт к ней, но не дождавшись больше ничего, стала действовать решительно.       — Я ведь нравлюсь тебе? Ты просто боишься. — школьница говорила так, будто не спрашивала, а поясняла.       Грэг в момент напряг спину и заставил себя повернуться к Дейзи хотя бы за тем, чтобы она продолжила говорить.       — Ты не хочешь быть со мной не из убеждений совести, — она замолчала и слегка в коварстве улыбнулась, будто хотела, чтоб Грэг продолжил говорить за ней, но тот молчал, и Дейзи прошептала слегка разочарованно — а из убеждений страха. Ты просто трусишь, Грэг.       Он шагнул вперёд, как бы демонстрируя свою уверенность, но ближе, чем на тот единственный шаг подойти Грэгу так и не удалось, поэтому он лишь нервозно усмехнулся пару раз и отвернулся к окну снова. Худые мужские руки то были опущены, то ныряли в карманы выглаженных штанин, то скрещивались на груди и вообще будто бы ему не принадлежали, пока Дейзи молча стояла наблюдала за тем, как он пытается себя спрятать. Нэдлер уже не знал куда деться, и поэтому просто обнял сам себя, стараясь не выдавать своей растерянности.       Грэг, несомненно, был умён и начитан, но всё-таки не обладал нужной степенью эрудиции и глубокими познаниями в науке о Дейзи, чтобы понять: она гораздо сообразительнее, коварнее и смелее, чем могло казаться. Она увидела в нём то, что он так тщательно пытался ото всех скрыть; это его удивило.       — Или, по-твоему, я не красивая? Я плохо целуюсь? Недостаточно хорошо разбираюсь в театре? Или недостаточно умна? — она продолжала стоять на том же месте и не переставала говорить о том, что Грэг не решался даже прокрутить у себя в голове.       — Ты очень красивая. — еле выдавил он из себя, больше ничего не сказал и даже не повернулся.       — Брось это, ты уже практически любишь меня, Грэг Нэдлер.       Мужчина резко вдохнул и слегка повернул голову вбок, едва улавливая движение Дейзи и её белые руки, тянущиеся к его груди. Она прижалась щекой к ложбинке меж его лопаток и замерла, выслушивая бешеное биение его сердца, эхом бьющее Дейзи в ладони. Она хотела быть ближе и старалась показать ему свою надёжность.       — Я люблю тебя. — сказала она.       Грэг долго молчал и вдруг медленно со своего плеча спустил ладонь и накрыл ею горячие девичьи пальцы. Литтлтон провела кончиком носа вдоль его позвоночника.       — И я позволяю тебе любить себя. Когда ты уже поймёшь, что я девушка твоей мечты? — она улыбнулась, и Грэг слегка посмеялся.       Он обернулся, и Дейзи не упустила шанса взлететь к его губам. Грэг ответил на поцелуй и обнял Литтлтон за талию довольно нежно.       — Если ты предашь меня, я потеряю слишком много. — сказал он, всего на пару сантиметров отстранившись от её губ, а затем выпрямился и направил взгляд, казалось, прямо в тлеющую душу Дейзи.       — Общие секреты сближают, отношения, построенные на тайне, самые крепкие. С этого дня и навеки веков я вся твоя и ваша, мистер Нэдлер. — Дейзи посмеялась и ещё раз довольно коротко поцеловала мужчину во влажные губы.       — Никто, Дейзи. Мы будем крайне осторожны. Практически до фанатизма. — отстранился он и строго взглянул в её глаза.       — Урок начнётся через две минуты, Грэг. Ты целуешь меня в своём же кабинете, дверь не заперта даже на замок, а на окнах, что выходят на переполненный школьный двор, нет штор. Ты ничего не знаешь о фанатизме. — смеялась она и целовала его губы по очереди, всё сильнее и сильнее притягивая мужчину к себе за шею.       — Чёрт, две минуты! — наконец, осознал он, отпрянул и отправился за учительский стол, поправляя рубашку.       Дейзи понятливо ухмыльнулась, забрала рюкзак, и, готовясь уже покинуть кабинет, выпалила:       — С нетерпением жду дня, когда ты отлижешь мне прямо на этом столе во время большой перемены. — она тут же, чтобы Грэг ничего не успел ответить, приоткрыла дверь класса, намереваясь выйти, и бросила напоследок, — Хорошего дня, мистер Нэдлер.       Победно улыбнулась и выпорхнула, словно майская бабочка.