***
— Думал, вы только теорию будете мне объяснять, — Итадори оглядывался вокруг, обнимая спящий проклятый труп в форме большущей стрёмной мягкой игрушки. Этсу по-хозяйски открыла перед ним дверь в большой тренировочный зал, раздумывая о том, что хорошо быть богатеем из знатного клана, — всё-то в доме Годжо было, ей в детстве приходилось тренироваться в лесу. — Будем закреплять теоретические знания, — Этсу встала посреди зала в расслабленной позе, опираясь на деревянный посох, — попробуй увернуться от атак или блокировать. Ты должен попытаться сосредоточить проклятую энергию и сломать моё оружие, — она прекратила опираться и легонько постучала посохом по полу. — Можешь хватать, только не бей меня, хорошо? — Понял, — Итадори коротко кивнул, собрался отложить в сторону проклятую игрушку, Этсу на это протестующе выставила ладонь. — Не-не, будешь драться вместе с этим, — ткнула пальцем в игрушку, — и смотри, чтобы я не зацепила нечаянно. Итадори кивнул. Этсу довольно покачала посохом в руках, пытаясь вспомнить ощущение баланса оружия — давненько ей не приходилось им пользоваться, к тому же, среди противников в ближнем бою она бы стояла последней с конца, и собиралась компенсировать это тем, что Итадори будет сложно защищать большую игрушку, но он должен справиться. Должен. Иначе просить новый проклятый труп у директора придётся самой Этсу, чего делать категорически не хотелось. Она положила на пол шест и начала разминаться, потом покопалась в карманах спортивного костюма, достала печати и зажала между ладоней, наполняя проклятой энергией. — Выглядит так, будто вы молитесь, — Итадори наклонил голову на бок, указывая на её сомкнутые ладони. — Да? Не думала об этом, — Этсу дружелюбно улыбнулась ему и приклеила печати. Чувства резко обострились, Этсу невольно дёрнулась — каждый раз, как в первый, как расплавленный металл, залитый прямо в нервы, от Итадори несло проклятой энергией Двуликого, но гораздо слабее, чем когда тот воплотился лично. Этсу присела на корточки, рефлекторно затыкая уши, снова раздражающий мерзкий гул ударил по барабанным перепонкам, и ничего от него не помогало. Низкий рокот, похожий на голос самого Двуликого, всё нарастал и нарастал. А потом её мозг начал справляться со всей поступающей информацией. Гул стал тише, послушнее. Она медленно выдохнула, усмиряя усилившиеся чувства. — Мисс Ямада? — Итадори обеспокоенно наклонился к ней. Этсу выхватила складной нож из кармана и тут же стремительным рывком почти воткнула лезвие ему в ногу со всего размаха. К её удивлению, Итадори успел среагировать. Перехватил за запястье, но потерял контроль над своим магическим потоком. Проклятая игрушка из-за этого в его руках проснулась и неожиданно сильным ударом сбила Итадори с ног. — Мисс Ямада-а, — расстроенным голосом протянул он, потирая челюсть. — Прости уж, — ласково отозвалась она, пожимая плечами. — Но проклятия не будут играть с тобой честно. Она ещё немного театрально виновато поиграла ножиком. Итадори прыжком вернулся на ноги, выпрямился, готовясь отбивать новую атаку. Этсу сделала фальшивый замах ножом ему в предплечье, тот, как и ожидалось, успел наперёд ударить ей локтем в запястье, но тут же сложила нож в одно движение, поднырнула вниз и подхватила шест с пола, сходу тыкая в Итадори наконечником как копьём. Не попала. Он извернулся, почти перехватил её оружие ладонью. Этсу восхищённо вздохнула: не удивительно — сосуд Двуликого такой сильный даже без проклятых техник, она же с обеими активными печатями была лишь на долю секунды проворнее. Для неё — потолок скорости, расти больше некуда, быстрее быть невозможно, для Итадори — всё только начиналось. Более того, ему приходилось защищать проклятую игрушку, удерживая одной рукой. У неё же полная свобода движений и шест, наполненный проклятой энергией, в руках. Размашисто ударила древком Итадори по ногам. Тот, вместо того, чтобы свалиться от подсечки, резво подскочил вверх. Этсу одной рукой снова вытащила складной ножик, целилась ему в плечо, но Итадори успел быстрее, перехватил её за запястье, а второй рукой поймал посох. Игрушку он держал зубами. Этсу то ли удивлённо, то ли восхищённо выдохнула тихое «ха-ха». А в следующую секунду парень влил проклятую энергию в свою хватку на посохе, та равномерным потоком потекла к его руке, удерживающей мой шест. Прочное дерево натужно затрещало. Этсу попыталась влить ещё больше своей энергии. Хоть Итадори питал сам Двуликий, но именно в контроле проклятой энергии у Этсу было гораздо больше опыта. Шест раскрошился в щепки под рукой Итадори, разломился на две неравные части. Этсу уставилась на обломок оружия в своей руке. — О, молодец, — похвала у неё вышла растерянной. Она просто не ожидала, что у парня выйдет так быстро научиться — всё-таки он ещё первокурсник. Если Мегуми тренировался задолго до поступления в Магический Техникум, то Итадори был ещё совсем новичком. Этсу довольно усмехнулась — Годжо подкинул ей довольно интересную работу, кроме странно крепкого тела, Итадори ещё и быстро учился. — Мисс Ямада, мне нужно разрушить всё ваше оружие? — он продолжал держать запястье моей руки, в которой зажат нож. Не расслабился раньше времени, не отошёл. Она улыбнулась ему радостно, в неё подобную осторожность старик вбивал достаточно долго. — Да. И замахнулась на него обломком посоха.***
— Чин-чин, — по-идиотски протянул Годжо, просовывая белобрысую голову в дверной проём. — Что де-е-елаешь? Этсу заторможенно проморгалась. Она сидела в своей комнате в доме Годжо уже больше суток, причём, в определенно вредной для позвоночника позе рядом с ватманом, закрепленном на чертёжной доске, и пыталась вычислить части формулы на клетчатых листочках рядом. А затем вписывала в окружность на ватмане получившиеся нужные знаки. — Пытаюсь узнать номерок Двуликого, — она развернулась к Годжо, деланно легкомысленно подмигнула и покрутила карандашом в воздухе. Запала веселиться хватило ровно на пару секунд, Этсу сникла, тяжело откинулась на спинку стула и размяла затекшую шею. Его приход явно был знаком, что надо сделать перерыв. Годжо наклонил голову и посмотрел на неё своими невозможно яркими глазищами поверх чёрных очков очень красноречиво. Как на дуру. — Вы с Итадори говорите, что он слышит нас и может отвечать, — вяло развела руками и попыталась объясниться. — Но меня он игнорирует. Это единственный оставшийся способ заставить поговорить. «Заставить Короля Проклятий» само по себе звучало абсурдно, но иного выхода она не видела. Годжо опёрся о косяк плечом, со стороны Этсу это смотрелось забавно, он едва помещался в дверной проём. — Знаешь, в архивах клана сохранилась поучительная история: жил был один шаман больше сотни лет назад. И искал он способ запечатать или уничтожить пальцы Двуликого раз и навсегда, настолько на этой теме зациклился, что сошёл с ума и покончил жизнь самоубийством, — Годжо нравоучительно поднял указательный палец вверх, а потом указал им на Этсу. — Конец. Все, кто слушал — молодец. И могут ехать на работу, за тобой уже приехали, включи звук на телефоне. Она встрепенулась, переводя взгляд с Годжо на его палец и обратно. — А? Да-да, — поморщилась, соскребла себя со стула, неделя «больничного» прошла незаметно. Нечаянно задела ногой пустую банку из-под энергетиков, та откатилась и с грохотом повалила остальные. — Кстати, я не планирую сходить с ума. Если ты об этом. ...На улице вечерело. Стояла невыносимая жара, за день асфальт раскалился, так что Этсу медленно варилась в своём чёрном плаще, больше подобной одежды у неё не было — с таким количеством внутренних карманов для печатей. Нитта вежливо не стала комментировать ни её помятый вид, ни то, что опять жила у Годжо, только спокойно объяснила суть задания. Этсу быстро пробежалась по информации на планшете, смысл текста ускользал из раза в раз, а потом и вовсе задремала, пока они стояли в пробке. И проснулась уже на стоянке больницы от недовольного голоса Нитты. Из её нравоучений было понятно только две вещи: она разочарована непрофессионально расклеенным состоянием Этсу и негодует из-за того, что оба автомата с напитками, в которых Нитта только что пыталась купить для неё кофе, сломались. В ответ Этсу только неопределённо покачала головой и помогла ей вытащить пакеты с инвентарём для ритуала из багажника. Этсу разглядывала рекламные букеты на стойке, думая совершенно о другом, пока Нитта показывала пропуски на ресепшене — быстро выдали две связки ключей. Для большой городской больницы было решено использовать сразу два артефакта, чтоб уж наверняка. И один из них хранился на чердаке. Этсу скуксилась от мысли, что нужно будет лезть на крышу. Да, та была оборудована, с безопасными оградительными заборчиками и всё такое, но это всё ещё слишком высоко для Этсу. — Мисс Ямада, вы же знаете правила, только маги могут прикасаться к проклятым артефактам с ослабевшей печатью, — Нитта говорила полушёпотом. Хотя в коридоре никого не было видно, в больнице должна быть ночная смена для экстренных случаев. — Он же всего второго ранга, — Этсу впервые жалела, что рядом нет студентов, на которых можно свалить часть работы. — Меня в детстве крылатое проклятие унесло на вершину Фудзиямы, я высоты теперь боюсь. — Я не могу забрать его для вас с крыши, — с нажимом прошептала Нитта, которую не разжалобила её короткая история. Они дошли до широкой лестницы. Лифты для неё хоть и не такие страшные как крыши, но в них можно застрять, и в девяти из десяти случаев с Этсу именно это и происходило. Ещё бывали редкие исключения, в которые входили случаи, когда лифт ломался до того, как она в него зайдёт, но по въевшейся привычке предпочитала пользоваться тем, что имеет как можно меньше шансов подвести. — Ладно, но тогда хочу оттянуть этот момент, пойду сначала в подвал. А ты не могла бы купить мне что-нибудь пожевать в автомате? — ласково-ласково начала уговаривать Этсу, приобнимая подругу за плечо. — И себе прихвати, конечно. Мы тут до утра будем, — она отдала ей кошелёк и указала пальцем в сторону, откуда они пришли. Нитта окинула её очень придирчивым взглядом, немного подумала, хмуря брови, но согласилась. Этсу уверенной походкой прошлась дальше по коридору, заворачивая за угол, воровато выглянула из-за него, проверяя насколько далеко ушла помощница и не планирует ли та резко вернуться. А потом достала телефон и начала торопливо записывать голосовое сообщение: — Мегуми-Мегуми, у вас же вечером нет тренировок? Приходи скорей в больницу, адрес я тебе скинула. Тут лёгкое дело — сменить печать на проклятых артефактах прямо на месте. Всего второй ранг, не как в том случае с пальцем Двуликого, который съел Итадори, честное слово..., — и вот тут осеклась. Голосовое пришлось перезаписать без упоминания Итадори. Всё-таки Мегуми думает, что он мёртв. Она дошла до двери, ведущей в подвал, потопталась на месте, дожидаясь ответа, пока была связь. «Не могу,» — высветилось на экране короткое сообщение. — Ме-е-егуми, — пролепетала жалобным голосом Этсу в телефон. Голосовое вышло всего на секунду. Он прочитал сразу же, но ничего не ответил. У неё возникло стойкое ощущение, что тот даже не прослушал его. — Мегуми, хочешь, я уговорю Глазастую Дылду переоформить опеку над тобой на меня? Пожалуйста, — перешла к идиотским манипуляциям, лишь бы уговорить его прийти. Конечно, попросить Годжо могла, но вряд ли он согласится. И дело даже не в деньгах, которые он выплатил клану Зенин за юношу. Этсу самонадеянно считала себя адекватнее Годжо, по крайней мере, в глазах детей. «Это не поможет», — пришёл ответ от Мегуми. — И то верно, — выдохнула вслух она, а потом набрала это же текстом. За попытку эксплуатации любого другого студента в это время можно было получить выговор от директора, поэтому ей пришлось смириться с тем, что идти на крышу придётся самой. Этсу открыла замок на двери, ведущей в подвал, к счастью, обе связки были с пластмассовыми бирками, а на самих ключах тонким чёрным несмываемым маркером подписаны номера дверей или короткие слова, вроде: «щитовая», «генератор №1», «генератор №2», «синяя». Наверное, там была только одна дверь синего цвета. «Буду через час», — успело прийти сообщение, пока она спускалась вниз по лестнице. Этсу радостно перепрыгнула сразу через две ступеньки, чуть не уронив пакет с инвентарём. Подвал встретил низким потолком и голыми бетонными стенами. Длинные тесные коридоры тянулись под всем зданием больницы, Этсу поглядывала в телефоне на фотографию схемы подвальных помещений, которую им показала на ресепшене вежливая девушка. Выходило так, что нужная дверь располагалась прямо посередине больницы. Эхо собственных шагов быстро наскучило, а наушники взять она забыла, так что от скуки начала читать надписи на дверях. «Синей» всё не было. Только «щитовая» и «генератор №1». Занятие оказалось ещё скучнее, чем просмотр всех этих однотипных ужастиков вместе с Итадори, в него хотя бы можно было попытаться потыкать ножичком, чтоб не расслаблялся. Этсу невольно снова задумалась над тем, какие формулы и знаки подобрать для того, чтобы вызвать на разговор Двуликого. Годжо явно не одобряет этот ритуал, но любопытство выжигало её изнутри. В худшем случае, если Сопряжение Душ пройдёт неправильно, то умрёт только она одна. Относительно неплохой расклад, когда дело касалось Короля Проклятий. Остановилась перед нужной дверью, задумчиво оборачиваясь. Прямо напротив неё оказалась «синяя». Это было написано на табличке, а цветом та оказалась такая же, как и остальные. Почему-то ей это показалось забавным, даже сфотографировала. А потом снова вернулась к работе и недовольно хмыкнула. В воздухе едва ощущалась проклятая энергия, будто печать на артефакте не ослабла. Вокруг не было мелких проклятий, которые бы слетелись как мухи на варенье, как это бывает обычно. После инцидента с пальцем Двуликого, печать с которого сняла обычная школьница, старейшины решили перестраховаться и уже гоняли Этсу обновлять ещё крепкую печать на предмете особого уровня. И тогда задумалась: может, это было специально? Она вставила ключ в замок, но не открыла. Они срочно отправили Этсу аж на Хоккайдо ровно в тот момент, когда поступили первые сообщения о проклятом коконе, угрожающем развиться в проклятие особого уровня, около исправительной подростковой колонии. Той самой, мимо которой она по совпадению проезжала обратно с самолёта, когда увидела защитный купол. В официальной версии выходило, что подтверждение слов очевидцев заняло определённое время. Как раз достаточное, чтобы она успела отбыть на Хоккайдо и первокурсники остались единственными ближайшими магами. А потом Итадори буквально умер на несколько часов. Старейшины, конечно, трусливые, но не дураки. За неделю больничного Этсу они не отправили делать её работу специалиста по печатям из Киото или этого старика. Отсутствие пальцев на одной руке делало его менее эффективным в бою, но работать с артефактами всё равно мог, значит, недельный простой никто не восполнил, работы предстояло в два раза больше, чем обычно. В голове упорно не хотела всплывать информация о дате последнего ритуала над проклятыми артефактами в этой больнице. Скорее всего, информации там вообще не было. В машине до этого хотелось ей только спать. Этсу бессильно выдохнула. Впервые в жизни пришла на работу в таком состоянии и сразу же что-то странное. Хорошо, что старик не видит этого. Зачем им тогда первым делом отправлять её обновлять ещё крепкую печать на артефакте всего второго ранга? Это просто нелогично. Что-то было не так. Она вынула ключ, так и не открыв дверь. Приклеила печать усиления тела. Резко развернулась и рванула назад как можно быстрее, по пути набирая сообщение Годжо, сеть не ловила, даже если поднести телефон к низкому потолку, но она не сдавалась. Если окажется, что это всё просто глупые совпадения, и ей ничего на самом деле не угрожало, то Этсу бы предпочла по-идиотски потратить печать и глупо пробежаться по коридору, Годжо и Ниттой — та, конечно, так не сделает, — могут над ней посмеяться за разведение паники. Но уж лучше пусть смеются, чем плачут над гробом. В голове у Этсу выстраивалась только одна теория происходящего: старпёры хотят её убить, заманив в ловушку. Старые уроды прознали, что помогала Годжо прятать живого Итадори, но на сильнейшего у них кишка тонка идти, а вот неудачница с боевой силой четвёртого ранга — отличный выбор. Ну, или догадались насчёт её контракта с Двуликим, это не особо сложная задачка. Проще же убить, чем ждать, пока поможет ему за то, что он залечил ей смертельную рану на шее. Она неосознанно снова потрогала шрам, чтобы напомнить себе, что всё это ей не приснилось в кошмарном бреду. Внезапно откуда-то сзади раздалась вспышка — ощущалось для Этсу это именно так. Вспышка и хлопок ниже частот восприятия обычным человеческим слухом. Так чувствовалась чужая проклятая энергия громадных объёмов: как будто открыли герметичный контейнер со стухшим пару месяцев назад мясом — и резко завоняло. Это явно был кто-то невероятно сильный, у Этсу перехватило дыхание от его жажды убийства. И он был в той самой комнате. Если бы она вошла, то оказалась бы в западне. Она тут же влила как можно больше проклятой энергии в печать на щеке. У неё оставался единственный шанс на спасение — убегать до того, как появится сеть, а потом ещё немного продержаться до прихода Годжо. Тот заклинатель особого ранга преследовал совершенно неспешно, Этсу уже несколько раз свернула, так что не могла его видеть, но ощущался он не особо слабее. У неё возникло чувство, будто тот загонял добычу в западню. Вот-вот должна была быть дверь с надписью «Генератор №1». Если уничтожить один из генераторов, то должен подняться шум хотя бы среди персонала, а там уже и Нитта заметит, запросит подмогу, ситуация ведь подозрительная донельзя: Этсу ушла в подвал и вдруг что-то с генератором. Один из ближайших к ним магов как раз Годжо. Они обязаны будут прислать его, если не хотят с ним проблем в дальнейшем. Но вопрос был в другом: знала ли Нитта, что привела её на верную смерть? Старейшины точно отправили их вдвоём специально, они давно работали вместе, с кем-то другим рядом Этсу бы так не расслабилась и уж тем более не позволила бы себе клевать носом в машине. На несколько драгоценных секунд она задержалась около генераторной, раздумывая: стоит ли собственноручно заходить в тупик ради шанса, что Нитта запросит подкрепление чуть раньше, чем это сделает сама Этсу? Её могли предупредить старейшины, тогда никакого запроса не сделает, и никто потом ничего не докажет, ищи ветра в поле. «Артефакт с ослабевшей печатью привлёк сильные проклятия. Погиб один шаман четвертого ранга». Стать унылой сводкой в отчёте не хотелось. Этсу рванула дальше, пока не свернула на финишную прямую, до выхода из подвальных помещений оставалось метров двадцать от силы. Но дверь была закрыта. Не просто заперта — запертую она бы с разгона выбила, — а запечатана. Начерченная мелом пентаграмма и символы, бумажные печати с каллиграфически выписанными иероглифами венчали вершины перевернутой звезды, а уже поверх меловых линий пустили проклятую энергию. Та с голубыми всполохами оживлённо циркулировала внутри пентаграммы. Мелом чертят те, кто владеет техникой Запечатывания, но не одарен Начертанием. Например, её старик. Этсу застыла в немом шоке. Смерть дышала ей в спину, приближалась беззвучными шагами в оглушительной тишине. А она стояла и пялилась на эту пентаграмму так, будто впервые в жизни видела что-то подобное. Хотя, на деле, всё было совершенно наоборот. Рациональное мышление подсказывало: это же хорошо, на нейтрализацию уйдёт гораздо меньше времени. Эти чёртовы символы выглядели в точности как из её книги. Будто тот, кто их нанес обучался в её же храме в горах. И эта техника — не из тех, которые можно быстро освоить, даже если маг талантливый, нужны годы, долгие-долгие годы прозябания над талмудами и не меньше времени для упорных тренировок. Плащ больше не грел. Этсу стало зябко и холодно где-то под рёбрами. За последние двадцать лет в храме не было никого — только она и старик. Человек с огромной проклятой энергией приближался сзади и вот-вот должен был показаться из-за поворота. Она наконец-то вышла из оцепенения и сложила пальцы, активируя свою проклятую технику: её магия начала ложиться поверх чужой на запечатанной двери. — Я ожидал от тебя большего, — разочарованно выдал голос за спиной Этсу. Она резко дёрнула головой, оглядываясь через плечо. Это не был шаман. Это вообще не было человеком. Даже без печати усиления чувств ясно бы ощущалось — передо ней совершенно точно проклятие. И оно говорило. Речь ясная, членораздельная, осознанная. Прямо как и описывал Годжо. Только проклятие, которое напало на него, судя по описанию, выглядело не настолько похожим на человека. Это улыбалось вполне человеческим лицом, только мертвецки сизым и перештопанным, под искусственным тусклым светом ламп подвала можно даже было на секунду перепутать его с человеком. Этсу рефлекторно прижалась к двери ещё ближе. Даже зная, как именно снять эту печать, все равно у неё уйдет несколько минут. — Ты знаешь как работает техника Запечатывания? — попыталась сделать хоть что-то ещё, процесс пойдет быстрее, если рассказать врагу суть своей способности. Естественно, он знал. Он работает в паре с заклинателем, который пользуется точно такой же техникой. И этот же человек закрыл проклятие в комнате, не запечатал намертво, но наложил заклинание, чтобы Этсу не почувствовала вонь от проклятой энергии такого уровня сразу, как вошла в подвал. Более того, сейчас заклинатель должен прятаться в одной из комнат. Пентаграмма на дверь нанесена изнутри. Врагов тут минимум двое. — Неа, не интересно, — проклятие манерно развело руками в стороны, а потом сделало какое-то странное движение. Вроде бы, достало что-то из рукава. И, как фокусник на детском празднике, из ничего сотворил три проклятия. Они надулись, как шарики, как игрушечные, безобразно деформировались и выгнулись с мерзким всхлипом, срывающимся на короткое рыдание. А в следующую секунду они уже неслись на неё, часто-часто перебирая непропорционально длинными острыми конечностями, как здоровенные тараканы. Они были не слишком большими, чтобы уместиться всем вместе в коридоре, но всё равно неловко толкались друг с другом сизыми бугристыми боками. Этсу бросила вскрытие пентаграммы. Разбежалась им навстречу и в последний момент резко пригнулась, припадая к полу и проскальзывая прямо под толстым пузом одного из них, вскинула вверх раскладной ножик — наполненный проклятой энергией тот легко вошёл в тело, вспарывая брюхо. Но уродливое проклятие успело зацепить её за плащ острой ногой, второй с размаху заехало по ребрам. Этсу отшвырнуло к стене, она запоздало попыталась блокировать удар руками, в глазах на секунду потемнело, и не могла так сразу со своего ракурса различить: которых из них ранен и его нужно скорее добить? Ближайшее к ней чудовище мерзкого бледного оттенка пнуло ещё раз. А потом ещё. Пыль перемешивалась с бетонной крошкой, Этсу от каждого удара глухо кашляла, вдыхая всё сильнее, а потом пытаясь рефлекторно сплюнуть грязь. Проклятие стремилось вмять её в бетонную плиту, пучило огромные влажные глаза, как тупая рыбина. Во время его очередного замаха Этсу успела быстрее поджаться и откатиться в сторону, резко выпрямилась — и ткнула в самое основание конечности своим хлипким раскладным ножичком. Таким отсечь ногу, конечно, не вышло, он вообще был рассчитан только для того, чтобы самой себе кровь пускать или бумагу надрезать. Усиление тела печатью не дало проломить этим тварям ей рёбра, но проклятой энергии осталось примерно две трети. А Этсу ещё не изгнала ни из проклятий. С учётом того, что часть сил нужно было оставить на вскрытие пентаграммы на двери, — дела обстояли крайне скверно. Проклятие со вспоротым животом странно дергалось в конвульсиях. Не регенерировало, но и не исчезало, как полагается изгнанным тварям. Этсу перехватила нож поудобнее и встала в стойку. Техника этого человекоподобного проклятия выглядела очень похожей на Манипуляцию Проклятьями Сугуру Гето. Похожей, но это была явно не она. Вряд ли это расскажет ей о своей технике, тут дураку понятно, что Этсу ему не соперница. Особенно со складным ножичком, наполненным проклятой энергией четвертого ранга. Даже если успела бы очертить защитный круг, а потом деактивировать пентаграмму на двери, этот штопаный может погнаться за ней по коридорам больницы. А там пострадают гражданские. И, самое главное, пострадает Мегуми. По времени, он вот-вот должен прийти. Пока они оставались заперты тут, то остальные были в относительной безопасности. Что-то же заставило его ждать её в ловушке, а не зайти с парадного входа? К тому же, по сравнению с Королём Проклятий, который мог размазать её в любую секунду, этот как будто просто проверял её. Этсу нахмурилась, пытаясь что-нибудь придумать: как правило, те, кто что-то призывают, слабы на ближней дистанции. Она отскочила в сторону, проклятие с раненной ногой по ней не попало, только вспахало бетонную стену длинным росчерком. И пустилось за ней. Грузным телом оно стремилось размазать её по полу, Этсу извернулась, оттолкнулась ногой от его бока и проскользнула между проклятиями. С самого начала ей показалось это странным — своими движениями они мешали друг другу, толкались, и временами у неё получалось подгадать момент, когда у неё получалось увернуться из-за неслаженности их действий, когда в любом другом случае проклятия задавили бы числом. Третье тело лежало поодаль со вспоротым животом. И всё ещё не исчезало. Этсу подскочила со спины к человекоподобному главному уроду, целясь остриём ножа прямо в голову. Инерции должно было хватить, чтобы даже таким оружием расколоть его черепушку. Но он ловко извернулся. Сделал широкий шаг назад, глуповато хихикая. А потом превратил свои руки в длинные шипованные щупальца. Те пошли волной, с размаху подкинули и впечатали Этсу в потолок. Бетон разбился в мелкую крошку, она влетела хребтом в лампу, стало темно и темнота эта шла пятнами от боли. Воздух из лёгких выбило. Увернуться в воздухе от нового удара у неё не вышло, оно швырнуло Этсу назад к двери, та снова ударилась спиной, изо всех сил снова попыталась сковырнуть себя с пола или хотя бы не потерять сознание. Проклятая печать заглушала боль и поглощала удары, но не до конца. К тому же, силы у неё заканчивались. Этсу наощупь выковыряла из одежды на спине осколки лампочки, чтобы при следующем ударе, если у неё кончится проклятая энергия, те не вошли в тело. В коридоре именно над ними стало темно-темно, только пентаграмма на двери светилась неоново-синей магией. Проклятие с зашитым лицом истерично захохотало, свет оставшихся лампочек был ему в спину, из-за чего был виден только чёрный силуэт. Этсу с трудом вздохнула и подобрала лохмотья, оставшиеся от плаща, к себе поближе. Если это сейчас выйдет, то устроит бойню, в которую будет втянут и Мегуми. Снова. Но этому штопанному далеко до Двуликого, шансы были. Не с её ничтожным уровнем проклятой энергии, конечно. Теперь было одно единственное существо, у которого Этсу могла попытаться попросить Благословение. Она уже должна ему чёрт знает сколько, чуть больше или чуть меньше — не играло роли, если сможет сейчас спасти Мегуми и Нитту. Этсу активировала Начертание одной рукой, под её ногами тут же синеватые всполохи спешно очертили круг и вписали знаки. Ритуал запроса Благословения — один из самых быстрых. Проблема была в цене. — О, Двуликий Призрак, — она присела на одно колено, склоняя голову. — Могущественнейший из проклятий, нижайше молю о даровании благодати Вашей. Пучеглазое неразумное проклятие разбежалось на длинных острых лапах, намереваясь смести её своим телом. Этсу рефлекторно прикрыла голову руками. Магический круг пошёл крупными волнами, голубая проклятая энергия окрасилась в неравномерно алый, как если бы в воду влили свежей крови. Проклятие отшвырнуло всплеском энергии. Не ударило, не ранило, только оттолкнуло. Этсу всё равно довольно хмыкнула, глядя на багровевшие магические символы, которые смешивались друг с другом, вытягивались в линии, свет от них разливался по всему коридору, перебивая и ближайшую темноту, и далёкий больничный белый от ламп. Весь коридор светился алым. Как она и думала, Двуликий не проигнорировал её запрос. Зачем-то она ему была нужна живой. Человекоподобное проклятие с заштопанной кожей выглядело уже не таким весёлым, оно вытащило из рукава ещё несколько уродливых простых проклятий. Те сразу же понеслись на Этсу. И это было очень странно. Обычно слабые проклятия, как и животные, понимали, когда стоит убегать от хищника. Но они снова и снова пытались пробиться сквозь магический круг, от которого несло энергией Двуликого. В ответ на её запрос линии на полу внутри магического круга с тихим шипением сложились в рисунок. Простоватый и схематичный, он всё равно оставался понятным. Глаз. Огромное багряное око разверзлось у неё под ногами, явно намекая, какую плату хочет получить Двуликий за своё благословение. Этсу улыбнулась широко и неподдельно радостно: попроси он руку — пользоваться техниками стало бы проблематичнее. Ухмылка стала ещё шире, до боли от сведённых мышц. Она перехватила раскладной ножик лезвием к себе. И до того, как рука успеет дрогнуть, вогнала в глазницу.