Дисквалификация злодея

      Не Хуайсан и Цзинь Лин стояли поодаль от остальных, наблюдая за происходящим с довольно сложными выражениями лиц.       Когда заклинатели начали готовиться вытаскивать кости, они обнаружили, что оба мертвеца вцепились друг в друга железной хваткой и все попытки разделить их не увенчались успехом. Вдруг вмешался Не Хуайсан:       — Подождите.       Многие очень удивились и вопросительно на него уставились: «Неужели, руководствуясь эмоциями, Глава Ордена Не задумал вернуть своего старшего брата с того света?» Следует иметь в виду, что по сравнению с Цзинь Гуанъяо, Не Минцзюэ превратился в лютого мертвеца ещё до того, как был заточен в гробу. У этого свирепого трупа не было души, только тёмная энергия затаённой злобы, привязанная к телу, которая двигала им, и по разрушении трупа должна была исчезнуть окончательно. Другими словами, после того, как тело Не Минцзюэ будет сожжено, он больше не причинит неприятностей.       Только в случае Цзинь Гуанъяо всё складывалось немного иначе. На тот момент, когда его запечатали в гробу, он был живым человеком, то есть его душа была запечатана вместе с ним и не могла вступить в процесс реинкарнации. По этой причине, наибольшие опасения вызывало то, что очернённая обидой и затаённой злобой душа могла породить негодование и превратиться в злобного призрака.       Злобный дух не принимает физической формы, и для того, чтобы окончательно его уничтожить, нужно рассеять душу. Более того, поскольку он не привязан к своему телу, его сложнее поймать, что делает призрака практически неуловимым.       Почувствовав всеобщие опасения, обычно трусливый и осторожный Не Хуайсан вдруг проявил несвойственную ему смелость — со странным блеском в глазах он громко заговорил:       — Я не имею ничего против того, что предложил Цзэу-цзюнь… Просто… — после этих слов послышалось громкое «цзинь» — звук обнажённого меча, который он вытащил из ножен за поясом своего подопечного, что стоял рядом с ним. Невзирая на недовольные возгласы толпы вокруг себя, Не Хуайсан полоснул шею меньшего мертвеца и отсек ему голову.       Лань Сичэнь гневно вспыхнул глазами.       Не успели все среагировать, как Не Хуайсан нанес ещё один удар по шее Цзинь Гуанъяо, на этот раз под кистью Не Минцзюэ, таким образом окончательно отделив тело своего старшего брата от Цзинь Гуанъяо.       Цзинь Лин сжал кулаки, стиснул зубы и покраснел. Он уже собирался сделать шаг вперёд, но дядя быстро прижал его к своему плечу. Ничего не сказав, он бросил взгляд на Не Хуайсана, и странный холодный блеск вспыхнул в его глазах.       Покрасневшими глазами Не Хуайсан спокойно посмотрел в холодные глаза Лань Сичэня. Он ещё крепче стиснул зубы, от чего его губы слегка задрожали, а голос от волнения стал почти хриплым:       — Брат Сичэнь… ты знаешь, как умер мой старший брат… Неужели вы все ещё хотите, чтобы я согласился сжечь этих двух людей вместе, смешав их прах?       Лань Сичэнь был поражен.       Не Хуайсан продолжил:       — Прах моего старшего брата я заберу обратно в Цинхэ и похороню вместе с нашими предками… а, что касается Цзинь Гуанъяо… — он по очереди окинул взглядом всех присутствующих, особенно задерживаясь на лицах Цзинь Лина и Лань Сичэня. — Решайте сами.       Цзинь Лин вдруг услышал, как за спиной поднялся приглушённый шепот зевак, от которого он слегка оторопел:       — Это имеет смысл…       — За свою жизнь Чифэн-цзунь запомнился как отважный и благородный, необыкновенный храбрец, нельзя чтобы его прах смешали с этой мразью…       — Такой негодный человек, как Цзинь Гуанъяо… заслуживает только то, чтобы его кости размололи и рассеяли по ветру…       С каждым новым услышанным словом лицо Цзинь Лина становилось всё более и более бледным.       Люди Цинхэ Не быстро вытащили останки Чифэн-цзуня и забрали их первыми. Пока люди Ордена Не разгоняли толпу, расчищая дорогу впереди, Не Хуайсан приказал остальным своим подчиненным подготовить дрова.       Все, кто встречался им по пути, отвечали взглядами, смешанными с сочувствием и уважением.       Цзян Чэн положил руку на плечо Цзинь Лина и почувствовал, как тонкое тело того слегка задрожало под его ладонью, а вид у него становился всё больше расстроенным. Цзян Чэн хотел утешить его, но не нашел, что сказать.       Однако Цзинь Лин не шевельнулся, и прежде чем с его стороны последовала какая-нибудь реакция, Лань Сичэнь внезапно снял свои верхние одежды, наклонился на одно колено, расстелил их на земле, после чего самостоятельно взял изуродованные останки своего названого брата и обеими руками вложил в их мантию.       Все были крайне удивлены, и приглушенный шёпот среди толпы не заставил себя долго ждать.       — Что… неужели Цзэу-цзюнь действительно…       — Каким бы негодяем он ни был, в конце концов, когда-то он был его названым братом…       — Основатели Ордена Гусу Лань были выдающимися монахами, и ему, как их наследнику, конечно же не чуждо чувство сострадания…       При этом, все эти слова глубоко врезались в уши Лань Сичэня, они подобно ядовитым стрелам проникали глубоко в душу, терзая его до сих пор кровоточащее сердце.       Впоследствии его руки внезапно охватила такая невыносимая и мелкая дрожь, что он чуть не уронил изуродованное тело своего брата. В этот момент он предпочел бы лучше остаться глухим.       Лань Ванцзи, который все это время незаметно наблюдал за дрожащей спиной брата, присел и протянул руку, чтобы помочь. В это время Цзинь Лин среагировал и присел рядом с ними. В скорое время рядом с ними не осталось никого из Ордена Лань и Ордена Цзинь. Независимо от того, были ли их адепты чем-то заняты, могли ли они помочь или нет, все они делали вид, что заняты какой-то важной работой, и вскоре, следуя примеру Ордена Не, начали разводить костёр.       Пока заклинатели занимались сооружением, Лань Сичэнь молча наблюдал за процессом, держа в руках окутанное в мантию тело покойника.       Чтобы предотвратить любые неожиданности и отклонения от нормы, вокруг костра начертили различные защитные заклинания, а огонь горел всю ночь. Когда наступил рассвет, Лань Сичэнь уже держал в руках деревянную коробочку-урну, в которой хранился прах Цзинь Гуанъяо. Из-за того, что он был вынужден остаться в тонкой нижней одежде, его высокий силуэт слегка дрожал в утреннем тумане.       Собравшиеся прошлой ночью заклинатели начали расходиться. Тем временем Цзинь Лин, избегая толпы, кинулся вслед Лань Сичэню:       — Цзэу-цзюнь!