Солнце, лето и первая любовь

— В последнее время мы стали всё меньше общаться с остальными, — задумчиво произнесла Софа, помешивая ложечкой чай в чашке. Солнечный свет, падающий из окна кухни, светил в лицо, отчего девушка жмурила то один, то другой глаз. — Ну, да, наверное, — ответила Василиса. — Но ты сама согласилась помочь мне с детьми, а ещё мне хочется проводить с тобой много времени, потому что нас с тобой связывают, так сказать, особенные отношения… Василиса широко улыбнулась и мазнула пальцами по Софиной ладони, лежащей на столе. — Я всё понимаю, — сказала Софа, слегка покраснев. Вася вечно смущала её своими словами и действиями. Непривычно было осознавать, что есть такой человек, который заботился о ней, хотел докоснуться до её кожи или поцеловать. — Что там делают Юра с Верочкой? — Пойду посмотрю, — Василиса встала с скрипучего деревянного стула и подошла к единственному окну маленькой кухни. — Играют. Но ты, Софа, пытаешься перевести тему. — Пытаюсь, — согласилась девушка. — Мне неловко об этом говорить, давай не будем, Вась. — Так, ладно. Закругляемся и идём заниматься делами. — Какими же? — Я с этими детьми так замоталась, что даже ещё кур не покормила. Поможешь? — Вася подошла к части кухни, где находились плита и холодильник, принялась что-то доставать из шкафчиков и раскладывать на столешнице. — А чем ты будешь их кормить? — поинтересовалась Софа, с любопытством наблюдая, как Василиса достаёт морковь, выглядевшую, как будто бы она была уже далеко не первой свежести, крапиву, зерно и какие-то очистки в мешочке из-под хлеба. — Всё это сварю и получится корм, — ответила Вася, заливая воду в кастрюлю. — Морковь нарежешь? — Хорошо, — Софа взяла подтухшую морковь и стала резать её ножом. — А разве курам можно такое есть? — Конечно, можно! Им-то какая разница? Вон, соседка наша, Зоя Алексеевна, вообще в эту смесь добавляет конский навоз. Самим-то есть почти нечего, в магазинах ничего нет, а то что мы выращиваем ещё и на зиму запасти надо, вот и стараемся не тратить на кур ценную еду. — Да уж, про навоз это слишком, — скривилась Софа. — А вы, надеюсь, не добавляете? — Не-а, — ответила Вася. — Мать знает, что я запаха его совсем не переношу. Когда удобрять грядки надо, это она сама удобряет, а кур-то всегда я кормлю. Они продолжила готовить в тишине, только слышалось пыхтение Софы и удары ножом об досочку. Когда вода вскипятилась, в большую ржавую кастрюлю положили все продукты: крапиву, картофельные, свекольные и морковные очистки, саму морковь и зерна. Пока смесь варилась, Софа рассматривала веснушчатые руки подруги, лежащие на столешнице. Пальцы Василисы барабанили какую-то незамысловатую мелодию. Её руки были особенные: с мозолями от занятий в саду и огороде, покрытые россыпью веснушек, как практически всё остальное тело Васи и такие тёплые и родные. Веснушки начали проявляться сильнее с наступлением июля, а следовательно более палящего солнца и жаркой погоды. Если раньше можно было заметить только немного на лице, то теперь их стало намного больше, что придавало Василисе шарма и какой-то милой солнечности. Сняв кастрюлю с плиты, они поставили её остывать на подоконник. — Давай Галю проверим? — предложила Василиса. Маленькая Галочка спала на верхнем этаже дома. Они поднялись по скрипучей лестнице наверх, и зашли в единственную комнату, что там находилась. Малышка лежала в деревянной детской кроватке, явно самодельной, и не спала. — Кто у нас не спит? — Василиса взяла сестру на руки и произнесла сладко-ласковым голосом. — И не плачет даже… Вася взяла бутылочку с тумбочки и принялась кормить Галю. Малышка счастливо засмеялась, радуясь приходу сестры. Она явно уже привыкла, что мамы не было время от времени, и в принципе была спокойным ребёнком. Василиса отложила бутылочку и стала укачивать Галочку, тихо напевая нежную колыбельную. Софа сидела на краю кровати, и завороженно слушала красивый голос подруги, льющийся, словно ручей весной, когда вся природа просыпается, и тает лёд: Спи, дитя мое, усни! Сладкий сон к себе мани: В няньки я тебе взяла Ветер, солнце и орла. Улетел орел домой; Солнце скрылось за горой; Ветер, после трех ночей, Мчится к матери своей. Ветра спрашивает мать: «Где изволил пропадать? Али звезды воевал? Али волны всё гонял?» «Не гонял я волн морских, Звезд не трогал золотых; Я дитя оберегал, Колыбелочку качал! Галя закрыла глазки и тихо посапывала у неё на руках. Василиса улыбнулась и осторожно положила малышку в кроватку. Софа тем временем встала с кровати и подошла к Васе, слегка приобняла её сзади и положив подбородок ей на плечо. — Ты так красиво поёшь, — прошептала Софа, обжигая горячим дыханием ухо Василисы. — Не сказать, чтобы очень красиво. — Брось, мне так нравится слушать твой голос, — продолжала Софа. Они стояли так, обнявшись, некоторое время и разглядывали маленькую Галочку, мерно посапывающую на мягком матрасике. Она выглядела такой крошечной и беззащитной, что Софа невольно залюбовалась. Девушка подумала, что, возможно, хотела бы завести своих детей когда-нибудь, но больше всего она хотела, чтобы это были их общие с Васей дети, но это желание, увы, было несбыточным. *** Около загона с курицами жутко воняло. У Софы через некоторое время нахождения там начала кружиться голова, а Васе было хоть бы хны. Она с большой кастрюлей наперевес зашла в загон и приказала подруге следить за дверью предельно внимательно. Василиса засыпала смесь в кормушку, и куры тут же налетели на еду, кудахтая и борясь за первенство. Потом их всё-таки растолкал большой и важный петух Петя и первый испробовал поданное угощение. Софа заметила, что стала меньше бояться кур. Может потому что они находились не так близко к её лицу, как в первый раз. Вообще куры были достаточно безобидными животными, если не клевались. Мирные звуки спокойно принимающих пищу куриц прервал топот двух пар детских ног и радостные визги. — Софа! Вася! — радостно и немного захлёбываясь словами прокричал Юрочка, — Смотлите, что мы с Велочкой нашли! — О, Боже! — отреагировала Вася из загона с курицами. — Что эти дети опять натворили? Юра с Верой подбежали ближе и продемонстрировали девушкам большущую жабу, которая недовольно поглядывала на них и готовилась выпрыгнуть из маленьких рук Юрочки. Василиса вышла из загона и тщательно закрыла дверь. — Так-так! — начала она. — И где же вы её нашли? — На лечке! — важно заявил Юра. — А кто вам разрешал на речку ходить? — Вася переглянулась с Софой, в её глазах чётко читался испуг и немой вопрос: «Как же мы могли их упустить?» — Мы увидели, что Тамара с Любой пошли туда, и решили за ними проследить, — объяснила Верочка. Люба была дочкой их соседки, Зои Алексеевны. — Сколько раз вам объяснять, что на речку без взрослых ходить нельзя?! — начала выговаривать брата и сестру Вася. — Вы ещё маленькие! — Нам скучно было во дволе иглать, — обиделся Юра. — А девочки пошли купаться, и мы тоже захотели. — Они взрослые уже, Тамара намного старше вас, а вдруг бы с вами что-то случилось? — закипала Василиса. — Дай сюда жабу, — попросила у мальчика Софа. Она не хотела вклиниваться в разборки Васи с братом и сестрой, но видела, как Юре тяжело было держать брыкающуюся жабу. — Только обещай, что не отпустишь никуда! — попросил мальчик. — Хорошо, — ответила Софа и взяла жабу у Юрочки. Она была мягкой, склизкой и смешной и по-дурацки смотрела на девушку злыми глазами. — Больше так никогда не делайте! — закончила свой выговор Василиса. — Вы не представляете, как я за вас волнуюсь! — Пледставляем! — заявил Юрочка. — А куда нам жабу девать, Василис? — спросила Софа. — Никуда! — хором закричали Верочка с Юрой. — Мы хотим, чтобы это был наш питомец. — У нас же уже есть собаки, — удивилась Вася. — И куры, и корова Зорька! «Ведёт себя, как настоящая мать», — с улыбкой подумала Софа. — Ну ладно, давайте соорудим для неё аквариум, — поддалась на уговоры старшая сестра, и в ответ получила радостные визги детей. Почти до самого вечера они мастерили место жительства для жабы. Это было достаточно сложно: сделать ей такой дом, чтобы она одновременно не сбежала, и ей было просторно. Наконец получился аквариум из большого тазика, наполненного водой, который накрыли сверху деревянным ящиком с просверленными в нём дырочками, чтобы наблюдать за жизнью новой питомицы. — Её будут звать Клава! — провозгласила Верочка. *** Солнце уже заходило за горизонт, и Софа с Василисой сидели на кухне. Евгения Викторовна ещё не вернулась из города, куда она уезжала на весь день, и им нужно было готовить ужин. В кастрюле варилась картошка, а в сковородке шипели налепленные ранее котлеты. — Ты такая хорошая хозяйка, — произнесла Софа. — Так здорово со всем справляешься. — Пустяки! — отнекивалась Вася. — Это приходит с опытом. Она придвинулась к Софе чуть ближе. Они сидели на кухонном столе, хотя мало кто из взрослых такое разрешал. Василиса положила голову Софе на плечо и сплела их пальцы. — Тут же дети! — шикнула девушка. — Они на улице. Тамара следит за Галей, а Вера с Юрой играют с жабой. Забыла? — Но они через окно могут увидеть! — продолжала Софа. Василиса подошла к окну и задёрнула шторы. — Так лучше? — спросила она, улыбаясь. Софа кивнула. — Тогда теперь можно тебя поцеловать? — Да, — ответила светловолосая девушка, и её губ сразу же коснулись чужие. Софа сидела на столе, а Василиса стояла, оперевшись руками по обе стороны от неё. Этот поцелуй чувствовался как-то по новому. По всему телу прошли искорки возбуждения, пробуждая что-то неизведанное из глубин души. Софа почувствовала, что руки подруги легли на её щёки, а Василисин язык проникает между её сомкнутых губ, и разомкнула их, впуская. Да, девушка и раньше знала, что можно целоваться так… мокро, но это было до такой степени по-взрослому, что будоражило кровь. Они ведь и были «взрослыми», если подумать. И вот они целовались, наслаждаясь своим первым «настоящим» поцелуем, было так жарко и приятно, что ни в коем случае не хотелось останавливаться. Послышался звук открывающейся двери. Они и не заметили, как вернулась Василисина мама. Непонятно было, как они умудрились упустить звук открывающейся калитки и радостные крики детей, встречающих мать. Василиса и Софа быстро отстранились друг от друга, и стали приводить себя в порядок. Кухня погрузилась в неловкое молчание, слышалось только, как Евгения Викторовна снимает обувь в прихожей. — Чёрт! — выругалась Василиса. — Котлеты подгорели! Она сняла их с плиты и оценила масштабы бедствия: — Ну ничего, и такие есть можно. — Привет, дочь! Здравствуй, Софочка! — поздоровалась Евгения Викторовна, входя в помещение. Она выглядела уставшей. — Молодцы, приготовили ужин, за детьми уследили! Я рада, что ты, Софочка, помогла моей Ваське. — Спасибо, Евгения Викторовна, но мне было совсем не сложно, — улыбнулась Софа, поправляя помявшееся платье.