***
Однажды днем Шэнь Юань прятался от палящих лучей под кроной дерева, наблюдая за схваткой Ло Бинхэ и Нин Инъин. Юные заклинатели полностью погрузились в битву, не замечая ни жары, ни растрепавшихся от резких движений причесок. Клинки мелькали и даже то, что в руках ребят было не оружие совершенствующихся, а вполне обычное ученическое, не мешало их бою выглядеть захватывающим. Если бы люди сейчас увидели этот спарринг, то и не поверили бы с каким скрипом Юань убеждал этих двоих начать. Ло Бинхэ-то был абсолютно не против попрактиковаться с мечом. Науку он бесспорно любил, но и дать выход энергии хотелось, да и нельзя же разочаровывать гэгэ. С Нин Инъин все было сложнее. Девочка не зря попала на Цинцзин: у нее был острый ум и определенный организационный талант. Если бы Юаню пришлось переводить эти умения на современный манер, то он сказал бы, что его шицзе стала бы незаменимой секретаршей. Вот только знания были лишь частью того, что требовали от ученика второй вершины хребта Цанцюн. Мастерство меча было обязательным вне зависимости от пика, даже на Аньдин этому учились. Цинцзин же и вовсе находился в тройке лидеров по качеству обучения сражениям. Ученики не имели права позорить свой пик. Собственно, эти аргументы и пришлось приводить Шэнь Юаню, чтобы убедить Нин Инъин взять меч и вступить в бой. Девочка совершенно не представляла, что она может составить конкуренцию парню, пусть тот и младше ее. Конечно, Юань знал, что у Бинхэ есть преимущество главного героя, но мальчик только в начале пути и ему следовало научиться проигрывать. А в том, что он проиграет, сомневаться не приходилось: Нин Инъин, несмотря на ее отношение к собственным способностям, не пренебрегала тренировками, что учитывая более долгое время обучения, дало ей преимущество. Осталось только убедить девочку, что ее пол не обязывает ее быть слабой и неспособной составить конкуренцию мужчинам. Кажется, у Шэнь Юаня все получилось, потому что Ло Бинхэ на второй части поединка уже начал сдавать: сказывался малый опыт. Спарринг как раз подходил к концу, когда на поляну выбежал неожиданный гость. Запыхавшийся, красный от долгого бега Мин Фань безумными глазами посмотрел на Шэнь Юаня и голосом, полным смешавшейся паники и возбуждения, прокричал: — Шисюна Цзяна забрали на Цаньцао! Не медля ни секунды, попаданец вскочил с места, чувствуя, как противное чувство ужаса и беспокойства растекается в груди.***
Все оказалось куда лучше, чем могло бы быть: Цзян Шэнхо, желая как можно качественнее продолжать исполнять свои обязанности, вместо того, чтобы отдать документы, которые необходимо было отнести на Цюндин, кому-нибудь из старших учеников, сам встал на меч, хотя ему еще не рекомендовалось этого делать. Ожидаемым итогом стало падение. Благо высота оказалась маленькой, а удача явно благоволила несчастному: Цзян Шэнхо отделался сломанной рукой и несколько пострадавшей гордостью, которая была повреждена Юанем, со всей серьезностью подошедшим к идее, убедить своего шисюна так больше не делать. Это падение стало, казалось, последней каплей для главного ученика. Цзян Шэнхо очень старался ответственно подходить к своим обязанностям и, разумеется, очень гордился своей должностью. Неспособность выполнять большую часть обязанностей больно по нему ударила. Несмотря на его очевидную полезность во всем, что касалось административных дел, юноша был намерен просить учителя сменить главного ученика. — Шисюн, но почему ты это делаешь? — удивился Шэнь Юань, когда впервые услышал о намерении старшего товарища. — То, что ты не можешь летать на мече или помогать младшим с практикой, не значит, что тебе нельзя быть главным учеником! Если сейчас учитель возьмет нового, то ему все равно придется учиться своим обязанностям. — Ты не понимаешь, шиди. Никто точно не знает, как долго я буду восстанавливаться. Может, через месяц уже буду летать, а может, и через год. А что если это произойдет только через пару лет, когда мое ядро полностью устранит повреждения? За это время можно найти куда более способного ученика на должность, но мое подвешенное состояние не дает другим претендовать на эту роль. — Ты хорошо справляешься и так, — возразил Юань, недовольный, что Цзян Шэнхо, так пессимистичен в отношении своего здоровья. — Может быть, это и так, но ты был прав кое в чем, — старший юноша опустил глаза и скрестил руки в замок, продолжая самоуничижительно. — Я могу разобраться с бумагами или с мелкими делами, но все, что касается общения дается мне с трудом. Главный ученик — это не просто помощник, а возможный будущий лорд вершины. И с подобным мне не справиться. Мне сложно найти общий язык с другими, с младшими в особенности. Думаю, это не то, что мне подходит. Шиди Шэнь справится гораздо лучше. — Ты имеешь ввиду, что мне стоит занять твое место? Но ты здесь дольше, а у меня даже нет меча. Как я буду исполнять обязанности за пределами пика? Пешком слишком долго! — Дело не в мече или времени пребывания на пике. Оружие духовное ты получишь, уверен, достаточно скоро, а благодаря таланту и упорству, ты уже сейчас мало чем отличаешься от меня. Но никакие из этих факторов не могут затмить харизму и умение найти общий язык с людьми, — мрачно закончил Цзян Шэнхо, глядя куда угодно, но не на своего шиди.***
Естественно, Шэнь Юань не принял слова шисюна всерьез. И оказался не прав. Через неделю после выписки Цзян Шэнхо с Цаньцао, горный лорд собрал своих учеников на самой большой тренировочной площадке, которая только была на пике. У подобного мероприятия обычно была только одна причина. — После долгих раздумий, этот лорд принял решения назначить главным учеником Шэнь Юаня вместо Цзян Шэнхо. Ученик Шэнь обязан приступить к обязанностям немедленно, твой шисюн тебе все объяснит. С этого дня остальные обязаны обращаться к Шэнь Юаню как к шисюну. На этом все, — без вступления объявил Шэнь Цинцю, после чего сразу удалился, оставив группу детей и подростков возбужденно обсуждать новости. Кто-то подходил поздравить, говоря, что Шэнь Юань заслужил, кто-то с завистью вздыхал, глядя издалека, кто-то просто принял как данность. А сам новоиспеченный главный ученик стоял как вкопанный, пытаясь осмыслить происходящее. Он что, заразился удачливостью главного героя? К слову, Ло Бинхэ был очень рад за своего гэгэ. Полный гордости и восхищения мальчик воскликнул: — Обязательно напиши цзецзе об этом. Она будет так рада! Ух, с моим гэгэ никто не сравнится! Последние слова как раз и смогли вернуть Юаня в реальность. Посмеиваясь из-за столь явной радости, попаданец заметил: — Как никто? А ты? Мой Хэ-ди должен много заниматься и превзойти меня! Наблюдая, как мальчик в зеленых одеяниях Цинцзин возбужденно кивает и обещает обязательно стать самым лучшим, Шэнь Юань думал, что если должность главного ученика позволит защищать это сияющее солнышко, то он не против.***
Титул «Главный ученик» звучал круто только в теории. На деле это были обязанности. Много обязанностей. И если с передачей сообщений на другие пики все еще помогали другие ученики, а работа с младшими, пусть и была сложной, но приносила некое удовольствие, то все остальное стало настоящим испытанием. Самым сложным оказалась, разумеется, работа с документами. Еще в первой жизни Юань терпеть не мог всю эту бюрократию, а учитывая, что в мире новеллы не было интернета, то работа с информацией, не выходившей за пределы трактатов и книг, представлялась попаданцу невыносимой. Благо с помощью прошлого опыта сына владельца крупной компании и помощи Цзян Шэнхо с официальными документами удалось разобраться. Правда от того, что Юань стал понимать, что за бумаги он держит в руках, монотонность работы не исчезла. Впрочем, основная часть все равно лежала на горном лорде, ровно, как и большая часть сочинений и практик по каллиграфии. К слову о властелине вершины. Главный ученик, как отметил шисюн Цзян, был не только помощником, но и возможным следующим хозяином Цинцзин, потому нынешний глава, очевидно, проводил много времени со своим предполагаемым преемником. Шэнь Цинцю, по всей видимости, не горел желанием передавать какой-то там опыт и просто ограничил роль главного ученика должностью помощника. Шэнь Юань не то, чтобы был против. В конце концов, за пределами класса этот мужчина оставался для попаданца незнакомцем, с которым его мало что связывало. Тем не менее, вне зависимости от желаний самого Юаня, ему пришлось лучше узнать своего наставника. Например, достаточно быстро выяснилось, что Шэнь Цинцю очень дотошный человек, не терпящий беспорядка на своем рабочем месте. При этом, на стеллажах горного лорда творилось черти что. Книги и пособия были расставлены в каком-то непонятном порядке, таким образом, что в попытках найти нужное черт ногу сломит вместе с шеей, но необходимого не найдет. А вот сам Шэнь Цинцю с легкостью ориентировался в своих записях. Но самым большим открытием, которое окончательно разрушило веру Юаня в учителя как в карикатурного злодея из романа, стала любовь заклинателя к сладкому. Юэ Цинъюань, в очередной раз заглянувший на пик искусств, зашел к своему шиди, когда у того был Юань, помогавший проверить сочинения младших. Система была проста: ученик проверил — учитель оценил. Глава школы, заставший столь мирную картину, сначала удивился, но быстро собрался с мыслями, с улыбкой поприветствовав обоих. Шэнь Юаня поздравили с принятой должностью и оставили одного на некоторое время. Шэнь Цинцю, вернувшийся через десяток минут разговора с шисюном крайне недовольным, поставил на край стола корзинку с чем-то сладко пахнущим. По всей видимости, то был подарок от главы школы. Только через пару дней вместе с посылкой от сестры Юань получил пояснения. Шэнь Байян прислала братьям несколько сладостей, которые недавно начали продавать в городе. Запах незамысловатых ягодных вкусностей полностью совпадал с тем, что чувствовалось из корзинки с подарком. Подумать только, холодный, гордый горный лорд Шэнь Цинцю получил от главы школы сладости. И судя по тому, что от лакомств ничего не осталось на следующий день, когда Юань снова пришел к учителю, с подарком угадали. И этот сластена главный злодей?! И Шэнь Юаню показалось, или рецепт сладостей пришел прямиком из двадцать первого века?***
Спустя месяц Шэнь Юань наконец-то получил возможность побывать на мероприятии, ради которого многие так и стремились стать главными учениками. Собрание пиковых лордов проводилось по необходимости: порой пару раз в месяц, порой раз в два-три. Цзян Шэнхо описывал все это действо как «очень напряженное обсуждение вопросов, в которых ты мало чего понимаешь, но все равно усердно записываешь». В целом, характеристика была верной. Двенадцать властителей вершин собирались в специальном зале на пике Цюндин и несколько часов обсуждали различные темы. Главные ученики обычно стояли возле своих учителей, записывая необходимую информацию и подавая нужные бумаги по мере необходимости. В исключительных случаях младшее поколение выставляли за дверь, веля ждать на улице. Обычно такое поведение было обусловлено чем-то секретным и, зачастую, напрямую связанно с сложными политическими маневрами секты. Собрание, на котором впервые должен был побывать Шэнь Юань, не предполагало ничего подобного — так, рутинное обсуждение успехов учеников, миссий и еще моментов снабжения и отчетности. Ничего интересного. В нужное время, а именно незадолго до обеда, учитель и ученик спустились с горы и пешком направились по радужному мосту к пику Цюндин. Обычно лорды прилетали на мечах, но Юань пока не получил свой, а брать мальчишку на Сюя Шэнь Цинцю не желал. Прибыв в Зал Собраний, Шэнь Юань начал с любопытством рассматривать обстановку и, самое главное, других заклинателей. У каждого пика были свои цвета и особенности одеяний. Глаза разбегались от такого разнообразия. Ближе всех к представителям Цинцзин оказались горный лорд Аньдин и его ученик. Шан Цинхуа, властитель вершины снабжения, на первый взгляд был красивым, ничем не уступающим в изяществе и благородстве своим братьям и сестрам по секте мужчиной, так и не скажешь, что шпион и предатель. А вот ученик, одетый в бело-голубые одежды Аньдин, отличался от своего учителя кардинально. Подвижное лицо, не запоминающееся, но по-своему красивое, цепкий взгляд и постоянные нервные касания волос и бумаги в руках наводили на мысль, что несчастный парень постоянно находится в каком-то напряжении и не имеет ни минуты на отдых. Жаль, имя никак не приходит на ум! Шэнь Юань не успел познакомиться с нервным юношей: собрание началось. Ничего страшного не происходило. Глава школы выводил тему и обсуждал затем ее несколько минут с остальными. Вполне спокойно и мирно. По крайней мере, все так и было, пока деловую атмосферу не нарушило громкое открытие дверей. Встреча начиналась с минуту на минуту, а опоздавших не ждали, потому появление кого-то чуть позже не было удивительным. Да вот только так эффектно мог появляться только один человек. Лорд Байчжань, Лю Цингэ стремительно вошел в зал, лишь на мгновение остановившись, чтобы с поклоном поприветствовать всех и принести извинения. Очевидно, ничуть не стесняясь своего громкого появления, мужчина спокойно уселся на место, мимоходом бросив взгляд в сторону представителей Сяньшу. Быстро посмотрев в ту же сторону, Юань отметил, что знаменитая Лю Минъянь уже поступила на пик и стала главной ученицей, стоявшей теперь прямо за спиной Ци Цинци. Молодая девушка, которая на удивление оказалась примерно одного возраста с самим попаданцем, держала ровную осанку и, в целом, производила благоприятное впечатление, но ее вуаль выделялась больше всего. Пока Юань пытался уложить в голове появление на сцене своего любимого женского персонажа, среди горных лордов прокатилась волна тяжелых вздохов недовольства таким наглым появлением Бога Войны. — Шиди Лю как всегда так деликатен, — озвучил очевидное Шэнь Цинцю, раскрывая перед лицом веер. — Не можешь зайти тихо — не приходи вовсе или посылай вместо себя главного ученика. Ах, да, у тебя его нет. — Кто бы говорил. Меняешь своих так быстро, что никто не поспевает запоминать. Это вот кто за твоей спиной? — хмуро отвечал Лю Цингэ, не в силах видимо принять выговор от соперника. — Если бы шиди Лю был так любезен появляться вовремя, он бы знал, что этот шисюн еще не объявил имя своего нового главного ученика. Если тебе так интересно, то скажу сейчас. Это Шэнь Юань, он поступил недавно, но уже показал свой талант, — снисходительно пояснил лорд Цинцзин, лениво обмахиваясь веером. — Это один из тех мальчишек, которых шисюн взял последними. Шиди Лю, помнишь, ты еще говорил, что они оба вырастут достойными заклинателями при должной подготовке, — напомнила Ци Цинци, задумчиво постукивая пальцами по столу. Видимо мысли женщины были совсем в другом месте. — Так ты обоих взял?! — громко потребовал Лю Цингэ, от удивления забыв о вежливости. — Разумеется, этот шисюн взял обоих,— словно объясняя что-то несмышленому ребёнку, сказал Шэнь Цинцю. — Эти двое названные братья, как можно их разлучить? — Названные братья? Как мило. И оба талантливы. Бесспорно, шисюну Шэнь повезло с учениками, — неожиданно влез в разговор Шан Цинхуа, кидая странно расчетливый взгляд на Шэнь Юаня. — Мальчикам тоже повезло. Насколько эта шимэй понимает, старшему еще год-два и было бы сложней начинать? — уточнила властительница Сяньшу, наконец, полностью переводя внимание на происходящее. — Шимэй Ци права, — куда спокойнее, чем Лю Цингэ, отвечал Шэнь Цинцю, закрывая веер и показывая им в сторону ученика. — Шэнь Юаню было тринадцать, когда он поступил. Возраст не так хорош, как у его брата, но тоже вполне приемлем. Правильно, что они не тянули с поступлением. Благодаря жесту горного лорда внимание остальных сконцентрировалось на Шэнь Юане, который мысленно порадовался, что благоразумно повертелся перед зеркалом перед выходом. Со стороны главный ученик Цинцзина действительно выглядел достаточно презентабельно. Чистая, опрятная одежда в цветах пика, аккуратная прическа с одной частью волос, закрепленной светло-зеленой лентой в пучок, и второй просто свободно лежащей сзади и в довершении спокойное, доброжелательное лицо с уже прослеживающимися изящными чертами — все это создавало образ возвышенного ученого, вернее, его ученика, который с чистым сердцем и благими помыслами желал изучать науку и заклинательство. В образе Шэнь Юаня не было ничего лишнего. Разве что бледно-розовая подвеска с затейливыми узорами чуть не вписывалась в цветовую гамму, но раз уж эту вещицу дала сестра, попаданец просто не смог оставить в комнате. Чтобы не показать себя невежливым перед лицом бессмертных мастеров, Шэнь Юань чуть склонил корпус в безмолвном приветствии. — Что это такое? — неожиданно воскликнул Лю Цингэ, указывая на пояс одеяний Юаня, туда, где висела подвеска. — У шиди Лю плохо со зрением? Это украшение, — несколько недоуменно отреагировал Шэнь Цинцю, обескураженный таким поведением Бога Войны. — Нет, это не просто украшение. Такие знаки носят представители моей семьи. Представители клана Лю! — в доказательство своих слов, мужчина указал на собственный пояс, на котором так же висела подвеска, чуть отличающаяся цветом, но в остальном полностью повторяющая ту, что принадлежала Юаню. — Откуда у тебя эта подвеска? — вновь прикрывая нижнюю часть лица веером, твердо спросил Шэнь Цинцю. — Подвеска принадлежала маме, — растерянно отозвался Шэнь Юань, одновременно пытаясь добиться от Системы объяснений. [Уважаемый пользователь столкнулся со скрытой сюжетной линией. Вам предстоит самостоятельно ее раскрыть.] — Матери? Никогда не слышал, чтобы кто-то из главной ветви моей семьи имел связи с кем-то по фамилии Шэнь, — упорно продолжал гнуть свое Лю Цингэ. — Этот ученик уверяет, что подвеска досталась мне от матери. Насколько я знаю, у старшей сестры есть точно такая же. — Этого не может быть! Громкие возмущения Бога Войны были прерваны ровным голосом главы секты. — Хватит. Шиди Лю, Шиди Шэнь, сейчас не время обсуждать подобные вопросы. Прошу, давайте вернемся к собранию. Никто не посмел ослушаться.***
После собрания Шэнь Цинцю сразу же направился к своему пику, вынуждая Юаня следовать за ним. Когда сзади послышался голос Лю Цингэ, властелин Цинцзин легко подхватил ученика за локоть, ставя на лезвие Сюя, и взмыл вверх, не дожидаясь разговора. Впервые Шэнь Юань был так благодарен своему учителю. Попаданец не видел, но тот самый нервный юноша провожал удаляющуюся пару странным взглядом. По прибытии на пик, Шэнь Цинцю задал несколько вопросов насчет подвески, но, получив те же самые ответы, отпустил главного ученика с наказом обязательно спросить у сестры об этом. Собственно, Юань как раз и собирался это сделать. Полный спутанных мыслей и смутных тревог, юноша рассказал обо всем произошедшем Ло Бинхэ. Вместе братья составили письмо, которое начиналось фразой: «Цзецзе, ты знала, что наша мама была в родстве с кланом Лю?»