Броненосцы и фламинго

      Гленарван снарядил отряд на манер каравана арабского шейха: мулы, богатые попоны, бубенчики, туземные проводники и целый арсенал ружей. Роберт и Паганель пришли в восторг от чилийских пончо и мягких сапожек из кожи жеребенка, но майор неохотно расстался со своими грубыми, подбитыми гвоздями башмаками и парусиновыми гетрами, натянутыми поверх толстых суконных брюк. Нет ничего более для нас непостижимого, чем методичность викторианцев. Невольно задаешься вопросом — как путешественники ухитрялись извлекать из всего этого удовольствие? Почему, например, Мак-Наббсу не пришло в голову, что легкая одежда куда как удобнее, а ходить по камням в башмаках, подбитых гвоздями, все равно что бегать по ним на коньках? Однако же попытка Гленарвана снарядить экспедицию так, как это бы сделали жители Анд, много говорит в пользу его благоразумия, в котором не было свойственного викторианцам самодовольства достижениями свой цивилизации, побуждающего их брать даже в полярные экспедиции многотомные библиотеки, столовое серебро и фарфор.       — Мул! — восклицал Паганель. — Прекрасное животное, сильное, выносливое, спокойное. Можно возразить, что мул упрям, но разве это не учит великой добродетели смирения?       Сказанное было правдой, однако мулу Паганель в качестве всадника не нравился. Француз был говорлив и нетерпелив, он часто ударял пятками его бока, подгоняя, в то время как животное превыше всего ценило неторопливость и тишину. Суетность Паганеля его раздражала, и всякий раз, стоило географу открыть рот, мул норовил укусить его за колено. При очередной попытке сесть на него, мул лягнул неопытного в общении со своевольной скотиной Паганеля, и майор поспешил предложить поменяться животными.       Мак-Наббс успел отвыкнуть ночевать под открытым небом. Маленький отряд расположился во дворе харчевни в Арауко, солнце уже село, ужин был съеден, и майор с удовольствием раскуривал сигару, едва прислушиваясь к болтовне Паганеля. Ученый географ пел дифирамбы прекрасному народу молуче, «женщины которого забиты и жалки, но зато мужчины — настоящие спартанцы», и мысль о них заставляет сердце Паганеля биться сильнее. Майор приподнял бровь и переспросил, верно ли он понял. Оказалось, неверно — Паганель с восторгом вспоминал своего земляка адвоката месье де Тунана, самозванного короля арауканов Антуана Первого, совсем недавно избежавшего казни в Чили и выданного французским властям.       — Сумасшедший, — заключил майор.       — Может быть, и нет, — возразил Паганель. — Он говорит, что с юности готовился к этому поприщу: Читал романы... Не смейтесь, мой дорогой майор, это не дон-кихотство. Романы, книги по управлению государством, — майор молча закатил глаза, — армией, налогами. Выучил, между прочим, английский и испанский, да!       — То есть его испанский араукане понимали, а ваш — нет?       Паганель негодующе засопел.       — Ладно, ладно, не кипятитесь, месье полиглот. А где же сейчас ваш горе-король?       — Во Франции, его захватили и выдали чилийцы, но я не удивлюсь, если мы о нем еще услышим.       — А что же, Паганель, выходит, все авантюристы — французы? Этот ваш юрист, граф Сен-Жермен, шевалье д’Эон, вы наконец... — продолжал насмехаться майор.       — Ваша язвительность, несносный майор, совершенно неуместна! Величайшие авантюристы граф Калиостро и Казанова были итальянцами. А среди русских самозванцев и авантюристов вообще не счесть. A propos, мне недавно приятель писал об одном русском авантюристе. Представьте: голландский министр колоний узнает, что какой-то русский... Пьер, Пьер, как же его...       — Безуков? — неожиданно Мак-Наббс вспомнил героя из русского романа «Севастополь», отрывки из которого он читал во французском литературном журнале несколько месяцев назад. Майор имел все шансы убить автора тогда, в пятьдесят четвертом. Хорошо, что этого не произошло.       — Или не Пьер, — продолжал Паганель. — Базиль? Точно! Базиль Мамалыга! Дело было в Батавии. Выдавая себя за шамана, он подстрекал султана Йогьякарты к бунту против Нидерландов, а потом сам возглавил султанские войска. Это восхитительно: голландцы думают, это диверсия русских, русские в первый раз слышат о Мамалыге. Посол в Батавии Бакунин боится не сносить головы*... Ох, лорд Гленарван спит?       — Зато я не сплю, Паганель, — отозвался Мак-Наббс. — Странные у вас знакомства. Похоже, мы еще легко отделались, прихватив с собой вас: переход через материк все же предпочтительнее революции или основания королевства.       — Революция... — вздохнул Паганель, и в его вздохе майору почудилось что-то мечтательное. — Нет, дорогой Мак-Наббс, я сторонник скромных земных радостей: пожаров, землетрясений, извержений вулканов, — и Паганель расхохотался, немного повозился в темноте и вскоре захрапел.       *Абсолютно реальная история