Броненосцы и фламинго

      Роберт крепился, но было видно, как ему тяжело приходится, и Вильсон незаметно взял его на свое попечение. Это майор предвидел. У мальчика забрали весь груз, но он едва-едва шел вверх, поминутно присаживаясь и ощупывая лоб. У майора тоже голова болела хуже, чем с перепоя. Несколько раз на сложных скалистых уступах он предлагал французу свою руку — тот упорно отвергал ее и не отставал от отряда.       — Вы спотыкаетесь, вам плохо? — настаивал майор.       — Не думаю, что хуже, чем вам, — отвечал бледный, как мертвец, Паганель, — просто от недостатка кислорода плохо питается кровью не только желудок, но и глаза. Я почти не вижу. И это не говоря о тошноте и мигрени.       — Бог мой!       — Ерунда! — Он сделал несколько глубоких частых вдохов и поплелся дальше.       Олбинет немного отстал и издавал ужасные звуки, оперевшись о большой камень. Сухие спазмы мешали ему разогнуться, но он не мог даже сплюнуть слюну. От горной болезни они все лишились аппетита и жажды. Возможно, в теле Олбинета уже нет не только лишней, но и необходимой жидкости.       — Эдуард, — позвал майор, — Роберт дальше не пойдет. У Паганеля... и у тебя тоже — кровь на губах. Надо сделать привал.       Гленарван с отчаянием обвел рукой местность, где виднелись только рыхлый лед и черные скалы.       — За той скалой укроемся от ветра и отдохнем полчаса.       Майор жевал сушеные листья, припасенные им в кисете, и угощал своих спутников.       — Erythroxylum coca! — воскликнул Паганель. В ответ на вопрошающие взгляды он продолжил, — Индейцы Перу используют листья этого кустарника сотни лет: для общения с богами и чтобы переносить высокогорье. Как нам повезло, дорогой Мак-Наббс, что вы сведущи в ботанике и тонизирующих средствах.       — Да, — ответил майор. Он не чувствовал дурмана в голове, характерного для средств «общения с богами», напротив, мысли стали яснее и сил как будто прибавилось. — Только выплевывайте, не глотайте, а то будет тошнить.       — Что, ещё сильнее? — спросил Олбинет. — Я думал, сильнее всего тошнит от моря, а оказалось, что от гор.       — Крепись, Олбинет, — улыбнулся Гленарван, — с каждым шагом вниз тебе будет легче.       — Вы спасли меня от большого конфуза, любезный майор, — продолжал ученый. — Я уже опасался, что упаду и усну мертвым сном прямо на месте. А теперь — ни в одном глазу! Только разве что не хватает чашечки горячего кофе. Брр! Самого горячего.       Все повеселели, и двинулись дальше с мыслью о конце перевала и горячем кофе. Подъем стал сложнее, а солнце стремительно катилось за горы. Плечи служили лестницей, переплетенные друг с другом руки — веревками. Не раз и не два Мак-Наббс замечал, что рука, вытягивающая его из расщелины, была рукой Паганеля, по-прежнему бодрого, насколько это было возможно.       У Мак-Наббса отлегло от сердца, когда он заметил каменную индейскую хижину. Он не отказал себе в удовольствии немного подразнить Паганеля, заметив, что давление воздуха слишком низко, а следовательно, кофе для ученого географа вскипит раньше, чем станет достаточно горячим.       — Зато вы видели, какие тут звезды? — спросил Паганель.       — Огромные! — воскликнул Роберт.       — И их тысячи, — улыбнулся Вильсон. — Знакомые созвездия оказались совсем другими.       — Индейцы кечуа, населяющие Анды, — начал Паганель, — представляли себе Млечный Путь не как мы с вами, не как светлое пятно, а как темные пятна на светлом фоне. Ламу, пуму, человека, жабу и змею. Кстати, лама съедобна, — зачем-то добавил он.       — Вы голодны? — изумился Мак-Наббс.       — Я в восторге от нашего ужина, почтенный майор, но признаться, дичь была бы очень кстати.       — Вы сибарит, — заметил майор с нечитаемой интонацией.       — Не я один, — парировал Паганель.       — Вы не отморозили себе руки, Паганель? — спросил Гленарван.       — Пока нет, — ответил француз.       Он показал спутникам, что все его пальцы шевелятся, несмотря на то, что кожа на них покраснела и даже до крови потрескалась.       — Но если бы я попросил вас пойти сейчас на охоту... — обратился Паганель к Мак-Наббсу.       — Настоящего шотландца не остановят тьма и холод, — с шутливой бравадой отозвался майор.       — А настоящий француз справится и с индейским очагом, если на кону стоит жаркое! — воодушевился Паганель.       — Вы, стало быть, и повар, господин Паганель? — спросил Роберт.       — Все французы — первоклассные повара! — Паганель потрепал мальчика по голове и одними губами добавил в сторону остальных спутников. — И любовники.       Все покатились со смеху, а майор подхватил карабин и вышел из хижины.