2.7. Прощай, оружие!
5 марта 2021 г. в 01:34
Примечания:
Эта глава была написана давно и публиковалась отдельно, но композиционно она задумывалась вот здесь.
31 октября ознаменовалось двумя событиями: ставшими совершенно очевидными признаками засухи в пампе и перебранкой между майором и Паганелем о племени индейцев гаучо. Они сцепились, как два бульдога, и переругивались не меньше часа, не давая никому ввязаться в их свару и демонстрируя образцовые упрямство и придирчивость.
Талькав, серьезно или в шутку, объяснил это северным ветром, раздражительно действующим на нервы. Паганель, которому дружеская насмешка показалась вдруг нестерпимой, пришпорил лошадь и ускакал вперед. До озера Салинас добрались в угрюмом молчании. Озеро оказалось высохшим.
— Паганель, вы плохо спали в эту ночь, вот, возьмите, — тихо сказал майор, вкладывая ему в руку какой-то пузырек. — Это розовая вода, она облегчит зуд от укусов москитов.
Паганель, если и удивился прозорливости майора, не подал виду. Пока его спутники занимались ревизией оставшейся воды и поиском новой, он обработал запястья и шею, где укусы были уже размером с монету.
— Я подумал о гаучо, — сказал он, возвращая лекарство. — Возможно, вы правы, и они не так уж миролюбивы.
Майор выслушал это признание также без видимого удивления.
— Вы умеете стрелять? — вместо этого спросил он.
Паганель отрешенно наблюдал, как майор потеребил губу большим пальцем и ласково провел ладонью по стволу. Раз, другой. Вытащил из сумки какой-то сверточек, оторвал зубами край бумаги и выплюнул. Паганель так заинтересовался, что едва не прослушал объяснение.
— Засыпаем порох в ствол, кладем пулю. И шомполом забиваем в отверстие. Сильно и точно. Но важно, чтобы не было искры, поэтому нежно. — Паганель глухо угукнул. — И потом проталкиваем пыж, он уже смазан и хорошо скользит, вот так, поплотнее, поувереннее. Ясно? — и майор встал на ноги, протягивая ему винтовку.
— Д-да, — ответил Паганель и сглотнул. Если эти действия нужно будет повторить, он не сможет. — Простите, дорогой майор, кажется, у меня от жажды в голове... нехорошо.
— Возьмите мою флягу. Олбинет говорит, что у нас еще не вся вода стухла, — майор смотрел обеспокоено и придержал одной рукой флягу, а другой — плечо Паганеля, пока тот пил. Расточительная струйка щекотно покатилась по пыльной, сожженной солнцем и искусанной москитами шее.
— Стрелять будем вон по той бутылке! — заявил майор и зашел Паганелю за спину.
— Ноги пошире, еще! — нога майора вклинилась между его коленями, попинала, заставила расставить ступни подальше друг от друга.
— Расправляем плечи, — майор прижался грудью к лопаткам Паганеля, просунул руки у него подмышками, и потянул за плечи на себя. Паганель вдохнул и не выдохнул.
— Прижимаем приклад к плечу, — майор привстал на носках и заглянул Паганелю через плечо, прицеливаясь. — И на выдохе вместе медленно спускаем.
Паганель выдохнул одновременно с майором и оступился из-за отдачи.
— Держу, держу! — майор подхватил и Паганеля, и винтовку. — Теперь вы сами заряжайте, а я поищу новую мишень.
Себе на удивление Паганель справился с зарядом.
— Нет-нет, не держите его так! — закричал майор издали.
Паганель недоуменно обернулся. Раздался выстрел. Когда дым рассеялся, посеревший лицом майор убрал руку от паха. Ничего. Только дырочка с обожженными краями на брюках.
— Вы!.. — майор выплюнул сигару и наступал на Паганеля, говоря тихо и глотая гэльские проклятья. — Да я вас... Я, может, и не собирался жениться... но потенциальная возможность... иметь детей... она, знаете, дорога любому мужчине!
У Паганеля едва заметно тряслись руки. Вильсон и Олбинет притворялись слепыми и глухими. В стороне ухмылялся Талькав.
— Я... Мне кажется, нам не стоит, — сказал Паганель и сунул майору в руки злосчастную винтовку. — В самом деле, Мак-Наббс, перестаньте меня мучить!
Они разошлись в разные концы лагеря и только попеременно бросали друг на друга тревожные взгляды. Олбинет обнаружил, что выстрел господина Паганеля угодил в последний бурдюк со свежей водой. После короткого совещания было решено разделиться: Талькав, Гленарван и Роберт, лошади которых были менее измучены жаждой, отправятся вперед на поиски реки Гуамини или другой воды; а остальные пусть медленно движутся вдоль тридцать седьмой параллели, упражняясь в меткости и изнывая от жажды.