Разум над материей

Гермиона проснулась намного позже, чем планировала, хотя учитывая, насколько поздно она вернулась накануне вечером, ей нужен сон и восстановление. «Доброе утро. Как спалось, мисс Грейнджер?» — мягко спросил Снейп. Она что-то пробурчала в ответ, натягивая джинсы, и направилась прямиком на кухню. Утро выдалось волнительным, и Гермиона отчаянно нуждалась в чашке чая. Она включила чайник, достала банку с чаем и обнаружила, что еды почти не осталось: она положила в тостер один жалкий кусок хлеба. «Пусть домашний эльф принесёт вам что-нибудь», — посоветовал профессор. Она зевнула. «Вы ведь видели это место? Все были призваны на помощь с уборкой, и я действительно не хочу никого обременять». «Я полагаю, они как-то кормят тех, кто здесь работает?» Гермиона не знала, у неё действительно не было ни минуты подумать об этом. Щёлкнул чайник, и она налила чай. На всякий случай проверила морозильное отделение, но оно тоже оказалось пустым. «У вас есть консервированный суп?» — спросила она, осматривая ящики на кухне. «Может… быть… завалялась… одна баночка». Его голос внезапно стал слабым и прерывистым, как сигнал маггловского радио. «Профессор?» «Мисс Грейнджер… Я…» Внезапно её охватила тревога, и она бросилась к камину, выкрикивая пункт назначения. Когда Гермиона появилась в палате, она сразу заметила, что с профессором что-то происходит и Помфри накладывает заклинание за заклинанием на его тело. Она не хотела отвлекать, поэтому промолчала и взяла профессора за руку. Грейнджер закусила нижнюю губу, пока Помфри отчаянно махала палочкой взад и вперёд, постоянно повторяя незнакомые ей заклинания. Её профессор ускользал, нервы в его теле медленно теряли связь с жизненно важными органами. Не выдержав, Гермиона потянулась и провела свободной рукой по его длинным волосам. Затем наклонилась к его уху. — Не умирай, чёртов ублюдок, не смей, чёрт возьми, умирать! Ты меня слышишь, вспыльчивая заноза в заднице, экстраординарный шпион, — я тебе никогда этого не прощу! Она на мгновение остановилась, когда Помфри бросила в её сторону озадаченный взгляд, продолжая колдовать. — Если ты умрёшь, — продолжила Гермиона, — я расскажу всем, каким ты был добрым на самом деле, что ты планировал завести собаку, когда закончится война, что вы собирались провести вместе с Сибилой Трелони семинар по гаданию, что вы любите детей — вы их обожаете — и единственное, о чём вы сожалели, так это о том, что у вас не было собственного большого выводка, которым вы могли бы управлять в этой школе. Она услышала слабое шипение. «Вы… не посмели бы», — его голос всё ещё был слабым, но становился всё сильнее. «О, да неужели?» — насмехалась она, до сих пор крепко сжимая его руку. Помфри наконец перестала размахивать палочкой, и они обе заметили, как его прерывистое дыхание стабилизировалось. — Как скоро зелье будет готово? — почти прошептала Поппи. — Когда оно необходимо? — Максимум через сорок восемь часов, — ответила она, измученная заботами. Две женщины посмотрели друг на друга и кивнули. Времени почти не оставалось. С мрачным лицом Гермиона вернулась в подземелья. Она направилась прямо в ванную, почистила зубы и умылась. «Мисс Грейнджер… что случилось?» Его голос снова стал нормальным, но профессор был явно сбит с толку, и она надеялась, что он не слышал, как Помфри назвала временные рамки. «У вас был приступ, но сейчас всё в порядке», — сказала Гермиона, ничего не раскрывая. Она нанесла карандаш для глаз и тушь, а затем вернулась в спальню. «Что вы делаете?» «Я… должна кое-где находиться». Гермиона надела красивые чёрные брюки — со специальным карманом для палочки, — ботинки на небольшой платформе и приталенную белую рубашку на пуговицах. Не глядя в зеркало, она пошла в лабораторию, открыла ящик и вытащила полоску бумаги для тестирования. «Мисс Грейнджер?» Она стояла посреди его кабинета и, прежде чем он успел сказать что-нибудь ещё, озвучила пункт назначения: — Поместье Малфоев. Было серое туманное утро, и за воротами находилось место, которое преследовало её в кошмарах. Вход был закрыт, хотя о её прибытии быстро узнали, и бестелесный голос домашнего эльфа спросил её имя и причину появления. — Мисс Гермиона Грейнджер, чтобы увидеть мистера Малфоя по личному делу. «Мисс Грейнджер, я категорически против этого и настаиваю, чтобы вы вернулись в школу. С этим может справиться Минерва». «Мы не можем больше тратить время на разговоры, планирование, выработку стратегии или что-то ещё». Защита пала, ворота открылись, и Гермиона двинулась к поместью, собирая последние капли мужества и решимости, отчаянно подавляя свои ужасающие воспоминания. «Есть одна вещь, которую мне стоит знать, прежде чем я войду». «Вам вообще не следует входить», — вмешался он. «Уже поздно, — быстро ответила она, поднимаясь по подъездной дорожке. — Я принесла тестовую полоску. Что с ней будет, если её окунуть в “Vitae et Anima”?» Снейп сделал паузу, прежде чем ответить, но знал, что она не сдастся. «Полоска станет жёлтой — само зелье будет пахнуть персиками», — наконец ответил он. Входная дверь была уже открыта, и когда она подошла, её ждал домашний эльф. — Мастер готов принять вас — проходите. Место было ледяным, когда она была там в последний раз, но сегодняшним утром — комфортным и тёплым. Изысканная мебель тоже не соответствовала той, что осталась в её воспоминаниях, но, с другой стороны, Гермиона не видела бо́льшую часть здания. Её провели в хорошо оборудованную комнату с видом на безупречный сад за домом. Обстановка — от столов, стульев и шкафов до драпировки, обивки и ковров — была в стиле Регентства. Гермиона усмехнулась. Место выглядело таким же встревоженным, как и его владелец. Всё для галочки, но на деле никакого комфорта. Она использовала ментальные щиты, так чтобы Малфой не смог влезть к ней в голову. «Мисс Грейнджер, — сказал Снейп, и в его голосе отразилось беспокойство, — если вы настаиваете на этом, вы должны позволить мне направлять вас». Гермиона не ответила — ей нужно сохранять ясность ума, и обмен мыслями в этот момент будет только отвлекать. Она заняла место перед камином, небрежно засунув пальцы левой руки в карман брюк, одновременно незаметно положив правую руку на скрытую палочку. Она расправила плечи, приподняла подбородок и приготовилась к тому, что должно произойти. Девушка слегка подпрыгнула, когда дверь наконец открылась, хотя мужчина, вошедший в комнату, этого не заметил. Она бесстрастно наблюдала, как Люциус медленно сокращал расстояние между ними, на его лице было написано удивление и любопытство. — Мисс Грейнджер, — протянул он, оглядывая её, — чем я обязан… вашему появлению? Множество оскорблений промелькнуло в её голове, прежде чем она с силой засунула их за ментальные стены. Это произошло так быстро, что даже Северус не успел ухватить ни одной из них. — Как я понимаю, у вас есть определённый ингредиент для зелья, который я хотела бы получить. — О, да? И что же это за ингридиент? — сказал он с безразличием на лице. — «Vitae et Anima». Уголки его рта слегка дёрнулись, и Гермиона уловила движение. — Это очень… особенный ингредиент, — промурлыкал он. Малфой жестом пригласил её присесть, а когда Грейнджер не двинулась с места, он сел в конце изящного дивана, лениво перекинув руку за спинку, скрестив ноги. Она осознавала, что каждое его движение, каждый жест направлен на то, чтобы запугать, но Гермиона продолжала сохранять самообладание. — Оно у вас есть? — бесстрастно спросила она. — Зачем вам оно? Её брови слегка изогнулись, и она попыталась надеть на лицо маску безразличия. — Я варю зелье, — не уточняя деталей, ответила она. — Что за зелье? — продолжал расспросы Люциус, медленно поглаживая пальцами спинку дивана. — Лечебное зелье. — Для кого-нибудь мне известного? — заинтригованно спросил он. — Для вашего друга, — холодно ответила Гермиона. — Северуса? — спросил он. — Значит, слухи правдивы: он не умер, как считал Тёмный Лорд. — Да, — безмятежно подтвердила Гермиона, не желая выдавать истинное состояние его здоровья. — А если я не дам вам «Vitae et Anima»? Она пожала плечами. — Насколько я понимаю, Снейп вам нужен в качестве свидетеля защиты на суде. — В Ордене Феникса есть и другие люди, готовые заступиться за меня. Я не думаю, что потеря его поддержки будет слишком катастрофичной. — Он положил указательный палец на верхнюю губу, внимательно изучая её. Гермиона слабо улыбнулась, и хотя она знала, что Люциус вот-вот вспомнит её с прошлого вечера, но не вздрогнула под его пытливым взглядом. — Вас не беспокоит, что члены Ордена могут отказаться от поддержки вас в суде, если обнаружат, что у вас был шанс помочь Снейпу, но вы отказались? Люциус язвительно рассмеялся. — Я не думаю, что эта информация для кого-то важна. Фактически это могло бы поспособствовать моему делу. Казалось, что они зашли в тупик. — Вы не спрашивали, что я хочу взамен на «Vitae et Anima», — поддразнивающе заметил он. — Что бы это ни было, — равнодушно ответила она, — я уверена… Северус будет готов выплатить вам соответствующую компенсацию. Чего вы хотите? Малфой продолжал смотреть на неё. Она почувствовала мысленный толчок и быстро отгородилась. Он снова засмеялся, встал и подошел к ней. Люциус медленно провёл левой рукой вверх и вниз по её плечу. — Я хочу, — сказал он, наклоняясь и шепча ей на ухо: — Венецию Пустельгу. Гермиона стояла неподвижно, не показывая никаких эмоций. — Я не понимал, что это была ты, до нынешнего момента. Это была настоящая… трансформация, я впечатлён, — прошептал Люциус, прижав правую руку к её груди, медленно разминая, и лизнул её шею чуть ниже мочки уха. «Мисс Грейнджер, — недвусмысленно сказал профессор, — возьмите свою палочку и заколдуйте его, сделайте это сейчас!» — Вы действительно хотите переспать с одной из одноклассниц вашего сына? — саркастически спросила она. — Вы никогда не были товарищами, мисс Грейнджер, — ровно ответил Люциус, кусая мочку её уха, — и вы достигли совершеннолетия, так что у меня тоже нет проблем. — А ваша жена? — с презрением спросила Гермиона. — Она закрывает глаза на моих любовниц, как и я — на её любовников. Мы закончили с вопросами? — Его правая рука соскользнула к её талии, и он притиснул Гермиону к себе, его эрекция решительно прижалась к ее животу. «Мисс Грейнджер… Гермиона, ради Мерлина, заколдуйте его!» — отчаянно умолял Снейп. — Я хочу сначала увидеть «Vitae et Anima», — спокойно потребовала она, слегка оттолкнув его. — Ты мне не доверяешь? — спросил Люциус, горячее дыхание коснулось её щеки, когда он заправил выбившуюся прядь за ушко. — Нет, — ровно ответила она. — Ты довольно… красивая, — хрипло сказал он. — Держу пари… нетронутая, — вздохнул Люциус. Его взгляд был прикован к её рту. Медленно наклонившись, он едва коснулся её губ, но она приоткрыла их, провела языком по его — нижней, а затем погрузилась язычком в его жар. Малфой страстно ответил, ещё крепче прижимая к себе её тело и упираясь членом ей в живот. Через мгновение её голова запрокинулась. — Я жду, Люциус, — сказала Гермиона, её глаза сверкнули отвращением и презрением, но Малфой нашёл это ещё более возбуждающим. Он ухмыльнулся и неохотно отпустил её. — Одно мгновение, — выдохнул Малфой, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. «Вы не можете этого сделать», — начал Снейп. «Стоп! Только… остановитесь! Уйдите из моей головы!» «Я не позволю вам этого сделать», — сказал он более настойчиво. «Это не вам решать». «Я лучше отправлюсь на тот свет, чем позволю ему… прикоснуться к вам», — прохрипел он. «А я бы предпочла, чтобы вы ни при каких обстоятельствах не отправлялись на тот свет!» Она чувствовала, что эмоции начинают брать верх. Увидев брешь в её ментальной защите, он продолжил — более официально. «Вы думаете, что это правильно, вы думаете, что это благородная жертва, — усмехнулся Северус, — но это не так». Он должен быть жестоким. «Вы верите, что у нас есть будущее, но нет, — прорычал он. — Я на двадцать лет старше вас. Я мерзкий, жестокий человек, который любыми способами был готов выполнять приказы как Тёмного Лорда, так и Дамблдора. Я делал то, что заставило бы вас ненавидеть и презирать меня. Есть очень веские причины, по которым члены Ордена всегда будут меня оскорблять. Избавьтесь от своих детских романтических представлений обо мне и покиньте это место!» Гермиона повернулась к зеркалу, её глаза светились гневом и непролитыми слезами. «Пошёл ты, Северус Снейп! Меня не волнует, если ты не сможешь смотреть на меня или даже думать обо мне после этого. Мне плевать, если ты бросишь меня в сточную канаву с остальными шлюхами Тёмного Лорда. Ты слышишь меня? Мне плевать! Я не дам тебе умереть! Так что ты можешь просто заткнуться!» Она вернулась в комнату и сделала несколько глубоких вдохов, заставив всё вернуться за свои ментальные стены. Внешне она ничем не отличалась от той, какой была, до того как Люциус отправился на поиски «Vitae et Anima», хотя её сердце было на грани разрыва. Когда Малфой вернулся с пузырьком, он медленно пересёк комнату, как большая кошка, собирающаяся съесть добычу. Гермиона вынула листок бумаги, который принесла из лаборатории, и он понимающе улыбнулся, снимая пробку. Она окунула кончик бумаги в жидкость и вытащила её. Через несколько секунд он стал ярко-жёлтым. — Можно? — спросила она, наклоняясь, чтобы понюхать смесь, при этом не сводя с Люциуса глаз, на случай если он сделает выпад. Пахло персиками. Он снова запечатал флакон и поставил его на ближайший стол. — А теперь, мисс Грейнджер, пора расплачиваться, — сладострастно сказал он, нетерпеливо осмотрев её с ног до головы и принявшись расстёгивать пальто, явно планируя взять её прямо здесь, в комнате. — Есть ещё кое-что, о чём стоит поговорить в первую очередь, — официально проговорила она. — И что же это? — спросил Малфой, быстро снимая верхнюю одежду, бросая её на диван и приступая к пуговицам на рубашке. Она закатала левый рукав блузки и без помощи палочки сняла чары. Шрам в виде слова «грязнокровка». Малфой заметно вздрогнул и остановился, тяжело сглатывая. — Кровь Мерлина, — рефлекторно выдохнул он. — Брезгливы, Люциус? — насмехалась она, поднимая руку выше. — Вы не брезговали последний раз, когда я была здесь, когда Белла вырезала это слово на моей коже. — Это было… чересчур, — запинаясь, пробормотал он. — Но вас это не смущало, когда вы наблюдали за этим? — Я не смог бы остановить это, не рассекретив свою преданность Ордену, — заявил он, пытаясь восстановить самообладание. — Я думаю, вы знаете, что Северус был в аналогичном положении. — Не думайте, что я не понимаю, куда вы клоните, — прорычала Гермиона. — Вы не остановили это, потому что боялись Беллы, боялись того, что она может сказать Тёмному Лорду. — Какая разница сейчас? — кратко сказал Люциус, поправляя переднюю часть брюк и снова возвращаясь к пуговицам рубашки. — То, как мы видим и интерпретируем вещи, имеет очень большое значение. Внешность имеет значение, и я думаю, что ваш имидж для вас имеет первостепенное значение, Люциус, — угрожающе сказала Гермиона. — Вы, безусловно, правы в том, что некоторые члены Ордена не будут слишком расстроены, если Северус умрёт, но позвольте мне заверить вас: я смогу убедить наиболее выдающихся членов — Уизли, Макгонагалл, Бруствера и Гарри Поттера — в том, что вы слизняк, и они, в свою очередь, убедятся, что вы и ваша семья проживёте остаток жизни в изоляции. Пальцы Люциуса оставили пуговицы, и на его лбу начали выступать капли пота. — Как бы ваша жена отнеслась к этому? Он сжал челюсти. — Кто бы вышел замуж за Драко, если его семья так опозорена? Что случилось бы с вашей драгоценной кровной линией при таких обстоятельствах? А потом она пошла ва-банк: — И все эти ваши деньги? Где бы вы их потратили? Кому они будут нужны? Единственное, что вы сможете ими делать, — это вытирать себе задницу, — бросила она с отвращением. — Если вы хотите выжить в этом новом мире, если хотите процветать, дайте мне «Vitae et Anima», и мы квиты. Гермиона пристально смотрела на него. Малфой медленно наклонился и взял пузырёк, всё ещё раздумывая, что ему делать. — У меня одно условие, — наконец сказал он, внезапно собственнически прижимая пузырёк к груди. — Да? — Ничего из этого нельзя раскрывать Северусу. — Она подавила улыбку. — Дай мне слово, — настаивал он. — Моего слова будет достаточно? — немного подозрительно спросила она. — Ты гриффиндорка, — пренебрежительно выплюнул он, — ты не предашь своего слова даже под угрозой смерти. — Даю слово, что я ни слова не скажу об этом Северусу, — мрачно пообещала она. Люциус передал ингредиент ей. Гермиона положила флакон в карман и прошла мимо него, когда он начал снова надевать пальто. Ей следовало радоваться, но она не почувствует себя в безопасности, пока не доберётся до ворот и не вернётся в подземелья, поэтому Гермиона продолжала держать мысли при себе. Но даже после того как она вернулась в кабинет, чувство триумфа ускользало от неё. Их ссора давила на неё, хотя она продолжала прятать мысли. Прежде чем отправиться на кухню, Гермиона положила драгоценный пузырёк среди других ингредиентов. Она вся тряслась, и нужно было успокоиться. Заварив чай, она намазала маслом холодный тост, всё ещё находящийся в тостере. «Вам есть что сказать?» — наконец начала Гермиона. «Да, — медленно и даже немного грустно ответил Снейп, — на самом деле довольно многое». Она села поудобней. «Это была демонстрация силы. Вы были просто… великолепны. У меня перехватило бы дыхание, если бы я был в своём теле», — сказал Северус, пытаясь ослабить напряжение между ними. «Но на самом деле это не меняет сути того, что я вам сказал, — продолжал он с сожалением. — Я глубоко травмированный человек — вы видели некоторые шрамы на моём теле, но они ничто по сравнению с психическими и эмоциональными шрамами, накопленными за всю жизнь, и я уже был таким до начала войны. Это то, что сделало меня, как вы великодушно выразились, экстраординарным шпионом. Я совершал… невыразимые вещи, и их нельзя оправдать просто потому, что я был на “светлой стороне”». Он сделал паузу. «Мы уже какое-то время избегаем этого вопроса, мисс Грейнджер», — мягко сказал профессор. Гермиона обдумывала сказанное, пока наливала чай. Некоторое время она сидела, обхватив чашку руками, размышляя за своими стенами. «Что бы произошло, если бы Тёмный Лорд победил?» — тихо спросила она, наконец сделав глоток чая. «Это… было бы немыслимо». «Скажите мне», — ответила она, собираясь с силами. «Я знаю, что вы пытаетесь сделать, мисс Грейнджер…» «Гермиона», — поправила она. «Что?» «Моё имя Гермиона. Я не школьница, и ты больше не мой профессор… Северус. Расскажи мне. Волан-де-Морт, должно быть, поделился с тобой своими намерениями, — заявила она, больше не желая использовать трусливый эвфемизм для кого-то на самом деле столь жалкого. — Начнём с того, что случилось бы с выжившими в битве». Он очень долго молчал, но Гермиона терпеливо ждала, чтобы услышать правду. В конце концов, Северус заговорил. «Большинство из них были бы подвергнуты пыткам, а затем убиты, несмотря на обещания. Уизли, Макгонагалл и остальные преподаватели…» «И я», — мягко добавила она. «Да, — ответил он едва слышным шёпотом, — безусловно». «Что ещё?» «Чистокровные, которые выступали против него, были бы “перевоспитаны” и вынуждены вступить в браки для размножения, а дети из этих союзов были бы воспитаны в специальных яслях. Магглорожденные ведьмы и волшебники, которых сочли бы безопасными, были бы порабощены. Центральным элементом этих планов, конечно же, были пытки и убийство мистера Поттера. Длительно и мучительно. Тогда Волан-де-Морт обратил бы свои амбиции к абсолютному господству в мире магглов». Северусу не нужно было говорить ей, что это могло означать, — ещё больше пыток, смертей и разрушений в ещё более широком и невообразимом масштабе. «Я тоже убивала», — сказала она тихим голосом, дрожа от этой мысли. «Что?» «В бою. Я прятала эти мысли, намеренно не думала об этом на прошлой неделе, потому что… ну, было и так много всего, о чём нужно было подумать, — она печально улыбнулась и с пугающей уверенностью добавила: — Но я убивала. Я знаю, каково это. «Ми… Гермиона». «Я просто слишком хорошая ведьма, чтобы промахнуться, — прервала она. — Ты знаешь, что это правда, — ты видел, как я оглушила Морана». «Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить себя и других», — настаивал Снейп. «И если этого достаточно, чтобы оправдать меня, — быстро вставила она, — то почему этого недостаточно для тебя?» «Это… не то же самое». «Нет, чёрт возьми, то же самое, — сказала она тихо, но так же твёрдо. — Ты прав, я не знаю, что ты сделал, и, да, я уверена, что была бы шокирована, но абсолютно точно знаю, что мир не был бы таким, если бы ты не делал то, что делал. Ты спас нас. Это простая, неприкрытая правда. Ты, Северус, это сделал ты. Все мы будем долго и усердно думать о том, что сделали в последние дни и месяцы, и это будет нелегко. А потом знаешь что? Мы продолжим нашу жизнь, потому что оскверним жертву каждого, если не продолжим жить и наслаждаться этим. А теперь, если вы не против, — сказала она, вставая и ставя чашку в раковину, — мне нужно сварить зелье».